Ведь дороже злата он

      На этот раз травы пришлось искать далеко от устья реки. Она прошла около мили, чтобы найти от силы хлипкий пучок, закатила глаза, когда измерила добытое в руке, засопела и отправилась дальше. Ближе к обеду у неё в поклаже уже было все необходимое — это если учитывать то, что вышла женщина из дому ни свет, ни заря. Волосы превратились в непонятную копну: с самого утра на каждом листе каждого дерева было по несколько дождевых капель, оставшихся с ночи. Насобирав все себе на голову, она добилась того, что, когда они высохли, то испортили всю прическу, старательно создаваемую до этого. Если не брать гребень в руки и не причесываться каждый раз, когда пряди намокают, то можно получить невесть что, мочалку, способную отмыть не первый слой грязи.       Хефина* (уэльское имя — лето) осмотрелась по сторонам и тяжело вздохнула. Марго ушла из дому намного позже неё, по крайней мере, обещала уйти. Они договорились, что она не будет слишком долго пребывать в человеческом обличии, будет разрабатывать хвост, в который при побеге от людей пришлось стрелой: вошел лишь наконечник, но этого оказалось достаточно. Еще около трех недель назад русалка хромала, но теперь женщине удалось подлечить её своими смесями и травами, хотя на столь необычном создании они действовали плохо. Ей нужны были ингредиенты из моря, что-то, связанное с океаном, в то время как на полках Хефины стояло невероятное количество мазей и растворов из трав и яда различных животных.       Марго становилось лучше. Медленно, но раны заходились, краснота спадала, кожа снова становилась светлой и гладкой. Женщина про себя тихо улыбалась и отмечала, что её средства немного работают. Конечно, они работали куда бы лучше, окажись гостья обычной девушкой, а не созданием из далеких глубин океана. Когда она расспросила бедную истекающую кровью русалку, откуда она, то Марго что-то невнятно ответила про теплую воду и острова. В то же время, она разговаривала на английском, а не на испанском или итальянском, что натолкнуло на мысль водах Атлантического океана, располагающихся ближе к Средиземному морю. Марго вообще поначалу не разговаривала, начала болтать только спустя пару дней, когда поняла, что Хефина ничего плохого делать не собирается. Всего лишь вытащила пострадавшую на берег, всего лишь оттащила на своей спине в свой дом и уложила на кровать. В конце первой недели русалка уже ловко бегала по дому, путаясь в собственных двух ногах. Хефина сделала вывод о том, что морское создание не сильно жаловало ноги раньше, раз научилось ходить за все это время вот так.       Марго обещала ей покинуть дом и отправиться разрабатывать хвост, и её же будет несчастье, если русалка этого не сделала. Хефина решила действовать жестко и пригрозила девочке не пускать её к её раненному пирату, за что получила испуганные глаза, блестящие из-за слез, шипение и недовольство в свой адрес. Хотела как лучше, называется. Марго ревностно относилась в отношении всего, что было связано с этим мужчиной. Была готова встать прямо перед ним, чтобы загородить его от опасности — свойство, уж точно не характерное для русалок. Они спасали своих, но не людей.       Оказалось, что у женщины была устаревшая информация. Смотря на то, как русалка активировалась, стоило ей начать вести разговор об этом Джареде, стоило Марго вообще найти его непонятно как, то все внимание девушки было приковано именно к нему и ни к кому остальному. Когда пират появился в её доме, Марго перестала сидеть подолгу с ней, перестала даже обращать внимание на себя и нормально спать. Поначалу она практически постоянно плакала и очень сильно переживала. Раны были трудно совместимые с жизнью, Хефина видела это, и отпадала надобность говорить об этом русалке — глубина увечья объясняла все сама за себя. Она не могла использовать что-то из своих заготовок, потому что не было ничего, предназначавшегося для таких серьезных ран. Марго чуть ли не выла, чуть ли не шипела, когда женщина уговаривала её оставить Джареда и пойти поспать. Русалка целыми сутками сидела рядом с ним и смотрела на его лицо, покрытое испариной. Организм боролся с заразой, боролся с тем, что кожа была разорвана на части, что в животе, чуть ниже сердца, была огромная дыра. Как он вообще умудрился выживать все это время? Как она смогла найти его и притащить сюда, сама, без посторонней помощи?       Иногда Хефине казалось, что за всю свою жизнь она так ничего и не узнала. Ни о ведьмах, ни о русалках, ни об оборотнях. Надо же… неужели эти морские красавицы правда способны так сильно любить? Женщина вспоминала россказни матери и уверялась лишний раз в том, что они действительно были россказнями.       