"— Зачем считать десятые доли секунды? — Именно они отделяют победителя от проигравшего. Мы живём в этих десятых долях. — Тогда жизнь получается короткой. — Это лучший способ измерять время. Смотрите на часы. Я люблю вас. Эти три слова заняли ровно девять десятых секунды. Но в них годы." (с) Другая любовь.
Прицельная автоматная очередь прошила заднее стекло и прошлась по колесам джипа, когда военные поняли, что водитель не собирается реагировать на требование остановиться. Грег же внутри «Ленд Ровера» громко выругался и вывернул руль, едва заметил просвет меж деревьями и съезд с асфальта на грязную просёлочную дорогу. Джип с ревом ушёл влево, разбрызгивая жидкую грязь и оставляя за собой глубокую колею. Майкрофт растерянно обернулся, глядя, как следом за ними в липкую жижу вгрызаются мощные колеса армейского «Хаммера». — Вы смертник?! — изумлённо воскликнул он, глядя на решительный профиль Лестрейда. Мужчина мельком взглянул на него, и Майкрофт удивлённо отметил потемневшие от выброшенного в кровь адреналина глаза с расширенными зрачками, крепко стиснутые зубы и решительный настрой. — Плавать умеете? — в очередной раз огорошил Холмса спутник. Майкрофт инстинктивно пригнулся, когда очередная шальная пуля прострелила и без того изрешеченное и покрытое сеткой трещин заднее стекло. — Плавать?! — отшвыривая зонт и стягивая с себя стесняющее движения пальто, ответил Майкрофт. — Да, плавать я умею! А с чего вдруг вы интересуетесь?! — Рядом река, — преспокойно ответил Лестрейд, с трудом удерживая виляющую машину на скользкой грязи. — Вы серьезно? — обреченно спросил Майкрофт, глядя на царившую за окнами глубокую осень и уже предвкушая экстаз от погружения в ледяную воду. — Собак охраны видели? Далеко мы не уйдём, это единственный выход, — кивнул Грег. — Есть во что запаковать смартфоны и модуль, чтоб не промокли? Майкрофт быстро нашарил в бардачке плотно закрывающийся полиэтиленовый пакет с замком, сунул в него технику и закрыл её во внутреннем кармане пиджака. И с безнадежностью уставился на мелькавшие вокруг них деревья, совершенно потерявшие листву, дорога сквозь которые неотвратимо приближала их к катастрофе. — Вы уверены, что впереди река? — недоверчиво глянул на своего напарника Холмс, отмечая играющие желваки у того на скулах. Машину тряхнуло на очередной кочке, и Майкрофт был вынужден вцепиться в ручку двери. — Вам повезло, что в детстве мои дед и отец вместе со своими друзьями иногда приезжали в эти места рыбачить, правда, немного ниже по течению из-за близости Баскервиля. Я ещё ребенком с другом облазил эти места. Что-то из памяти, возможно, стерлось, но дорогу к обрыву я помню отлично. — Я этого не знал, — пробормотал Майкрофт, на что Грег ответил скептической улыбкой, мол, «да ну, правда?». И только потом до него с опозданием дошло. — До какого ещё обрыва?! — Здесь есть скалы и обрывистый берег, Господи, Холмс, не тупите! Выбираться придется сразу после удара об воду, постарайтесь держаться крепче! — крикнул Грег, и после этого, едва Майкрофт успел вцепиться в сидение, дорога резко ушла из-под колес, и джип рухнул вниз. Майкрофт с ужасом смотрел на приближавшуюся бурную поверхность реки и лишь в момент удара крепко зажмурил глаза, когда его по инерции швырнуло вперед. Ремень безопасности удержал его от столкновения с лобовым стеклом и приборной доской, натянувшись и до хруста сжав ребра. В лицо грубо ударилась подушка безопасности, вырывая стон. Майкрофту показалось, что мир на мгновение померк от удара, взрываясь в голове ослепительно болезненным спазмом. Ладонь нашарила в кармане пиджака перочинный ножик, которым Холмс ударил по подушке, сдувая едва не лишившее его сознания препятствие к свободе. — Ремень… — вдруг послышалось рядом. Майкрофт перевел взгляд на Грега на соседнем сидении, отмечая, что тому тоже здорово досталось от подушки безопасности, но с его стороны плотную ткань прорезал осколок лопнувшего от удара стекла. Вода стремительно заливала салон, ноги уже погрузились в нее по самые колени и, казалось, что вот-вот онемеют от жалящего холода. Лестрейда крепко приложило ударом — из носа к подбородку стекало две багровые струйки, Холмс был бы рад адекватно оценить его состояние, но смог лишь отметить возможное легкое сотрясение. Сумев отстегнуть свой ремень, Майкрофт рывком перерезал заклинивший ремень безопасности Лестрейда, который тот беспомощно дергал. — Задержите дыхание! — крикнул освобожденный из плена Грег и, извернувшись на сидении, с силой двинул ботинками по лобовому стеклу, напрочь разрушая уже во всю пропускавшую воду в салон хрупкую преграду. Вода сквозь дыры хлынула мощным потоком, заливая машину. Холмс почувствовал, как ледяные иглы вышибают воздух из лёгких. «Ленд Ровер» быстро пошёл ко дну, утаскивая за собой двух пассажиров. Дождавшись, пока салон наполнится водой, Грегори выдавил несколькими ударами лобовое стекло и оттолкнулся от сидения. Майкрофт последовал за ним, догоняя в несколько сильных гребков. Течение реки, надо сказать, было очень сильным, и Холмс тут же понял, на что рассчитывал Лестрейд — подчиниться потоку и позволить ему унести их от преследователей. Замешкавшись на несколько секунд, Майкрофт вздрогнул, когда рядом проплыл Грег, рукой призывая его следовать за собой. Холмс чувствовал, как предупреждающе застучали молоточки в висках от нехватки кислорода, и замотал головой, делая движение по направлению к поверхности. Несколько секунд спустя его запястье жестко перехватили сильные пальцы, резко дергая в сторону, Холмс вынужденно поплыл за Грегом, но не выдержал и нескольких секунд, начав