Знакомьтесь, Булаткины!

На следующий день. Предместье Флориды

Егор Сара Кирова. По крайней мере, так её звали, когда я познакомился с ней. Это моя первая половозрелая «любовь». Она стала у меня первой. В крупных масштабах. Масштабах, крупных даже для шестнадцатилетних. Юный, я думал, что Сара станет началом и концом всего в моей жизни. Мы делились друг с другом. И тайнами. Блондинка была новенькой в банде-команде Георгия, так что он не доверял ей, в отличие от меня, и я был готов рискнуть многим ради этой девчонки. Включая веру Романова в меня, которой я добивался годами. Мы вышмыгивали и тратили не свои деньги на отели, чтобы придать экспериментам романтичности, затем придумывали нелепые отговорки о том, где были и почему образовалась недостача, думая, что Босс клюнет на это. Когда девушка предложила мне сбежать из всей нашей криминальной тусовки она выбрала меня. Понимаете? Я ощутил себя мужчиной. На вершине нашего безумного мошеннического мира. Я был бесстрашен, безрассуден и хуже всего – молод. Чтобы всё сработало, нам нужно было забронировать билеты, а я ещё не достал тайную заначку седовласого, хранившуюся в его кабинетном сейфе. Кирова убедила меня отдать ей мои деньги, затем она уладит все детали, встретит у выхода на посадку. Затем мы убежим. Этого так и не случилось. Тогда я впервые усвоил урок, насколько осведомлённым был Джордж. Видите ли, когда я вломился в его офис, когда он должен был ужинать с некими высокопоставленными мужчинами, но он там не ужинал. Он дожидался меня. Расслабленно восседая в своём большом чёрном кожаном кресле, закинув ноги на стол, слушая Моцарта и покуривая одну из своих бесценных кубинских сигар. – Егор! Он поприветствовал меня, даже не осознав, что я только что отомкнул замок на двери в его кабинет. Сердце заколотилось, зная, что мо любовь уже в аэропорту, ждёт меня, а за мной в кабинет вошёл Феликс с двумя верзилами. Романов легко «читал» меня уже тогда, хотя я до сих пор считал, что я обманываю его. Я рассмеялся, насколько мне позволяла неопытность, присущая юноше, не достигшему двадцати лет. – Георгий, я… Джо цыкнул на меня, заставляя замолкнуть, потом встал, подошёл ко мне, одарив вконец разочарованным взглядом и крепко схватив меня за плечи. – Я взял тебя к себе, Егор. Защитил тебя от людей, которые ужасно обращались с тобой, научил тебя заработать репутацию… воспитал как родного сына. А ты смеешь приходить в мой рабочий кабинет, планируя обокрасть меня? Тогда до меня дошло. Я умру. Я вертел по сторонам головой, пытаясь отыскать выход для побега, но три громилы загородили не только выход, но и окна, украшавшие кабинет. Этот парень меня знал меня как облупленного. – Георгий… Он вскинул руку: – Однако ещё больше печалит меня в этой прискорбной ситуации, Булаткин, что ты доверился этой пустышке больше, чем… мне. Мужчина положил руку поверх воображаемой раны на груди. – Я… – Она позволила тебе потерять девственность, что неким образом сделало её… надёжной. Я тряс головой. Наверное, к тому моменту я ревел, как дитя. Дьявол, не знаю. Мысленно я посмеялся над этой идеей. Оставалось только плакать. – Возможно, мне следовало позволить тебе сделать невинным меня, тогда я заслужил бы доверия в твоих глазах, да? Феликс и компания захохотали, но у меня голова шла кругом. Я смог немного тряхнуть головой в ответ, но языком не ворочал. – А вдобавок, – Романов озадаченно сощурился, – ты отдал ей собственные деньги. Я сглотнул, мужаясь. Он любил поиграть с людьми перед убийством, и я испугался. До ужаса. Его слова повисели в воздухе с минуту-другую, затем Босс продолжил: – Ты знал, что она уже покинула страну, Егор? Я вызывающе распахнул глаза. Он ошибается! Сара не сделала бы