Не прекращай меня любить

— Нет, — просто сказал Арсений, не отрывая глаз от тетради, хотя Антон минут десять объяснял ему в самых мягких формах, почему он не может отказаться. — Нет? — переспросил Шастун, пялясь на макушку парня. Что значит «нет»? Как будто у него был выбор. Как будто Попов своим отказом мог что-то изменить! — Нет, — подтвердил он чуть громче, взглянув на учителя, что начал на них коситься. — Но ты не понимаешь! — взвился Антон, отстранившись, словно от опасного зверя. — Я всё прекрасно понимаю, — глянул Арс, стараясь успеть записать всё за учителем.       Шаст тяжело сглотнул. Он боялся этого. Было бы гораздо проще, если б Попов понял, как важно для него, чтоб никто не узнал. Но Арсения, видимо, это нисколько не волновало. Легко говорить «нет», когда твои родители понимают и принимают тебя любым! А что прикажете делать ему? Антона же если сразу не прибьют на месте, то выгонят из дома, откажутся и будут унижать до конца жизни. Его родители были самыми ревностными гомофобами. Оставалось непонятным, в кого тогда пошёл он? — Арс, послушай… — вновь попытался Антон его убедить, но был перебит. — Не сейчас, — прошипел Попов. — На перемене.       Отлично. Ждать до конца урока, зная, что Арсений сейчас додумает всё и накрутит себя — тогда шансов убедить его не останется. — Арс, если подумать, всё не так уж плохо… — Шастун! — громкий голос учителя раздался совсем близко, от чего парень подпрыгнул на стуле. — Хотите прогуляться до кабинета директора? — Нет, извините, — натянув на лицо покорное выражение, Антон выпрямился и опустил взгляд. — Тогда молчите.       Ждать, так ждать.       Он старался быть спокойным — хотя бы внешне, но в душе всё бурлило. Дыхание перехватывало каждый раз, как он представлял Антона с брюнеткой. Момент в туалете первого сентября стоял перед глазами. Одежда на полу, полуголая девушка в объятиях его парня. Конечно, они никогда не обсуждали, кем они друг другу приходятся, встречались они или нет, но этого вроде и не требовалось. Но сейчас… Чёрт! Как он мог позволить своему парню с кем-то переспать?! Что бы там ни было…       Арсений был уверен, что с Макаром можно договориться. Только втолковать Шастуну, что ситуация далеко не безысходная, было трудно. Ужасно трудно. Он слишком упрям.       Наконец прозвенел звонок. Парни молча стали собираться, причём Антон пытался начать разговор, но лишь часто открывал рот, как рыба. От такого сравнения Арсений невольно скривился. — Антош, — Попов резко повернул голову в сторону голоса, гневно сверкая глазами. Ира немного смущённо улыбалась и покусывала нижнюю губу, стараясь при этом встать пооткровеннее, вызывая странный контраст между лицом и телом. — Сегодня в семь, хорошо?       Антон обернулся к Попову, хлопая ресницами в немом удивлении. Так, ладно, он тоже не ожидал такого, хотя это вовсе не оправдание. — Мг… — что-то промямлив, Антон качнул головой и уже не решался глядеть в сторону Арса. — Слушай, а не дашь мне свой номер, а то я удалила его… Случайно. — Да, — Шаст закинул рюкзак за спину и следил за Ирой, достающей из сумки телефон. — Жду на улице, — произнёс Арсений громко, привлекая внимание обоих, и поспешил уйти из кабинета. — У нас же ещё уроки, — удивилась Ира. — Почему на улице? — Эм, — ненадолго замялся Шаст. — Просто покурим.       Странно было снова лгать… Он врал родителям, друзьям и всем вокруг, лишь бы уберечь свои отношения с Арсением. Но Антон уже достаточно натерпелся и не мог позволить какому-то Макару всё испортить… — Сегодня в семь, — язвительно встретил его Попов, как только он вышел на площадку за школой. Было уже слишком холодно, чтобы так просто выходить на улицу без курток. Но Арсу было явно хуже — он не изменял излюбленным рубашкам и редким пиджакам. Сам Антон был в тёплом свитере, но, оказавшись вне школы, вздрогнул от резко ударившего в лицо холодного ветра. — Я не могу не прийти, — парень убрал руки в карманы и стал рассматривать свою обувь, лишь бы не видеть упрёка на лице Попова. — Дай сигарету, — парень не просил, а требовал, протягивая руку. — Зачем? — Антон нахмурился. — Хочу закурить.       