вырываться. Он задыхался, казалось, что в легкие вот-вот польется вода, а желание сделать вдох становилось всё невыносимее. Лестрейд обернулся к нему, Майкрофт уловил встревоженный взгляд — вода в реке была не особенно чистой, но Грегори был достаточно близко, чтоб разглядеть его. Мужчина явно лучше Майкрофта ориентировался и в ситуации, и на местности, потому не пускал Холмса к поверхности, но Майкрофт не желал утопиться после всех приложенных усилий и с таким треском провалить это дело. Грег резко рванул его на себя, пока Майкрофт не стал снова вырываться, но следующее его действие грозило окончательно лишить Холмса уже не только воздуха, но и сознания. Лестрейд плотно прижался губами к его губам, и Майкрофт позволил вдохнуть в себя крупицы кислорода, поддаваясь нажиму руки мужчины, плотно прижавшей его к чужому твердому телу. Холмс продолжал плыть, равно как и Грегори, в результате чего им удалось проделать немалый путь в довольно короткий срок. Прошло лишь около минуты с момента того, как они выбрались из машины, но Майкрофту казалось, что прошла вечность. Голова кружилась от нехватки воздуха — или же от неожиданной близости наглого до невозможности Лестрейда, — но об этом Майкрофт сам себе запретил думать. И не уловил момента, когда жизнеспасительное касание, позволившее ему задержаться под водой и не выдать их военным, всплыв на поверхность, переросло… в поцелуй. Не уловил, кто из них первым обхватил мягкие губы другого движением отнюдь не невинным, хотя вполне себе целомудренным. По нижней губе Холмса скользнул тёплый язык Грегори, изучающе дразнящим прикосновением, а после мужчина осторожно прикусил её и чуть втянул в рот, выбивая из Майкрофта остатки кислорода. Отчаянно забарахтавшись и хлебнув от этого воды, обжегшей всё внутри холодом, оцарапавшим горло, политик уже хотел было попрощаться с жизнью, когда сильные руки рванули его наверх. Толща воды над головой светлела и, наконец, выпустила мужчину из ледяного душащего плена. Вынырнув, Майкрофт отчаянно закашлялся, пытаясь избавиться от воды в глотке. — Всё хорошо, хорошо, дыши! — рвано говорил Грегори. Холмс чувствовал, как цепляется пальцами за плечи спутника, захлебываясь вдохами. Стылый осенний воздух казался упоительно вкусным и сладким, вливаясь в судорожно сокращавшиеся и болевшие от долгого отсутствия кислорода легкие. Майкрофт пытался восстановить дыхание, ощущая, как вокруг талии его поддерживает твердая рука. Второй Лестрейд продолжал грести по течению, стараясь как можно скорей убраться от места аварии. Река недалеко от обрыва делала крутой поворот, и Лестрейд с облегчением увидел, обернувшись сразу после всплытия, что они его прошли. — Это… — выдавил Майкрофт, которого он прижимал к себе, заставляя обратить внимание на бледное лицо с прилипшими ко лбу влажными тёмными прядями. — Это был адреналин. Грег непонимающе моргнул, а когда до него дошло, о чем переживает спутник, то раздраженно закатил глаза. — Давай потом выясним отношения, а? — предложил он, болтая ногами и не позволяя холоду сковать тело. Грег прекрасно осознавал, что от ледяной воды у него может на раз свести ноги, после чего он рискует пойти ко дну. Ну, или быть вытащенным на берег Холмсом, который силился прийти в себя от обилия свалившихся на них событий. — Н-н-нет у н-н-нас н-н-никак-к-ких отн-н-нош-шений, — простучал зубами Майкрофт, но, к счастью, не пытался оттолкнуть Грега. Он вообще был подозрительно тих и не доставлял проблем, хотя отчаянно дрожал от пробирающего до костей холода. Заметив проплывающее рядом бревно, Лестрейд в несколько сильных движений доплыл до него и подтянул к нему Майкрофта, вцепляясь в толстый сучок, торчавший из ствола. Холмс повис на бревне, сняв себя с Лестрейда, но чувствовал, как невольный телохранитель прижал его сзади к шершавому стволу своим телом, а смуглые ладони легли на дерево рядом с его руками. — Берег, — справившись с отплясывающими чечётку зубами, пробормотал Майкрофт, опасаясь, что Грег просто не услышит его голос за шумом бурлящей воды. — Рано, терпи! — перекрывая рёв воды, ответил Грег, склоняясь к уху Холмса. — Идти по холоду будет дольше, на берегу не теплее, проще перетерпеть воду! Течение быстрое, так что скоро доберемся до места. Майкрофт обреченно повис на бревне, покорившись безжалостной судьбе и стиснув зубы. В голове мысли отчаянно пытались разложиться по полочкам, но сковывающий холод, странно контрастировавший с теплом прижатого к нему со спины тела инспектора, не давал Холмсу сосредоточиться. Тугой комок раздражения внутри разжимался под напором схлынувшей волны адреналина. Майкрофту нечасто случалось попадать в зависимость от людей и обстоятельств, он предпочитал контролировать любую ситуацию, просчитывать все возможные и невозможные вероятности её развития, но импульсивность и решительность Лестрейда порядком подкорректировала его расчеты. Хотя уверенность, которую дарило его присутствие, успокаивала шаткие нервы, и без того взвинченные событиями последнего месяца и предательством кого-то из собственной команды. Погоню спровоцировало появление в спланированном действе охранника. Разумеется, тот пришел в себя и поднял тревогу. Лестрейд разоружил его, отобрал рацию и пропуск, да, но тот, как видимо, оказался сообразительным малым. Наверняка вывел из строя что-то из оборудования сразу, как пришел в себя, и нашли его достаточно быстро. Майкрофт не винил Грегори за то, что тот не воспользовался оружием — просто не мог даже заставить себя сердиться на него. Лестрейд иной. Он спасает, он защитник, надежный и преданный, истинный