Since we were eighteen

— Знаешь, как это происходит? — голос Тэхена понижается до шепота. Чимин поворачивает к нему лицо, прикрывая глаза от солнца. Им по одиннадцать, они сбежали с урока классической литературы, потому что Чимин очень боится учительницу, а Тэхен не может оставить Чимина. Им наверняка влетит, но сейчас они в парке на лужайке, солнце, сладкая прохладная газировка, два оставшихся с обеда пончика и компания друг друга — все, что нужно бесстрашным (почти) ученикам пятого класса для того, чтобы быть счастливыми. — Происходит что? — Чимин прищуривает глаза, с интересом разглядывая заговорщическое выражение тэхенова лица. — Соулмейты, — Тэхен пугающе расширяет глаза и придвигается к Чимину ближе, почти касаясь губами его уха. У Чимина от этого слова мурашки по спине ползут — так интересно ему становится. — Люди взрослеют до восемнадцати лет, а потом застывают в этом возрасте до тех пор, пока не встретят «своего» человека. А потом стареют уже вместе. Тэхен отодвигается, ловя губами трубочку, торчащую из бутылки с апельсиновой газировкой, и с шумом втягивая сладкую воду. Чимин смотрит перед собой, переосмысливая сказанное и мельком бросая восхищенные взгляды на лучшего друга. Тэхен знает столько всего интересного и завораживающего, что Чимин иногда просто не понимает, почему он общается с такой серостью, какой является Пак. Эти мысли немного омрачают веселую картину чиминова мира, и он поникает, как веточки ивы под дождем. — Эй, — Тэхен тихонько пихает его в плечо. — Я придумал. В восемнадцать мы разойдемся… Чимин ошарашенно открывает рот, собираясь возмутиться, но Тэхен останавливает его взмахом ладони. -… а в двадцать пять встретимся. И посмотрим, встретили ли мы за это время своих соулмейтов. Как тебе идея? Идея Чимину совсем не нравится, но он послушно кивает, поддаваясь искрам в глазах Тэхена.

***

Тэхен затягивается, выпускает дым в воздух и изгибает уголки рта в заговорщической улыбке. — Попробуешь? — он прищуривает глаза, протягивая Чимину зажатую между пальцами сигарету. Чимин не особо хочет пробовать, но Тэхен улыбается, словно змей-искуситель, и у Чимина нет никаких сил ему сопротивляться. После первой затяжки легкие нещадно жжет, и он долго надрывно кашляет, Тэхен обеспокоенно придерживает его за плечи, выбрасывая окурок в урну. — Зачем затягиваться так глубоко? — сокрушается он, и в его глазах и вправду столько сожаления, что Чимин теряет все желание на него сейчас наорать. — Не проси меня об этом больше, — просит он, и Тэхен согласно кивает аж пять раз подряд, чтобы наверняка. Им пятнадцать, они прогуливают урок классической литературы уже по привычке — учительница у них давно сменилась, да и Чимин давно не в том возрасте, чтобы учителей бояться. Они в парке, вместо сладкой газированной воды — сигареты, вместо припрятанных с обеда пончиков — низкокалорийные батончики, потому что «Тэхен, я не хочу встречать своего соулмейта будучи в одежде шестидесятого размера». Не то чтобы у Чимина были проблемы с соулмейтами. Проблемы у Чимина, скорее, с головой — он думает об этом, когда после плотного ужина с семьей пихает себе два пальца в рот и запивает восемь таблеток угля сырой водой. Или с Тэхеном, который, сколько бы ни ел, остается таким же — торчащие ребра и худые запястья. Чимину пятнадцать, и он все еще не может свыкнуться с мыслью, что через три года ему придется Тэхена отпустить.

***

Чимину уже целый час как восемнадцать, и он пьян настолько, что с трудом способен различить реальность и сон. Его прижимает к стене какой-то парень или он прижимает к стене какую-то девушку? Все-таки его. Парня оттаскивают, когда тот уже успевает засунуть руку Чимину в трусы. Чимина вытаскивают из душного помещения, и свежее, абсолютно трезвое лицо Тэхена загораживает светящий прямо Чимину в глаза фонарь. — Я уезжаю, — говорит Тэхен. — Через три часа у меня самолет в Токио. Приятно было встретить тебя в таком состоянии. Чимину стоит множество усилий сосредоточить свое внимание на Тэхене. Уезжает? Но… — Тебе же нет восемнадцати, — не с первого раза выдает он, и Тэхен улыбается грустно, но в глазах у него отвращение вперемешку с сочувствием. — Зато тебе уже есть, — усмехается Тэхен. — Ты вон даже к поиску уже приступил. Счастливо оставаться, Чимин-и. До встречи через семь лет. Тэхен уходит, и Чимин теряет опору. И совсем не потому что пьян.

