Знакомьтесь, Булаткины!

На следующий день

Егор Нихрена… себе какая рань. Ещё бы. Словно настал предрассветный час, а когда матрас прогнулся, я не нисколечко не встревожился. Я был выжатым как лимон, слишком усталым и озадаченным, так что я просто не мог и не стал бы разлеплять глаза, чтобы рассмотреть, кто или что подкрадывалось ко мне. Точнее говоря... по мне? А ещё темно. Из-за непрестанно закрытых штор на окнах моей комнаты вы не то что свою руку, вы вообще ничего не разглядите перед собой, так что нечему удивляться, что я не распознал незваного гостя. – Доброе утро, – раздался томный голос, больше походивший на шёпот. Словно она не хотела, чтобы кто-то ещё знал о её присутствии, несмотря на то, что в комнате мы были одни… словно это наш маленький секрет. Только наш. Так что я тоже решил шептать, но не успел и слова вымолвить, как рука Хейз накрыла мне рот. – Ш-ш-ш-ш-ш. Я смиренно кивнул, а затем её губы оказались у моего уха. – Мне лишь нужно… – умолкла она, будто не хотела проболтаться. Жар её дыхания, опалявший мою шею, вмиг меня возбудил. Как будто это так много у неё отнимет. Я боялся открыть глаза. Боялся, что она уйдёт; голос выдавал намерения гостьи. Он был таким незнакомым… таким решительным… но также наивным и слабым. Точно одно неверное движение – и она, будто напуганная, убежит, поэтому я не открывал глаза, пока рука Кэтрин скользила ниже, ища то самое возбуждение. Да… блядь, да. Продолжай. Под одеялом… поверх боксёров, и моё дыхание немного участилось. Достаточно, чтобы выдать меня. Выдать всё. Пока она продолжала атаку, шепча всякие пустяки… так нежно… так тихо… так чертовски требовательно. Это было чересчур. Ладно, не совсем. Пока что. – Тебе нравится? – Пальцы девушки оценивающе проходились вверх и вниз по моему члену, и я кивнул, сглатывая. – Хочешь больше? – Хриплым и весьма сексуальным, опасно сексуальным голосом поинтересовалась она, и я одобрительно шевельнул головой. Затем рука Кэт потянула за резинку моих боксеров, приспуская их. Я двинул бёдрами, помогая ей стянуть мешающий предмет одежды, и мой член, словно приз за прилежность, высвободился. Я скользнул рукой, а может, и второй по телу гостьи, ища «зоны особой значимости», когда вдруг она резко остановила меня наставническим тоном: – Не двигайся. – Чрезвычайно тихо. Крайне требовательно. – Лежи смирно. Этот шёпот убивал меня. Да всё убивало меня. И всё же я повиновался. Я был околдован… словно находясь под наркотическим кайфом. И только и мог, что контролировать рваное дыхание, в то время как ладонь девушки целиком обхватила мой стояк. В середине процесса я отчасти задался вопросом, а к чему, собственно, это идёт. Неужели она всё-таки воспользуется той самой ржавой пилочкой для ногтей? Или она?.. Однако её дыхание тоже стало неглубоким – в сохранности достоинство моё, – тут что-то другое. То, о чём каждый из нас задумался перед тем, как отправиться спать вчера вчерашним вечером. А мне всего-то хотелось ощутить жар её тела, убедиться в том, что там она реальна. Если она мокрая, то изнемогала ли она по мне так же, как я жаждал её? Или это дополнительная попытка наебать меня? Некий способ взять нашу ситуацию под контроль? Боялась ли она дать себе волю или же пристрастилась сосредоточивать власть в своих руках? Брюнетка не издавала никаких звуков, кроме вдохов и выдохов, поглаживая меня. Изо всех я старался следовать её повелению, не двигаться, но мой таз жил отдельной жизнью, качнувшись вперёд, ей в руку, когда я больше не мог сдерживаться, подпитывая возбуждение фантазией, в которой вместо руки Кати был её рот… может, даже её… Дерьмо… не помогает. Как я заметил, у неё тоже были потребности. Она не хотела, чтобы я замечал, но, признаться, я видел… эти тонкие намёки. Периодически она сильнее прижималась ко мне, мимолётно захватывая зубами мочку моего уха в желании прикусить… но так и не прикусывая. Не потакая себе. Выебите меня. Если бы я только мог сказать ей… – Кончи для меня, – прошептала она, осознавая моё отчаяние, усиливая ласки в нужные моменты… в нужных местах, и перестал контролировать бёдра, дыхание моё участилось, брови сдвинулись на переносице в предчувствии потребованного ею надвигающегося оргазма. Я опять простонал ей в руку, затыкавшую мне рот, не дававшую и слова вымолвить. А затем внезапно, на этих словах, точно я не хотел ничего более, кроме как осчастливить девушку, я дёрнулся, содрогнулся и кончил ей в ладонь, задерживая дыхание, отчаянно желая схватить её и зацеловать до смерти… попробовать на вкус, пощупать так, как мне хотелось… требовалось. А когда я закончил, она просто проурчала: – Хороший мальчик...