Аккорды безумия

— Капитан Велет, разрешите обратиться! Дело срочное! Капитан жестом разрешил подчинённому говорить. — Серджо Фатрион… — солдат отдышался. — Он исследовал кулон… И тот взорвался. Короткий доклад расставил всё на свои места. Я понял, почему норды так легко сдались в плен: взорвись два амулета рядом с огненной солью, разрушения были бы куда серьёзнее. Однако неужели с Талвасом случилось что-то серьёзное? От дурных мыслей по спине пробежались мурашки. — Никто не пострадал? — обеспокоенно спросил я. — Серджо Фатриону кожу на лице и на руках обожгло, а в резиденции Дома полы разворотило. Азидал, услышав доклад, недовольно вздохнул, и направился прочь из кабинета. Я последовал за ним — нужно было направиться в резиденцию Дома и убедиться, что ничего серьёзного ни с Талвасом, ни с Фаренгаром не произошло. Велет направился с нами. Резиденцию Дома окружили стражники. Капитан велел им расступиться, и завёл нас внутрь. В прихожей на первый взгляд ничего не поменялось, однако зал был затянут дымом, а небольшая часть потолка обрушилась. Прислуга в спешке открывала окна, чтобы выветрить дым, а рабочие суетились и рассчитывали, как скорее всё починить. Талваса мы нашли на втором этаже — Фрея обрабатывала ему обожженную кожу на лице. Руки данмера уже были аккуратно перевязаны. Фаренгар сидел рядом и изучал остатки кулонов. Заметив нас, все трое подняли взгляд. — Если бы не Фаренгар, пальцы бы мне точно оторвало, — горько усмехнулся данмер. Жрец взял один из осколков и также принялся изучать его. — Зато мы разгадали одну часть загадки, — сказал я. — Воины Тирска хотели, чтобы огненная соль взорвалась в тюрьме, потому так легко и сдались. Возможно, они смогли бы сбежать через дыру в стене. — Остаётся один вопрос: кто сделал им многослойное зачарование? — будто в воздух спросил Фаренгар. — Дукан, — Азидал крепко сжал осколок. — Позор на мои седины, что сразу не узнал его работу. Теперь я всё понял. Фрея, мы столкнулись не только с барьером, но и с ложными воспоминаниями. Мы с удивлением посмотрели жреца. — Поэтому вам обоим стало плохо? — спросил Велет. — Скорее всего. — Но если воспоминания были ложными, то значит, что в городе их никто не ждал, — предположила Фрея. Я покачал головой: ложные воспоминания могли не исключать как шпионов, так и диверсантов. — Насколько я помню, медовара все считали изнеженным и неприспособленным к походной жизни. Раз у воинов Тирска хватило хитрости и наглости на попытку диверсии, то и на шпионов тоже хватит, — сказал я. — К тому же, стена могла не взорваться, где надо, и пленников бы пришлось выручать кому-то ещё, — добавил Велет. — А ещё Дукан может наделать много таких кулонов, — добавил Фаренгар. — Значит, его жилище надо запечатать как можно скорее. К слову, я до сих пор не понял, что истощило верхний слой чар. — Время, — задумавшись, ответил Азидал. — Фаренгар прав: надо запечатать гробницу Дукана. И проверить, не засел ли в городе медовар. — Медовара мы берём на себя, — решил Велет. — У нас есть его точный портрет, и найти его — дело пары-другой дней. Я перевёл взгляд на Фаренгара и Талваса: они уже давно разрабатывали схему глифа, и не верилось, что они до сих пор никак не продвинулись. В крайнем случае, можно было бы расставить зачарованные капканы и начертить на стенах защитные печати. Фрея, насколько я помнил, знала нужные ритуалы. — В принципе, мы почти закончили с формулой. Осталось воплотить её, но на ближайшие три дня я — не работник, — ответил Талвас. — К вечеру снадобье подействует, и я исцелю ожоги магией, — сообщила Фрея. — Значит, завтра мы сможем отправиться сначала в Храм Мирака, а затем — в Тель-Митрин? — с энтузиазмом спросил Фаренгар. — Азидал, не желаете изучить нашу работу? Ваша критика была бы для нас очень