этого. Однако его выдало лицо. Георгий не врал. Я поник плечами. – Моя ассистентка видела, как она садится в самолёт с другим мужчиной, вдвое старше тебя… Причём, видела это минут сорок назад, мой юный друг. Я всё ещё цеплялся за надежду, что Кирова не из такого теста, уронил голову на грудь, пялясь в пол, избегая свирепого взгляда Джо. Она улетела? С другим парнем? Я… – Она не стала бы… – Стала. Романов зло настоял, а я не мог разобрать, его гнев направлен на меня из-за моего предательства или предательства Сары. – Вместе со всеми твоими потом и кровью заработанными деньгами. До цента. О Боже. Меня замутило. Я умру нищим, в муках и одиночестве. В шестнадцать лет. – Погоди. – Я вскинул голову, мрачно смотря на него, насколько способен юный, плохо воспитанный, капризный ребёнок. – Ты знал? Седовласый изогнул бровь и положил руку мне на плечо. – Это послужит тебе уроком, друг мой. – Ты знал всё это время, и ты… – Мне нужно, чтобы ты понял, Егор, что доверять тебе некому… кроме меня. – Я… Я не знал, что сказать. Мне жаль? Так банально. И не важно. Джордж списал меня в утиль, так что ничто не изменит исход этого разговора, и я замолчал. – Ты начнёшь с нуля. Он вновь заговорил, а мне понадобилась секунда, чтобы переварить его простые слова. Я не умру. Я не умру! – Опять с низов, разумеется, и ты отработаешь свои деньги и восстановишь свою позицию в этой организации, но сейчас… – он смолк, небрежно махнув рукой. Такова версия ободрительного разговора Романова, на последних словах он похлопал меня по спине и покинул офис. Оставив меня наедине с Феликсом и его дружками. Они сильно избили меня за предательство. Но я не умру. Я почти шагнул за грань, но неким образом выжил. Я пролежал в больнице три дня. В постели – ещё две недели, а после даже не пытался провернуть нечто подобное снова. Так что больше я с женщинами не заморачивался. Не дольше одной ночи. До Кати. Которая лежала со мной в постели второй день кряду. Тем не менее глубоко внутри меня засел жуткий страх, отчего я задался вопросом, а вдруг именно сегодня меня скормят акулам? Я был идиотом, позволив чувствам затмить всё, но сейчас это малосущественно. Они есть. Они реальны. Мне тут нечего обсуждать. Я перекатился на спину и потёр глаза, прогоняя сонливость, пытаясь стереть старые воспоминания и новые сомнения. Затем силком поднялся из постели, помылся и спустился, чтобы начать проверять следующего соседа на предмет подозрительного прошлого. Сегодня неплохо бы начать с Ньютонов. Смею вас уверить, быть может, они и пытались сойти за «интересных» или «клёвых» в глазах соседей, но, чёрт побери, они зануды. Плюс в том, что, помимо пары звонков в полицию о беспорядках из-за пьяного мистера Ньютона и мелкого хулиганства дома, они безобидны. Я массировал виски, унимая головную боль, когда услышал плеск воды снаружи. Кто-то включил шланг. Поначалу я подумал, что Юнусов опять взвинчен тем, как мы ухаживаем за газоном, пока не выглянул в окно. Кэтрин. Она пыталась мыть свою машину, и я рассмеялся, вопреки горькой пилюле, которую я проглотил после того, как девушка использовала меня, чтобы помериться силами с Боссом. Нужно отыскать способ, чтобы Георгий не смог использовать её. Способ, при котором мне не требовалось бы присутствовать рядом с Кэт, чтобы он мог настраивать её против меня. Уверен, он же не будет точить зуб на брюнетку, если я вдруг испарюсь… верно? Отвлечённый от депрессивных мыслей, я расхохотался от абсурда, разворачивающегося перед нашим бутафорским домом. Девушка билась с насадкой, пытаясь прикрепить её к шлангу. Я всё никак не мог взять в толк, что некоторым действиям недоставало плавности, то есть по ней не скажешь, что она мыла машину раньше. Никогда