А теперь медленно сосчитай до десяти… медленно. Я замотал головой. – Ты ведь спишь, Егор, – смолкающим голосом проговорила она. Озадаченный, я повиновался, и на последнем счёте распахнул глаза, зная, что не увижу её, но тем не менее ища взглядом. Разумеется, её там не было. Я выдохнул. Я дышал глубоко, целенаправленно и, честно говоря, насладился подаренной мне Хейз разрядкой, ещё сильнее возжелав её. Трубочку не вешайте. – Какого хрена? Я вытянул руку из-под одеяла, ощутив липкость между пальцев. Я ещё дремал. Я мог дотронуться до себя в отсутствии руки фиктивной жены? «Я мог», – подумал я, основательно просыпаясь. Или она оказалась права? Неужели мне приснилось? – Блин. Скинув одеяла, я вылез из постели, ища признаки… доказывающие, что она тут была, и не найдя их, я подумал, что это ничего не значит… Катька чертовски коварна… Я направился в душ, постоянно сомневаясь в себе. Мои сомнения подвергали сомнению сами себя. Я подвергал себя сомнениям в четвёртой степени. Туда и обратно… вверх и вниз… сбоку, гадал, происходило ли это наяву. «Так спроси, сколько можно», – обратился я к себе, вымывая шампунь из волос. Нет, девушка станет отрицать. С другой стороны, с чего бы ей… Чушь. Зажать мне рот ладонью? Немного я знаю женщин, которые решились бы на такое… Дьявол, да никаких таких женщин я не знаю, а тем более тех, кто счёл бы подобные «ласки» грёбаной прелюдией. Чёрт подери. Интересно, на ней были каблуки. Одеваясь, я решил, что присмотрюсь к Кате, понаблюдаю за её реакцией, когда спущусь вниз провести ещё один день в качестве мужа и жены. Однако никакие признаки того, что она навещала мою спальню этим утром, не проявились, когда она, отчасти недовольная, отчасти нетерпеливая, поздоровалась со мной, чуть позже вошедшим на кухню. – Доброе утро, – как можно бодрее поприветствовал я Хейз, не выдав своего, точно кошачьего, любопытства и проходя к холодильнику посмотреть, осталась ли там еда . Фиг с маслом. Чёрт. – Доброе утро. Хм-м-м… ну, по голосу не скажешь, что она только помогла парню выпустить пар в его кровати… зуб даю. – Ты, э-э, хорошо поспала? – Я прихватил бутылку воды взамен завтрака. – Замечательно. Я сощурился и отпил H2O, пока она вытирала стол. Уклончива. Короткие, односложные ответы. Я решил, что «жена» избегала встречаться взглядом, так как знала, что я мог раскусить её. С другой стороны, не исключено, что она испытывала неловкость… та ещё дилемма. А Кэтрин хорошо удавалось делать невозмутимое лицо. Не успел я перейти к следующему вопросу, как она меня опередила. – Расслабься? А сейчас… она смотрела прямо на меня. Определённо ничего неловкого в этом взгляде не было. – Расслабиться? У нас есть приблизительно восемь часов, чтобы приготовиться к… игровому вечеру, где сверхважно вести себя, словно мы действительно нравимся друг другу, чтобы этим людям было уютно с нами и чтобы они, будем надеяться, поделились с нами информацией об Джаспере, чтобы у нас, наконец, было о чём доложить Романову в следующий раз… Егор… Как, по-твоему, мне расслабиться, когда над нами висит этот дамоклов меч? В данный момент я полагал, что ни за что на свете Хейз не могла быть в моей спальне ранее. Вот печалька? Я недоверчиво пялился на неё, и она швырнула губку в раковину. – Что? Я погрозил ей пальцем. – Знаешь, когда ты взвинчена, у тебя прямо посреди лба жилка бьётся, и того гляди лопнет. Я заметил это в аэропорту Москвы и счёл забавным, но сейчас это казалось… подкупающим. Брюнетка закрыла глаза на минуту и сделала вдох. – Давай просто… постараемся выведать информацию, хорошо? И не отвлечься на детскую чепуху? Она опять попыталась улизнуть от меня, а я больше не мог это терпеть. Мне казалось, словно мы продвинулись вперёд в наших отношениях, а теперь опять делали шаги назад. А ведь она могла быть утром у меня. Может, она ждёт, что я сам поинтересуюсь об этом? Может, она вовсе этого не хочет. Может, она лишь хочет это забыть. Но ведь мы больше не играем в ту игру? Или как? – Ты была утром в моей комнате? – ляпнул я. Это лучше, поверьте мне. Кэт замерла на пару мгновений, затем развернувшись ко мне. – Извини, что? Ой. Я уже забыл, как до опупения презирал эту фразу в её исполнении. – Я тут гадал, поскольку ранее произошла неимоверно странная ситуация, что… – Егор, – прервала меня Катя. Я снял напряжение, потому что уже знал этот её взгляд, тот самый взгляд, говоривший, что сейчас будет что-то с чем-то. Так и случилось. – У меня нет причин быть в твоей комнате. Я не могу вообразить, что бы такое захватывающее могло меня туда заманить. И уж точно у меня нет времени сидеть тут и выслушивать сказки о странных вещах, творящихся в твоей комнате, так что… И ушла, отрывисто махнув мне рукой. Покачивая бёдрами и всё такое. Но даже не думайте, будто от меня не ускользнуло, что она, вообще-то говоря, так и не сказала, что не была в моей спальне. Вы же заметили это, верно? Однако я не стал чрезмерно давить на неё в этом направлении. Не сейчас. Я не намерен давить на женщину, способную по кусочкам отрезать мне член. Не важно, насколько хороша она в постели. Так или иначе… С неохотой я согласился со своим внутренним стремлением к правде, что не стоит поднимать эту тему. Остаток дня мы провели за изучением наших соседей, пытаясь завязать интересный разговор, который можно было превратить в скрытый допрос, но что важнее, напряжение достигло совершенно нового уровня. Я всё делал неправильно. Все мои слова воспринимались неверно, не важно, как бы я ни силился сгладить ситуацию. Брюнетка делала мысленные пометки о наших объектах, и я следовал её примеру, только запоминая детали о ней. Она в прямом смысле выглядела так, словно может треснуть надвое, если кто-то прервёт её размышления. Это не помешало мне погазовать. В какой-то момент, когда она пребывала в глубоком раздумье, я воспользовался возможностью соблазнить напарницу приманкой. – А знаешь, если ты была сегодня утром у меня в комнате… А я не говорю, что так было… Но если была… Я бы не особо жаловался, между прочим. Каменное выражение лица девушки не