***
Дима корил себя за то, что ничем не мог помочь друзьям. Договориться с Макаром было сложно — упрямый, эгоистичный, самодовольный, избалованный, он требовал, чтобы всё и всегда было по его правилам. Честно сказать, Позов был рад, когда тот выпустился из школы, и надеялся, что он больше не будет отравлять Шастуна своим влиянием. Но не тут-то было. Дима вспоминал, как резко изменился Антон после знакомства с Макаром. Они тогда были в десятом классе, и Шаст ещё не курил, практически не пил и встречался с Ксюшей. Знакомство с Ильёй, одиннадцатиклассником на тот момент, в корне его изменило. Антон не сразу понял, насколько плохо на него влиял парень. Он стал злее, эгоистичнее, высокомернее, во многом подражая Макару. Именно по его наставлению Антон начал встречаться с Ириной. Дима боялся, что всё может повториться. Ведь сейчас прежний Шастун вернулся, возможно, во многом благодаря Арсению. Именно поэтому он ещё больше хотел помочь и бесился от своего бессилия. На самом деле не только это выбивало его из привычной колеи. Ещё был Серёжа. Такой весёлый, похожий на маленького ребёнка, скромный, иногда неловкий, с сияющими глазами, из которых так и била жизнь. При их первом знакомстве он и не думал, что его мнение о парне может стать настолько положительным. От каждой мысли о Матвиенко кровь в венах начинала бурлить, а мысли на мгновение застывать, затем бешено кружиться в беспорядочном потоке. Он никому об этом не говорил. Это было слишком непривычно и непонятно, чтобы делиться даже с Шастуном — у того и без этого было о чём подумать. Позов сам хотел со всем разобраться. Поэтому он позвал Серёжу к себе — убедиться, проверить. То, с каким воодушевлением парень влетел в квартиру, невольно заставило улыбнуться. Он быстро скинул обувь, снял куртку и кинулся на кухню, проворковав что-то про чудесную погоду и без остановки дыша на заледеневшие руки. — Не предложишь чаю? Погорячее, — прыгая на месте, попросил Серёжа, тыча пальцем в чайник на плите. — Конечно, — улыбка не сходила с лица от этого ребячества. — Не пора ли начать одеваться потеплее? — Нет, всё прекрасно, — ответил Серёжа, хватая печенье из корзиночки на столе. — Надеюсь, к декабрю погода не опустится ниже -50. У меня нет подходящего пуховика к такому случаю. — Ну, ты всегда можешь надеть сразу несколько. — Или просто остаться дома на всю зиму. Ну, знаешь, лежать под десятком одеял, пить чай. С кем-нибудь, — Серёжа присел на стул и разглядывал Позова, замолчавшего на минуту. — Пуховики звучат реалистичнее, — заметил он и выключил чайничек.***
— Чаю? — предложила Ира, как только Антон проследовал за ней на кухню. Его слегка потрясывало, и он предпочитал думать, что это от холода. — Да, — промолвил он и тяжело опустился на стул. — Все в порядке? — спросила девушка. — Ты какой-то бледный. — Всё отлично, — соврал Шастун и выдавил из себя улыбку, осматривая девушку. Ира смущалась, но явно была рада его приходу. На ней было недлинное платье персикового цвета, волосы уложены в причёску, красивый макияж, будто она вот-вот собиралась идти на какую-то вечеринку, а не пить чай на кухне. С ним. Антон представил Арсения в обыкновенной белой рубашке, чёрных брюках и синем пиджаке, такого простого, такого идеального. «Что я делаю?» Он встал и подошёл к Ирине, когда она повернулась к нему спиной. Антон осторожно обвил руками её талию, и прижался ближе, вдыхая сладкий запах её духов, до боли знакомых — он ей их подарил. Неужели Ира так сильно по нему скучала? Неужели она действительно что-то к нему чувствует? Почему он этого не замечал? Шаст закрыл глаза и тут же представил, что обнимает Арсения. И только это казалось по-настоящему правильным. «Что я делаю?»***