не была на ярмарке, не мыла машину? В самом деле? Я переключился и пошёл отругать её, застав за выливанием целой бутылки средства для мытья посуды в ведро. – Серьёзно, ты не знаешь, сколько моющего нужно для помывки машины? Катька неуклюже выронила бутылку жидкого мыла и едва не выпустила из рук шланг, одарив меня сердитым взглядом. На что я опять рассмеялся. – Отъебись, Егор. Я огляделся по сторонам. – Здесь? Сейчас? – поддразнил я «жёнушку». – Грязная ты девчонка. Она проигнорировала меня, но я заметил тень улыбки на губах бурчащей Кэт. Я потянулся вниз и поднял полотенце, которое Белла планировала использовать, и разорвал его на мелкие тряпочки. – Знаешь, – заговорил я, когда наткнулся предположительно на рубец в ткани, – ты могла бы отвезти машину специалисту. Кареглазка не смотрела на меня, поливая «Бимер» из шланга, будто разговаривая с ним. – Мне нужно было… – Прояснить голову? – предложил я, макая тряпку в чрезмерно намыленную воду. Боже милостивый, эта женщина!.. – Типа того. Знакомо, подумал я, пытаясь быстро разрядить обстановку, но затем заметил морщинки, образующиеся вокруг её рта от беспокойства. – Важное лицо тебе не к лицу, – заявил я, принимаясь смывать грязь с машины после вчерашнего, а затем переходя на её брызговик. – Ты мне больше нравилась, когда швырялась грязью мне в лицо. Она повела плечами, поджав губы, сдерживая смех. Девушка наказывала себя за что-то. Точно. Я такое уже проделывал с собой. – Важность необходима, Егор, мы тут не на курорте, – Брюнетка оглянулась на меня. – Как бы нам того ни хотелось. – Это не значит, что мы не можем не наслаждаться ситуацией, – я окунул пальцы в ведро и сбрызнул её. Она поморщилась, когда вода попала ей на лицо, и вытаращилась на меня, выгибая бровь в типичном предупреждении. – Что? Нет времени для веселья и забав? Я махнул на неё мокрой тряпкой, и Хейз хихикнула: – Прекрати. – Зачем, Кать? Снова махнул. Она наставила на меня своё «оружие»: – У меня тут шланг, и я знаю, как им пользоваться. – Это угроза? – выгнув бровь, я снова смочил тряпку. – Егор… Напоследок я махнул в сторону Хейз, промазав. По сути, я кинул в неё тряпкой, которая распласталась на её груди. Не сдержавшись, я улыбнулся. Идеально. Не знаю, что конкретно привлекало меня в этой женщине. Это всё невольно. В большинстве своём. Лицо девушки застыло, пальцы выпустили насадку шланга, отчего тот шибанул её прямиком в грудь, затем упал на землю, а девушка вылупилась на меня. – Признай, это было бесподобно. – Да ну? – О да. – Я пытался убедить Кэт, указав на её практически прозрачную майку. Кэтрин вновь наставила на меня шланг – я вскинул руки, защищаясь. – А теперь, Кэтринетта… – Зови меня по имени, Егор, или страдай от последствий. Назвал ли я её Кэтринеттой, чтобы раздразнить? Да. – Ты права, ты права. Я пытался исправиться, а Катя ждала, пока я договорю. – А сейчас как? Кэтани? Кэтси? Кэти? – я щёлкал пальцами. – О, точно… тебе нравится детка. У Хейз отвисла челюсть. – Ты… такой козёл, – прокричала она, нажимая на крючок насадки, целившейся в меня. Я поступил как любой, на которого сумасшедшая баба льёт холодную воду из шланга. Я побежал к ней. Разумеется, это всё ради баловства. Я промок насквозь, но дело не в том, мокрый я или сухой; всё, чтобы сбить с ног Кэтрин Хейз и приблизиться к её телу. Я наклонился и поднял её, закидывая себе на плечи. Девушка вскрикнула, умудрившись направить шланг мне на спину. Я проигнорировал ледяную воду и немного развернул нас, спотыкаясь о шланг и падая навзничь. Послышался глухой звук вперемешку с фырканьем, я потянулся рукой к своей ноющей от боли пояснице. Моя вина. Нефига было так кружить жёнушку. Карма. Вскоре об этом было забыто. О боли, когда