Парадокс

— Мэм, здравствуйте! — молодой человек с темной шевелюрой стоял у стенки, что-то обсуждая со своей юной подругой, которой на вид было не больше восемнадцати. — Вольно, — коротко кивнула Сиера, проходя мимо Питера, который заметно приуныл, заметив настрой и отношение капитана к нему. Молодая женщина направлялась в комнату недавно погибшей Петры Рал, но об этом никто кроме нее не знал. Она решила, что будет правильнее вернуть все, что принадлежало рыжеволосой, ее отцу.        В комнате было немного пыльно, слишком тихо и темно. Шкаф был приоткрыт: Петра как раз жаловалась на то, что дверца у него не закрывается. Кровать идеально заправлена, а занавески выстираны — видно, для кого девушка так старалась. Арлерт обошла стул, который был отодвинут от стола, и взглянула на поверхность. Незаконченное письмо сразу бросилось в глаза. «Ей бы не понравилось, если бы кто-нибудь прочитал…» — подумала брюнетка, но сила соблазна была сильнее: как бы она не пыталась сдержать себя, любопытство брало верх.

«Здравствуй, папочка. Это мое последнее письмо, которое ты получишь до вылазки. Я переживаю, никогда не испытывала подобного страха и волнения, и дело даже не в том, что нам придется очень потрудиться, сопровождая важный объект. Просто мне сегодня приснился сон, будто бы я стою около ворот стен, а потом они открываются, и въезжает разведка… Стало так неприятно, потому что я нигде не видела свой отряд, только капитан шел среди первых: такой сильный, мужественный; я в очередной раз скажу тебе, как сильно им восхищаюсь. Это просто невероятный человек! Ах да, я же обещала рассказать об Эрене! Это очень милый мальчик, только я его сначала остерегалась, потом скажу из-за чего. Он мне нравится: добрый, смелый и с хорошей целью по жизни, даже жаль, что он не мой брат. В любом случае, я тебе обещаю, что выполню порученную мне работу и обязательно к тебе…