— Ты не можешь просто взять себя в руки и начать нормально играть, да? — Дима злился, но в то же время ему было смешно от того, насколько нелепо Серёжа переставлял по доске фигурки и ругался, когда Позов выигрывал. Уже третий раз подряд. — Я просто глупый, — Матвиенко почесал затылок и смущённо улыбнулся. Атмосфера была уютная и даже романтичная на взгляд Серёжи. Они, подобрав под себя ноги, сидели на кровати в комнате парня, им подсвечивал желтоватый свет ночников по бокам, между ними лежала шахматная доска, и иногда Матвиенко откидывался на подушки, пытаясь сдержать маты, когда чего-то не понимал или проигрывал. — Ладно. Подсказываю в последний раз: ходи конём, — Дима сжимал губы и следил за руками парня. Тот взялся за коня, но не двигал его. — Буквой «гэ», да? — неуверенно спросил Серёжа, заставив Позова схватиться за голову и сжать зубы. — Да, — как можно снисходительнее подтвердил парень, прикрыв глаза. Но Матвиенко всё равно сидел, застыв с фигуркой в руке, и, покусывая губы, глядел на доску. — Так, всё, отойди, — не выдержал Дима и сел на место парня, заставив его также сменить локацию и оказаться с другой стороны доски. — Всё же просто, — Позов задвигал фигурками, играя с обеих сторон, из-за чего глаза Серёжи непроизвольно полезли на лоб. — Ты… — Матвиенко поднял взгляд и уже не смог оторваться. Лицо сосредоточено, лёгкая полуулыбка на губах, чуть сползшие с переносицы очки, которые тут же захотелось поправить…, а лучше убрать. Серёжа осторожно взял очки и потянул на себя, замечая удивлённый взгляд парня. — Это против правил, — усмехнулся он, — я ж ничего не вижу! — Совсем? — уточнил Матвиенко. — Не совсем, но… Дима замолчал, почувствовав, как губы парня накрыли его. Голова закружилась, перед глазами всё поплыло, и их пришлось закрыть. Серёжа одним движением смахнул с кровати шахматную доску с ужасным шумом, на который никто из двоих не обратил внимания, и навалился на Позова. Матвиенко настойчиво целовал, хватаясь за футболку парня, боясь, что его сейчас оттолкнут, но Дима лишь застыл, пытаясь понять, куда деть руки. Всего этого он не умел, но ужасно хотел. Сердце бешено билось в груди, рёбра сжимали лёгкие с такой силой, что хотелось кричать, но он лишь сильнее прижимался к парню. — Дыши, — в губы ему сказал Матвиенко чуть испуганно, заставив этим сделать вдох. Наконец, стало легче, кислород ударил в мозг. Дима не хотел останавливаться и вновь притянул к себе Серёжу, схватившись за бёдра. Удивлённый вздох вырвался из губ Матвиенко, и Позов чуть не сошёл с ума, запуская язык глубже, давя сильнее, дыша чаще. Телефонный звонок заставил его немного прийти в себя, но Серёжа отстраняться не собирался. — Мама, наверное, — сказал он и вновь потянулся за поцелуем, — не обращай внимания.***
Арсений шёл вперёд, стараясь не смотреть в сторону компании парней, но делать это было ужасно трудно. Он просчитался, их было восемь. Даже с его умением драться, ему не справиться со всеми. Он быстрее двигал ногами и уже надеялся, что его пронесёт, когда прямо рядом с подъездом его развернули, схватившись за плечо, и ударили в живот. К счастью, удар был несильный, и Попов смог вырваться, но его тут же окружила вся компания. Знакомые были не все, но пьяные лица выглядели далеко не дружелюбно. — Привет, Косичка, а где же твоя косичка? — Ирвин, высокий, но совершенно некрасивый парень, провёл рукой по волосам Арса, заставив отшатнуться, но чьи-то руки вновь вернули его в центр круга. Голова кружилась от запаха алкоголя, адреналин в крови подскочил до предела, но их было слишком много. Первый удар, самый болезненный, пришёлся на голову, затем кто-то ударил в колено, отчего ноги подкосились, но Попов успел задеть кого-то своим кулаком прежде, чем вцепиться в чью-то куртку, чтобы не упасть. Падать нельзя — это было его мантрой. Только не падай. Его схватили за руки с двух сторон, и кто-то снова ударил в живот, но уже гораздо сильнее. Парень почувствовал привкус железа во рту и выплюнул кровь прямо в лицо нападавшему, за что получил ещё один удар, но уже выше, в