изменилось, и когда я понял, что она не собирается мне отвечать, то уставился вперёд, наблюдая за дорогой и напевая себе под нос с искорками в глазах. – Рукоблудствуя… детка… – Егор. Опять двадцать пять. – М-м-м? – Заткнись. Я старался не расхохотаться. И смолк – то есть ясно, что она чем-то смущена, а мне не хотелось плескать масло в огонь, так сказать… так что, да, я перестал петь. Вместо этого мыча. В общем, день прошёл примерно в таком духе, пока мы ездили по делам в поисках хорошего вина для подарка хозяйке сегодняшнего вечера, попутно играя в собственную игру. Она не давала выхода мучающим её проблемам. Закинула в подвал всё, что вчера могло бы охарактеризовать её с иной стороны, и проглотила ключ. Хорошие времена. Где-то в середине дня случайная мысль, быть может, проскочила у меня в сознании, занимаемом дискуссиями на тему, а не развить ли тему «Это ты была утром в постели?». А вдруг это как-то связано с её отцом; у них состоялся очередной телефонный разговор, который вполне мог расстроить девушку, однако к концу светлого времени суток я удосужился напомнить себе все причины, по которым изначально оказался в такой ситуации. Не то чтобы я сразу решил строить карьеру в этом деле. Георгий, чёрт возьми, не оставил мне других вариантов, и с каждой мыслей о нём я сильнее злорадствовал. Хватит с меня изображать понимающего, фиктивного мужа-недоумка. Это не моя работа облегчать жизнь Хейз, верно? Я тут не для неё. А для себя. А если проживание в одном доме подстрекнуло её к внезапному «выгулу моей собачки», тогда так тому и быть. Не всё ли равно, хочет она сознаваться или нет, верно? Ей нравилось сохранять анонимность в этом вопросе. Но это не давало ей права отыгрываться, не так ли? Когда мы были готовы отправиться в дом жены Тимура- Алёны, которая пригласила нас на игровой вечер, в котором незамужние будут искать себе пар, а те кто имеет колечко на безымянном пальце правой руки должен поменяться партнёром.. Но стоило Хейз прореветь моё имя в очередной… докучающе-провоцирующий раз, я стремглав вылетел из прачечной, успев перед уходом накинуть пару вещей из сушилки, как она опять изогнула свою чёртову бровку, не одобряя мои действия, слова, вздохи или, чёрт, какая разница, – мне всего лишь надо оставаться костью в горле этой стервы. – Что? Что на этот раз? -Кричал я. – Я просто… – Что? У меня мятая рубашка? – я потянул за рубашку, сминая материал в руках. – Нечёсаные волосы? – Взлохматил ладонями лохмы. – Что? – Знаешь, ты… – Забыл почистить зубы? Или следует сделать коррекцию бровей? Ещё раз побриться? Давай, не томи, Кать! Кэт буравила меня взглядом, и мысленно я праздновал, хотя бы один для разнообразия, отыгранный у неё раунд. Она заслужила и знала об этом, но хрен она признается в этом. В итоге девушка лишь закрыла рот, затем сказав: – Ничего, – неискренне улыбнулась, схватив жакет и сумочку. – Пошли. Пока мы шли к дому Алёны, вернее, пока Кэтрин маршировала, а я пытался поспевать за ней, я осознал, что своим поведением лишь усугубляю ситуацию, и что же это за пара, которая приходит на игровую вечеринку и первым делом ссорится? – Послушай, мне жаль, я просто… – Да всё в норме, – оборвала меня "жена", обгоняя, хотя потом, в итоге, мне удалось её нагнать. – Слушай, я чертовски измотался… Может, ты хотя бы раз немного пожалеешь меня? – Чуть ли не потребовал я, чуточку повысив голос, и у порога дома Тимура остановилась, вперившись в меня сердитым взглядом. – Ты странно на меня смотришь, я что, ужасно выгляжу? Потому что, в самом деле, если так и есть, то я пойду домой и переоденусь. - Конечно же, нет! Как моя любимая толстовка с любимыми чёрными джинсами и кепкой, причём всё в один чёрный тон, могли выглядеть ужасно? Девушка оглядела меня с ног до головы и затем посмотрела прямо в глаза. – Замечательно… ты выглядишь… замечательно. Эту фразу можно было счесть за комплимент, только за исключением того факта, что красовавшаяся на лице «жены» улыбка вынуждала меня думать, будто она старалась не рассмеяться. Только я собрался спросить, что тут смешного, как дверь перед нами распахнулась. Там стояла плохо окрашенная блондинка, чьё выражение лица варьировалось от добродушного приветствия до шока, далеко не ограничиваясь моими представлениями об эмоциональной реакции. – Какого чёрта? Не самое приятное знакомство, не так ли? Я украдкой глянул на Катю, которая больше не смотрела на меня… или кого-то ещё… затем я обнаружил Джаспера, стоявшего позади хозяйки вечера и окидывавшего меня странным взглядом. – Тебе тут кое-чего не хватает, а, Егор? – Что? Тимур, стоявший сбоку, пытался замаскировать смех, пихая еду в рот, но, по крайней мере, он пытался намекнуть мне, какого хера тут творится. Его взгляд упал на мой пах, и первая мысль, пришедшая мне в голову, была, а к той лиге я его причислил, но затем раздался голос Элизабет Стин. – Может, Алёнке следовало уточнить, что на эту вечеринку полагается приходить в штанах, Егор? Я захохотал. – О чём, чёрт подери, вы говорите?.. – Ну, им по душе сексуальные игры, – добавил Юнусов. Я глянул вниз. Без джинс. Точно. И… чтоб меня. Я выдохнул, таращась на Кэтрин, пытаясь не оценивать её чувство юмора и мстительную тактику после моего срыва в дома. – Сейчас вернусь. Я засеменил в наш престижно-фальшивый дом, высматривая других невинных прохожих, едва не посмеиваясь