Все ещё день одиннадцатый. По-прежнему хуевый
Квартира Мердока. За полдень
Дедукция не помогла Джессике определить, в котором часу она проснулась, но квартиру Мэтта она узнала сразу. Голова казалась чугунной — Джесс с трудом оторвала ее от дивана и тогда во всех красках прочувствовала свое похмелье. Передвигаться по квартире пришлось на ощупь с закрытыми глазами, потому что дневной свет причинял просто адскую боль. Шум улицы был слишком громким даже для ее не усиленных радиацией чувств. Прошла похмельная пытка довольно быстро, однако после этого стало только хуже, потому что Джессика наконец смогла думать. А чертовы мысли были такими, что впору снова напиться или повеситься. Естественно, из всего необходимого в квартире было только мыло: ни веревок, ни спиртного Мэтт не держал. Зато в холодильнике снова обнаружилась здоровая еда, вид которой не так уж и отвращал Джессику — напротив, яблоки и апельсины перебили бы привкус кошачьего дерьма на языке. Монотонный хруст яблока и усилия, приложенные к очистке апельсина, отвлекли. Завтракая, Джесс пялилась на трещину в стене, не думая абсолютно ни о чем и пребывая в прострации. Из этого состояния ее вывел пронзительный нетерпеливый звонок в дверь. Джессика уронила яблоко. Подняв его, она сдула пылинки и, по-детски положившись на правило пяти секунд*, еще раз откусила. Вновь раздалась трель звонка, и это уже начало действовать на нервы. Пришлось идти открывать. _____________ *думаю, вы знаете, о чем речь, а если не знаете, то еда, упавшая на пол и лежавшая там меньше пяти секунд, еще не грязная, так-то. _____________ На пороге стоял толстоватый блондин, казавшийся русым только потому, что насчет мыться волос не особо заморачивался. Он на мгновение растерялся, но тут же протянул Джессике пухлую ладонь и представился: — Фогги Нельсон. Джесс руку не подала — одной она придерживала дверь, а во второй все еще лежало надкушенное яблоко. — А, вы вторая баба Мэтта, — кивнула она, припоминая имя напарника своего парня. — А вы, я полагаю, первая, — нашелся он, хотя и был несколько обижен, потому что считал себя все же здравым смыслом Мердока, а не его бабой. Наступила неловкая пауза, благо, недолгая. Первой голос подала Джессика. — Его нет дома. — В офисе его тоже нет, — Фогги досадливо уронил руки по швам. — Я беспокоюсь, как бы он снова не попал в неприятности в связи... — он замялся. — В связи с побегом Фиска, — подсказала Джесс. — Спешу обрадовать: попал. А теперь мне пора. С этими словами она захлопнула дверь прямо перед носом оторопевшего толстяка. Куда ей было пора, она толком не знала, но оставаться в чужой квартире и бездействовать совсем не собиралась — это не тактика Джессики Джонс. По правде говоря, у Джессики никогда не было никакой тактики — ее сила была в импровизации. Резкой и неожиданной, как понос. Проблема была в том, что и у импровизации должно быть начало, а с чего начинать Джесс в душе не ебала. Сосредоточившись на вчерашнем дне, который вдруг показался безумно долгим из-за ночной пьянки, она пыталась восстановить примерный ход событий. Внезапно все произошедшее обрушилось на нее, словно бочка помоев. — Господи, Люк! — вспомнила она, схватила куртку и выскочила за дверь.Гарлем
Люк был крепким мужиком, и свалить его если и удавалось, то ненадолго. Сломить Кейджа было так же сложно, как и русскую душу — балалайки с медведем у него, конечно, не было, но зато пуленепробиваемая кожа и зверски сильный иммунитет присутствовали. Джессика обнаружила его уже крепко стоящим на ногах, хоть и несколько помятым. Но, зная Люка, Джесс была уверена, что душ прибавил бы ему свежести и бодрости, и тогда трепещите похитители Денни — вам пизда. Второе, что обнаружила Джессика — это Клэр, выходящая из душа в одном полотенце, едва прикрывающем грудь и прелести, располагающиеся несколько южнее, и полностью объясняющая помятость Кейджа. Не нужно быть детективом, чтобы увидеть блаженную усталость удовлетворенной женщины, и Джесс смекнула: трахались, суки. Сморгнув, Джессика заметила еще одно обстоятельство: она просто ревновала, а на лице Клэр были написаны лишь усталость после тяжелой ночи и удовлетворение от долгожданного душа. Но теперь Джонс не должны были волновать подробности сексуальной жизни Кейджа, потому что сама она вот уже десять дней эту фамилию не носила. Однако подробности, черт их дери, все равно волновали. Вынужденно проглотив обиду, Джесс проигнорировала появление голой медсестры, которая, смутившись, не сказала ни слова и юркнула в спальню, и обратилась сразу к Люку. Но тот не дал ей и рта раскрыть: — Где Денни? Джессика закусила щеку, чтобы не взорваться, но это не помогло. — И ты только сейчас спохватился? Тень смущения мелькнула на лице Люка. — Я не мог тебе дозвониться. Ни тебе, ни Мэтту. А Лэнг сказал, что ты от него убежала сломя голову и ни разу не взяла трубку. Клэр предположила, что ты вернешься... — И вы меня ждали, — ядовито закончила Джессика. Повисла неловкая пауза. Все было вполне логично. Он не знал, где искать ни дочь, ни бывшую жену, поэтому все, что ему оставалось — это ждать. Ждать, расхаживая по дому, и нервно смотреть на часы. Выдержка Люка в который раз поразила Джессику, потому что, учитывая обстоятельства, выглядел