тело Кати плотно вжалось мне в грудь, а её бедро оказалось меж моих ног, грозя очень и очень плохо дразнить меня, если я не буду вести себя прилично. Я нашёл её талию, немного потягивая за верёвочки майки. Весь такой улыбающийся, я прижал её к себе. Я не в настроении лыбиться. У меня настроение для других занятий. Наверное, вы думаете, что знаете, что не стоит кататься по двору в предместье Флориды, вместо того чтобы не перейти в дом. Не помешай нам профессиональный кайфоломщик, я бы посмотрел, куда нас с Кэтрин это заведёт. - Эй,Булаткин! Джаспер звал меня с противоположной стороны улицы. Мы с Катей прекратили дворовые нестыковки, и я разочарованно вздохнул: – Вот бы смекнуть, когда видишь счастливо женатую парочку, целующуюся в траве. Моя напарница задёргалась в беззвучном смехе, положив голову мне на плечо, когда Кэт стала осыпать поцелуями мои плечо и шею, это послало дрожь по моему промокшему телу. Закончив, она прошептала мне на ухо: – Позже повеселимся и подурачимся, Егор. Я улыбнулся Стину, параллельно поднялся на ноги. Затем я протянул руку Хейз, тоже помогая ей встать. – Сегодня всё в силе? – снова окликнул меня парень. Мы с брюнеткой обменялись встревоженными взглядами, затем она с кивком сказала мне: – Иди. – Уверена? Я, вероятно, смогу убедить его, что ты тоже в теме, как и я. Я не хотел, чтобы Романов снова застукал нас порознь. Тон, с которым он говорил, что раздражён Кэтрин… Я вполне уверен, что он меня подставил в том конференц-зале, но никогда не знаешь, что за тараканы в умах этих ребят. – Всё хорошо, ты нисколечко не задел мои чувства, Егор, – засмеялась она. – Кроме того, Джо хочет сегодня увидеться со мной. А затем внутри моей души всё внезапно остановилось. С визгом. Этакая подстраховка. – Что? Она пожала плечами. – Знаю. Мне это тоже странно, но говорит, что важно. Не… нравится… мне это. – Я остаюсь, пойду с тобой. – Бесцеремонно заявил я, но она покачала головой. – Он сказал, что это конфиденциальный разговор, в который ты не посвящён. – Заспорил я, но кареглазая добавила: – Думаю, это может касаться моего отца. А ты не должен знать о нём, так что… Она повела плечами, пытаясь подбодрить меня, но мне по-прежнему это не нравится. Совсем. – Его-о-ор! Уитлок снова окрикнул меня, и я насильно оторвал взгляд от Хейз, глянув на него. – Да-а, просто… дай мне минутку… обсохнуть. Он засмеялся, я пошёл внутрь, оставив девушку заканчивать попытки помыть «Бимер». Когда я закончил, она уже была дома, но нигде её не было видно. Я сглотнул скверное предчувствие насчёт её срочной встречи с Георгием, когда пересёк улицу, чтобы помочь Стину загрузить в его грузовик таинственные коробки, которые он по-прежнему отвозил в неизвестное место. О котором я наконец-то сегодня узнаю. То самое, которое теоретически поможет мне забрать у Джорджа свои деньги и высвободиться из-под контроля этого человека. – Прости, что прервал, Булаткин, я решил, что ты понимаешь… – О, нет, да не переживай. У нас с женой много времени...– я махнул рукой. Я силился улыбнуться, глянув на окно второго этажа, где располагалась как раз её комната, но внутри меня затаился страх, и я честно не мог сказать, что у нас действительно было это время до бесконечности. Правда в том, что я не знал, позвал ли Босс Катю на «отпускную» встречу или бросить ей в лицо наши с ней отношения. Меня заворотило при мысли о первом варианте. Последнее я ещё смогу переварить. Почти. – Итак… что конкретно в этих коробках? – полюбопытствовал я для поддержания дружеской болтовни. А также чтобы отогнать дурные мысли и дневные кошмары, пока мы запихивали последние коробки в кузов машины. – Всему своё время, друг мой, – пошутил Джаспер, – всему своё время. А