над тем фактом, что эта женщина позволила мне пойти к соседям в одном исподнем. Я покачал головой при виде джинс, висевших на гладильной доске, и натянул их, в полном отвращении от себя, позволившем этой женщине отвлекать меня от простейших заданий. Затем я направился к дому Шишкиной. Пока вдруг через минуту не остановился напротив дома Стина. Как я видел, все были на вечеринке, что означало: «никого не будет… снаружи», – размышлял я, крадясь между домами, чтобы глянуть, какие ещё проблемы я смогу нажить себе перед вторым появлением в доме соседей. Одетым, разумеется. Я заметил камеры слежения и оставался вне их видимости, держась у стены рядом с дверью соседа Джаспера и пытаясь разглядеть дом последнего через окна. Я не знал, что искал, я просто надеялся обнаружить то, что закрыло бы это чёртово дело, и я закончил бы играть в эти дурацкие ебанутые игры – никакого каламбура, – и вернуться, как я надеялся в новую для себя жизнь. Подальше от Григория Романова, подальше от Кэтрин Чёртовой Дразнилки Хейз и, что важнее, в конце концов, подальше от этой болтливо-аферистичной жизни. Не важно, приказ это Романова или нет. Казалось, коробки стояли рядком вдоль стены в столовой Джаспера, а в остальном не много стояло мебели, по крайней мере, в этой части дома. В попытке рассмотреть получше я чуть вытянулся вперёд, когда услышал жужжание одной из камер наблюдения. Она двигалась… и если я не пошевелю задницей, то она меня заснимет, так что я юркнул обратно в тень и протопал обратно к дому, в котором сегодня устраивались вечерние игры, перебирая в голове варианты содержимого тех коробок. Он что, работает в разведке? Проворачивает незаконные делишки… Бомбы, может? Деньги? Не… Тогда это дохерища денег. Когда я дошёл, то дверь оказалась открыта, и я покачал головой, дивясь доверчивости местных жителей. Оставлять дверь незапертой? Любой мог просто… войти и воспользоваться вами. Любой, неблагонадёжный человек. Вроде меня. – Я до сих пор не верю, что никто из вас не заметил, что он был без штанов. Я не узнал голос, следуя на звук общего сборища. Незнакомый голос, по моим оценкам, мог принадлежать хозяйке дома. – О, я заметила это сразу, но сегодня Булаткин ужасно себя вёл… его требовалось немного укротить, если ты понимаешь, о чём я. А я не дам соврать, что сегодня Катя только об этом и трындела. Так и знал, что вовсе не своего фиктивного муженька допрашивать надо, а кучу долбаных незнакомцев… не желавших нам доверять. – Колоритный у тебя лексикон, Кать, – подметила Лиза, и я прыснул про себя, прежде чем завернуть за угол в, должно быть, самую просторную гостиную, которую мне только доводилось видеть за всю свою грёбаную жизнь. – Нихрена себе. – Ой, – заметила меня Стин. – И ты тоже, Егор. – Простите, – пробормотал я, проходя к столпившимся людям. – Сегодня вечером меня немного поторапливала эта леди, и, похоже, я забыл полностью одеться после нашего… – я подвигал бровями, – послеполуденного развлечения. Лиза покраснела, Тим весело посмеялся, а Джаспер отреагировал как обычно – развесил уши. – Что ж, сейчас ты одет, – протягивая мне руку, сообщила жена Юнусова, отчаянно пытаясь повернуть разговор в иное русло. – Я Алёна. Видите? Я прав. – Рада, что ты вернулся, Егор, мы как раз определялись с партнёрами на этот вечер. – Вызываюсь быть партнёром Егором, – донёсся до меня знакомый голос. – Раз Катька уже занята. Мне даже не понадобилось смотреть на Настю, когда она объявила об этом, и мне тут же захотелось узнать, кто, чёрт возьми, был этим партнёром. И потом я увидел его. Да, я сказал «его»… и не знал, то ли смеяться, то ли ударить этого парня. Им был молодой, мускулистый, бесшабашный парниша, как по мне, сидевший чересчур близко к моей фиктивной жёнушке. Думаю, я имел сердитый вид. Я определённо сердился. Иначе почему у меня в таком случае сильно болел лоб. Голоса стали приглушёнными, когда я стал вышагивать к этому куску человека, чтобы он убрал чёртовы руки с моей чёртовой… – А вот нихрена, – преградила мне путь Кэтрин. Поначалу я думал, что она обратилась ко мне, но потом… – Насть? Что, ты не хочешь быть моим партнёром сегодня? – поинтересовался некто, и я стал врубаться. То говорил её муж, а с ней – Кэт. Мне на предплечье легла рука, но не Хейз– слишком крупная для неё. Я оглянулся, затем переводя взгляд вверх. – Тим? – На твоём месте, брат, я бы не встревал в драку между женщинами. – Предостерёг он, в то время как миссис Ньютон отразила выпад моей "жёнушки", а у меня крутилась мысль – женская драка? Затем Анастасия продолжила провокацию. – О, мы все здесь друзья… Давайте… немного повздорим сегодня. – Я пас, – сказал мистер Ньютон, однако моя девочка ещё хотела в этом участвовать, шагнув к соседской шлюшке, разумеется, проигнорировав меня. – Сядешь рядом с моим мужем и распрощаешься со своей жизнью... У меня взлетели брови, и до меня донёсся голос Тимура, зажавшего себе рот ладонью и прошептавшего: – Твою мать! А она… смелая. В чём-то я был с ним согласен, так что просто кивнул. – Эй! – Остынь, Насть. Мы вытаскиваем имена, ты знаешь это… не станешь исключением, как и все остальные сегодня вечером, как и в любой другой вечер, – безапелляционно заявила Алёнка. Собравшись, она с улыбкой проговорила: – Так и быть, позволим судьбе… разбивать нас на пары. Анастасия не вытянула моё имя. Слава тебе Господи. А