грудь. Воздуха стало категорически мало, перед глазами мелькали разноцветные огоньки, но Арсений не дал им себя одурманить. Он резко выдернул правую руку из захвата и одним ударом уложил в нокаут человека, что держал его за левую, а затем локтем угодил в нос рядом стоявшему парню так, что послышался хруст. Не вздумай падать. Внутри сильно мутило, хотелось выплеснуть наружу всё содержимое желудка, но Попов держался. Голова начала кружиться сильнее. Не падай. Слева послышалось громкое ругательство. Арсений обернулся и увидел, как Кузьмин, достаточно полный и невысокий, навалился на него всей тушей, от чего ноги подкосились, и Арсений упал на руку, которую тут же пронзила острая, ноющая боль в районе локтя, и ударился головой. Понимая, что вот-вот отключится, он закричал так, как должен был сделать сразу, привлекая внимание жителей дома. Глаза уже закрылись, удар по спине был почти не ощутим. Парень на автомате прикрыл голову руками, чувствуя что-то мокрое и тёплое на пальцах, и сознание почти покинуло его, когда он услышал голос, очень похожий на голос Антона…***
Они целовались долго, прижавшись друг к другу. Дима не мог поверить в то, что делает, но отгонял все прочие мысли подальше, потому что ему действительно нравилось. Серёжа словно понимал, чего Позов хотел, знал, как нужно целовать, что делать. Спустя несколько минут он забрался руками под футболку парня и медленно стянул её с него. Дима старался не задерживать впредь дыхания, но сейчас просто задохнулся, скорее даже от возбуждения, которое испытывал. Перед глазами летали звёздочки, а Матвиенко в то время стал покрывать его оголённую шею поцелуями, плавно спускаясь к груди, животу… — Нет, — на выдохе сказал, даже прикрикнул, Позов, двинувшись в сторону, неловко поднимаясь на ноги и цепляя с пола футболку. — Прости, я не могу… Не так сразу. Серёжа раскраснелся, дышал, как загнанный паровоз, и с силой кусал губы. Дима боялся его реакции, но Матвиенко понимающе качнул головой и отвернулся, хватая телефон с тумбочки. — Это Арсений звонил, — промолвил он, хмурясь, набирая номер друга. Ответа не было. — Странно. — Может, что-то случилось? — взволнованно спросил Дима, подходя ближе. — Или они с Антоном помирились. Ну, в смысле сейчас мирятся, — усмехнулся Серёжа. — Нет, — отрезал Позов хмуро, — Шаст у Иры. Я уверен, что он там. — Как он может? — спросил Матвиенко, обернувшись и сверля парня взглядом. — Я бы так же поступил на его месте, — Дима присел на край кровати и смотрел на свои руки. — Ну, с Ирой-то! — воскликнул Серёжа, обидевшись. — Она здесь ни при чём, — отрезал парень. — Просто это лучше, чем альтернатива. Мои родители бы тоже с ума сошли, если бы узнали что-то подобное. А его… Особенно отец. Скажи ему кто-то другой, он бы даже не шелохнулся, ну, только если чтобы ударить за такие слова. Но Макар умеет убеждать. И в семье Шаста его знают. — Неужели всё так плохо? — удивился Матвиенко. — У Арсения отец вообще военный, но даже он смирился. — Люди по-разному относятся к ТАКОМУ, — промолвил Дима. — А ты как к этому относишься? — Я… Договорить Позову не дал звонок на телефон Серёжи. Тот быстро взял трубку: — Арс?***
— Антон? — Ира выключила газ и медленно обернулась. — Что ты делаешь? «Я тоже себя об этом спрашиваю» — Хочу тебя поцеловать, — произнёс парень, склонив голову на бок, но не спешил делать то, о чём говорил. — А чай не хочешь? — повела бровью девушка, кладя руки ему на плечи. — Нет, — покачал головой Шастун и приблизил лицо к лицу Ирины. Он делал это тысячу раз. Это не страшно. Девушка быстро оказалась у него на руках. Он чмокнул её в губы, заставив смеяться, и понёс в сторону комнаты. «Что я делаю?» Вопрос всё чаще вставал перед глазами, как и образ Арсения. Он сделает это? У него есть выбор? Кожа покрывалась мурашками, но ему не было холодно. Руки дрожали, но он не боялся. Ноги были ватными, но не из-за этой