важна. — Думаю, что с этим не стоит затягивать. Если я найду там ошибки или слабые места, то времени на их исправление у меня будет больше. Маг снова улыбнулся, и пригласил жреца пройти за собой. Следом, поблагодарив Фрею за заботу, отправился Талвас. Я тут же обнял шаманку, однако побыть с ней наедине помешали советники. — Взрыв в резиденции Дома, — покачал головой Морвейн. — Какой позор. — Всё могло быть и хуже: взрыв стены Бастиона, — ответил Велет. Советники переглянулись, а затем пригласили нас в рабочий кабинет. Кресел было всего три — на одно из них я сразу усадил Фрею, а сам встал рядом. Редоранцы в ответ не произнесли ни слова, даже не перекинулись взглядами, будто всё происходило как должное. На мгновение я сравнил их со своими погибшими солдатами — и редоранцы в нём выигрывали. Я помнил, как солдаты косо смотрели на шаманку и даже едва терпели её за своим столом. Редоранцы поначалу были настроены к ней нейтрально, а затем и вовсе приняли по всем законам гостеприимства. — Вам удалось хоть что-нибудь выяснить? — спросил Адрил. Мы с капитаном переглянулись. — Возможно, в городе сидит их шпион, медовар из Тирска, — ответил Велет. — У нас есть его точный портрет. А вечером мы с Анкарионом расспросим Буйольд. Вдруг она расскажет что-нибудь интересное. Я вопросительно покосился на капитана — неужели он решил угостить выпивкой и меня? Впрочем, будь на его месте я, то я бы попросил Гелдиса налить всем троим, а затем — подливал бы выпивку Буйольд. Владей я заклинаниями Иллюзии на лучшем уровне, то я бы ещё воздействовал на неё магией, чтобы вернее разговорить её. — Если мы найдём медовара, то как будем его ловить? Логичный вопрос Адрила на мгновение поставил и меня, и Велета в тупик. Нельзя просто так наброситься на медовара, тем более — при скоплении народу. Самое простое, что приходило мне в голову — поймать его на мелком правонарушении. Вряд ли воины Тирска досконально знают редоранские законы и просто правила приличия, и наверняка он легко оступится. — Выдадим Анкариона за Валмира, — предложил Морвейн. — Передадим сообщение якобы от Валмира и назначим встречу в безлюдном месте ночью. Волосы заплетём, бороду… Накладную сделаем. Телосложение можно скрыть под свободной одеждой. Фрея покачала головой: — Эльмус хорошо знает Анкариона, и обман легко раскроется. — А я совсем не знаю Валмира, и не смогу изобразить его манеру держаться. Лучше поймать Эльмуса на мелком правонарушении. — Или просто принять поздним вечером, например, у отхожих мест, — предложил Велет. Последний вариант мне тоже нравился: он выглядел простым и реалистичным. — Да, вполне, — поддержал я капитана. Пока что обсуждать было нечего. Капитан Велет вернулся к своим делам. Я собирался отправить шаманку в гостевую комнату, чтобы затем поговорить с советниками наедине, однако Адрил задержал нас: — К Синдири приехала троюродная племянница из Блэклайта, и она хотела бы пригласить тебя, Фрея, на чай. Сегодня вечером. Должна ещё придти Дрейла, дочка торговца Фетиса. Ты должна её знать. — Спасибо, — с улыбкой ответила Фрея и склонила голову. — Я приду. Я не сдержал улыбки: шаманка быстро училась, а хорошие манеры были ей к лицу. Приглашение Синдири радовало — Фрея с ней будет в безопасности, однако с другой стороны настораживало. — Не самое лучшее время, чтобы приглашать родственников, — сказал я, едва шаманка покинула кабинет. — Атрена — одарённый маг и практикующая целительница, — ответил Адрил. — Когда… всё начнётся, она останется с Ллерилом и будет отвечать за связь, а затем — лишние руки не помешают при любом раскладе. — К тому же, она того же возраста, что и Фрея, — добавил Морвейн. — Они найдут, о чём поговорить. Я ехидно усмехнулся, надеясь обыграть всё как неудачную шутку: — Надеюсь, Фрея не будет на этом вечере