то ведь пройти всё могло безобразно. Ей выпала пожилая женщина, живущая с кошками через два дома. Мне достался Юнусов, что, признаться, по мере развития вечера вылилось в интересный расклад. Он оказался достойным партнёром во время игры «Угадай слово по изображению», и я кайфовал от того, как он полностью сосредоточился на хозяйке вечера, чьим партнёром был Макс Ньютон, муж Настасьи. И, похоже, ему это не нравилось. Казалось, что из всех парней только Джасперу достался желанный партнёр – Элиза. И я счёл это крайне занимательным фактом, прикинув шансы. Я был убеждён, что он сжульничал, но никак не мог найти этому доказательств. Этот парень явно обладал талантом проводить тайные операции. А это я знал наверняка. Вопрос заключался в том, что ещё он подтасовывал, о чём мы не знали? Поначалу, когда все только начали знакомиться с новенькими, я подумал, что смогу забыть о событиях этого утра… забыть на некоторое время, когда заметил, что стоило нам быть в центре внимания, как мы получали намёки на специфические жанры заголовков фильмов, которые собирались посмотреть «Рука, качающая колыбель» «Руки незнакомца» «Хладнокровный Люк» «Крепкий орешек» «Надвигается беда» Ради всего святого – «Ручная итальянская работа»? Ладно-ладно, «ручную» – моё добавление, но бросьте – так легко устроен мой разум. Мне было немного тревожно, отчего я полвечера таращился на Кэт, которую не напрягало моё поведение. Вообще-то, её больше интересовал юноша, её партнер на этот вечер, чем остальные присутствующие в этой комнате. О, они смеялись, да и Хейз хихикала над глупыми шутками этого юнца и немного ближе допустимого этикетом, по моему мнению, наклонялась к нему, когда он что-то ей шептал, и они получили все намёки, которые ранее давали во время игры. Я пытался вырваться из охватившего меня разочарования, когда меня осенило. И поверьте мне, осенило меня жёстко, как обухом по голове. Я ревновал к тем улыбкам, которыми Катя осыпала его. Они предназначались мне: я заслужил их, а она просто… легко делилась ими с этим парнишкой, который, вероятно, был вдвое моложе её. К счастью, мы все взяли короткий перерыв, что не дало мне возможности вспылить и задушить паренька, и я воспользовался возможностью поболтать с Тимом об Джаспере. Во всяком случае, с него всё началось. У меня были благие намерения. Правда. Немного поболтав с Алёной, Тимур принёс мне коньяк из кухни и затем сел со мной обмозговать другие стратегии игры «Угадай слово по картинке», как я поинтересовался: – Тим, что ты знаешь об Сти… то есть о Джаспере? – Что я знаю о нём? – Да, знаешь… он кажется очень уклонч… то есть… – я тряхнул головой, – чопорным… За исключением моей фиктивной жены. – Ну, я… знаю, что он… действительно заинтересован в… – Я к тому, что кем он себя возомнил? – Я отпил принесённого мне Юнусовым коньяка. Тот проследовал за моим сердитым взглядом. – Мы всё о нём? Или ты хочешь знать о Сашке? Я допил и горько рассмеялся. – Сашке? – Он всего лишь газонокосильщик, Егор. – Газонокосильщик! Ха! Это меня устраивает. – У меня закончился коньяк. – Ещё одну рюмку? – предложил громила. – Непременно. Пока я пялился на газонокосильщика и Кэтрин Хейз, Тим вручил мне очередной алкогольный напиток, и я выпил его залпом до того момента, как он, изумлённый моей свирепой ревностью, сказал мне: – Да он безобиден, просто хороший паренёк. Его родители живут дальше по улице, а они больше сюда не ходоки, но все очень привязаны к нему… Ах вот оно что: юнец притворяется паинькой, но я-то знаю этот тип – такие трахают всех баб на районе. – Угу. Тим толкнул меня локтём, рассмеявшись, когда Алёна призвала возвращаться к игре, и я сфокусировался на том, чтобы остаться с этим Александром наедине… снаружи… может, в тёмных закоулках чьего-нибудь двора. Когда настала очередь Кэт давать подсказку Саше, я наблюдал за ними, в то время как Тимур зудел мне на ухо всякую бессмыслицу. Вероятно, это было связано с планом нашей игры или Алёной Шишковой, или Максом Ньютоном, который, по-видимому, пожирал глазами девушку Юнусова, но мне было начихать. – «Предложение руки и сердца»! Выкрикнул газонокосильщик спустя пятнадцать секунд бездарного рисования Кэтрин контурного человечка, и я даже склонил голову набок, потому что хрен бы я распознал это малевание на данной нам белой доске. – Хороший… мальчик, – проурчала Белла партнёру, взъерошивая ему волосы, и затем, внезапно, всё остановилось для меня. В то время как игроки разражались смехом, а напитки распевались… распивались?.. какая, впрочем, разница… Движение в комнате замедлилось, а мой взгляд сфокусировался на брюнетке, дразнившей меня с противоположного конца. Моё зрительное восприятие сузилось, фигуры слились с тенью, а голоса стали приглушёнными, когда я смотрел на Хейз. Она действительно проговорила их вслух? Или мне послышалось? То, что я, может, хотел услышать? И если она произнесла их, означает ли это, что фактически она была в моей комнате сегодня утром? Говорила ли она мне сейчас…об этом? Или я просто услышал повторение ею одной фразы, а затем вставил в свой сон? – Егор? – Хм-м-м-м… Что? Я резко повернул шею посмотреть, кто, в конце концов, надо мной нависал. Алёнка. И глядела она выжидательно. – Ещё коньяка? – Она потянулась забрать у меня пустую рюмашку. – Гм… – Я украдкой глянул на фиктивную жену, которая теперь была поглощена