Шаст достал немного помятую пачку и подал Арсению. Он вытащил одну сигарету и вставил в рот, ожидая, когда Антон слегка онемевшими пальцами поднесёт к ней зажигалку. В этот момент, ещё до того, как он успел чиркнуть, Арс накрыл его руку своей ладонью. Шаст наконец взглянул парню в глаза и увидел в них вовсе не упрёк, а мольбу, немую просьбу «не делай того, о чём мы оба пожалеем». Невыносимо было продолжать смотреть в эти голубые, такие чистые, такие близкие, глаза, наполненные болью, и парень отвернулся, поджигая сигарету почти вслепую. До этого момента ему уже давно не хотелось курить. А потом Арс выдохнул дым ему в лицо, окутывая им и заставляя вдохнуть — не без наслаждения. Антон прикрыл глаза, продолжая вдыхать приятный, уже рассеивающийся дым, когда Попов закашлялся. Шаст тут же распахнул глаза и придвинулся ближе, норовя постучать парню по спине, но тот оттолкнул его руку. — Не кури, если не умеешь, — предостерёг Антон. — Не спи с девушками, если пидор, — передразнил Арс, вновь делая затяжку. — Очень смешно! — огрызнулся Антон, скрестив руки на груди. — Да, мне смешно! — воскликнул Попов, с трудом сдерживая кашель, но не переставая подносить ко рту сигарету. — Зачем ты это делаешь? — спросил Антон, видя, как парень давится, но не прекращает курить. — У меня к тебе тот же вопрос, — осипшим голосом говорил парень. — Зачем ты всё усложняешь? — Я? — переспросил Антон. — Свинья, — отвернулся Попов, но Шаст всё равно его услышал. — Хватит! — он резко выбил из его руки сигарету и развернул к себе за плечи. — Я должен это сделать, иначе моя жизнь превратится в ад! Макар устроит это, даже не сомневаюсь! И я… — он немного замялся прежде, чем произнести вслух то, что собирался. — Я уже всё решил и не спрашиваю твоего одобрения. — Не спрашиваешь? — гневно переспросил Арс, сжимая кулаки до белизны костяшек. — А почему я спрашивал даже тогда, когда хотел всего-навсего отрастить волосы? Мог же просто сделать это! Тебя же не волновало тогда, зачем мне это, — его трясло то ли от злости, то ли от собачьего холода, то ли и от того и от другого сразу, — ты не интересовался, что это для меня значит! — Это другое, — пытался объяснить Антон, но Арсений его вновь перебил. — Ах, другое! В самом деле? Ну, конечно… Трахнуть кого-то или иметь парня с длинными волосами! Хм, — Попов сделал вид, что задумался. — Чхать на Арсения, кто он такой?! Иру несите мне, я ведь крутой! — он театрально раскинул руки, и Антон непроизвольно представил его на сцене — такого же серьёзного, запыхавшегося, увлеченного. Шасту так сильно захотелось его обнять и утешить, что он сделал шаг навстречу, но тут же получил удар в грудную клетку, заставивший весь воздух уйти из лёгких. Ноги подкосились, боль в груди казалась нестерпимой, Антон опёрся о стену, тяжело дыша. — Не подходи ко мне больше, — процедил Арс ему на ухо. — Никогда!       Это был тяжёлый день, и вечер предстоял не легкий. Попов действительно избегал Антона всё время в школе, доводя до бешенства своим упрямством. В какой-то момент Шаст уже не хотел с ним разговаривать, а просто ударить его хорошенько и высказать всё, что лежало на душе, не сопротивляющемуся телу. Дима пытался как-то поддержать друга, даже пробовал говорить с Арсом, но тот упорно отнекивался. На последнем уроке его вовсе не было, и Антон не мог точно сказать, когда он ушёл.       Ближе к шести часам Шастун уже был готов: одет, причёсан, даже надушен, хотя это казалось лишним — запах ему не очень-то и нравился. В голове оставалась так и не расхлёбанная каша несвязных мыслей. Он и не думал о том, чтобы не пойти. Какой в этом был смысл? Пан или пропал!.. Либо ты идёшь и делаешь то, что от тебя требуют, либо погибаешь в объятьях общественного позора. Выбор очевиден. Наверное.       В дверь позвонили, но он даже не шелохнулся, лёжа на кровати и вдыхая этот дурацкий запах жареного мандарина — других ассоциаций в его голове не было. Он слышал, как мама открыла дверь, а через несколько секунд она уже стучала в его комнату со словами: — Милый, к тебе пришли.       Антон в недоумении поглядел на дверь, чуть приподняв голову: — Кто?       Последовало недолгое молчание, а за ним короткий ответ: — Одноклассник.       Шастун встал с кровати, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Одноклассники к нему ходили не часто, а тех, кто порой захаживали, мама знала, значит, это мог быть только один человек. — Арс, — выглянул Антон за дверь, рассматривая сконфуженного парня, изучаемого матерью. — Я это… За конспектом, — язык его немного заплетался, но выглядел он достаточно бодро. — Да, конечно, — Шаст открыл дверь в свою комнату пошире, приглашая парня зайти. — Зачем приходить за конспектами, если есть интернет? — спросила мама тихо, когда Попов скрылся в комнате. — У меня ужасный почерк просто, — быстро придумал причину Антон, — ты же знаешь. Я ему покажу тетрадки, объясню, где какие слова, если будет непонятно… — А, ладно, — согласилась женщина и вернулась на кухню.       