теперь полезай внутрь. Парень уже подбешивал меня, но я повиновался ему, зная, что это необходимо, чтобы добыть желаемое, а затем мы поехали. Чертовски долго ехали. Мы остановились на обед, и, как по мне, Стин тот ещё любитель напустить туману. Я спросил его о делах – он сказал, что всё строго конфиденциально, и не хочет говорить об этом на людях из-за риска быть подслушанным. Я осведомился насчёт нашего маршрута, а Джаспер сказал, что я узнаю, когда приедем. Когда я вслух поинтересовался, почему человек такого статуса в обществе станет волноваться о том, что думают о нём другие, он ответил, что это всего лишь вопрос секретности. Полтора часа спустя мы прибыли на место, а загадки так и остались загадками. Здание было новым, однако простым по декору, который сильно наводил на странные мысли, когда вдруг детишки выбежали на улицу через парадную дверь, едва не сбив меня с ног, пока я балансировал с четырьмя коробками, взятыми по просьбе Джаспера. Изоляция от внешнего мира. Есть. Юные мальчики с целой жизнью впереди. Временно. Есть. Пройдя внутрь и увидев крупный знак, свисавший с потолка над рецепцией, я ощутил себя идиотом. Мне словно отвесили пощёчину, пробудив от грёз, в которых этот парень – ублюдок, заслуживший наказания. – «Флорида Хоуп»? Я проговорил это вслух, и мужчина улыбнулся мне, записывая нас в регистрационный журнал на рецепции. – Лучшее, что смог придумать. – Он кивнул, что голова даже коснулась его плеча. – У меня нетворческий склад ума. – Что это за место? – обратился я к Джасперу, хотя уже почти не сомневался в этом. Затем он подтвердил мои догадки, которые никаким боком нельзя было отнести к запоздалым мыслям. – Это приют для детей. Он находился под впечатлением, будто я понимал, что это за место. Затем фыркнул: – А тебя не просто расколоть, Егор. Следуя за ним по коридорам, я наблюдал за играющими и смеющимися детьми. Они учились… хорошо проводили время, и невольно на меня навалилась тяжесть. Изучая суматоху вокруг себя, я поставил коробки на стол, чувствуя едва ли не дежавю. И всё же нисколечко не дежавю. – Раньше я тут бывал. Слова вышли шёпотом из меня, пока я разглядывал безымянных мальчишек, раскиданных по всему заведению. Разумеется, я был не конкретно в этом месте. В похожем месте. Только названием. Я жил в старом и мокром месте. Холодном и сером. С неодобрительными взглядами и розгами. Это же место… – Тут так ярко. Стин рассмеялся: – Уловил настроение, верно? Он толкнул меня локтём, напоминая, что у нас куча коробок с вещами, которые нужно занести, и я поднял несколько, следуя за Джаспером в кладовку. – Так это и есть твой большой секрет? Я не в силах разгадать этого парня. – Да, – протянул он. – Не понимаю. Я уронил коробки на пол перед собой. – А что тут понимать, Егор? – Тебя, я тебя не понимаю. Чёрт подери. Внезапно я разозлился. Почему этот парень – грёбаный святоша? Джаспер хмыкнул: – Я родился сиротой, Булаткин, это как бы близко мне? – А коробки? Он указал на различные полки вокруг нас. – Ноутбуки, одежда, обувь… школьные принадлежности. Всё, что залежалось у меня в офисе или устарело. Иногда я покупаю им кучу новых вещей. Порой выписываю чек. Понимаешь, им нужно всё это. Помогает оставаться на верном пути. Я хохотнул в духе идиота и смежил веки, зажимая переносицу. – И всё это ты делаешь… анонимно, так ведь? – Точно. Джаспер поставил часть коробок на нужное место. – Зачем? Он пожал плечами: – Мне кажется, я руководствую правильными причинами, когда никто не знает, что я делаю. За исключением Романова. Всё встало на свои места. Джордж отрыл Стина бог знает где: может, потому, что тот был разведчиком; может, потому, что уже был знаком с ним ранее; может, он следил за ним