Амулет для звездочёта

      — Твой отец бы этого не одобрил.       — Он, в принципе, вообще мало какие мои решения одобрял, полагая, что лучше знает, как мне жить. А уж выросло в итоге то, что выросло. Мне уже минуло сорок, и если ты хочешь почитать мне лекцию, то знай, что опоздал с ней лет на двадцать. Минимум.       Грег отсалютовал пивом сидевшему напротив мужчине и приложился к прохладному напитку.       — Грегори, ты мой племянник, в конце концов, — устало вздохнул Оливер Джеймесон — дядя, наставник временами и, наконец, просто друг детектива-инспектора. — Я не могу не переживать за тебя. Ты появляешься у нас все реже, ответственности с каждым годом на тебя сваливается все больше, и мне кажется, что скоро ты поседеешь окончательно.       — Я точно тебя слышу, а не тетю Кэлли? — Грег устало улыбнулся, вглядываясь в изрезанное лучиками морщинок лицо. Сердце сжалось от привычной глухой тоски. Оливер имел потрясающее сходство с отцом Лестрейда, и Грег рядом с ним будто бы окунался в беззаботную молодость — ему, словно нашкодившему юнцу, давал советы умудренный годами мужчина, а он, стараясь не закатывать глаза, напоминал ему, да и себе тоже, что он уже давным-давно все решения принимает самостоятельно.       — Мы оба переживаем за тебя, Грег, — мужчина нахмурился, глядя на запотевшую бутылку в руках племянника.       Лестрейд улыбнулся, ощущая, как на душе становится тепло.       Каждому человеку нужен свой якорь. Нужно место или человек, возвращаясь к которым, можно почувствовать себя дома. Любящее тепло, умиротворенное спокойствие, обретение душевного равновесия — в конечном итоге, ценность прожитой жизни должна измеряться её важностью для других людей, обрести которых по её ходу куда сложнее, нежели потерять. Родители уходят, родные и друзья — тоже, а ты остаешься наедине с собственным выбором, и только от тебя зависит, останется ли у тебя после всех потерь этот самый "якорь".       Оливер поднялся и прошел к маленькому холодильнику, прятавшемуся от посторонних глаз в углу просторного гаража. Грег проводил взглядом потяжелевшую с годами, высокую фигуру дяди, и с тоской подумал о том времени, когда действительно останется один. Нет, разумеется, у него была дочь, бывшая жена, друзья, проверенные временем... Не было "якоря". Чувство дома появлялось у него именно тут — в небольшом домишке в глубокой скучноватой провинции севернее столицы королевства, рядом с добрыми и родными людьми. Сидя за накрытым тетей столом, за разговорами обо всех событиях, что Грег пропустил или же наоборот забыл рассказать при последнем звонке родственникам, Лестрейд чувствовал себя счастливым. Любимым. Нужным. И щедро отдавал скопившуюся внутри нежность и внимание близким.       Выросшая дочь хоть и требовала присмотра, делая первые самостоятельные шаги в жизни, но была уже вполне взрослой девушкой. Бывшая жена вполне успешно вышла замуж и, несмотря на довольно частые приглашения провести вместе с ними праздники, Грег предпочитал вежливо уклоняться от них, выдумывая правдоподобные причины. Регулярные встречи с дочерью Лестрейда вполне устраивали, попытки жены сохранить между ними нормальные дружеские отношения, несмотря на всю причиненную ей Грегу боль, он воспринимал спокойно и дружелюбно улыбался ей при редких встречах. Собственная семья, которую он так хотел, "якорем" так и не стала, но дала ему нового родного человека, и только за родившуюся дочь Грег был благодарен судьбе, а в распаде брака в равной степени винил и себя, и жену — малодушием было бы взваливать на нее всю ответственность. Редкая женщина смогла бы стать надежной спутницей сотруднику столичной полиции, вертевшемуся в безумном водовороте жизни. Вызовы в любое время дня и ночи, плавающие выходные, редкие отпуска и постоянная загруженность — ведь преступность никогда не берет отгулы.       — О чем задумался?       Дядя поставил перед ними еще пару бутылок и сел напротив.       — О том времени, когда перестану добавлять себе седых волос. И всем близким заодно.       — Все так плохо?       — Прости, что втянул вас в это, — Грег опустил взгляд и устало нахмурился.       — Эй, Грег, все нормально. Ты же сам сказал, что менял машины и ехал сюда окольными путями. За домом слежки я не замечал.       Лестрейд невесело усмехнулся. Грамотно натасканные ищейки никогда не позволят себе засветиться. Дядя, кажется, его мысль передалась телепатически.       — Знаешь, в таком случае, повезло, что я владелец автомастерской и маленького придорожного мотеля. А ты умеешь заметать следы, надеюсь, ведь ты коп, в конце-то концов, — улыбнулся Оливер и потрепал его по плечу. — И ты должен мне объяснение. И Кэл тоже. Ну, когда выберешься из этой передряги.       — Я надеюсь, что выберусь.       — Выберешься, — уверенно кивнул дядя, и от этого жеста на сердце Грега стало спокойнее. — А сейчас иди отдыхать, на тебе лица нет. Утром закончишь. Мне стоит спрашивать о твоем друге?       — Нет. Нет, не сейчас. Не стоит.       — Не скажу, что он мне нравится, но Кэлли от него в восторге. Он умеет очаровывать. Особенно проявляя восторг к её кулинарным способностям.       — Что сказать, тебе очень повезло жениться на ней, — улыбнулся Грег, вспоминая недавний ужин и вполне оживленный разговор Холмса с его родственниками. От замкнутого в себе чиновника не осталось и следа. Майкрофт казался бы практически обычным человеком, если бы не его манеры и речь, выделяющие в нем особу едва ли не королевской крови.       — Надеюсь, он стоит тех нервных клеток, что ты на него тратишь. И всех опасностей, через которые ты проходишь ради него.       Оливер выключил свет в гараже и прошел за Лестрейдом в дом.       — Стоит, — тихо сказал Грег, прежде чем разойтись с дядей по разным комнатам. — Определенно стоит.       Седобородый мужчина покачал головой, еще раз потрепал его по плечу и отправился спать. Грег решил последовать его примеру и поднялся на второй этаж, где тетя приготовила для них гостевые спальни. Немного постояв на пороге своей комнаты, Грег тихо толкнул дверь напротив. Та открылась без единого лишнего звука. Темноту разбавлял мягкий свет ночника, освещавший двуспальную кровать и бледное лицо спящего на ней мужчины.       Грег застыл, не ожидая от самого себя странной реакции на увиденное. А именно — нежности, остро кольнувшей забившееся быстрей сердце.       Возможно чувство появилось от того, насколько беззащитным во сне выглядел Майкрофт. Обычно напряженное, с ледяной изморозью спокойствия, его лицо разгладилось и выглядело таким умиротворенным, что Грег на миг ощутил себя не в своей тарелке. Нельзя наблюдать за спящими, определенно. Интимность этого действия позволяет считать себя кем-то другим, кем-то большим по значимости, допущенным в ту самую пресловутую "зону комфорта".       Лестрейд, поколебавшись несколько минут, развернулся и хотел отправится к себе, но замер. Волна протеста, поднимавшаяся откуда-то изнутри, умоляла его вернуться, остаться с тем, с кем так хотелось побыть подольше. Ведь возможно случится так, что скоро они расстанутся навсегда. И надежды, что Холмс останется с ним, даже если дело завершится благополучно, а не стуком земли о крышку гроба, у Грега, признаться честно, не было. Потому его разум и просил его жить настоящим. Здесь и сейчас, пока жизнь давала ему шанс побыть не детективом-инспектором Лестрейдом, а просто Грегом — другом и любовником, пускай и случайным.       Майкрофт вздрогнул, открывая глаза, и повернул голову к окну. Глубокая ночь все еще отстаивала свои права перед рассветными сумерками, расползавшимися густым туманом по окрестностям. Можно было еще ненадолго притворится, будто он спрятан от мира. Мысль даже не задевала самолюбия налетом малодушия и какой-то безмерной усталости. Она просто умерла на периферии сознания, когда Майкрофт понял, что более заснуть уже не удастся.       Попытку пошевелится пресекли весьма приятно и непривычно — мягко сжавшимися объятиями. Можно было даже не сомневаться в том, кому принадлежала нагло перекинутая через тело Холмса рука, а только удивиться, причем, по вполне понятным причинам. Майкрофт неоднократно ловил себя на мысли, что Лестрейду просто нечего делать рядом с ним. И что если детектив, все же, погибнет, то случится это исключительно по его, Холмса, вине. Но мужчина остался рядом несмотря на тысячу причин хорошенько врезать своему похитителю и бросить разбираться со своими проблемами самостоятельно.       Грег прав — они оба уже слишком большие мальчики, чтобы сомневаться на счет важных решений.       Майкрофт осторожно накрыл своей ладонью руку инспектора и почувствовал, как та еще крепче сжимается вокруг него, притискивая к телу лежащего за спиной Лестрейда. Он с трудом задавил явное разочарование от того, что между ними оказалось одеяло, но шевелиться не было ни малейшего желания.       — Спи еще. Слишком рано, Майкрофт, — сонно прошептали сзади. Волос на затылке коснулось теплое дыхание. Покидать постель расхотелось окончательно.       Холмс прикрыл глаза и постарался не думать о грядущем дне. Позволил себе слабость — отдаться течению жизни, этому мгновению, возможности чувствовать невозможную нежность в груди, от которой, казалось, вот-вот предательски встанет ком в горле.       Или он просто позволил себе жить?