полицейский, которого впору приставлять для производства в рыцари перед самой Королевой. Для него человеческая жизнь не просто словосочетание, а самая ценная вещь, которую он никогда не посмеет отнять без веской причины. — Переохлаждение получим, — собравшись с силами, Майкрофт повернул голову к Грегу и заметил его кивок. Бревно ткнулось в берег в нескольких километрах ниже по течению, когда оба мужчины поняли, что почти не чувствуют собственные тела. На плохо слушающихся ногах Майкрофт выполз на каменистую поверхность перед густым темным хвойным лесом. Грег оттолкнул бревно, отправив его дальше по течению, и в бессилии осел на берег рядом с Майкрофтом, вытянувшись на спине и глядя в хмурое небо. Холмс, трясясь от холода, осмотрелся. — И что дальше? Где мы? — Дай отдышаться, — рвано выдохнул Грег. Майкрофт возмущенно задохнулся, когда от него отмахнулись, как от назойливой мухи. — Пока вы переведете дыхание, мы вмерзнем в эти камни, Лестрейд! И с каких это пор мы на «ты»? — С тех самых, которые ты посчитал выбросом адреналина, — прошипел Грег, поднимаясь на ноги. Промокшая одежда неприятно липла к телу, теплее от этого на осеннем воздухе, конечно же, не становилось, и настроения это не улучшало. — Знаете что, Лестрейд, это потрясающая наглость — поцеловать и как ни в чем не бывало думать, что вам это сойдет с… — Ты от меня ждешь повторения или оправданий?! — вспылил Лестрейд, вздернув Холмса на ноги и тряхнув за лацканы безнадежно испорченного дорогого пиджака. Майкрофт замер, растерянно глядя на обозлённого мужчину. — Насчет первого я подумаю, когда окажемся в тепле, а насчет второго — думай все, что тебе заблагорассудится. На этом спор закрыт, топай за мной и береги ноги. — В тепле? — удивленно моргнул Майкрофт. — Потрясающая наблюдательность, — передразнил его коронную фразу Грег. — Умеешь услышать нужное в разговоре. Ты слышал, о чем я тебе говорил по дороге? — Перед тем, как искупать меня в ледяной воде? Как-то вполуха, знаешь ли, мне было на что отвлечься. — Слушай, ты, заносчивая кабинетная сволочь! — прикрикнул Грег, в ярости оборачиваясь к шедшему за ним Холмсу. Майкрофт выстоял под взбешенным взглядом сверкавших карих глаз, вопреки желанию сделать шаг назад. — Я не умею считать на десять ходов вперед, как ты с твоим придурочным братцем, съевшим нахрен мне весь мозг, но только благодаря мне сейчас мы на свободе, а не трупы или преступники в наручниках! Засунь свой яд себе в задницу — это раз! Свой комплекс власти туда же — два! И не беси меня, пока я не бросил тебя тут одного. Видит Бог, ещё немного, и ты доведешь меня! Майкрофт слушал, насупившись и поджав губы, стараясь поплотней запахнуть мокрый и абсолютно не греющий пиджак. Он понимал, что Лестрейд ни за что его не бросит, но нестандартная ситуация лишила Холмса привычного самоконтроля, а дипломатический дар дал сбой, и гасить вспышки гнева эмоционального детектива ему было нечем. Грег собирался было отчитать его дальше, высказав всё, что думает о несносном политике, но сердце внезапно кольнуло ненужной жалостью от вида растрепанного и замерзшего мужчины с посиневшими от долгого купания в ледяной воде губами, покрасневшим кончиком носа и растерянностью от громкой отповеди во взгляде. Смирив раздражение, Грег глубоко вздохнул и пошел дальше, петляя между колючими лапами елей. — Пойдем, — позвал он, напоминая себе о том, что в спутники ему досталось существо, в принципе, тепличное и к жизни вне кабинета мало приспособленное. Вопреки заявлению Холмса о том, что ему доводилось работать в «поле», Лестрейда терзало смутное сомнение, что «поле» было обогретым, сытым, имело крышу над головой и давало относительную определенность в дальнейших действиях. Волей случая, ну, или личного выбора Майкрофта, сейчас этим «полем» для него был Грег. Полем, опорой, напарником, помощником, телохранителем... Как ни назови, но их жизни теперь неразрывно связаны. Как бы Грег не злился на Холмса за то, что тот так просто поломал его жизнь, желание спасти близких было сильней бешенства. Да и в придачу к иррациональному чувству вины перед ними — а оно имело место, вопреки логическому доводу разума о том, что этот поворот в судьбе Грега от него, в общем-то, не зависел, — появилось чувство, которое Лестрейд изо всех сил старался гнать от себя. И то была не просто жалость к попавшему в незавидную ситуацию «серому кардиналу» Британского правительства, не просто желание помочь человеку, которого он давно знал, хотя сейчас казалось, что это было в прошлой жизни. Это было вполне привычное, но казавшееся странным по отношению к Холмсу желание защитить. Странное оттого, что раньше иначе как с властью и силой этот человек у Лестрейда не ассоциировался. Он наблюдал Майкрофта исключительно застёгнутым на все пуговицы и уверенным в себе настолько, что даже птицы, пролетая мимо, наверное, прекращали дышать от ауры властности, окружавшей Холмса. Что уж говорить о людях, попадавшихся тому на пути. Они шли по лесу несколько часов. Уже темнело, и Грег начинал нервничать, что заблудился. В последний раз он был в этих местах на рыбалке с коллегой ещё до того, как попал в Баскервиль вместе с Шерлоком и Джоном. Поэтому показавшийся вдали маленький, затерянный в лесу домик, заставил его едва ли не взмолиться от облегчения. Майкрофт напряженно сопел позади, временами оскальзываясь на корнях. — Это домик егерей, они останавливаются тут во время обхода территории заповедника, — пояснил Грег, оборачиваясь и встречая напряженный взгляд. И отмечая про себя, насколько вымотанным и замерзшим выглядел Холмс. Сам Лестрейд старался