Они договорились вернуться домой ближе к обеду, но Хефина не знала, как там дела у Марго. К концу сбора трав она поняла, что у неё в запасе все еще остается время, поэтому необязательно спешить, сломя голову. Она пошла медленным размеренным шагом, смотря под ноги и обходя огромные шишки. Преимущества жизни вдали ото всех не всегда её радовали, хотя плюсов было больше минусов в любом случае. Ходили слухи, что детвора из местной деревни считала её за лесного жителя или лесную ведьму, но не трогала её, потому что боялась. На самом деле, Хефина сделала много хорошего жителям поселения много лет назад, и её перестали подозревать в колдовстве. Не то, что её мать.       — Ты совсем уже с ума сошел?       Хватка у бывшего обессиленным капитана оказалась что надо. Женщина медленно поворачивала голову из стороны в сторону, проверяла, не болит ли ничего. Захват получился крепким и точным. В ином случае он бы ей и голову мог скрутить, если что. Как ты так не проверила, Хефина? Знаешь же, что теперь он очнулся, надо быть осторожнее. Марго ничего не успела рассказать в прошлый раз о тебе, о вас двоих, о твоем небольшом доме где-то далеко в чаще леса, в нескольких футах от небольшого залива. Что ты вообще хотела? Что он встретит незнакомца с распростёртыми объятьями?       Такое усилие стоило Джареду многого. Он начал корчиться и громко дышать от боли, что наводнила сознание. На груди медленно стала расползаться кровавая рана, и Хефина не сразу это заметила, будучи занята собственным состоянием. Выглядел пират из кожи вон плохо. Надо было снова что-то прикладывать к ране и стараться остановить кровь, перевязывать.       Появилось желание плюнуть на это все и выразиться парочкой некультурных слов, но женщина оставила его при себе. Хефина направилась к сундуку, стоящему по другую сторону комнаты, открыла его и, недолго осматривая содержимое, вытащила кучу свежих тряпок. Они были недавно постираны и предназначались для перевязки ран, однако не таких больших. Все, что надо было сделать женщине — плотно перевязать материю между собой.       — Надо перевязать. Ты должен мне помочь, понимаешь? Надо встать. Я помогу тебе подняться, а ты держишь за меня и выдохни. Я свяжу тебя достаточно сильно, чтобы кровь перестала идти. Все будет в порядке.       Лето дрожал и, казалось, не слышал добрую половину её слов.       — Джаред? Слышишь? Надо перевязать.       Он дернулся, будто бы очнулся.       Теперь ей приходилось применять большую часть своих знаний. Если честно, она была в шоке тогда, когда увидела пирата впервые. Столько ран, такие серьезные, и непонятно, как он вообще дышит дальше. Руки тряслись, но пришлось делать так, как помнила голова. Марго пыталась контролировать слезы и помогать, но она была в сильном шоке. Бедную русалочку трясло, пока Хефина смывала кровь с пальцев, из-под ногтей. Её было много, жутко много, словно кто-то открыл бочку и перевернул её кверху дном.       — Выдохни. Будет больно, но иначе никак.       Этот идиот еще и противится, но, признавая свою невыгодную позицию в этом заранее проигранном деле, сдается. Она ведь ничего плохого не делает тебе, Джаред. Женщина ухмыляется про себя и понимает, что у пирата и у русалки гораздо больше общего, чем казалось на первый раз. Оба такие же упрямые и недоверчивые, когда дело касается их собственной жизни. Кажется, что умереть для них предпочтительнее, чем принять чью-то помощь: вдруг потребуют что-то взамен.       Хефина с силой закрепляет ткань вокруг торса капитана Лето, напрягает желваки и клацает зубами. Мужчина едва слышно стонет, и она даже не хочет думать о том, насколько больно это может быть. Знает, что больно. Была когда-то в подобной передряге и еле выбралась живьем. Пришлось латать раны в одиночестве, истекать кровью и снова латать раны. Техника у неё теперь уже отработанная, за столько-то лет практики.       — Потерпи. Еще немного.       Она хочет затянуть и закрепить край материи, запустив её под один из нижних слоев. Пальцы женщины снова в крови, но на этот раз ни ей, ни ему не страшно. Джаред — человек, хоть и испуганный, но реагирующий куда лучше ошарашенной русалки. Хефина давно их не видела, поэтому, скорее всего, и испугалась. Когда такое долгое время игнорируешь чье-то существование, то рано или поздно перестаешь верить собственным глазам. Сколько лет назад ей в последний раз на глаза попалось хвостатое существо? Года четыре? Лет пять?       — Ложись назад, — Лето цепляется за неё взглядом, словно загнанный в клетку хищный зверь, который все еще продолжает бороться, — я не шучу. Ложись. Будет лучше.       Она подкладывает под спину еще несколько исхудавших подушек и одеял, чтобы голова не опускалась слишком низко. Сейчас надо будет сделать кровоостанавливающий настой, и Джаред, который должен будет выпить его, не сможет делать этого лежа. Именно поэтому Хефине и нужны все эти травы, именно поэтому она наклоняется, разгребает грязное тряпье и убирает доски. В земле — несколько сосудов с темными стенками, поэтому невозможно понять, что у них внутри. Хефине тоже выгодно, чтобы Джаред поправился. Она переживает за них обоих. К ней так редко захаживают гости, а теперь тут целая компания.       Женщина нарезает пучок и пересыпает все в деревянную плошку. Надо выжать сок.       — Кто ты? — вполне логичный вопрос, учитывая, что Джаред видит её в первый раз. Вот только незнакомка не отвечает: наверное, раздумывает над правильными словами. Хефина громко выдыхает и перестает раздавливать растения в кашицу, время добавить еще пучок к тому, что уже есть.       Она долго не говорит ни слова. Наверное, минуты четыре, поэтому Лето закрывает глаза, но заново спрашивать не хочет. Слишком устал.       — Когда Марго… в общем, я нашла её и помогла. Выручила. А она помогла мне. У твоей русалки было много ран, но ничего смертельного. А вот ты… скажи спасибо за то, что все еще живешь, — бубнит женщина, стуча острым ножом по старой дощечке. В её доме все довольно старое, и в этом ничего страшного, лишь бы хорошо работало. Новые предметы Хефина смогла выручить себе после того, как пару зажиточных семей уехали на кораблях неизвестно куда и побросали свои обители.       Она решает пока что промолчать о том, как сильно маялось хвостатое чудо, пока мужчина был без сознания. Марго действительно просто изнывала, переживала и не могла остановиться. Каждую ночь спала рядом и каждый день была неподалеку, стирая мокрой тряпкой пот с его лица. Ей самой было сложно, но она отбросила боль, складывающуюся в голове в непонятное нечто, и полностью посвятила себя ему. Женщина помнит, как подобное делала её мать, когда она заболела, но то были отношения матери и дочери, а это — русалка и обычный человек. Существо, которое редко испытывало симпатию к людям: еще бы, после того, что случилось, и что с ними сделал человеческий род. Некоторые моменты были до безумия интимными, поэтому Хефина выходила из комнаты, прикрывая дверь.       Марго часто касалась сухими губами губ Джареда, хоть тот и не реагировал ни на что. Думала, что так сможет его разбудить, говорила, что читала об этом в человеческих книгах. Хефина не хотела объяснять ей смысл сказок и того, что таким образом ничего не получится. Важно лечение, а не поцелуи.       — Где она?       Видимо, он решил задавать сразу все интересующие его вопросы.       — В море, наверное. Она осторожна, не волнуйся. Разрабатывает мышцы. Может, так быстрее проходит заживление, мы до сих пор не можем определить.       Шепот капитана Лето доносился до её ушей еле-еле. Приходилось прислушиваться и додумывать, о чем он мог спросить: благо, слов в вопросе вот уже в который раз было немного. Держался мужчина с трудом, но перебарывал себя и оставался в сознании.       — Она скоро придет, не волнуйся, — «может, к тому моменту ты вновь вырубишься», — она не уплывает слишком далеко, обещала мне. Она не рвется туда, где опасно. Знаю, тяжело поверить, но осознание того, что если она будет себя плохо вести, то может не увидеть тебя, здорово подстегивает.       Хефина улыбается, шутит, но для Джареда почти невинные слова становятся чем-то, от чего он сразу опускает голову. А ведь не так давно ты думал, что она, возможно, то самое порождение дьявола, создание из морской пучины, из темноты, аналогично сиренам, что она захватывает твой разум. А теперь что? Насколько сильно захватила она твой разум сейчас?       Голова подбирает еще одно оправдание. Стоило исчезнуть Марго, как пропала связь. Не окончательно, он вновь начал чувствовать её, но сейчас сила была уже не такой, как прежде. Может, виновато время, проведенное вместе? Лето судорожно вдыхает и зажмуривается. Больно. Очень больно.       — Сейчас, будет тебе кровоостанавливающее. Погоди.       