в качестве местной диковинки? Адрил усмехнулся в ответ: — А с каких пор талморец об этом беспокоится? Он был прав: ещё год назад скаалы были для меня всего лишь туземцами, которые по стечению обстоятельств владели необычным навыком. Я не думал, что в итоге стану частью этого народа, решусь осесть на Солстхейме и обзавестись ребёнком от человеческой женщины. Такой поворот судьбы был слишком крутым даже для такого приспособленца, как я. — Бывший талморец, — поправил я. — Однако бывшим картографом я становиться не хочу, и готов предложить вам свои услуги. За умеренную оплату. Если у вас есть какая-либо работа на эти пару дней — возьмусь за неё хоть сейчас. Советники переглянулись. — Картографы нам нужны, — ответил Морвейн. — Но прежде, чем мы согласимся, мне хочется услышать, откуда у вас, сэра, взялось такое… рвение наняться к нам? Да, я рад, что мы пытаемся найти общий язык, но всю зиму вы сидели у скаалов, иногда общались с серджо Фатрионом, а затем — отправились в Скайрим с видом, будто сюда никогда не вернётесь. До событий с Мираком вы и вовсе приходили сюда только за провизией, и ваше поведение порой… было невыносимым. — Вы правы, Советник. Моё отправление в Скайрим выглядело, как бегство отсюда, но я всего лишь искал ответы на вопросы. Когда я нашёл их, я отправился в наше посольство в Хаафингаре, но его сожгли драконы. Я едва избежал смерти, и в конечном итоге вернулся сюда. Солстхейм теперь — мой дом, как и ваш. И я считаю, что нам надо сотрудничать, а не жить порознь. — Но при этом ты не будешь работать бесплатно, — заметил Адрил. — Ещё и хочешь подработать прямо сейчас. Тонкие губы Второго Советника сначала изогнулись в хитрой улыбке, однако затем его лицо обрело привычную серьёзность. — Не обижайся, Анкарион, но твоё желание выглядит странно. На что ты будешь деньги тратить? Вопрос был для меня настолько глупым, что я с удивлением посмотрел на данмера и принялся перечислять, загибая пальцы: — Алхимическое оборудование — хочу, чтобы мы делали лечебные зелья лучшего качества, чем сейчас. Камни душ. Ткани и услуги портного для себя и Фреи. Еда и выпивка у Гелдиса хотя бы раз в пару месяцев. Украшения и разные женские штучки для Фреи — красота требует ухода, и хочется его обеспечивать. А если совсем повезёт — то в целом можно сделать деревню лучше. Хотя бы обустроить примитивную канализацию. Всё-таки я планирую прожить ещё не менее сотни лет, и хочется, чтобы они прошли с комфортом. Адрил вопросительно посмотрел на своего друга. — Пусть мутсэра Анкарион сделает копии карт юго-востока острова, — решил Морвейн. — Как только вы отдохнёте, приходите к Адрилу. Поблагодарив данмеров и попрощавшись, я вернулся в гостевую комнату. Фрея сидела перед зеркалом и пыталась по памяти заплести волосы в данмерском стиле, однако у неё выходило что-то своё, не менее интересное. — Я договорился с редоранцами о небольшой подработке, — сообщил я. — Если надоест компания Синдири и её родственницы, приходи. Шаманка закрутила на затылке пучок. — Синдири говорила, что её племянница — лекарка и маг, — ответила она и с улыбкой развернулась ко мне. — Я надеюсь у неё поучиться чему-нибудь так же, как и у тебя в своё время. А тебе я только мешаться буду — я ведь в картах очень плохо понимаю, а их начертание для меня — настоящая магия. Я принялся разбирать вещи в поисках талморского сводного досье на скайримскую знать — самое время было подарить его редоранцам. — Читать карты ты уже научилась, — парировал я. Заветная тетрадка лежала на самом дне моего походного рюкзака, завёрнутая в два слоя материи и перевязанная верёвкой. — Твоих навыков уже хватит, чтобы показать, куда идти. Вытащив тетрадку, я развернул её и разглядел — надо было убедиться, что она не помялась и не порвалась, а вырезанные