скрывать свою усталость, хотя больше всего на свете ему хотелось осесть на землю и не двигаться вечность. — Они не возражают, когда рыбаки, те, кто знает о нем, останавливаются тут. Мой отец был знаком раньше с местным егерем, поэтому я знаю об этом домике. — Вы наиценнейший объект в нашем походе, — выдохнул Майкрофт совершенно бесцветным тоном, мелко дрожа от холода. — Знаю. Ключ от замка на двери — под нижней ступенькой. Я пока соберу дрова. Посмотрите, не найдутся ли какие-нибудь консервы в подвале. — Темно, — пробормотал Холмс, разглядывая скромный, но добротный бревенчатый домишко. — Майкрофт, вас ли я слышу? — закатил глаза Грег, всплеснув руками. Холмс скептически взглянул на мужчину, приподняв бровь — привычное до зубовного скрежета действие, выражавшее одновременно презрение и сомнение в наличии ума оппонента. — Телефоны, Майкрофт, — усмехнулся Грег, а лицо мужчины перед ним вытянулось в удивлении. — Фонарик. Двадцать первый век на улице. Майкрофт недовольно поджал губы, глядя, как Грег обходит сторожку. И признался сам себе, что совершенно забыл про гаджеты в герметичном пакете. Вздохнув, он включил фонарик в телефоне и направился к месту их ночлега. Изнутри домик егерей не представлял из себя ничего особенного, хотя оказался намного крепче при приближении, чем Майкрофту казалось. Маленькое окошко пропускало скудный серый свет угасавшего дня. Посреди комнаты стоял годный, хорошо сбитый стол, у стены — продавленный, но сухой диван, на полу кое-где наброшены то ли проеденные молью пыльные ковры, то ли простые тряпки — Майкрофт не стал разбираться. В углу виднелась закопченная непрезентабельная, но большая железная печка с трубой, уходившей на улицу. Покрутившись, Майкрофт заметил выхваченную из полумрака дверцу в полу, ведущую в погреб, и со вздохом открыл её. Определенно, ни один из его рассчитанных вариантов не предполагал подобной ситуации.***
Несколько дешевых консервов, найденных Холмсом в подвале на полках, заставили его лишь недовольно поморщиться, и Грег видел, что тот с трудом проглатывает в самом деле отвратительную еду. Даже подогретая на раскаленной печке, жар от которой постепенно прогревал небольшое помещение, она не стала менее гадкой на вкус. В небольшом настенном шкафчике нашлись консервный нож и ложки, и Майкрофт, кажется, с трудом удержал при себе комментарии относительно гигиеничности этой находки. А Грег с улыбкой отнесся к его снобизму, сделав выбор в пользу урчавшего желудка. Они развернули диван и подтащили ближе к печке, развесив на его спинке одежду. Из открытой печной дверцы комнату освещали яркие всполохи огня, волнами рассылая по ней уютное тепло. Грег вытряхнул плед, которым был прикрыт диван, и отдал его откровенно смущающемуся своей наготы Майкрофту, который остался, как и сам инспектор, в одних боксерах. Они оба с трудом согрелись после долгого блуждания в лесу в сырой одежде. — Спасибо, — сдержанно поблагодарил Майкрофт Лестрейда, стараясь не смотреть на поджарое мускулистое тело инспектора. Но когда тот присел на корточки перед печкой, подбрасывая принесенные из леса ветки и поленья, Майкрофт с трудом смог оторвать взгляд от провокационно обтянутой темными боксерами крепкой задницы детектива. М-да, будь у самого Холмса настолько привлекательная внешность, он бы тоже не стеснялся обнажиться перед другим человеком. — Туалет здесь, я так понимаю... — В кустах, да, — кивнул Грег, оставляя в сторону пустую банку из-под тушенки. Холмс откровенно сбежал в холод леса, стараясь выбросить совершенно неуместные мысли из своей головы и остудиться. Майкрофт немного постоял на ступенях, ведущих в дом, с наслаждением дыша полной грудью чистым воздухом. Кроны деревьев неторопливо шевелил ветер, смешиваясь с лесными звуками и запахами. Он же разогнал тяжелые тучи, позволяя звездам взглянуть на землю — Майкрофт с трудом, но видел их далекое холодное сияние сквозь густые кроны сосен. Вернувшись в дом, Холмс и хотел бы удивиться, увидев, что инспектор устроился на ночь на собранной из ковриков постели на полу, но признал, что ожидал этого. Инстинкт защитника, кажется, у того не выключался никогда. Осторожно сев на диван, Майкрофт прислушался и понял по его дыханию, что Грег не спит. — Грегори, вы простудитесь, — тихо позвал Холмс. Лежавший на спине Лестрейд, заложивший руки за голову, открыл глаза и внимательно посмотрел на соседа. Его бровь вопросительно приподнялась, а в кажущихся черными в полумраке комнаты глазах Майкрофту почудилась мягкая усмешка. Подавив раздражение, он продолжил: — Мы сильно замерзли сегодня. Боюсь, если вы будете спать на студеном полу, то завтра просто свалитесь с простудой. — И что же ты предлагаешь? — серьезно спросил Грег, перекатившись на бок лицом к Холмсу. Майкрофт подавил желание спрятать глаза и постарался не пялиться на широкую грудь Лестрейда. И вознес хвалу всем святым за то, что неровный свет отблесков огня и полутьма домика скроют предательски порозовевшие щеки. Удержав на лице треснувшую маску хладнокровия, Майкрофт одернул себя. Словно подросток, ей-богу. Но подскочивший пульс от тяжелого взгляда мужчины, лежавшего на полу, говорил ему совершенно иное. — Мы поместимся на диване, он достаточно широк, — тихо предложил Холмс. Грегори подозрительно долго молчал, сосредоточенно выискивая что-то взглядом на лице напряженного Майкрофта. — Мы оба знаем, чем это для нас закончится, — наконец, так же тихо ответил Грег, и от низких ноток в глубоком вибрирующем голосе струна выдержки внутри Майкрофта лопнула с оглушительным звоном. Отмечая про себя расширенные зрачки Лестрейда и