      Письмо было написано не до конца, видимо, Рал отвлек кто-то или что-то. Сиера сжала пальцами бумагу, прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Слишком больно. Голубоглазая сложила письмо подруги и положила его себе в карман. — Черт, ждут же, — капитан взглянула на часы и, развернувшись, поспешила покинуть комнату.        Сиера дошла до назначенного места и, прислонившись лбом к двери, сглотнула. Она слышала голос Ривая, который что-то рассказывал кому-то, и интуиция подсказывала ей, что это был Эрен. Она резко открыла дверь и вошла. Паренек тут же захотел подскочить и отдать честь, но поднятая вверх рука Сиеры его остановила. Брюнетка подошла к Аккерману и положила руку на спинку его стула, после чего обошла мужчину и села справа от него. — Где Эрвин? — отрешенно спросила брюнетка, переводя взгляд на Ривая. Он посмотрел на опустевшую кружку из-под чая и сухо отозвался: — Не знаю, наверное, с этой мелкотней никак разобраться не может, — Сиера беззлобно ухмыльнулась, откинувшись на спинку стула. Ривай последовал ее примеру, но резкая боль в ноге заставила его сесть прямо. Это не укрылось от глаз сослуживицы, которая, в отличии от Эрена, не смогла сделать вид, что не заметила. — Ты у врача был? — Нет, не успел, — как-то слишком тихо ответил Аккерман, видимо не желая, чтобы парнишка, сидевший рядом, это слышал. Ривай не любит показывать, когда ему плохо; он не подает виду, даже если испытывает жуткую боль. Но за долгие годы, которые Сиера и он провели вместе, девушка научилась его читать. Пусть и отношения у них были не очень. — Я не принимаю слова «не успел», есть слово «не хотел», — Арлерт украдкой посмотрела на Йегеря, который как-то странно себя вел. Ему было то ли неуютно, то ли страшно. «Неужели это мы его так напрягаем?» — стало даже забавно наблюдать за подобным.       Сиера только сейчас заметила, как был одет ее сослуживец. Подобную одежду на Ривае она видела слишком редко, чтобы привыкнуть. Брюнетке стало заметно жарко, когда ее взгляд прошелся по профилю мужчины, затем по венам на шее и ключицам. Она уже не маленькая девочка, которая краснеет от вида мужского тела, но какова редкость: это не просто мужчина, это Аккерман. Сиера только собралась задать вопрос, как дверь открылась, и в комнату вошел Смит с бывшими кадетами сто четвертого корпуса, и Армин тоже был здесь. От появления брата на душе Арлерт стало заметно легче и веселее. Почему-то рядом с младшим братом ей было уютно, его компания была для нее лучшей. Но в последнее время Сиера могла принять и компанию Ривая: этот человек в очередной раз потерял далеко не чужих людей, и сейчас им двоим было не до пререканий, ссор или недовольств. В какой-то степени они понимали друг друга, пусть никто об этом и не задумывался. Все расселись по местам, а Сиере пришлось пересесть — сейчас она находилась напротив Аккермана. Всем раздали листы с планом, и Смит начал обсуждение. Арлерт-старшая видела, как меняется в лице Эрен, как он напрягается, а на его лицо падает тень сомнений и тревоги. Он не верит в это все, и кажется, что догадывается, о ком хочет сообщить Эрвин. Голубоглазая подняла глаза на Армина, который был крайне сосредоточен и уверен в своих догадках; ей нравилось это — уверенность в людях. — Есть еще доказательства? — спросил Ривай у Арлерта, на что тот грустно опустил голову. Ему тоже не хочется, чтобы эти доказательства были правдой. «Почему этим двоим так не хочется, чтобы Анни Леонхарт оказалась титаном? Неужели влюбились?..» — с недовольством подумала девушка, автоматически посмотрев на Аккермана, и встретилась с ним взглядами.        Когда все закончилось Микаса, Эрен, Жан и Армин попрощались со старшими по званию и ушли. Эрвин со скрипом отодвинул стул и спросил: — Что вы сами думаете насчет этого всего? — Мне не нравится то, как Йегерь защищает эту Анни, — честно ответила девушка. Смит согласился, показав это кивком. — В любом случае, он должен понимать, что это все ради блага человечества, и в первую очередь, если он не сможет драться против нее, то подвергнет опасности Микасу Аккерман и Армина Арлерта, которые будут рядом, — когда фамилии рядовых произнесли, Ривай и Сиера одновременно подняли глаза на командующего. — Он будет драться, — холодно отозвался брюнет. Эрвин сказал, что надеется на это, и покинул комнату. Никто не стал желать спокойной ночи, ибо каждый из этих троих понимал, что заснуть вряд ли удастся. В помещении остались Сиера и Ривай. Сидящие друг напротив друга капитаны ничего не говорили, лишь играли в гляделки. Арлерт не любила, когда смотрят ей в глаза, но сегодня можно было сделать поблажку. — Не смотри на меня так, — устало пробурчала она, сдаваясь и отводя взгляд. Мужчина хмыкнул. — Как? — Будто винишь в чем-то, — пожала плечами брюнетка, поудобнее усаживаясь. — В твоей голове в последнее время один бред, не накручивай себя просто так. Мне не в чем тебя обвинять, — произнес Аккерман, смотря на синяк, который находился на скуле девушки. Сиера улыбнулась едва заметно, приподняв уголки губ. Арлерт пересела — сейчас она была слева от мужчины, сидя к нему лицом к лицу. — Мы все сражаемся или умираем. Учитывая тот факт, что ты всё ещё дышишь, ты — воин, как и мы все. Разве не так? — тихо спросила она, зная наперед, что ему сейчас ее слова никаких сил не придадут. Эти слова никогда не вернут ему его отряд, они не облегчат чувство вины, не помогут забыть. — Хватит, я не нуждаюсь в сострадании, — как обычно, в голосе слышится металл. Ничего нового. Сиера никогда не питала настоящей ненависти к нему, и жаль, что поняла это она только сейчас. Голубоглазая всегда видела в нем соперника, агрессивного и бесчувственного человека. Она судила о людях по обложке, всегда. С Зое у нее тоже в свое время были ссоры: эта женщина казалась ей странной, чокнутой. Сиера никогда не пыталась вникнуть в чужую жизнь, в проблемы тех, кто ей не нравился. Она не приближалась к людям, держа их на расстоянии. Ей хватило того, что она пережила в семнадцать лет. Ей хватило крови родного человека на своих руках, ей хватило тех криков. Она ненавидела разведку, ненавидела титанов и вылазки. Но уйти не могла: сколько бы не пыталась перевестись в полицию или гарнизон, ее буквально тянуло назад. И все шло не так. Она прикрывалась ненавистью, чтобы нечаянно не сблизиться с Аккерманом, ибо понимала, что такой тип людей ей был приятен, нужен. Он был опорой. Она боялась в очередной раз потерять кого-то. Поэтому каждую вылазку она просила, что ее убили быстро, не забрав с собой еще кого-нибудь. Сиера могла бы покончить с собой, но для этого нужно иметь силу воли, нужно не страшиться причинить себе боль — именно поэтому она до сих пор здесь. Она не боится умереть, она боится увидеть смерть, почувствовать. — Я тебя не жалею, Ривай. Просто знай, — она спрятала свои глаза за челкой, чтобы не видеть лица сослуживца. Арлерт положила свою теплую, небольшую ладонь на руку Аккермана. Она не пыталась показать этим что-то, она даже не могла объяснить, в чем причина такого поведения, — ты тоже не виноват. Ни в чем, — она поднялась с насиженного места и, чуть сжав пальцы Аккермана, отпустила его руку и, стуча каблуками сапог, вышла. Брюнетка закрыла дверь и прислонилась спиной к двери, скатываясь по ней вниз. — Что за чертовщина творится?..