девушки. Тело сопротивлялось, потому что, какие бы команды не отдавал рациональный мозг, чувства, которые вызывала близость Арсения, были слишком сильны. Антон положил Иру на кровать, оказываясь сверху, целуя, обнимая, но не желая. Девушка ухватилась за его футболку, потягивая вверх, и Шастун позволил её снять. Чем быстрее, тем легче. Но всё не так просто. Вновь Арсений. Его руки. Его губы. Но всё это только в голове. Он завёлся от мысли о нём. Вспомнив голос парня, Антон задрожал ещё больше. «Хорошего вечера» — Чёрт! — воскликнул парень, отстраняясь. — Я не могу. Не могу, прости. — Что? — удивилась девушка, приподнимаясь на локтях. — Ты же хотел… — Нет, — отрезал он, потирая переносицу. Его телефон зазвонил, и он с облегчением взял трубку, увидев имя звонившего: — Арс… — Нет, Антош, — женский голос гулко донёсся в трубке, заставив парня вытянуться по струночке. — Арсений подрался. — Что? — переспросил Антон, не понимая, что это значит. — Его сейчас везут в больницу. Ты только не волнуйся, — попросила мама Попова. — Ты сможешь приехать? — Да, конечно, да! — восклицал парень. Что значит «подрался»? С кем? Как давно? Что с ним? Зачем в больницу? Много вопросов, но язык прирос к нёбу и отказывался шевелиться. — Больница номер три, — сказал голос и отключился. Слёзы выступили на глазах. Парень резко сорвался с места, чувствуя ощутимую физическую боль в груди. Он быстро надел футболку, дрожа, с трудом хватая ртом воздух. — Антон, в чём дело? — Ирина тоже поднялась и с волнением следила за судорожно дёргающимся парнем. Он почти плакал, его сотрясала мелкая дрожь. — Арс… В больнице… — тихо пролепетал он, выбегая в коридор. — Ты едешь к нему? — девушка шла следом. — Да, — ответил он, с трудом натягивая кроссовки трясущимися руками. «Это неправда» — крутилось в голове. — «Этого не может быть». — Я с тобой, — вызвалась девушка, надевая сапоги. — Нет, — попытался остановить её Антон, но она не слушала. — Я тебя одного в таком состоянии не брошу. У тебя же паническая атака! — воскликнула Ира, накидывая куртку и подходя ближе. — Постарайся успокоиться. Всё хорошо. Но всё было не хорошо. Горло сдавливал ком. Парень удивлялся, что до сих пор не заплакал, потому что глаза щипало нещадно. Сердце колотило в грудную клетку, будто пыталось вырваться наружу, будто оно не могло больше там находиться. Антон тоже не мог. Что с Арсением? Где он? Как он? Это его вина. Антон не должен был отпускать его. Попов же был пьян! Какого черта он его не остановил? Неужели Арс полез в драку?.. Все вопросы уходили в пустоту, и с каждым новым голова словно распухала и трескалась. Руки не переставали трястись, и в какой-то момент парень уловил ладонь Ирины, сдерживающую дрожь. — Спасибо, — прошептал Антон, не способный на большее. — Конечно, — промолвила девушка, крепче сжимая руку. Они доехали до больницы на автобусе достаточно быстро, но это время было мучительно долгим для Антона. Он постоянно дёргался, порывался встать с места, думая о чём-то своём, думая об Арсении. Их последний разговор не должен был быть таким. Не должно было всё закончиться так. «С ним всё будет хорошо. С ним всё будет хорошо. С ним всё будет хорошо» — как мантру повторял парень то вслух, то про себя, забывая о других людях вокруг. Сейчас всё было неважным. Он был разбит… опустошён… Он сходил с ума и не мог дождаться, когда увидит Арсения. Ира взяла инициативу на себя, узнала, что Попов находился в реанимации и где сейчас его родственники. Они поднялись на второй этаж, так и не разжимая рук. Антону сейчас нужна была поддержка, нужна была опора. Их встретило заплаканное лицо матери Арсения, и от этого у Антона сжалось сердце так сильно, что он думал, будто умрёт из-за этой нестерпимой боли. — Антоша, — женщина протянула к парню руки, и он бросился ей навстречу, обнимая и закидывая вопросами: — Что случилось? Почему он в реанимации?..