***

      Мягкое окутывающее тепло разрасталось пропорционально странному предвкушению и горячей тяжести внизу живота. Словно внутри вот-вот должна была взорваться сверхновая, и Майкрофт распахнул глаза, простонав на выдохе изумленное:       — М-м-м...       И только тогда понял, что его губы накрыты чужой ладонью.       Грег с пошлым звуком выпустил его член из плена горячего рта, ухмыльнулся растерянному взгляду сверху и ответил-таки на немой вопрос:       — Кто бы мог подумать, что ты можешь быть громким даже во сне.       Майкрофт мотнул головой, освобождаясь, и с силой откинулся на подушку, буквально вдавился в нее затылком, прикрывая лицо ладонями.       — Кто бы мог подумать, что ты фантазируешь о сексе со спящими...       — Ты против? — Грег ласково провел ладонью по члену. Холмс не смотрел на него, но точно знал, что от озорной улыбки полицейского в данный момент можно было бы ослепнуть. Наверняка сиял, словно солнце на восходе.       — Займи уже свой рот чем-то более по... Ах!       Договаривать не пришлось. А вот собраться с силами и не оповестить гостеприимных родственников Лестрейда о том, чем тот занимается с ним в гостевой комнате — еще как. Майкрофт стиснул зубы и запустил пальцы в густые волосы инспектора. Сосал тот просто идеально — сильно, пропуская до самого горла и изредка лаская языком чувствительную головку — от чего у Холмса поджимались пальцы на ногах, а тело сладко подрагивало от нарастающего удовольствия.       Грег оторвался от него почти на самом пике, пережимая основание уже пульсирующего члена, и резко сбросил сжимающую волосы ладонь с головы.       — Проклятие! — вымученно прорычал Майкрофт, возмущенно уставившись на любовника.       Грег отпихнул одеяло подальше, позволяя тому с тихим шорохом сползти на пол, и прошептал:       — Прости, ты слишком горяч, чтобы ограничиться минетом.       Бедра Холмса наглым образом приподняли выше. Грег уверенно развел его ягодицы и поцеловал бледную кожу чуть выше колена.       — Они в соседней комнате, так что держи себя в руках.       — Ты же не... Ох, Лестрейд, черт! — Майкрофт неосознанно повысил голос, когда чужой влажный язык ткнулся в кольцо мышц, обводя вход дразнящими касаниями. Холмс беспомощно задохнулся от остроты ощущений и до боли закусил ладонь. Одно дело, когда это потрясающее действо с тобой проделывают в затерянной хижине в лесной глуши, и совсем другое пытаться не скулить от удовольствия в доме родных Грега, чтобы не разбудить их недвусмысленными звуками. Славное в таком случае он оставит впечатление после пары дней пребывания у них.       Чужой язык то прижимался, то порхал по анусу едва слышимыми касаниями, то ввинчивался внутрь, то оставлял широкие мазки по раздраженной и сверхчувствительной коже. Ягодицы ощутимо покалывала короткая утренняя щетина, добавляя пикантности ощущениям, от которых Холмс уже готов был взвыть на высокой ноте. Член стоял по стойке смирно и не хватало лишь пары движений, чтобы толкнуть себя за грань, но Майкрофт не хотел делать это сам.       — Грег, стой... Грег, пожалуйста, остановись, — жмурясь до белых вспышек под веками прошептал Холмс. Свободной ладонью он стиснул простынь, и ткань грозила вот-вот порваться от силы сжатия.       Его опустили на постель, а сверху почти сразу же прижали горячим телом.       — Помоги мне, — прошептал Майкрофт, ощущая, как его лицо начинают покрывать поцелуями.       — Трахнуть тебя слишком соблазнительная перспектива, но, боюсь, ты после будешь слишком сильно краснеть за завтраком, — проурчал Лестрейд, присосавшись к подставленной шее. Однако, вопреки собственным словам, потянулся к прикроватной тумбочке. Щелкнула крышечка как по волшебству материализовавшегося в его руке тюбика. Майкрофт панически дернулся и с нескрываемым ужасом взглянул на улыбающегося любовника.       — Когда ты успел?.. О, Боже! Нет!       Но, придавленный тяжелым телом, он не мог, да и, признаться честно, не хотел оказывать сопротивления. Грег аккуратно смазал свои пальцы, стараясь не позволить Холмсу отползти от себя подальше.       — Я не то имел ввиду! Как ты себе это представляешь сейчас?! — тяжело дыша, возмутился Холмс. Он приподнялся на локтях, наблюдая за действиями Лестрейда, и вздрогнул, до боли закусывая губу, когда входа коснулись прохладные от геля пальцы.       — Я найду способ тебя заткнуть, — пообещал Грег и буквально врезался в его рот своим.       Способ пришелся Майкрофту по вкусу. Мужчина упал обратно на подушку, притягивая любовника ближе, и самозабвенно отдался поцелую. Стон от проникновения двух пальцев с его губ выпили с безумной жадностью, как и все последующие — видит Бог, Майкрофта еще никогда так долго и так голодно не целовали. Дыхание сбилось, но Грег отказывался отрываться от него, моментально находя губами его губы, стоило Холмсу чуть отстраниться, чтобы глотнуть воздуха. Ожидаемо, что распаленного желанием Грегори не хватило на долгую прелюдию, да Майкрофт и сам горел, словно в огне, подаваясь бедрами навстречу растягивающим его пальцам. Он приглушенно постанывал в губы Лестрейда всякий раз, когда тот настойчиво поглаживал подушечками чувствительный комочек нервов в глубине, словно предупреждая о том, что с трудом сдерживается. И, когда входа коснулась головка, Майкрофт встретил легкую боль как отрезвляющее благословение. Грег так и не разорвал поцелуя, входя одним слитным толчком и с жадностью впитывая в себя его рваный стон.       — Тише, солнце, — лукаво улыбнулся Грег, задав медленный темп. Возбужденный член Холмса оказался плотно зажат между их животами и, истекающий смазкой, требовал к себе внимания. Майкрофт страдальчески нахмурился, выгибаясь и приподнимаясь над постелью, чтобы сильнее притереться к Лестрейду, пока тот с жадностью покусывал влажную бледную шею, так удачно поставляющуюся под ласку. По телу Холмса пробежали миллионы мурашек, подстегнув острое желание, сконцентрированное жгучим клубком в области паха. Еще немного — и он расцарапал бы в кровь спину Грегори в лучших традициях пошлых любовных романов.       — Склоняюсь к мысли, что лучше краснеть за завтраком, — выдохнул он, скрещивая щиколотки на пояснице полицейского. Грег вскинулся, останавливая движения и вызывая этим у мужчины недовольный тихий стон.       — Ты слишком много думаешь.       Майкрофт не успел даже дернуться, как ноги развели еще шире, подхватив под колени, лишь тихо вскрикнул, когда его практически сложили пополам, а губы снова закрыли даже не жестким, а уже агрессивным поцелуем. Головка члена внутри скользнула прямо по простате, и сдерживать стоны казалось чем-то нереальным. Он беспомощно цеплялся за широкие плечи полицейского, практически кусая его губы в ответном поцелуе. Грег двигался в одном темпе, медленно выходя почти на всю длину и резко толкаясь внутрь, и почти постоянно воздействие на простату едва ли не лишало Холмса остатков рассудка. Когда на особо удачном толчке даже поцелуй не смог заглушить короткий гортанный стон, Майкрофт почувствовал, как горло мягко сдавливает широкая ладонь. Он удивленно распахнул глаза, встречая горящий взгляд потемневших глаз, и сильнее сжал покрытые тонкой пленкой пота плечи любовника.       Ладонь чуть сильнее стиснула шею прямо под подбородком, пока Грег глаза в глаза ждал реакции онемевшего любовника. Майкрофт судорожно вдохнул, ощущая гулкий стук сердца в груди, и положил освободившуюся ногу на поясницу Лестрейда, безмолвно подталкивая того к продолжению.       Грег выпил его судорожный выдох, нависнув сверху. Первые толчки под стать прежнему ритму позволили Холмсу почувствовать, как учащается пульс. Давление ладони усиливалось вместе с повышающейся амплитудой и силой фрикций. Майкрофт продолжал мелкими глотками хватать воздух, но скоро лишился и этой малости — приоткрытые губы смяли голодным поцелуем, окончательно перекрывая приток воздуха. Майкрофт рефлекторно схватился за предплечье сжимающей его руки, но Грег не разжал хватку и не отстранился. Толчки стали жестче, грубее, а лицо Грегори приобрело хищное выражение удовлетворенного зверя, загнавшего в безвыходную ситуацию свою добычу. Пульс все сильнее стучал в ушах, мешаясь с наполнившими комнату влажными звуками секса. Давление в легких уже практически достигло пика, невыносимо хотелось вдохнуть всей грудью, и сознание Майкрофта начало мутнеть, концентрируясь на настойчивых губах партнера и на вспышках горячего наслаждения внутри. Грег с невероятной силой втрахивал его в постель, и толчки были уже на грани боли, что мешалась с тягучим звенящим чувством, струившимся по всему напрягшемуся телу. Майкрофт судорожно дернулся и захрипел, закрывая глаза и приближаясь к пику, который выбросил бы его за грань сознания, и долго ждать ему не пришлось. Он почти не почувствовал последних фрикций, только пульсирующее возбуждение в паху, не слышал позвавшего его голоса, но ощутил, как тугой напряженный комок внутри взрывается с невероятной силой одновременно с рванувшимся в легкие воздухом, брызгая по телу волной умопомрачительного экстаза. Опьяняющее наслаждение было столь острым, что тело отказалось слушаться. А Майкрофту казалось, что он и вовсе вышел за его пределы, переживая сладкое и необычайно острое удовольствие.       