разговором с Джаспером; её ехидные слова я успел позабыть. Чёрт возьми, я сходил с ума – вот, что происходило. Моя напарница пыталась довести меня до сумасшествия. Но зачем? – Конечно, спасибо, Алён. – Эй, кстати о предложениях руки и сердца, как ты всё устроил, Егор? Элизабет Стин. Ради Бога. – Да, расскажи нам эту историю. Кто там присоединился? О… Настя. Суперски. – Ох, – вежливо улыбнулась Кэтрин, – вы не захотите слушать эту заезженную, скучную историю. – Да! – Умолял её Саша. – Ну же, Кать, расскажи нам, ты рассказываешь замечательные истории. Только попробуй ещё раз произнести её имя, недоносок. И о каких историях он говорит? Я искренне полагал, что девушка всё выдумала, пока не встретилась со мной взглядом, в котором читалось, будто она вспомнила нечто весьма важное, и затем ухмыльнулась, сказав: – Конечно… я расскажу тебе. И почему мне не нравилось то, что она скажет? Я пытался перевести разговор в другое русло. – Эй, Алён, где ты купила эту белую доску… это хороший… – Как видите, Егор всегда был таким чутким. Боже правый. Пошло-поехало… Не, в самом деле? – Он не пошёл по проторенной многими мужчинами тропе, ну вы понимаете, цветы, романтические ужины… нет, – начала Белла, смотря на меня с незнакомым мне чувством. – Слишком обыденно для Булаткина… Он всегда был уникумом. Судорога. Ужас. Опять началось. Парни толкали друг друга локтями, женщины смеялись – все, кроме миссис Ньютон, которая вернулась к своему мужу и стояла со скучающим выражением лица, в то время как Кэтрин продолжала нападки на моё мужское достоинство. – Ну, Егор сказал мне, что удивит меня до слёз, почти, – продолжала повествовать девушка, присаживаясь. Думаю, я мог поиздеваться до слёз, добавив: – Там не было слёз, с моей… – Однако Хейз осадила меня. – Но когда он завязал мне глаза, должна признаться, я немного испугалась того, что меня ждёт. Двое могут играть в эту игру, мисс Кэтринесса. – Ты думала, что мы снова навестим тот стрип-клуб, – выплюнул я. Шишкина отозвалась: – Вот это я понимаю предложение руки и сердца. – На что Тим фыркнул. Я пожал плечами. – Это был подарок на одно Рождество... Стин, до этого момента прислонявшийся к стене рядом с Лизой и, казалось, совсем незаинтересованный словами Кэт, сказал: – Сомнительно. Я сузил глаза, гадая, какого хрена это значило, а Тимур протянул мне… какую-то по счёту рюмку алкогольного напитка. – Что сказать, – Катя прочистила горло, – это точно не был ужасный клуб не так ли, Егор? – Полагаю, нет. – Нет, не он, – парировала мне девушка, в то время как остальные навострили уши, желая услышать, вероятно, лучшую сплетню за всё существование этих окрестностей. Я махнул рюмкой в руке в сторону "жены". – Да как угодно… продолжай. – Ну, – Она вскинула бровь, а я поправил взбугрившиеся джинсы, думая, что никто не видит, так как я стоял за стулом, однако сзади, наверное, кто-то мог заметить. – Мы ехали почти час, и… – Кэтрин с фальшивым обожанием посмотрел на меня. – Егор включил свою любимую музыку… Ты ведь помнишь? Я ухмыльнулся и вновь принялся разглядывать свою фиктивную жену. – Как только мы прибыли на место, он в порыве триумфа снял с меня повязку, показывая, что привёз меня… на ферму лошадей. На мой взгляд, последняя часть не произвела ожидаемого эффекта. – О! – воскликнула Элиза. – Я люблю! Лошадок. – Да, только вот я нет, – с любовью проговорила Кэт. – Как видишь, у меня аллергия, о которой наш дорогой Булаткин, по-видимому, забыл. Маловероятно. – И мне стало очень плохо в окружении такого большого количества этих зверей. Но я не хотела рушить планы , так что купила «Аллергин», и мы забрались на этих лошадей, и он отвёз меня к выбранному заранее месту. Смех и радостные охи-ахи заполнили комнату, однако Джаспер не выглядел позабавленным, разочарованно смотря на меня за то, что я подверг любимую женщину такому ужасному испытанию. Я закатил глаза, накачивая свой организм ещё одним коньяком. – С тобой всё было в порядке? – поинтересовалась у Кати Алёна. – Не могу тебе поверить, бедняжка. Это событие, должно быть… – Было таким романтичным, – неожиданно объявила всем Хейз. Я на мгновение перестал пить, силясь понять, к чему она вела, когда поймал её взгляд с намёком на заключительную часть. Той самый незнакомый мне взгляд, который я уже видел, и, должен признаться, меня это даже заинтриговало. – Он помог мне … Шёпот – так звали мою кобылу… Егор утёр мне насморк и протянул упаковку бумажных платочков, чтобы я могла избавиться от него… затем вытащил футляр из кармана, и у меня перехватило дыхание. – О Боже, продолжай, – взмолилась Лиза Стин, пихая закуски себе в рот. Я всё пытался отгадать кульминационную реплику, когда брюнетка продолжила: – Когда он открыл коробочку и опустился на одно колено, я просто лишилась дара речи. – Он плакал? – Ты плакала? – Боже мой. Женщины. – Он стоял на коленях… – Едва не подавившись словами, Хейз говорила так, словно этот поступок тронул её до глубины души, – в лошадином помёте. – Что-что? – засмеялся я. Не в силах сдерживаться. Ну и фантазия у Кэтрин Хейз, и в моём понимании её история становилась всё причудливее. Когда я заметил, что из-за моего выкрика все уставились на меня, я отпил напиток. – Фу-у-у! – прокричала Лизка. – Вот бедняга, – похлопал меня по спине Тимур. – На что только мы, мужчины, не идём ради любви, – добавил Джаспер, и