собственное потяжелевшее дыхание, Майкрофт, ненавидя себя за слабость и потакание низменным инстинктам тела, протянул ладонь и коснулся кончиками пальцев лица мужчины. Темные ресницы дрогнули, пряча от Майкрофта выражение бархатных глаз. Он задержал руку у щеки Грега, не ощущая протеста — мужчина не отстранялся, задумчиво замерев под его ладонью. — Ты тоже этого хочешь, — прошептал Лестрейд, поднимая, наконец, глаза. Майкрофт тяжело сглотнул от ярких всполохов желания в почти затопивших радужки зрачках. Его омыло волной чужой похоти, обвалившейся в пах жидким огнем, отчего член в боксерах заинтересованно дернулся. Слава небесам, Майкрофт был завернут в плед, что удачно скрывало телесную реакцию. — Но это последствия выброса адреналина и пережитой опасности. Людей после этого тянет размножаться, это естественно. — Прости, — тихо пробормотал Майкрофт, пряча глаза. И попытался скрыть свое явное сожаление и поднимавшееся изнутри жгучее чувство стыда за то, что не смог подавить свои эмоции. Он уже отводил руку, когда его запястье перехватила сильная ладонь, заставив замереть и затаить дыхание. Майкрофт растерянно уставился на Лестрейда. Грег осторожно поднес его руку к лицу и легкими касаниями горячих губ к подушечкам пальцев поцеловал каждый. — Ты хорошо подумал? — от желания во взгляде Грегори Майкрофт застыл, глядя на него, как кролик на удава, загипнотизированный направленной на него одного нескрываемой похотью. — Не вешай на меня всю ответственность за то, что случится. — Я вообще не думаю, что творю, — едва слышно признался Холмс, подчиняясь влиянию гормонов и безумию в чужом взгляде. Да и безумию этого сумасшедшего дня тоже. Он смел подчистую все планы Холмса, растоптал выдержку и хваленый самоконтроль, заставив впервые за долгие годы поддаться зову плоти, а не разума. Грег смотрел открыто, зовущим влажным взглядом, пропитывал Холмса отчаянным желанием, и Майкрофт не мог знать, какое решение тот примет. Во второй раз за день — это явно его личный рекорд — Холмс отдавался на волю другого человека. И Грегори не разочаровал, сильно дернув его за запястье, буквально вынудив сползти с дивана на пол, на импровизированную непрезентабельную постель. Майкрофт рухнул на колени перед резко севшим Лестрейдом и тут же оказался в жарких объятьях сильных рук. Грег бесцеремонно сдернул плед с дрожавшего от накатывающего возбуждения тела и впился в губы Майкрофта. Поцелуй из изучающего быстро перерос в обжигающе пылкий, жадные хаотичные движения рук по обнаженным телам наотмашь били возбуждением по нервным окончаниям, снимая последние барьеры между двумя мужчинами. Сцепившись в борьбе за лидерство, кусаясь и отчаянно царапая спину и плечи партнера короткими ногтями, они катались по полу, по несчастному пледу, вряд ли видевшему подобное ранее. Сбитое дыхание мешалось с прерывистыми стонами и вскриками, превращая прелюдию в какой-то первобытный танец схлестнувшихся желаний. Наконец, Грег сильно прижал Холмса к себе, надавив ладонью ему меж лопаток, и, заканчивая борьбу, перекатил его, подмяв под себя. Майкрофт почувствовал, как грубоватый поцелуй в шею, оцарапавший кожу колкой щетиной, лишает его желания сопротивляться. Вопреки обыкновению, сегодня ему, кажется, предстояло оказаться снизу. И это знание, отчего-то, не напрягало. Он не солгал Грегори в машине, сказав о своем доверии. Приподняв бедра, Майкрофт потерся ноющим членом о член Грега, будучи даже не в состоянии вспомнить, в какой момент они оба оказались без белья. Грег толкнулся ему навстречу, и оба громко застонали от трения напряженной плоти. Лестрейд заполошно целовал крепкое тело, вылизывал острые горошины сосков, гладил бедра и живот Майкрофта, изучая и прислушиваясь к судорожным вздохам. — У нас ничего нет, — сквозь дурман похоти прошептал Холмс, хотя точно знал, что сейчас позволит этому мужчине все. — Потерпишь, — жарко шепнул Грег ему в шею и прикусил бьющуюся под тонкой кожей жилку. — Я буду нежным. Майкрофт фыркнул, уловив смешок в его голосе, но внутри кольнула тревога. — Т-ш-ш... — успокаивающе зашептал Грег, целуя тонкие губы. Майкрофт с жадностью ловил приоткрытым ртом его пьянящее дыхание, глядя в абсолютно почерневшие глаза. — Не бойся. Грег сел на пятки, протягивая Майкрофту руку и помогая подняться. Холмс показался ему восхитительно красивым — растрепанный, с горящими румянцем щеками и блестящими глазами, зацелованными припухшими тонкими губами — Майкрофт утратил привычный лоск, но таким человечным и живым, Грег был уверен, он не видел его никогда. И было мало шансов увидеть его таким снова. — Встань на колени и обопрись о диван, — тихо попросил Лестрейд. Тяжело дыша, Майкрофт несколько секунд колебался, прикусив губу, но когда широкая ладонь сидящего напротив Грега, смотревшего на него голодным зверем, ласково погладила его по внутренней стороне бедра, подчинился. Ноги дрожали и подкашивались, Майкрофт лег животом на диван, упираясь в обивку руками. Под коленками оказался многострадальный скомканный плед, а бедра тут же сжали горячие ладони Грегори. Холмс бессвязно выстонал что-то, почувствовав губы любовника на шее. Лестрейд накрыл его собой, ложась сверху приятной тяжестью. Жадные ладони прошлись по поджарому животу Холмса, и тот порадовался тому, что так усиленно проливал пот в спортзале. Майкрофт прикусил губу, сдерживая пошлый стон, когда член оказался в плену руки Грега, сразу задавшей быстрый темп. В ложбинку между ягодиц Холмса упиралось явное доказательство желания Лестрейда, возбуждая предвкушением большего. Грег потерся об него, вырывая всхлип, и Майкрофт