Приходить в себя не хотелось.       Грег лежал сверху, удерживая тяжесть своего тела на локтях, и настойчиво целовал его куда придется — в губы, в нос, прикрытые веки, щеки, шею. Майкрофт чувствовал нежные прикосновения к волосам. Грег тихо звал его по имени, но отвечать было выше его сил. Удовлетворенное мычание можно считать достойной реакцией или нет?       Тело ощущалось тяжелым и легким одновременно, а пошевелить конечностями казалось невозможным. Желание осталось лишь одно — растянуть этот миг в вечность, подставляясь под ласки.       — Я потерял сознание? — сипло прошептал Майкрофт, открывая глаза. В лице Грега были лишь нежность и легкая тревожность, но ни капли страха или паники.       — Нет, но был на грани.       — Подсознательно я знал, что ты хочешь отомстить, — лениво улыбнулся Холмс, постепенно приходя в себя. — Не знал, что захочешь меня убить столь изощренным способом.       Грег рассмеялся и поцеловал его — глубоко, с чувством, переплетаясь языками в медленном танце, немного ленивом и полном удовлетворенной сытости. Майкрофт поморщился, ощутив, как из него аккуратно выскальзывает опавший член партнера.       — Неандерталец. Теперь уже точно, — подвел итог Холмс, наблюдая за расползающейся по лицу Лестрейда счастливой улыбкой. Грег поцеловал его снова, прежде чем подняться с кровати, а вот от Холмса потребовалось немало усилий, чтобы справится с собой и сесть, не прибавляя себе дискомфорта в нежном месте. Натянувший боксеры Грег присел на корточки напротив и взял руки Майкрофта в свои крепкие широкие ладони, так разительно отличавшиеся от аристократически красивых тонких кистей Холмса.       — Перебор? — в вопросе слышались искренние тревога и настороженность.       — М-м-м... Я еще не вполне в адекватном состоянии, — честно признался Майкрофт. — Но мне понравилось. Отведи меня в ванную.       Грег напряженно улыбнулся.       — Очень больно?       — Кажется, я уже сказал, что мне понравилось. И уже интересно, чего еще от вас можно ждать в постели, детектив-инспектор.       Лестрейд не смутился, вопреки ожиданию Майкрофта, а лишь мягко усмехнулся, поднимаясь на ноги и увлекая за собой мужчину.       — Не только в постели, мистер Холмс. Уверяю, за ее пределами я тоже умею удивлять, — на этом бесстыжем со стороны копа откровении Майкрофт завис и шокировано уставился на партнера. — Что? Ты сам спросил, — Грег приподнял бровь на немое удивление Холмса и легонько подтолкнул его к двери. — Господи, ты и впрямь в неадеквате. Топай уже, ты в ванную собирался!       — А ты — нет?       Грег облизнул припухшие из-за их бурного утра губы и широко ухмыльнулся.       — Разумеется.       — Я не в том смысле, — запоздало сообразив, буркнул Холмс.       — А в каком? Разве это было не приглашение потереть тебе спинку?       — И почему я так хочу дать тебе в зубы? — надевая свои боксеры, процедил Майкрофт.       — Из-за моего чудесного языка и милого характера, полагаю. Двигай, — Грег сделал большими глаза и стрельнул ими на дверь комнаты, намекая, что партнер чересчур тормозит.       — А твои дядя и тетя?       — Тетя приготовит завтрак к половине девятого, сейчас она в деревне в десяти минутах ходьбы отсюда. Она всегда по утрам ездит туда в магазин за свежим молоком и продуктами. Дядя жаворонок, я еще часа два назад слышал, как он ушел в мастерскую. У них наплыв клиентов в это время года из-за туризма в той самой деревне.       Глаза Майкрофта округлялись по мере рассказал Грега, а рот в возмущении приоткрылся к его концу.       — Ты охре?..       — Фу, Холмс ругается? Тебе же понравилось? — мужчина хитро улыбнулся и в очередной раз подтолкнул Майкрофта к двери. — Иди уже. Разумеется, если не хочешь продолжить знакомство с моей фантазией прямо сейчас.