всю жизнь – не важно. Затем он копнул чуть глубже и понял, что он работает с детьми. Даёт им шанс начать новую жизнь, помогая им не сойти с истинного пути. Романов бесится, что его источник потенциальных юношей-исполнителей перекрыт этим парнем. Я потёр виски. Мне нужно присесть. – О-ох, это… бесподобно. – Что такое, Егор? Я засмеялся. Сначала молча, затем смех перерос в хмыканье, которое – в хохот. Джас, небось, подумал, что я потерял рассудок, в действительности же я потерял намного больше. Например, желание понять Георгия Романова. – Тебе что-нибудь нужно? Мужчина спрашивал меня, пока я проходил все стадии смеха сквозь слёзы. Ну конечно он справится о моём самочувствии. Меня хватило только на мотание головой, я вскинул руку, не давая ему ещё выше забраться на пьедестал. – Прошу, – выдавил из себя я, – прекрати. Затем тоже сел и ждал, пока уймётся моя истерика, затем заявил: – Егор, всё херня, если ты не можешь гордиться тем, что делаешь. Меня это отрезвило. Ударило в сердце. Расшевелило. Я вытер лицо и спросил, нужно ли сделать ещё что-то перед отъездом – конечно, нужно. Мы заполнили кухонную кладовую, записали нужды, особые просьбы от некоторых учителей и всё такое. Джаспер познакомил меня с несколькими детишками, к которым особенно привязан, и во мне забурлила горечь: а ведь я мог быть одним из них, прояви я большую сознательность пацаном. Больше всего, вообще-то. А когда это стало невыносимо, я сказал ему, что хочу домой. А то Хейз, наверное, заволновалась. А в глубине сознания зрела мысль, а существовала ли Кэтрин вообще. Единственный человек, к которому я прикипел спустя столько лет упорной работы, пытаясь не привязываться. Поездка домой прошла в тишине, за исключением пары фраз моего соседа о том, насколько он благодарен моему участию в этом деле и что не стоит болтать об этом масс-медиа. Затем включил негромкую музыку, отвечая на смс-ки на своём «блэкберри», делая голосовые заметки об усовершенствованиях, которые хотел бы сделать в своём доме. Иногда я наблюдал за ним. Этот человек счастлив, и я безмолвно решил, что даже не будь у него денег, он бы наверняка нашёл способ дать этим детям необходимое. Я люто ненавидел Джаспера. За его убеждения. Недоступные мне в ту пору, когда я в них нуждался. Затем я понял, что ненавидел вовсе не его. А себя. Стоило нам въехать в предместья города, как на меня незамедлительно сошло облегчение при виде BMW Кати на подъездной дорожке. Я закрыл глаза, славя всех богов, которых сберегли ей сегодня жизнь. Я не планировал прощаться со своим спутником, когда выпрыгнул из его грузовика. Хотел дистанцироваться от него как можно дальше, чтобы не заронить себе в голову бредовые идеи, но непременно из моего рта вылетело: – Спасибо. – За что? – Стин пытливо скривил лицо. – Просто… спасибо. На большое меня не хватило, если брать во внимание мои умственные способности, а я уже сочинял кое-что, о чём уже чертовски давненько не думал. В доме свет горел только в одном окне. Яркий свет телевизора из кабинета сиял маяком, и я пошёл на него. Кэт спала на диване. С закрытыми глазами она казалась потусторонним существом. На экране опять шёл старый фильм, укутанная тремя одеялами девушка оставила дверь приоткрытой щёлочкой, пуская сквозняки на нижних этажах. Я выдохнул. Она в безопасности. Я усмехнулся её обсессивно-компульсивному расстройству, подошёл к раздвижной двери и запер её. Затем я присел рядом с ней на диване и несколько минут наблюдал за ней, наклонился вперёд, облокотившись о колени, роняя голову на ладони. В своих чувствах я виноват сам. Копал, копал, пока не наткнулся на то, что не хотел знать. Я попался на древний трюк. На дружбу. Даже похуже этого. Любовь. Я старался