В нашу с тобой тайну вложу всю гамму своих чувств хрупких

Птичьи голоса прорезали утреннюю свежесть, во влажной траве закопошились букашки, словно бурча – «Кто включил свет?» Медовое весеннее солнце осветило комнату через окошко, и Сион, потянувшись, медленно встал с кровати, направляясь к небольшому зеркальцу. Седые волосы ежиком торчали в разные стороны, под глазами – едва заметные круги, словно напоминание о бессонной ночи. Почему бессонной? Сион вяло усмехнулся. Кроме того, что он допоздна работал в пекарне, юноша пытался написать письмо Недзуми. Да, именно пытался, потому как сон одолевал глаза и мысли, и буквы получались из ряда вон коряво, и писалась вовсе какая-то фигня. Сильная тоска по другу таки и заложила эти тени, что красуются сейчас под его глазами, как у пандочки. Тихий писк со стороны постели напомнил о делах насущих, усталые глаза с трудом сфокусировались на подпрыгивающем и чудом не выбивающем пух из подушки Гамлете. –Проголодался, малыш? Собственный хриплый голос немного вернул в реальность. Заставив себя взбодриться, Сион, взлохматив пальцами волосы, осторожно подсадил мыша на плечо, и парочка прошествовала на кухню. Каран спозаранку уже вертелась в пекарне, и потому юноша в одиночестве приготовил кашу себе и мышонку, стащив из корзинки вчерашние булочки. Однако, Гамлет даже не посмотрел на еду, все продолжая возбужденно подпрыгивать. Сион недоуменно перевёл взгляд на подоконник, куда смотрел мых. Цукиё? Крават?! Юноша вскочил с места. Это могло значить только одно...