беспомощно откинул голову на его плечо, закрывая глаза от обилия тактильных ощущений. Свободной рукой Грег обхватил его подбородок и повернул к себе, прижимаясь губами к губам. Майкрофт ответил, не открывая глаз, сразу пропустил в рот влажный юркий язык. Грег изучал его с жадной ненасытностью, в паху разливалось приятное тепло от размеренного движения ладони по члену, а Майкрофт, ощущая себя восхитительно порочным, посасывал язык Лестрейда и запоминал его вкус. Грег безошибочно угадал, что Майкрофт приближается к грани. Он сорвано стонал, вжимаясь затылком в его плечо, царапал ногтями жесткую обивку старого дивана, прогибался и отчаянно притирался ягодицами к паху Лестрейда. И эта выпущенная на свободу страстная натура сводила Грега с ума — хотелось взять Холмса рывком, натянуть на себя и до упоения слушать его крики, вбиваться, подчинившись животному первородному инстинкту. Но проблески здравого смысла еще не были смыты одуряющей волной похоти. Грег прижался губами к шее Майкрофта, покорно подставленной под ласки и уже расцвеченной несколькими засосами, и посмотрел вниз, где собственная ладонь в очередной раз обнажила крупную налитую розовую головку. Он чувствовал влажность предэякулята на своей коже, и с очередным движением плавно обвел сочившуюся щелку подушечкой большого пальца. Майкрофт задышал чаще, его стоны становились всё более отчаянными. — Боже, Майкрофт, видел бы ты себя сейчас моими глазами, — горячо зашептал Грег в аккуратное ушко, удачно оказавшееся под губами. Майкрофт покрылся мурашками, улавливая хриплый голос любовника, от которого по позвоночнику прокатился разряд возбуждения. — Ты великолепен, ты совершенство, Господи... Ты... — Говори, — выдохнул Холмс вперемешку с одобрительным стоном. — Мне крышу рвет, Майкрофт... Боже, — прикусывая мочку и чуть посасывая её, продолжил Грег, принимая правила игры. — Тебя заводит это, да? Заводят пошлые словечки? Никогда не думал, что трахну Британское правительство, — Майкрофт терся о его пах, уже совершенно теряя себя, едва дыша прислушивался к хриплым низким ноткам, а Грег плавился от его откровенной нужды и жара тела любовника. — Кто бы знал, что ты умеешь так грязно стонать, Холмс... Я не позволю тебе кончить сейчас, и не мечтай. Сначала я вставлю тебе, отымею твою шикарную задницу, которой ты так бесстыже притираешься к моему члену. Натяну на себя до упора твою жадную дырку и выебу до потери сознания... — Грег захлебнулся воздухом на мгновение, сильнее сжимая член в ладони и придерживая в объятиях дрожащее тело Холмса. — Проси... Майкрофт протестующе застонал, когда ласкавшая его ладонь замедлилась. Грег очерчивал взглядом профиль любовника, целовал висок и проходил языком по краю ушной раковины. Тёмно-рыжие ресницы Майкрофта трепетали, он до крови кусал губы, но молчал, неимоверным усилием воли пытаясь сохранить остатки достоинства. Кончик юркого языка прижал пульс на его шее, и это незамысловатое действие тряхнуло тело настолько ярким разрядом возбуждения, что у Майкрофта потемнело в глазах. — А-а-х... Трахни меня уже, чёрт возьми! — хрипло взмолился Майкрофт, открывая глаза. Грег утонул в огромных зрачках Холмса, пропитанных удушающей похотью и вожделением. Влажно и развязно поцеловав любовника, Грег надавил ладонью ему на поясницу, заставляя прогнуться и выпятить и без того пошло предложенную ему пятую точку. Майкрофт задрожал в ожидании, роняя голову и упираясь лбом в скрещенные ладони. Грег, нисколько не промедлив, развел ладонями упругие ягодицы и провел между ними влажный след широким мазком языка. Майкрофт дернулся и взвыл, выгибая спину, но горячая тяжелая ладонь снова пригвоздила его к дивану. Грег отстранился для этого и легко шлепнул по аппетитному полушарию, заставив Майкрофта вскрикнуть от неожиданности. — Не заставляй меня отвлекаться, если хочешь в себя мой член, — грубовато бросил Грег, хотя жесткость тона никак не сочеталась с восхищением в глазах, которое Холмс видеть не мог. Лестрейд обласкал взглядом распростертое перед собой тело — стройное, с веснушками на бледной коже, влажное и разгоряченное прелюдией, с капельками пота, скатывавшимися в ямочки на пояснице, которые так хотелось слизать. Что он, собственно, и сделал. После чего снова приник губами к сжимающемуся колечку нежных мышц. Майкрофт изо всех сил старался не двинуться навстречу влажному языку, умело ласкавшему его, закусил ладонь и выл, порой срываясь в откровенное поскуливание от обилия острых ощущений. Он не знал, сколько продолжалась сладкая пытка, но в один момент ладонь Грега оттянула его яйца, заставив заорать от внезапного контраста грубости с нежностью. Чужие пальцы крепко перехватили основание члена, и Майкрофт заметался совсем заполошно, не слыша своего просящего о разрядке голоса. Оргазм уже зарождался внутри, когда Грег умело прервал его, и Майкрофта безбожно потряхивало от откатившейся жаркой волны. — Грег-Грег-Грег... — ненавидя себя, Майкрофт шептал и просил, подавался бедрами и крутил задницей, получая по ней увесистые шлепки и вскрикивая от наслаждения этой поркой. Он хотел кончить до звезд под веками, до разноцветных пятен, сливавшихся в сплошной круговорот, и уже не понимал, на каком свете находится. Ему просто хотелось, чтоб Грег не останавливался, чтоб освободил его от жгучей свинцовой тяжести внизу живота. Грег обильно смачивал вход слюной, подключив пальцы. Аккуратно раскрывал упругое колечко, сплевывал и размазывал слюну по воспаленным краям ануса. Майкрофт порядком мешал, мечась под ладонью, но в нём уже было три пальца, а Грег не уловил в звериных стонах ни отзвука