он спокойным, как танк. — Так ты расскажешь мне, что с нашей дочерью и во что ты ее втянула? — потребовал он. И Джессика рассказала. Она рассказывала эту историю уже в третий раз третьему мужчине, внесшему вклад в ее личную жизнь, и каждый из них реагировал по-разному. Если Лэнг проявил бестактность, Мердок — сочувствие, то Кейдж был просто в ярости. Прекрасно это скрывал, но Джесс видела, как проступили жилы на сжатых в кулаки руках и надулась венка на виске. — Во что ты втянула нашу дочь? — почти не повышая голоса, процедил он. — Я втянула? Я виновата лишь в том, что не сдохла тогда в машине вместе со своей семьей, а стала ненормальной с этими... злоебучими способностями! Если бы я не была детективом с суперсилой, хуй бы он на меня эту обязаловку повесил! Я хотела ее защитить, но в одиночку мне просто... не хватило сил. Джесс была на грани новой истерики. Люк прекрасно это видел и смягчился. Джонс была права — так сложились обстоятельства, и глупо винить в них того, кто попал в самый эпицентр переплета. Кейдж прижал ее к груди, чувствуя, как ее тощее тело сотрясается от беззвучных рыданий, а уже одетая Клэр смотрела на них из приоткрытой двери спальни. *** Как выяснилось, Люк знал о второй жизни Мэтта еще с тех пор, как они вместе с Джесс работали над его прикрытием. Подобное проявление сексизма до чертиков возмутило Джессику, но она решила абстрагироваться от этой новости в пользу мыслей о спасении дочери. Она еще каждому мужику могла дать фору. Но попозже. Чувствовала она себя, конечно, так, будто ее разобрал и собрал заново кто-то с руками из жопы. И даже не из-за похмелья, а от избытка чувств, причем чувств ко всем подряд: Денни, Люку, Мэтту, Фиску, даже Скотту, мать его, Лэнгу. Нормальному человеку не под силу испытывать столько эмоций разом, и у Джессики от этого пухла голова. Люк пытался дозвониться Мэтту, Джессика пыталась не быть язвительной сукой, и у обоих получалось из рук вон плохо. Однако оба старались держать себя в руках и найти решение назревшей проблемы. Мердок появился так же внезапно, как и исчез. Военный совет был назначен спустя пять минут после возвращения блудного Дьявола в его же собственной квартире. Находиться в одном помещении с двумя приятелями, с каждым из которых Джессика спала, было несколько неловко, и Джонс смолила сигарету за сигаретой, чтобы хоть как-то успокоить расшалившиеся нервишки, и стряхивала пепел в кружку, которую услужливо предложил Мэтт. Она вспомнила их с Мердоком первый поцелуй, когда диван скрипнул под весом Люка, и ей показалось, что это случилось чертовски давно. Мэтт откашлялся, привлекая внимание бывших супругов. — Я кое-что узнал, — объявил он, решив не тянуть кота за яйца. Джессика напряглась и затаила дыхание. От дыма запершило в горле, и она закашлялась. Мердок подождал, пока кашель Джесс затихнет, и продолжил. — Для Фиска было бы куда безопаснее покинуть город сразу, но изначально было известно, что он этого не сделал. Полицейские допрашивали его адвоката, но он оказался отъявленным лгуном, и им было достаточно лишь его «честного» слова. — Кто бы мог подумать, — хмыкнула Джесс. Люк сохранял напряженное молчание. — Но я действовал немного иначе, чем полиция, и Донован раскололся. Взгляд Джессики скользнул по разбитым костяшкам на пальцах Мердока — методы Сорвиголовы были известны каждому — и ничуть этому не удивилась. Как и тому, что Донован раскололся. И не солгал. — Мне известно местонахождение Фиска. И наша задача вернуть его туда, где ему самое место. — На электрический стул, — заключил Люк. Джессика мысленно возразила: она хотела сломать шею ублюдка собственными руками. *** Кое-как согласившись на том, что действовать необдуманно слишком рискованно не столько для них, сколько для Денни, супергеройский любовный треугольник постановил разойтись и не давать пищу для размышлений их врагу, который и без того был всегда на чеку. У Джесс было тяжело на сердце: непродуманный план, странные отношения с Люком, еще более странные с Мэттом — все это одолевало ее мысли, не давая сосредоточиться на чем-то одном. На подходе к дому она совершенно запуталась и была готова разрыдаться. Но день еще не закончился. В красноватом свете фонаря, опираясь спиной о стену, ее поджидал Лэнг. Скрипнув зубами, Джесс сжала кулаки, выбирая одно из двух — либо пройти мимо, проигнорировав, либо ударить его по морде. — Джесс! — окликнул ее Скотт, когда она уже собиралась проскочить в дверь. Джесс остановилась. — Я облажался, — выпалил он. — Я снова облажался. Я не должен был так говорить с тобой, ведь ты ждала поддержки, и я знал, что ты в ней нуждаешься. Джессика зажмурилась. «Один... два... три...», — мысленно считала она, чтобы успокоиться. — Я всегда сначала говорю, а потом думаю, но такой уж я человек! Я должен был помочь тебе, а теперь этот псих сбежал, и я беспокоюсь, все ли в порядке с тобой и дочкой... — Я подарю тебе на день рождения иголку с ниткой, — перебила его тираду Джесс, медленно подойдя к дверям дома. — Пришьешь на место свои яйца. Удовлетворившись смятением на лице дважды бывшего парня, она юркнула дверь, поставив в этом разговоре большую и жирную точку. *** — Прости меня, — шмыгнув носом, прошептал Скотт и медленно побрел к метро.