***

      — Давно вы знаете друг друга, позвольте спросить?       — Эм... Около четырнадцати лет, пожалуй, — Майкрофт, кажется, впервые за долгие годы ощутил себя юнцом, которого внезапно решили познакомить с семьей партнера. Глаза миссис Джеймесон удивленно округлились.       — Неужели? Грег никогда о вас не рассказывал, простите, потому ваш приезд оказался для нас полной неожиданностью.       Майкрофт тихо скрипнул зубами и поджал губы, едва не полоснув себе ножом по пальцу. Мысли женщины настолько явно читались у нее на лице, что ему оставалось лишь незаметно поморщится банальности людских суждений.       — Миссис Джеймесон, мы с Грегом действительно общались сугубо по работе все эти годы. Нас можно назвать скорее приятелями, нежели друзьями.       Будучи светловолосой, статной и невысокой женщиной с приятным грудным тембром и удивительно ясными зелеными глазами, тетя Лестрейда отдаленно напоминала Холмсу собственную мать. По всей видимости, именно эта неуловимая схожесть во внешности и поведении и ставила Майкрофта в некоторый ступор, заставляя пасовать перед напористостью пожилой женщины.       — Я ни в чем не обвиняю вас, Майкрофт! — с укоризной воскликнула миссис Джеймесон, суетившаяся возле плиты. По кухне расплывался потрясающий запах запеченных бобов, жареного бекона и яиц, подсознательно напоминавших политику о своем детстве в родительском доме и семейных завтраках. — На самом деле, я рада за Грега. Мы с Оливером очень переживали, что он никогда больше не построит отношений после развода. Он очень болезненно пережил измену второй бывшей жены и был так подавлен во время бракоразводного процесса, даже сказал в сердцах, что больше никогда не заведет отношений серьезней, чем на одну ночь.       В груди неприятно кольнуло предательски дернувшееся сердце.       — Миссис Джеймесон...       — Можно просто Кэлли, — добродушно улыбнулась Холмсу женщина. — И можете даже не уверять меня в том, что вы просто друзья, мой мальчик. Вы слишком откровенно смотрите друг на друга и полагаете, что окружающим это не бросится в глаза?       Майкрофт прикусил губу на мгновение и мысленно проклял свалившего по неизвестным ему делам в деревню Лестрейда. Тот бессовестно бросил его на откуп своей тете, сказав, что вернется к завтраку. Мужчина скинул овощи с доски в салатницу и, отложив нож, уставился в столешницу перед собой пустым взглядом.       — Я бы не стал сейчас торопиться с выводами.       — Даже после ночи в одной постели? — улыбнулась женщина, переворачивая бекон. Майкрофту показалось, что он на миг поменялся местами с этим самым беконом — к щекам прилила неконтролируемая волна жара. — Не смущайся, милый. Мы взрослые люди. А кровать Грега, когда я зашла недавно в его комнату, вовсе не была похожа по состоянию на ту, в которой кто-то спал.       — Это началось совсем недавно. Мне бы не хотелось, чтобы вы составили обо мне или о ситуации неправильное впечатление, Кэлли.       — Думаете, что я всерьез могла решить, будто вы причина разрыва Грега и Барбары?       Майкрофт с трудом справился с лицом, от греха подальше отворачиваясь к мойке и включая воду. Миссис Джеймесон обладала хорошими эмпатическими способностями и моментально спохватилась:       — Ох, мальчик мой, прости, я неправильно выразилась! Ты тут совершенно ни при чем. Грег патологически верен своей второй половине. Он был женат дважды, и на мой взгляд, оба брака распались вовсе не по его вине. Он пережил два болезненных предательства и до сих пор винит себя и свою работу. Однако Грег никогда не причинит боль тому, кого он любит.       Майкрофт, впитывавший в себя каждое слово женщины, сглотнул и поставил вымытую посуду в сушилку.       — Мне и в голову не пришло бы обвинять вас в каких-либо бедах Грегори.       — Грег вчера объяснил вам, что я нахожусь в довольно трудной жизненной ситуации. И тому, что я втянул его в это, нет оправдания. И вряд ли словами можно выразить мою благодарность ему и вам за помощь.       — Майкрофт, — тихо позвала задумавшегося мужчину миссис Джеймесон, накрыв мягкой ладонью нервно сжимающую край стола руку Холмса. Мужчина перевел на нее внимательный взгляд. — Вы должны знать, что Грега ничто и никто не заставит делать то, что он делать не захочет.       Майкрофт горько улыбнулся уголком губ.       — Ошибаетесь, Кэлли.       Женщина загадочно улыбнулась и легонько сжала пальцы Холмса.       — Тетя непогрешима, так что не вздумай больше говорить что-то подобное, если не хочешь, чтобы тебя лишили завтрака или прочитали нотацию об уважении к мнению старших.       — Грегори Лестрейд! Как тебе не стыдно! — картинно уперла руки в бока миссис Джеймесон, поворачиваясь к двери.       — Представляешь, не стыдно, — усмехнулся Грег, передавая ей пакет со свежеиспеченным хлебом, прихваченным по дороге из булочной в деревне. Он чмокнул женщину в милостиво подставленную щеку и пожал плечами в ответ на ее осуждающий взгляд. В конце концов он знал, что всерьез сердиться на него она не могла.       — Пойду позову твоего дядю. А вы двое закончите с приготовлением завтрака.       Майкрофт перемешал салат, глядя в спину женщины, и перевел злой взгляд на Лестрейда. Грег стоически выдержал испепеляющие волны гнева, исходящие от любовника.       — Дай угадаю — тебе устроили допрос с пристрастием?       — Почти. Ты явился практически в его разгар, — процедил Майкрофт, помогая мужчине разложить еду по тарелкам.       — Не за что, — ехидно улыбнулся полицейский.       — Оу... — позволив себе присмотреться, протянул Холмс. — Так ты все слышал.       — И ты понял это по какому-то волоску у меня на голове, приподнятой брови, складке на футболке?.. — сыронизировал Лестрейд на счет семейного "таланта" Холмсов.       — По лицу. Точнее, по его выражению, — спокойно ответил Майкрофт. — Ты плохо переносишь разговоры на личные темы и не согласен с мнением тети касательно причин измен бывших. И потому не выносишь, когда тетя пытается убедить тебя в том, что ты вовсе не виноват в том, что те женщины не смогли оценить тебя по достоинству. И уж тем более тебе не нравится разговор о твоей личной жизни в твое отсутствие, и чтоб это понять необязательно в совершенстве владеть дедукцией.       Лестрейд молчал, отвернувшись от Майкрофта к плите. Он медленно выложил яичницу на последнюю тарелку, аккуратно переложил грязную посуду в раковину и, поставив тарелку на стол с совершенно нечитаемым лицом, отвернулся к холодильнику.       — Молока хочешь? — тихо спросил мужчина.       — Хочу, — внезапно даже для себя ответил Холмс.       Грег поставил перед ним наполненный стакан и опустился на стул напротив.       — Ты сердишься, — еле слышно прошептал Майкрофт, не рискуя взглянуть на любовника. — Прости, я не должен был совать нос в твою жизнь.       — Знаешь, в измене всегда виноваты двое.       — Не всегда.       — Тебе-то откуда знать? — огрызнулся Грег. Майкрофт прикусил язык и счел лучшим помолчать, опуская взгляд в тарелку. Лестрейд собирался еще что-то сказать, но в кухню вернулись его тетя и дядя, и Холмсу подумалось, что это к лучшему.       До конца завтрака они только улыбались и старательно поддерживали разговор с родственниками полицейского. Периодически Майкрофт ощущал на себе тяжелый взгляд мужчины, но старался игнорировать странный шторм чувств, зарождавшихся в груди.

***

      — Очень надеюсь, что у нас получится добраться до Антеи, — буркнул Лестрейд, заводя мотор.       Майкрофт недоверчиво осмотрелся в салоне, про себя отмечая отсутствие каких-либо признаков личностных качеств предыдущего владельца седана. У черного "Фольксвагена" было затонировано, хоть и не наглухо, даже лобовое стекло, а в самой машине, помимо одеколона Лестрейда, пахло исключительно... новой машиной?       — Ты был прав, — пробормотал Холмс, глядя на мужчину в зеркало заднего вида. Грег вопросительно взглянул на него в ответ.       — Не могу даже представить в чем именно, но раз ты это признал, то я польщен.       — Ты сказал, что умеешь удивлять за пределами постели, — сказал Холмс и с улыбкой наблюдал, как брови Лестрейда поползли вверх.       — Габариты этой тачки не слишком комфортны для секса, Майкрофт, но если ты хочешь, я могу остановиться.       Холмс одобрительно хмыкнул.       — Мне нравится направление твоих мыслей, но я не об этом. Как ты все это проворачиваешь? Откуда ты взял практически новую машину в английской глухомани за такой короткий срок? Поменял на угнанный "Ситроен"?       — Ты догадлив.       Настала очередь Майкрофта недоуменно приподнимать брови.       — Как, черт возьми?!       — Ты сам говорил, что в наше время выгодно иметь полезные знакомства. Эту машину я тоже должен буду вернуть владельцу, а угнанная тачка останется пока при нем, как залог. Если у нас все выгорит — "Ситроен" вернется к своему хозяину без единой царапины, волшебным образом найдясь где-нибудь на безлюдной окраине Лондона.       Грег не без улыбки наблюдал за меняющимся лицом Холмса. Переваривая информацию, тот уставился на пролетающий за стеклом машины пейзаж и весьма забавно нахмурился. Морщинку, залегшую между тонкими бровями, хотелось разгладить, а самого Холмса — поцеловать, чтобы вывести из странного ступора.       — Тебе не впервой нарушать закон? — спустя минут пять, внезапно подал голос политик.       — Иногда ситуация не оставляет выбора. Приходится договариваться с собственной совестью.       — Стоит вообще спрашивать, откуда у тебя такие знакомства? — Майкрофт внимательно смотрел в отражение посерьезневшего лица Лестрейда, выруливавшего на магистраль.       — Когда все успокоится, ты все равно сможешь вычислить это все по своим базам данных. Но если тебе интересно, то большинство из них возникло именно из-за специфики работы. Расследования призваны не только найти настоящего преступника, но и временами оправдать невиновного, которому грозит несправедливое обвинение в том, что он не совершал.       — Что же, в нашей ситуации человеческая благодарность просто небесный дар.       — Я отправил кое-кому пару писем еще в Лондоне, так что нас будут ждать по прибытию. Ты сказал, что нужен доступ к секретным файлам, то есть — к твоему ноутбуку, так что постарайся сообразить, как тебе лучше связаться со своими людьми в столице.       — У Антеи есть неотслеживаемый и незарегистрированный номер.       — У нас вроде как тоже, — улыбнулся Грег, открывая бардачок и жестом фокусника достав оттуда небольшую коробку, из которой Майкрофт извлек на свет божий дешевый сенсорный смартфон. — Но звонить ей лучше будет уже в Лондоне.       — Согласен. За всеми моими людьми будет слежка. И... Грегори?       — Что?       — Спасибо. Как я уже сказал, ты значительно более полезен в этом деле, — Майкрофт и впрямь ощущал себя должным этому удивительному человеку.       — Знаешь, я тоже в тебе ошибся, должен признать, — кивнул в ответ инспектор.       — Вот как? И в чем же конкретно? — заинтересованно приподнял бровь Холмс.       — Ты кабинетное растение. По крайней мере, в решении бытовых вопросов ты совершенно бесполезен, — беззлобно хохотнул Лестрейд.       Майкрофт демонстративно поджал губы, но все же не выдержал и тихо рассмеялся. Он не замечал, как Грег с изумлением наблюдал за ним в зеркало и отвел глаза, стоило только Холмсу, отсмеявшись, посмотреть в него.       — Мы можем поговорить? — нерешительно начал Майкрофт.       — Мы уже это делаем, если ты не заметил.       — На счет ссоры утром.       — Ох... Помнится, ты, как и я, не любишь личные темы, — взгляд напрягшегося полицейского остановился на багажнике едущей впереди машины.       — Не люблю недосказанности. Да, я не хотел лезть тебе в душу. Я просто хочу понять, почему ты считаешь себя виноватым в том, что случилось в твоей жизни?       — А кого мне еще винить? Бывшие жены не выталкивали меня на работу насильно. Они не зависали на работе до глубокой ночи, желая проводить время с семьей, не забывали о семейных праздниках, не дежурили на Рождество...       — А когда они выходили за тебя, они учитывали специфику и трудности твоей работы? Ты толкал их в кровать к другим мужчинам невниманием или грубостью? Кто-нибудь из них замечал твой трудоголизм прежде, чем высказать тебе претензии о нем?       — Тебе проще понять, ты и сам такой же.       — Не отрицаю. Это не ответ, Грегори.       — Думаешь, я никогда не спрашивал себя об этом? Чувство вины не становится меньше от оправданий самого себя.       — У меня просто не идут из головы слова твоей тети о том, что ты больше никогда не хотел заводить отношений.       — Но предложил их тебе?       — Да. Почему ты вдруг снова решил рискнуть? — сердце застучало быстрее. Майкрофт пытался не выдать своего очевидного волнения, следя за выражением лица Грега. Тот долго молчал, а Холмс не хотел давить и не хотел сам себе признаваться в том, насколько жизненно важным сейчас для него было услышать ответ.       — Потому что я никогда не думал, что встречу человека, который сможет в полной мере понять, насколько болезненно предательство близкого человека. Да и предательство в целом.       Сердце сжалось в груди. Майкрофт уставился в спинку переднего сидения, осмысливая то, что услышал.       — Ну и что ты там притих?       — Ты ведь понимаешь, что я точно такой же трудоголик, как и ты, Лестрейд? — губы Майкрофта внезапно тронула мягкая улыбка.       — Сдался бы ты мне в ином случае, — усмехнулся Лестрейд.       — В таком случае, ты должен на мне жениться, когда все закончится.       — Едва ли ты рассчитывал на такой поворот событий, похищая меня из Лондона, — Грег озорно подмигнул ему в зеркале.       — Следи за дорогой, — улыбаясь, проворчал Холмс.       Да, не рассчитывал. Как и не верил сейчас в успешное окончание своего предприятия. Но до безумия хотел лишь одного — несмотря ни на что вывести Грега из-под удара. А это было маловероятным, ведь полицейский уже не раз доказывал, что не побоится сунуться даже в адское пекло, чтобы прийти на помощь нуждающимся в ней.