Дельфиной страницы не сильно бросались в глаза. — Лучше проводить, куда надо, чем показать на карте, — Фрея принялась заплетать небольшие косички и обвивать их вокруг пучка. — Когда-то мы умели договариваться с птицами или мелкими зверьками, чтобы те провели гостя, куда надо. Отец уже не умел. — Зато у нас есть Талвас и дневники Нелота. Думаю, с их помощью мы научимся чему-нибудь похожему. Я заново завернул тетрадь в тряпицу и перевязал её. Поцеловав шаманку и пожелав ей хорошо отдохнуть, я вернулся в резиденцию Дома. Как и говорил Морвейн, Адрил ждал меня в своём кабинете — он был обставлен куда скромнее, чем кабинет Первого Советника. Стул напротив рабочего стола был всего один, на стене не было карты острова, а вместо гобеленов с гербом Дома Редоран стены украшала картина, изображавшая лесное озеро, за которым виднелись треугольные башни и округлые ворота. Картина приковала к себе взгляд, и я против правил приличия уставился на неё. Даже я моим дилетантским взглядом понимал, что картина была нарисована несовершенно — листва на деревьях выглядела неуклюжим массивом, а некоторые башни выглядели так, будто вот-вот обрушатся. Однако картина всё равно заставляла разглядывать её — возможно, дело было в нежных цветах, передававших утреннюю зарю. — Не ожидал? — ехидно спросил Адрил. — Южные ворота Морнхолда, какими они были до Красного Года. Красивые там места. Я опустил взгляд. Всё время, что я провёл у них гостях, у меня сложилось впечатление, что редоранцы весьма аскетичны. Их одежда, мебель, посуда, даже кальян и набор для лис и кошек были лишены излишеств, а из украшений на стенах висели только гобелены с эмблемой Дома. Однако этой картиной Адрил пошатнул моё представление о них. — Ваша родина? — спросил я. — Нет. Мы с Синдири оба из Блэклайта. Но от вида пепельных пустошей меня иногда тошнить начинает, а эта картина даёт возможность на что-то другое посмотреть. Я пожал плечами: на Солстхейме было место не только пепельным пустошам, но и живым еловым рощам и высоким заснеженным горам. Достаточно было отъехать к Камню Дерева, чтобы убедиться в этом. — Возможно, скоро вы сможете отдыхать от вида пепельных пустошей, — я положил на стол свой подарок. Советник недоверчиво посмотрел на тряпичный свёрток, а затем осторожно развернул его и хмыкнул. С таким же недоверием он принялся перелистывать тетрадь, иногда задерживая взгляд на написанном. — Я смотрю, настроен ты весьма серьёзно, — заключил он. — Отдаёшь ваши секреты нам. — Для скайримской знати эти сведения — не такие уж и секреты. Я уверен, друг про друга они знают куда больше, а настоящие секреты Доминиона увезли с собой имперцы из горящего посольства. Бегло пролистав тетрадь до конца, Адрил спрятал её в шкаф рабочего стола. Затем он снял с полки несколько свитков, передал их мне и велел скопировать. Мы отправились в хорошо освещённый зал, заставленный измерительными и письменными принадлежности. — Знаешь, Ульфрик Буревестник, ведущий переговоры с Домом Редоран, пока что выглядит как благословение Шигората, — сказал Адрил перед тем, как оставить меня наедине с картами. — Вы уже торгуете с ним, — ответил я. — Я думаю, что он сделает вид, что забыл о некоторых своих взглядах, если ему привезут пару набитых золотом сундуков и предложение выгодных военных союзов. — Говоришь, как какой-нибудь Хлаалу. Советник ехидно рассмеялся и вернулся к своим делам. А я взял в руки инструменты и принялся копировать карты Солстхейма. Вечером, когда я закончил работу над участком между Вершинной Башней и Фортом Морозного Мотылька, за мной зашёл капитан Велет. Вместе мы направились в «Пьяного нетча». В трактире пока что было весьма спокойно. Буйольд сидела за барной стойкой одна и цедила мёд. Мне показалось, что за время, которое мы не виделись, она