Шастун обернулся, закрыв за собой дверь, и посмотрел на Арсения, застывшего на месте и слегка теребившего край куртки, что он не потрудился снять в коридоре. — Ты выпил что ли? — Антон подошёл чуть ближе. — Для храбрости, — промямлил Попов, постоянно сглатывая. — Ну и как? Храбрее обычного? — с издёвкой спросил Шаст, но тут же прикусил язык — парень пришёл явно не для того, чтобы слушать его глупые шутки. — Нет, — просто ответил он и взглянул на Антона заплаканными глазами. Шастуна поразила эта маленькая деталь, из-за которой, очевидно, его мать так отреагировала на появление Арса. — Я всё ещё собираюсь идти к Ире, — на имени девушки его голос дрогнул, а Попов дёрнулся и отрицательно замотал головой. — Я тебя не пущу, — он сорвался с места и, оттолкнув парня, подбежал к двери, закрывая её на замок, прижавшись к ней спиной для пущего эффекта. — Запрёшь меня в моей же комнате с моими же родителями за стенкой?       Арсений неуверенно качнул головой, бросая короткие взгляды на парня. — Это глупо, — Антон закатил глаза. — Это ты глупый, — серьёзно сказал Попов и оторвался от двери, подходя вплотную, тяжело дыша. Он положил руку на щеку парня, как делал это, когда хотел его успокоить и показать, что он рядом, а затем обхватил его шею и прижался так, что Шастуну не оставалось ничего кроме как, обнять юношу в ответ. Он вдохнул аромат его волос, чувствуя очень лёгкий запах алкоголя, исходивший от парня. — Это нечестно, — выдохнул Антон, понимая, что тает, что вот-вот забудет о своих намерениях и просто останется с Арсением, держа его вот так, совсем близко, чувствуя тепло его дыхания у себя на шее… — Это ты нечестный, — прошептал Попов, стараясь прижаться ещё ближе, хотя между ними уже не было свободного пространства. Наконец он чуть отстранился, доверчиво заглядывая ему в глаза, — можем сейчас пойти ко мне. Уверен, моя мама поможет нам что-нибудь придумать, чтобы договориться с Макаром, или… — Арс, нет, — остановил его Антон, — я иду к Ире. — Что? — переспросил парень, отстраняясь и непонимающе глядя на Шаста. — Я должен. Если я сегодня не приду, мне конец. Нам конец. — Ты шутишь? — в груди покалывало с каждым вдохом всё сильнее и нестерпимее, руки безвольно повисли вдоль тела, а брови сами по себе хмурились. — Нет, — Шастун был уверен, как бы ни было неприятно ему всё это сейчас говорить, но так нужно. — Ты… Как ты можешь? Тебе настолько на меня плевать? — губы дрожали, а руки начинали трястись. — Арсений, я… — Для неё надушился этой дрянью? — гневно спросил Попов упавшим голосом, принюхиваясь. — Послушай… — Антон всё ещё пытался что-то объяснить, но парень упорно не давал ему договорить. — Нет, это ты меня послушай! Мне плевать, что ты там навыдумывал про этого Макара, про своих родителей, но всё это не повод трахаться с бывшей! — он перешёл на крик, порываясь что-нибудь сломать.       Шаст втянул носом воздух, не зная, как на это отвечать. — Ты думаешь только о себе, словно ни у кого нет проблем кроме тебя! Ты эгоист, Шастун!.. Если ты с ней сейчас переспишь, всё кончено. Между нами, — уверенно заявил юноша, сжав кулаки. — Арс, — попытался убедить его Антон, понимая, что звучит жалко. — Я серьёзно. Выбирай. Она или я? — глаза блестели, потому что в них скопились слёзы, готовые вот-вот вырваться наружу. — Я не могу так… — Шаст почувствовал, как в груди оборвалась какая-то ниточка, связывающая его с Арсением, когда он увидел этот остекленевший взгляд голубых глаз. — Ясно, — стараясь сохранять спокойствие, произнёс Попов и повернулся к двери. — Арс, — обратился к нему Антон, но не продолжил. Ему было нечего сказать. Все слова куда-то исчезли. — Не зови меня так больше, — тихо произнёс парень, незаметно вытирая тыльной стороной ладони слезу, покатившуюся по щеке. — Арсений, — Шастун приблизился и взмолился, — пойми меня. Пожалуйста. — Хорошего вечера, — произнёс Попов надломленным голосом и ушёл, не оборачиваясь, боясь показать свои слёзы, ощущая огромную дыру в груди…

***

      Он подходил к своему двору, когда услышал хор голосов недалеко от своего подъезда. Глаза болели, но, присмотревшись, он всё-таки заметил знакомые лица — там Ирвин, а вон и Кузьмин. Арсений быстро прижался к стене дома, за которым его не было видно, и застыл. Они пришли. Как и говорил Серёжа. Парню стало страшно. Он выглянул за угол и быстро пробежался взглядом по парням, которых было около семи. Они пили и много смеялись. Но Попов знал, что они здесь из-за него. Парень быстро схватил телефон и набрал Матвиенко, но друг не ответил. Арсений сделал глубокий вдох и решился выйти из своего укрытия. Возможно, ему удалось бы наделать шумихи, когда они нападут. Возможно, он и вовсе смог бы пробраться незамеченным к подъезду. Возможно…