дискомфорта или боли. Но знал, что ее Майкрофт почувствует, как бы он не сдерживал себя. Наскоро плюнув в ладонь и смазав свой член, Грег вытащил пальцы и толкнулся в желанное тело. Голос любовника сорвался в крик, стоило крупной головке раздвинуть края ануса и протолкнуться в умопомрачительный жар. — Блядь! — сквозь сцепленные зубы выругался Грегори, до синяков впиваясь пальцами в бледные бедра. Член сдавило до боли, но одна ладонь уже успокаивающе гладила поясницу Холмса. Другой рукой Грег крепко удерживал дрожащее тело, не давая соскользнуть с себя. Майкрофт проклял всё в эти минуты, весь мир, обстоятельства, загнавшие их в этот дом, и свою похоть, приведшую их к этому моменту. Он не был девственником, но заниматься сексом без приличной смазки в довольно экстремальных условиях ему еще не приходилось. Грег безжалостно протискивался в горячую тесноту, ощущая дрожь тела в своих руках, целовал взмокшую спину и проводил по ней языком, нежными касаниями извиняясь за причиняемую боль. Он подхватил постанывающего Майкрофта под грудь, поднял и прижал спиной к себе, снова позволяя откинуть голову на свое плечо. Под губами опять оказалась восхитительная бледная шея, которую ему так понравилось ласкать и покусывать, слушая рваные выдохи. Грег крепко обхватил Майкрофта, одной ладонью поглаживая по напряженному животу, а второй начал ласкать опавший член, стараясь отвлечь любовника. И коротко, но резко качнул бедрами, вбиваясь до конца. Майкрофт впился пальцами в его руку у себя на животе и заорал от острой вспышки боли, выбившей воздух из легких. Грег замер, прижавшись губами к щеке Майкрофта и сцеловывая слезу, скатившуюся из-под плотно зажмуренных век. — Тихо, тихо, — ласково шептал он, опаляя мягкую кожу своим дыханием и поглаживая подрагивающий член любовника. — Сейчас станет легче... Дыши, Майкрофт, дыши, постарайся расслабиться. Майкрофт судорожно втянул в себя густой воздух, насквозь пропитавшийся мускусным запахом секса. Он старался не шевелиться, успевая мысленно ругать себя за глупость — чувствовал же, что агрегат у Лестрейда ни черта не маленький, но когда мозги стекают в жаждующую секса задницу... Казалось, что Грег разорвал его, настолько яркой и нестерпимой была боль при проникновении. — Ненавижу тебя... — сквозь зубы процедил Майкрофт, но чувствовал, что боль постепенно утихает. — Знаю, — Грег терпеливо целовал его влажный от пота висок. — Все хорошо, дыши, успокойся. Майкрофт чутко прислушивался к возбужденному дыханию любовника. Учащенный пульс стучал в ушах, нервно отдавался где-то в горле и на кончике языка, но ласковые губы и руки, державшие его, действительно смогли отвлечь его и успокоить боль. Возбуждение возвращалось, снова наливая пах горячей тяжестью. — Давай же, родной, расслабься, — шептал Грег. — Ты такой тугой и горячий, Майкрофт, о Боже... Раскройся, давай, ну же... Двигаться было невозможно — член внутри сдавливало до звезд перед глазами, а Майкрофт всё еще мучительно постанывал. Грег пошел по проторенной дорожке — присосался к чувствительному местечку за ухом любовника, вылизывал его шею и нашептывал пошлости. — Расслабься, Майкрофт, ты нас обоих мучаешь, ч-ч-чёрт, — голос срывался в хрип. — Давай, попробуй немного вытолкнуть меня, всё хорошо... Майкрофт подчинился и, игнорируя краску смущения, прилившую к щекам, напряг мышцы. Грег почувствовал, как расслабляется горячее нутро, и сделал короткий толчок бедрами, прилаживаясь к любовнику. Наконец, оба смогли начать дышать. Член Майкрофта потяжелел в ладони Грега, а его пальцы, до боли сжимавшие руку любовника на своем животе, разжались. Майкрофт погладил крепкую ладонь Лестрейда, и Грег слегка подался вперед, перехватывая его руку и позволяя пальцам Холмса переплестись со своими. Сильно сжав их, Майкрофт уперся сцепленными руками в диван, а свободную руку внезапно завел назад, цепляя шею Лестрейда. Грег издал удивленный возглас и прижался губами к месту, где шея Майкрофта переходила в плечо. Неведомым чутьем Холмс знал, что Грега не нужно просить об осторожности — он на удивление хорошо контролировал свою природную страсть, и Майкрофт окончательно уверился, что любовник не причинит ему вреда. — Я не могу больше... — честно признался Лестрейд, ощущая, как крышесносно вокруг члена сокращаются тугие мышцы. — Как ты? — Выеби меня, — раньше Майкрофту и в голову бы не пришло произносить такие грязные слова, но этот мужчина неожиданно растревожил его чувственность и тактильный голод. Напряжение, скопившееся за день, сбросило все внутренние барьеры и запреты. Майкрофт ощущал блаженство подчинения, отпустив вечно натянутые вожжи контроля, блаженство попавшей в лапы маньяку жертвы, подставляясь под горячие руки и губы... Он повернул голову и открыл глаза, встречаясь с жарким взглядом Грега, и взмолился, тихо зашептав задушенным криком: — Выеби, давай, ну же! И Лестрейд сорвался, сминая его губы жадным поцелуем одновременно с сильным толчком члена в податливое тело. Майкрофт застонал ему в рот, всасывая в себя влажный язык и вспоминая, какие вещи он еще недавно вытворял с его телом. И окончательно одурел от возбуждения, скручивающегося тугой пружиной в паху, самостоятельно двигая бедрами навстречу вторжению. Наслаждение смешалось с болью, а от следующего толчка, наконец, задевшего простату, Майкрофт зажмурился и выстонал имя Грега, разрывая поцелуй. — Не дергайся, — задыхаясь и рвано двигая бедрами, шепнул Грег в его губы. — Или навредишь себе, Майкрофт, слышишь? Но взгляд на совершенно поплывшего Холмса подсказал ему, что до здравого смысла мужчины ему уже не