осунулась — возможно, такую иллюзию создавали коротко остриженные на воинский манер волосы, отсутствие дурацких полос на лице, изображавших боевой раскрас, и лишённые вульгарной подводки глаза. Увидев своего командира, воительница поднялась с табурета и по-военному выровнялась. — Капитан, — неуверенным, но старательным движением она приложила к груди кулак. — Вольно, Буйольд, — скомандовал Велет. — Садись. Поговорить надо. Гелдис! Налей нам троим по суджамме. Когда Гелдис наполнил наши кружки, Буйольд не знала, как ей поступить. Она недоверчиво косилась то на меня, то на кружку с суджаммой. Затем она всё-таки отставила мёд и взялась за угощение. — Я хотел поговорить насчёт твоих… бывших товарищей, Герхи и… — Капитан запнулся и вопросительно посмотрел на меня. — Сиркьорга, — немного подумав, добавил я. Воительница вздохнула и покачала головой. — Они мертвы, верно? — догадалась она. Велет кивнул. Буйольд опустила взгляд и сделала несколько больших глотков. — Я… всё понимаю, капитан. Не могу сказать, что мы были друзьями, и я буду сильно по ним скорбеть, но… — Она ненадолго умолкла, а затем исподлобья посмотрела на нас. — Как это случилось? — Наш новый союзник… переусердствовал с заклинанием, которое позволяло прочесть их воспоминания, — ответил я. — Сожалею. Хмыкнув и пожав плечами, воительница сделала ещё два больших глотка. — Забавно, но Фрея бы сказала, что Всесоздатель решил забрать их себе. А я не знаю, попадут они к Шору, или нет. Надеюсь, что да. — Нам удалось узнать, что твои бывшие товарищи готовили диверсию, — сообщил Велет. — Они хотели повредить стену Бастиона, и возможно, у них здесь есть сообщник, ваш медовар. Нам нужно найти его. Я покачал головой: капитан был слишком прямолинеен, и на месте Буйольд я бы ушёл от ответа. — А я… — воительница одёрнула себя и ответила по форме: — Не могу знать, капитан. Меня изгнали, и я вообще не знаю, что происходит в Тирске. То, что Медовый зал опустел, вы и так знаете. — Да, но ты знаешь, где могут прятаться твои бывшие товарищи, — я решил взять инициативу в свои руки. — Ты ведь наверняка… подбирала места на случай, если бы вам не удалось отбить Медовый зал у рьеклингов до зимы. — Я приглядывалась к заброшенному постоялому двору — тесно, но безопасно и тепло, и к Пепельной крепости. На крайний случай я Фроссель рассматривала: рьеклинги там хуже вооружены и менее сплочены чем те, что захватили Тирск. Я покосился на Велета. Мы даже не рассматривали ни заброшенный постоялый двор, ни Фроссель, как убежища воинов Тирска. Однако у нас появилось ещё два места, которые стоит разведать — если воспоминания пленников подменили, что вряд ли их товарищей стоило искать в Пепельной крепости. Скорее всего, её добавили в их память для того, чтобы сбить нас с толку. — Кстати, ты легко раскрываешь, где могут быть твои товарищи, — заметил я. — Среди них ведь твои муж и сестра. Не переживаешь за их жизни? Буйольд презрительно фырнула. — Не слишком они переживали, когда решили изгнать меня. А ведь если бы они послушали меня и не соглашались с Валмиром — им бы не пришлось скитаться по Солстхейму. — Она вздохнула. — Слушайте. Я понимаю, что вы не доверяете мне, но я больше не воин Тирска. Я понимаю, что будет бойня, в которой выживу либо я, либо Хилунд с Куваром. Остаться в стороне у меня не выйдет, и потому лгать вам мне смысла нет. Воительница была права: присоединившись к Дому Редоран, она поставила себя и своих бывших товарищей в грядущей битве по разные стороны. Если воины Тирска победят и выживут, они будут вольны казнить Буйольд, как предательницу. Однако в случае, если победа останется за нами, был шанс на мирное сосуществование: оставшиеся в живых воины занимались бы своими делами в Медовом зале, а Буйольд бы продолжила служить у