***

Чимин просыпается, с трудом разлепляя глаза. — Сколько времени? — спрашивает он у лежащей рядом с ним девушки, когда понимает, что та уже проснулась. Спросонья его голос хрипит. — Почти десять, — она потягивается, словно кошка, выгибает спину, и Чимин в который раз думает, что у нее потрясающая фигура. — Пойдем завтракать? Она сползает с кровати, не дожидаясь его ответа, и идет к двери, не потрудившись даже прикрыться. Чимин на секунду прикрывает глаза. Целый год после отъезда Тэхена он не соулмейта искал, а проблемы на свою задницу, забывая (пытаясь забыть), что из проблем его всегда вытаскивал Тэхен, а сейчас Тэхена рядом нет. Он кочевал из клуба в клуб, из кровати в кровать, полностью отрываясь от реальности, теряясь в задымленных помещениях, чужих объятиях и всякой дряни, которую он втирал в десны, глотал, запивая водкой, и выкуривал. А потом это все как отрезало. Он вернулся к нормальной, спокойной жизни, учился, работал, почти не думал о Тэхене, от которого не получил ни единой строчки за столько месяцев, и честно пытался искать того, с кем мог бы состариться. Он познакомился с симпатичной иностранкой, которая сейчас готовит ему завтрак на кухне, около двух лет назад. Около двух лет он пытается убедить себя в том, что его сердце сбивается с ритма, когда она на него смотрит. Около двух лет он пытается убедить себя в том, что ему повезло, и та, с кем ему суждено провести остаток своей жизни, нашлась очень быстро. Чимину двадцать три, и со дня своего совершеннолетия он не постарел ни на день.

***

Телефон Чимина вновь вибрирует, уведомляя о новом сообщении. Чимин открывает его, равнодушно скользя взглядом по строчкам стандартного до тошноты поздравления «с двадцатипятилетием, удачи, здоровья…». Чимин убирает телефон в карман и прижимается лбом к прохладному стеклу автобусного окна. Перед глазами все еще стоит его бывший парень, закидывающий вещи в чемодан. «Я так больше не могу, — он даже не кричал на него, не плакал, не истерил — в его больших глазах льдинками застыла грусть, — мы не суждены друг другу, и ты это знаешь, Чимин. Я бы смог и так, без всякой судьбы, потому что я люблю тебя, но ты не можешь». Чимин выдыхает, и стекло автобуса запотевает. Чимин ищет себе сотни оправданий, но ни одно не кажется убедительным. Он и вправду все просрал. Семь лет прошли как один миг, и все лица, в которых Чимин упорно пытался разглядеть свою судьбу, размылись, расползлись, потеряли черты. Все, кроме одного. На часах без пятнадцати двенадцать. Ровно через пятнадцать минут день рождения Чимина закончится. Он уверяет себя, что ничего страшного. Некоторые люди ищут соулмейтов сотни лет. Он уверяет себя, что не ждет от судьбы ничего. На самом деле, он ждет. Всего один телефонный звонок. Или хотя бы сообщение. Стрелка его наручных часов смещается в сторону единицы. Чимин так и не получает того, что ждет уже чертовы семь лет.

***

Тридцатого декабря Чимин сидит в одиночестве, дрожащей рукой наливая в стакан вино. Весь день он вздрагивал от каждого звонка телефона, даже если звонок был не его, и когда на экране высвечивалось совсем не то имя, что-то откалывалось по кусочку от сердца Чимина и ранило его изнутри. — С днем рождения, чертов засранец Ким Тэхен. Надеюсь, ты нашел того, с кем счастлив. Пошел ты. — Не очень вежливо, — доносится от двери, и вино, которым Чимин планировал обеззаразить раны от осколков, пятном расползается по майке. Чимин огромными глазами смотрит на прислонившегося к косяку Тэхена и не может поверить. Тэхен рыжий и совсем восемнадцатилетний. Чимин поднимается и тянется к нему, как к солнцу, обнимает, прижимаясь всем телом, пачкая вином рубашку Тэхена. Нет сил на злость, на разборки, на слезы и крики. Есть силы только вдыхать запах Тэхена — сладкая газировка и сигареты — такой же, как и семь лет назад. Тэхен обнимает его в ответ, успокаивающе поглаживая по спине, а потом отстраняется и смотрит ему в глаза. — Чертов Ким Тэхен, — шепчет Чимин, все еще не веря. — Уехал, не дождавшись своего восемнадцатилетия, а приехал, когда я уже отчаялся совсем. Ненавижу тебя. Нашел свою судьбу, засранец? — Оказалось, что никто, кроме тебя, мне не нужен, — улыбается Тэхен, а потом наклоняется и целует, и Чимину не приходится убеждать себя в том, что его сердце сбивается с ритма, потому что его сердце забывает биться совсем. — А если мы не соулмейты? — неуверенно спрашивает Чимин, когда Тэхен прерывает поцелуй. Тэхен медленно целует его лицо, зажав его в кольце теплых ладоней. — Тогда будем молодыми вместе.

***

— Кто бы мог подумать, — качает головой Чимин, рассматривая в зеркале прядь своих волос. — Что там? — в ванную заглядывает сонный Тэхен, растрепанный и уютный, как домашний кот. — У меня появился седой волос, — широко улыбается Чимин, ловя в отражении тэхенов взгляд. Тэхен закатывает глаза. — Только идиоты радуются седым вол…- на середине фразы он затыкается, и Чимин по выражению его лица видит, как того осеняет. — Да ну нахрен… Чимин кивает пару раз, разворачивается и прижимается к тэхеновой ключице губами. — Да, да, да, — и его глаза наполняются слезами от счастья. — Какие же мы идиоты, — ошарашенно произносит Тэхен, путаясь пальцами в волосах Чимина. — Боже, какие мы идиоты, сколько времени мы потеряли… Чимин привстает на носочки и целует Тэхена влажно, мягко и бесконечно нежно. — Значит, мы не будем вечно молодыми? — с притворным разочарованием интересуется Тэхен, когда Чимин отстраняется. — О, слава богу, нет, — смеется Чимин. — Мы будем вечно влюбленными.