достучаться. Слишком сильно прелюдия завела их обоих, слишком сильно плескавшееся в крови желание выжигало из подкорки все внутренние запреты и сомнения, слишком быстро послевкусие пережитой опасности толкнуло их в объятия друг друга... Бешено целуя и прикусывая умопомрачительно сладкие узкие губы, так любящие отдавать приказы и надменно поджиматься, Грег по началу пытался контролировать свою страсть, осторожными движениями растрахивая тесный анус. Майкрофт стонал и бесстыже подмахивал ему бедрами, покачиваясь и пытаясь насадиться самостоятельно, что не особо способствовало выдержке Лестрейда, звеневшей туго натянутой струной. В тепло комнаты вмешивался терпкий запах секса, окутавший двух тесно сплетенных мужчин душным маревом. Треск поленьев смешивался с прерывистым дыханием и громкими стонами, развязными и влажными звуками глубоких поцелуев и шлепков кожи о кожу. Грег стонал в голос, вколачиваясь в тесную задницу уже не сдерживая себя, наслаждаясь тем, как Майкрофт вскрикивает от каждого толчка, как сжимает их сцепленные пальцы и стискивает ладонью мокрую шею Лестрейда, по которой градом катился пот. Разделенное на двоих сумасшествие накрывало жаркой волной. Грег дернул головой, сбрасывая захват длинных пальцев, и повалил любовника грудью на диван, полностью накрывая собой и срываясь в глубокие толчки. Скулеж Майкрофта перерос в рваные крики, он метался под тяжестью прижавшего его тела, не зная, какое ощущение ловить первым — резкие грубоватые фрикции, с каждым разом задевавшие простату и посылавшие разряды тока по телу, или толкаться членом в сжимающий его кулак любовника. Наконец, Грег окончательно потерял голову, его член бешено заскользил внутри Майкрофта, распирая нежные упругие стенки, а зубы болезненно прикусили основание шеи, совершенно по-звериному, с каким-то диким утробным рыком, призывая не дергаться. Пружина внутри Майкрофта разжалась, принося головокружительный оргазм, заставивший его растечься по дивану под распластавшим его телом любовника. Майкрофт застонал, крупно вздрагивая и едва ли не теряя сознание от сладостных спазмов, пока сперма толчками выплескивалась в ладонь Грега и на диванную обивку. Грег финишировал следом за ним, не выдержав того, как сильно член стиснули конвульсивно сокращающиеся мышцы. Глубоко войдя в пульсирующий жар, он излился с криком облегчения, прикрывая глаза и разжимая зубы на шее Майкрофта. — Ты... Ты сумасшедший... — хрипло шептал Грег во влажные рыжие волосы. Сил подняться с любовника у него не было, поэтому он позволил себе перевести дух, лежа на мокрой спине Майкрофта, но стараясь удерживать часть своего веса на одной руке. Каким-то образом, Майкрофт, тяжело и рвано дышавший под ним, так и не расцепил их пальцы, которые едва не сломал в захвате, когда Грег почувствовал его обжигающую сперму на своих пальцах. — Совершенно сумасшедший, Господи... — шевеля дыханием влажные прядки, Грег спустился губами по шее Майкрофта на его плечи и начал выцеловывать веснушчатую спину под одобрительное мычание. Лишь спустя несколько минут он позволил себе осторожно выскользнуть из растраханного ануса партнера. Грег отстранился, стараясь не смотреть на влажное от слюны, пота и спермы, припухшее отверстие с покрасневшими краями, чтоб не сорваться во второй раунд безбашенного секса, осел на пятки и притянул Майкрофта к себе. Холмс подчинился обнявшим его рукам и опустился на ноги Грега, прижимаясь к разгоряченной широкой груди любовника спиной. Лестрейд что-то тихо шептал и мягко целовал его в шею, потому что Майкрофт не осознавал, что его трясет. — Все хорошо, хорошо, я рядом, все хорошо, — глухо шептал Грег. — Давай устроим тебя удобнее, да? Майкрофт обессилено кивнул и с помощью Лестрейда рухнул на диван. Он даже не нашел в себе сил протестовать или смущаться, когда Грег протирал чем-то его тело, осторожно проходясь какой-то влажной тканью по горевшему отверстию меж разведенных ягодиц. Чуть приоткрыв глаза, Майкрофт заметил, что это была рубашка Лестрейда, теперь уже безнадежно испорченная. Грег подкинул дрова в печку, чтоб та дольше грела их, поднял с пола плед и чуть помедлил, любуясь обнаженным телом Холмса. Совершенно измотанный, тяжело дышащий, от души оттраханный им, влажный и разгоряченный, со следами от пальцев на бедрах и зубов на шее, темными отметинами засосов на коже — мужчина казался Грегу просто невероятным в этот момент. Майкрофт приоткрыл наливавшиеся сном веки, поднимая на любовника мутный взгляд. И с удивлением увидел светившиеся восхищением темные глаза Грега. — Ты неандерталец, — едва слышно шепнул Майкрофт, и губы Грегори тронула мягкая усмешка. — И тебе это нравится, — спокойно парировал он, укладываясь рядом. Майкрофта он осторожно притиснул к спинке дивана, обнял и притянул к себе, переплетая их ноги и набрасывая сверху плед. — М-м-м... Не могу отрицать, — пробормотал Холмс, укладывая голову на плече Грега. Тот легко поцеловал припухшие тонкие губы любовника и едва слышно шепнул: — Спи. — Раскомандовался, — возмутился Майкрофт, забавно поморщившись сквозь сон. Грег хмыкнул, прижался щекой к его лбу и закрыл глаза, прислушиваясь к тихому сопению мужчины под боком и потрескиванию поленьев. Печка рассылала вокруг волны приятного тепла, и в душе царило умиротворяющее спокойствие, отбросившее на время все тревоги. Эта ночь принадлежала им и ни к чему было портить её дурными мыслями. Улыбнувшись, когда рука Майкрофта обхватила его поперек талии, Грег закинул на него свою руку в ответ, сплетаясь с любовником так тесно, как это было возможно, и быстро погрузился в необходимый им обоим сон.