дышать. Пытался оправдать неверные поступки, которые совершил, выполняя задания Босса. Он манипулировал мной через брюнетку, я не мог дать ей умереть из-за приступа слабости из-за неимоверной доброты, которую я обнаружил в окружающих. К концу самобичевания и молчаливого разговора с собственным подсознанием я ни во что ни вникал уже. Я простонал. – Мы не можем это делать. – Делать что? Я лениво повернулся на её голос. Должно быть, я разбудил её своими стонами. Она вяло улыбнулась. Может, устала. Я мог бы и дальше подыгрывать ей, но зачем? Я истощён для лжи и решил выложить всё как есть. Честность. – Стин, – тихо ответил я. Одного его имени хватило, чтобы Хейз села. – Ты о чём? Всё в порядке? Я думала, ты… – Я имел в виду… то есть… я думал, что я… то есть… – выдохнул я, наклонившись вперёд, опять уронив голову на руки. – Егор, что не так? Простой, непоследовательный вопрос. А вот ответы – полный ужас. Да что не так? На несколько минут у меня прекратилось головокружение. Затем я повернулся и уселся на диван лицом к ней. Она выглядела обеспокоенной. – Сегодня я выяснил, в чём большая тайна Стина. – Что ж, это… замечательно, правда? – Интересный тон её голоса. Его можно было бы списать за усталость, но странным образом он напоминал измотанность, которую я с тех пор вчерашней ловушки Джорджа в конференц-зале в «Дрискиле». Из меня вылетело отрывистое хмыканье, невзирая на мои попытки сдержать истерику. – Он не… – Что? Я двигал головой вперёд-назад. – В этом парне нет ничего. – Ты о чём? – Я о том, что он жертвует бедным, удовлетворяя любые их потребности, дав им школу, крышу над головой, место, чтобы… – Егор… – Он, блять, архангел грёбаного апокалипсиса, – я взлохматил волосы. – Ну не знаю. Помолчав, Катя накрыла ладонью мою руку. – Всё нормально. – Так ли? Внезапно во мне проснулась надежда. Кареглазая на одной стороне со мной, и это… замечательно, пока она не закончила свою мысль. – Я просто… пойду завтра к Джасу. Мы справимся с заданием. – Погоди… ты о чём? Мы справимся с заданием? Она пожала плечами, отходя ото сна и скидывая одеяла. Брюнетка будто вновь забиралась в свою ракушку. – Я уже нравлюсь ему… Я разведу его… заставлю его заняться со мной лбовью… затем мы сделаем компрометирующие фото… и… – Подожди… что? Кэтрин шокировали мои действия. – Что не так? И опять этот вопрос. – Кать, – качнул головой я, – ты не можешь… Я выпустил разочарование, спазмом кипевшее во мне. – Он хороший парень. Девушка сказала на высоком тоне – что-то новенькое. – Сколько раз я это уже слышала. – Ты не понимаешь… Всегда есть сбой… тёмная сторона в большинстве людей, то, что помогает мне мириться с нашей деятельностью, но Джаспер… – Один из миллиона жертвует на благотворительность, Егор, это не делает его идеальным. – Однако и не делает достойным интриг Романова. – Прекрати отговаривать себя. Затем я сорвался. Выпустил нрав наружу. – Честно, Кать, прямо сейчас я с трудом могу уговорить себя на дело. – А мы должны. – Нет, не должны. Затем Кэт переиначила смысл ситуации. – Этим занимаюсь я, Егор. – Я. Она сказала «я», не «мы»: она отстранялась. – Нет… ты не должна. – Да, – засмеялась она. Почти. – Должна. – А что насчёт… – Нас? Затем шокировало уже меня. Кареглазка воспользовалась моей обидой и немного успокоилась. Говорила ли она это ради меня или ради собственного блага, я не знаю. И честно, я не хотел знать. – Мы знали, что не можем вечно играть в дочки-матери, Булаткин. Это наша работа. Это наша цель… Джаспер. Мы нароем на него компромат, доставим его Георгию, а затем уйдём. – Уйдём? – Да… – И куда именно мы отправимся, Кать? Этот вопрос можно было бы истолковать по-разному. Я не знал, как именно восприняла это она. – Пока не знаю.