я вперился в него взглядом из чистого принципа. – Он сдался? Саня, засранец, отчаянно ждавший развязки этой истории. Которую я ему дал. – Я не отступаюсь. Не в моей это натуре, ребёнок. – Дитё тогда перевело на меня внимание. – А что ты сделал? Глянув на Катьку, я отплатил ей той же монетой. – Я вытащил кольцо, протянул его Белле, сказал, что сброшусь с утёса, рядом с которым мы стояли, если она откажется быть моей женой… что жизнь без неё будет уже не той. И один Бог знает, что это чёртова правда. – Господи Боже, ты самый романтичный, которого мне только доводилось встречать, – едва не воскликнула Элизабетта, прижимая ладони к груди, в то время как её муж сдавленно смеялся, а Юнусов, накрыв лицо руками, пытался скрыть хохот. – И что потом? – поинтересовался газонокосильщик. – Она согласилась? Он что, обдолбанный идиот? Разве Хейз во время рассказа этой истории не играла роль мое ненастоящей жёнушки? – Да, Егор, – вклинилась Белла, – закончи историю, – приказала она мне, а в её глазах плясали искорки, а выгнутая бровь как бы говорила «ну-ну, ну-ну». – Ну, – выдохнул я. – Она взяла кольцо из моих рук и осторожно поднесла его к своей руке, рассматривая, точно оно не было настоящим, изучая его, словно боялась, что это происходит не наяву, понимаешь? Последовали кивки и побуждения продолжать. Что я и сделал. – А затем… – Она сказала «да»! – проорал кто-то. – Спорю, что в первый раз она отшила его. Катька упёртая, – прикололся Тимурка, на что Кэт хихикнула и подмигнула ему за его похвалу. – Не совсем, – продолжил я, и затем "жена" склонила голову набок – охеренно мило, – словно действительно сидела на краешке стула, желая услышать добавку к нашей маленькой лжи. – Что! Ради всего хорошего, что есть в мире, Егор, не тяни! – завопила на меня Стин, не в силах более терпеть мою нерешительность. Я встретился взглядом с Кэтрин. И потом ответил. – Лошадь… съела… кольцо. – Что-о-о-о-о-о-о-о! Пронзительно прокричали многие из них, в то время как Анастасия посмеивалась, а Стин качал головой. – Ты ведь шутишь, да? – Скажи мне, что ты шутишь. – Невероятно! – Ты достал кольцо? Я отрицательно мотнул головой, а Хейз выдержала мой взгляд, усмехаясь самую малость. – Не-а, так и не вытащил. – Это – самый лучший рассказ о предложении руки и сердца, – сказала немного утихшей толпе Алёна. Напарница по-прежнему не разрывал зрительный контакт со мной, и ни за что на свете я бы не стал этого делать, даже вопреки тому факту, что сам не совсем понимал суть происходящего. – И что тогда? – спросил газонокосильщик. – Я о том, что вы ведь поженились, верно? – Верно, – добавила Лиза. – Где вы провели церемонию? – Мы не проводили, – ответила ей Кэт, с некоторым сожалением отводя от меня взгляд. Я думал… но тогда, какого в них… – То есть как не проводили? – прервала мои раздумья снова соседка. Катя откликнулась: – Мы сбежали. – Сбежали? Но почему? – Вообще-то, это вина её отца, – добавил я. Двоякое введение в историю её отца помогло мне наказать Кэтрин. Судя по её реакции, она этого не предвидела. – Мой отец… Да-да, я знаю… – Не большой мой поклонник, – пошутил я, и все прыснули. – Видите, ему не понравилось, что я увозил свою жену на другой конец страны. – О? Где ты жила? – полюбопытствовала Шишкова, и я одарил жёнушку знакомым взглядом а-ля «попалась». Катька неловко было отвечать, она с любопытством обвела взглядом несколько человек, затем переведя его на меня. – Пенза, – выдавила она. – Россия. Эта женщина? Которая хакает антикражку на туфлях и может реанимировать мой ноутбук взмахом кисти? Наверное, лжёт – это её масть, подумал я, но затем, нет… это правда. Не знаю как, но я знал это, как и она знала о том, что знаю я. И она была мной недовольна. – Там красиво, – раздался из ниоткуда голос пожилой дамы, живущей с кошками. За весь вечер она не проронила ни слова, а как заговорили о Пензе, то мигом оживилась. Ага. Только вот брак был фиктивным. – Много лет назад я была в Пензе проездом вместе со своим мужем во время медового месяца, – ласково проговорила она, вспоминая. Затем встала. – Ну, мне нужно идти, я уже пропустила отбой, спасибо за веселье, Алёнка, и вам двоим за удивительную историю, – обратилась к нам старушка. – Именно на таких историях держаться браки долгое, долгое время. Остальные уловили намёк старушки и стали расходиться, а хозяйка вечера – прощаться со всеми, Джаспер каким-то образом опять умудрился улизнуть от нас. Я обшаривал взглядом территорию, когда услышал, как Саша прощается с Кэтрин, заключая её в медвежьи объятия, а затем с Лизкой, которая задавала вопросы о Пензе. – Каково там, Кать? Расскажи мне больше о своей семье. «Да, расскажи нам», – подумал я, надеясь получить подсказку насчёт её прошлого, но затем она вдруг заёрзала, словно уж на сковородке, и отшутилась от соседки. – Знаешь, я только что вспомнила, что мне срочно нужно вернуться домой. Я оставила… – сглотнула она, дав себе пару секунд на размышления, – я оставила дождевальную машину включенной, и окна в спальне, наверное, открыты. – Так скоро? – проныла Стин. – Я надеялась, что ты задержишься. – Мне… жаль, – извинилась девушка, и я нахмурился, когда она прошмыгнула мимо меня за дверь, бросив хозяйке сегодняшнего вечера: – Спасибо за приглашение… Мне лишь надо… – Двумя большими пальцами я показал за плечо и без малейшего труда выскочил