***
Старательно выгоняя через порог воду, Сион слушал дождь. «Словно горох по крыше», – отстраненно подумал он. Ливень был косым, и сильный ветер хлестал тугими струями крышу. Ручьи врывались под порог двери подвала, беспощадно заливая пол. Довольно скоро, утомившись корячиться задом кверху, Сион, наплевав на чистоту джинсов, встал на колени. Вода упрямо продолжала литься, и парень, прикинув, отправился в помещение за дополнительными тряпками, попутно отмечая отсутствие фигушки. Вместо неё с постели свисала изящная рука, с кончиков пальцев которой свисали холодные дождевые капли. Да он замёрз... Нет, не до того. Ещё немного, и, возможно, вода просочиться в комнату. Нагрузившись охапкой ненужного барахла – тряпок, доисторических ковров, которые так любила моль, даже дырявых носков – втиснулся в коридор. Вывалив кучу на каменный пол, он, оскальзываясь, начал толкать ею воду к порогу двери и, наконец, этой своеобразной плотиной прекратил течение. Краем глаза заметил свет снаружи, недолго поколебавшись, вышел. И захлебнулся воздухом. Тучи рассеивались, пропуская холодные лучи полной луны. Влажно блестящая трава отливала потусторонним голубым на этом свету, а тёплый туман показался похожим на кисель. В кустах что-то блестнуло. Как завороженный, Сион подошёл. Но по пути упал. В лужу. Не вставая, он протянул руку, удивленно заметив, что при лунном свете и без того бледная кожа казалась белоснежно фарфоровой, совсем прозрачной. Пальцы погрузились в зелень. Из травы показалась... Туфелька. Зачем-то юноша погладил её. Может, хрустальная? Не до конца осознавая, что делает, Сион посмотрел на луну сквозь оплетенный замысловатой лозой прозрачный каблук. Сияющий диск забавно дробился, и Сион улыбнулся, ощущая, как стекают капли за шиворот.***
– Недзуми. Тишина. – Недзуми, – позвал, уже настойчивее, Сион. Из под одеяла донеслось сдавленное мычание. Решившись, юноша, засучив рукава, принялся друга трясти. Как-то злобно чихнув, Недзуми наконец свалился с кровати, встал и опять плюхнулся на неё, уже сидя, и гневно уставился на блондина. Еще чуть-чуть, и на того обрушиться поток брани, а от молний из серых глаз уже трещало в волосах, но... – Ты где это взял?! Крыс, мокро-лохматый, в ужасе выпучив глаза, смешно подпрыгнул и попытался выхватить Сионову находку, но тот не дал. – Недзуми, почему ты в одном ботинке? – улыбаясь, спросил Сион, уже догадываясь о произошедшем – он помнил грозное ворчание о собаках. – Псина содрала. Дай, – нервно потребовал брюнет. – И ты одел каблучок Офелии? – Не в одном же ботинке мне по городу скакать, дебил! – Крыс делал ловкие попытки выдернуть из тощих ручонок свой позор, но опять не смог. – Чёрт! В ответ парень весело сверкнул глазами и, поймав чужую босую ногу, напялил туфельку. Недзуми оторопело уставился на него. Потом на ногу. И опять на Сиона. – И что это значит? – медленно, по слогам произнёс он, в то время как в серых глазах закипала буря. – Ты так похож на девушку, Недзуми, – глупо сияя улыбкой в пол лица, прошептал юноша. И Крыс взорвался. – Ты! Зубочистка! АППЧХИ! Селедка! – выкрикивал Недзуми, нелепо прыгающий по лужам на одной ноге в ботинке за удирающим Сионом. – Тощая блоха! АААППЧЧХИ!!! Это я-то на девушку?! Погоди у меня, щенок!! – вопил он, отчаянно чихая и размахивая туфлей. Простудился. Температура у тебя, Недзуми. Температура.