Темную жидкость приходится размешивать, добавлять в неё настойки, что пахнет просто убийственно и сносит с ног похуже любого пиратского рома. Кровоостанавливающее выходит какого-то странного темно-бордового оттенка, но после того, как Хефина добавляет внутрь то, что осталось на доске, от него разит стойким травяным запахом. Женщина поджимает губы, смотрит себе под ноги и думает, стоит ли делать то, что ей так сильно хочется сделать. Она закусывает щеку с внутренней стороны и тянется к одной из полочек за бесцветным раствором. Добавляет треть в кровоостанавливающее и выдыхает.       На этот раз возвращаться к кровати мужчины становится как-то тяжелее. Хефина не любит врать, это не её дело, поэтому приходится опускать глаза и присаживаться рядом, на небольшой стул.       — Тебе станет лучше. На вкус дерьмово, но эффект поражает, — бормочет женщина, надеясь, что уговаривать не придется. Она попробовала как-то это «снадобье» ради интереса — странный металлическо-мятный вкус до сих пор держится на её языке, стоит выпить воды.       Хефина помогает ему: держит за голову, подстраивает подушки и плотно обхватывает чашку пальцами.       — Что это? — голос Джареда срывается и хрипит.       — Помню, что там много мелисы, мяты, фенхеля и донника. Больше можешь даже не спрашивать, моя память уже начала меня подводить, — но врет она, конечно, очень хорошо для человека, этим занимающимся редко. — Выпить лучше всего все.       — У меня потом так будет вонять изо рта, — ворчит пират, не потерявший чувство юмора.       — Ну, это меньшая из твоих проблем.       Джареду неприятно показывать свою слабость, Хефина это видит. Она может представить то, каким пиратом он был и каким остается, и прекрасно знает, каково таким мужчинам давать видеть другим свои больные места.       — Гадость, — капитан Лето хмурится и отворачивает голову. Но пирата мучает один-единственный вопрос, который должен оказаться заданным. — Как она себя чувствует?       Хефина помогает уложить Джареду голову на подушку, расправляет одеяло и смотрит на то, как он сглатывает и поднимает глаза, смотрит на её лицо.       — С ней все уже куда лучше. Все хорошо, — отвечает женщина после небольшой заминки. Может, надо было добавить больше содержимого той небольшой колбы? — Царапин больше нет, ранки заживают. Ей было больно ходить поначалу, но теперь все лучше. Она… все дни проводит рядом с тобой. Ждет, пока проснешься.       — Скажи ей, чтобы не делала так, если я опять усну.       — Попробуй сам ей сказать это. Думаешь, она будет меня слушать?       — Пожалуйста…       — Скажешь сам, она скоро придет, — Хефина поджимает губы, а Джаред уже сонно начинает моргать глазами. Видимо, раствора на этот раз оказалось достаточно, чего бы там она себе ни думала. К сожалению, Лето оказывается куда умнее, чем ты предполагала с самого начала.       — Это точно кровоостанавливающее? Я теперь, — пират вздыхает и закрывает осоловелые глаза. Его дыхание выравнивается, хотя грудь все еще сдавлена из-за перевязки. Придется снять её позже, в то время, когда бедняга все еще будет спать, а Марго вновь будет сидеть рядом и ждать, пока он придет в себя. — Хочу…       — Ты сразу же узнаешь, когда она вернется. Обещаю, — женщина встает на ноги и смотрит на чашку в собственной руке. Джаред, так и не договоривший предложение, размеренно вдыхает и выдыхает, чуть поворачивает голову вправо и спит без единственного сновидения. Пусть лучше спит. Так восстановление будет проходить куда быстрее — со специальным настоем внутри организма, в состав которого входит кровь русалки.       Хефина поворачивается и смотрит на небольшой столик. Небольшая баночка поблескивает из-за солнечных лучей. Она просто была вынуждена добавить слабую дозу снотворного в кровоостанавливающий настой, иначе удержать капитана пиратов в кровати было бы не так просто. Женщина усмехается: его русалка должна будет прийти через час-другой. Эти двое то и дело рвались друг к другу, трудно было заставить их находиться порознь.       Хефина видела много русалок в своем детстве, когда еще мать была жива. Когда они приплывали к ней, и она помогала им, а маленькая девочка находилась у неё за спиной и с опаской выглядывала, рассматривала странных девушек. Иногда казалось, что мама больше любила своих морских подруг, нежели родную кровь. Хефина убирает чашку на стол, замечая, что её точно надо будет сполоснуть под водой.       Это было действительно давно, очень давно. Мать Хефины давно помогала своим подругам-русалкам, когда те оказывались в беде. Сама девочка, хоть и не унаследовала маминых способностей, но видимо, унаследовала дело, которым она занималась. Находить и спасать русалок, что не всегда были похожи на милую и кроткую Марго.