за дверь вслед за своим заклятым врагом… вновь. – Кать, – кликнул я ей вслед, в темноту улицы, не в силах игнорировать беспокойство, вызванное её внезапным расстройством. Она не обратила на меня внимание, спеша. – Катя! – На этот раз громче крикнул я, но она лишь убыстрила шаг, и я погнался за ней. Мысли проносились в голове, не сколько о задании или поведении брюнетки; и мне было плевать, связано ли это с тем, что она скрывала от меня свои намерения или пыталась меня облапошить; и мне вконец было плевать на то, что было сегодня утром в кровати или нет. А заботило меня продвижение вперёд, получение какую-нибудь реакции от Хейз, будь то «отвали, Егор» или же «отнеси меня в хозяйскую спальню и выеби, потому что я не в силах больше ждать». Не успел я усомниться в себе или своих намерениях, как нагнал девушку и потянулся схватить её за руку, развернув лицом к себе. – Почему ты всегда бежишь от меня? – Я не бегу, я… – Чушь собачья. – Она не опровергла мои слова. Я не ожидал такой реакции, так что толком не знал, в какую сторону вести разговор. Мы так и стояли перед домом, впившись друг в друга взглядом, с минуту или две, или десять… да какая разница. Она молча вопрошала меня, а я сомневался, стоит ли мне… оставить эту тему. Она выглядела злой и выжидающей, и я мог поклясться, что у неё на глазах навернулись слёзы, но затем они так же быстро исчезли. Я инстинктивно притянул девушку ближе к себе, потянувшись рукой стереть несуществующую влагу. Потом заколебался, ладонь замерла на долю секунды на её щеке, и, словно предначертано в картах или отдано в приказе, который нельзя игнорировать, я поцеловал её. Я целовал её энергично и страстно, немного застав даже себя врасплох, и, к моему удивлению, мне это понравилось. На вкус поцелуй не был отвратным, как я предполагал ранее, – каким бы они ни был на самом деле – или грубым и холодным, как я воображал. Напротив, он был мягким, тёплым и манящим – она манила… как тогда утром в кровати… может. Так или иначе, руки Беллы легли мне на грудь, и так хорошо мне было, и, Боже, её язык, играющий с моим, был… Устранился из моего рта резко и неожиданно. Я потянулся губами к её губам, а затем… – Прости! – прокричал, когда мне залепили пощёчину. – Отстань от меня! – закричала Кэтрин, но я крепко держал её в объятиях, несмотря на боль в щеке. – Нет. – Булаткин, я предупреждаю тебя… – Да, да, принцесса, ты кастрируешь меня… бла-бла-бла. – Я нахмурился, смотря на расстроенную девушку, по-прежнему извивавшуюся в моих руках. – Знаешь, что я думаю? – добавил я, борясь с ней. – Мне плевать, что ты думаешь, Егор… А теперь отъебись, – приказала она мне. Я пробурчал: – Да я пытаюсь. – Или что-то в этом духе, когда вдруг Хейз остановилась и одарила меня взглядом, подозрительно напоминавшем злое лицо. Я состроил такую же рожу, и наше дыхание было рваным и учащённым, пока мы пытались взглядом убить друг друга, и только я подумал, что момент хоть пластиковым ножом режь, как её руки взметнулись вновь. На этот раз к моей шее. Не задушить меня. Нет, нет… На этот раз миссис Кэтрин Хейз не добраться до меня, не с таким отношением. Взамен она приникла к моим губам, грубее, чем я ожидал, проталкивая язык мне в рот и встречаясь с моим, словно они были потерянными любовниками, забывшими о существовании друг друга. Я толкнулся вперёд, бросая нас на капот её «BWB», пытаясь потереться об неё возбуждённым телом из чистой похоти и жаждой обладать ею всей. Нога закинута мне на бедро, стон сорвался с её губ, пока мои руки шарили по её телу, изучая, где и что ей нравится, и я был убеждён, что мы разберём эту грёбаную машину на запчасти, когда позади нас раздался голос Тимура. – Чувак… найди себе комнату, – поддразнил он. Я отстранился от девушки, не совсем. – Доброй ночи, – пожелал я соседу. – И вам того же, ребята, – он поднялся на крыльцо и вошёл в дом. Глаза брюнетки искали мои несколько секунд, затем она, казалось, ударилась в анализ произошедшего… облизнула губы и спихнула меня с себя. – Я пойду спать… сейчас, – поправляя одежду, сказала она. Я пошёл за ней, но она развернулась, выставив руку, не желая на меня смотреть. – Не ходи за мной. Медленно её взгляд поднялся к моему, и она произнесла последнее слово для меня. То самое слово, что разрывало мне грудь, если быть абсолютно честным с вами. – Прошу. Я кивнул, точно не зная, что сказать. То есть вся эта хрень была для нас обоих чем-то новым, и я только что пересёк черту, которую отчётливо провёл и согласился не пересекать. Так что я сделал глубокий вдох, решив, что свежий воздух подойдёт лучше всего. С крыльца, ещё не успев войти в дом, она произнесла. – Егор? – мягко, ранимо, едва слышно для женщины, встреченной мной в Москве. Я развернулся, убеждаясь, что это сказала именно Кэт. Она опиралась на косяк, почти что с грустью осматривая меня. – Да? Девушка улыбнулась. – Спасибо, что зовёшь меня Катей. Я обдумал её слова. Так ли? Я рассмеялся, едва ли в силах осмыслить однократную осечку со своей стороны. – Не за что. Затем она скрылась в доме… наверху… как обычно, а я так и сидел на капоте машины, уставившись в пространство, затем тоже прошёл внутрь. В ту ночь я впервые признался себе в этом. Что, быть может, влюбляюсь в неё. Влюбляюсь в Кэтрин Хейз. И как говорится в лучших трагичных любовных историях… Я официально стал конченым человеком.