редоранцев. — Мы верим тебе, Буйольд, — успокоил Велет. — Ты ведь поклялась предками, когда поступала в наш Дом на службу. Себя ты уже начинаешь показывать с хорошей стороны, будешь продолжать в том же духе — и тебя начнут уважать всё сильнее. Знаешь, я вот присматриваюсь к Гьялунду и к нордам, которые сюда торговать едут, и ловлю себя на мысли, что мы, редоранцы, и вы не очень-то отличаемся. В общем, к чему это я. Будешь такой же честной и старательной — и через год совсем здесь своей станешь. Пока капитан читал свою короткую проповедь, я отвлёкся на рабочее пространство за барной стойкой. Гелдис натирал бокалы, а за его спиной один из поваров заворачивал в тонкую лепёшку нарезанное мясо и овощи. Ещё один — норд с короткой тёмной щетиной — измельчал бататовые очистки и складывал их в бочонок. Я не помнил, чтобы у Гелдиса работали люди, и принялся наблюдать за ним. Он старался не поворачиваться к нам лицом, однако когда он поднялся за длинной ложкой, мне удалось разглядеть его. Несмотря на свободную одежду, норд был весьма худощав, но при этом у него были крупные черты лица и грубая кожная складка на переносице, которая отличала Эльмуса. От неожиданности я чуть не выдал себя, заглядевшись на работника, однако быстро взял себя в руки и опустил глаза в стакан. Затем, отхлебнув, я пересел на другой табурет, оказавшись по правую руку от Буйольд. — Обрати внимание на норда-повара, — тихо сказал я, положив воительнице руку на плечо. — Не смотри в упор, то поднимай глаза, то смотри на дно стакана. Знакомое лицо? Она последовала моему совету, однако чем чаще она поднимала голову, тем крепче она сжимала стакан. В какое-то мгновение у неё даже костяшки на пальцах побелели. — Знакомое, — прошипела она, а затем перешла на данмерис: — Serjo, ohn shotelad moljuhn. — Shotele'ath as moljuhn, — поправил Велет и, подняв уголок рта, по-отечески похлопал Буйольд по плечу. — Ничего, научишься. Данмерис — не самый лёгкий язык. Норд тем временем принялся перемешивать очистки, уставившись на дно бочонка. Заметив это, Гелдис развернулся и взял на одной из полок склянку. — Снорри, держи, — он протянул склянку помощнику. — Чего-то ты сегодня рассеянный. В ответ тот пожал плечами, взял склянку и принялся насыпать её содержимое в отдельную миску, а затем — разводить порошок с водой. Судя по тому, как старательно он орудовал ложкой, а затем — вытирал руки, чувствовалось, как он волнуется. — Гелдис — мой, — тихо сказал я. — Главное, чтобы этот не ускользнул, — добавил Велет. — Буйольд, как закончишь — зайти к нашим. Скажи, что жду их. Я часто закивал: по мне Эльмуса надо было брать как можно скорее. Допив суджамму, я двинулся к выходу, однако капитан придержал меня: — Не геройствуй. Конечно же, лезть на рожон я не собирался: однако если Эльмус вдруг решит убежать, я смог бы задержать его. — Всё будет хорошо, — я высвободился. Суджамма неприятно утяжеляла мои мысли, однако на свежем воздухе мне немного полегчало. Я обогнул округлую постройку «Пьяного нетча» и затаился в полутьме. Жизнь в Вороней Скале постепенно замирала: шахтёры и торговцы после рабочего дня отправлялись выпить, кто-то сразу шёл отдыхать домой. На улицах зажигались яркие фонарики, освещавшие дорогу, а из укрытий вылетали ярко-зелёные светлячки и бледные ночные мотыльки, невесть что забывшие в пепельных землях. Я радовался им — для меня они были признаком, что юг Солстхейма рано или поздно освободится из пепельного плена и вновь покроется зелёной порослью. В темноте со стороны скал послышался шорох. Я замер и принялся внимательнее вслушиваться. Из спрятанного в зарослях трамы люка вылезла высокая мужская фигура. — Анкарион? — по голосу я понял, что не ошибся, и Эльмус действительно устроился работать у Гелдиса. — Ты здесь? Давай поговорим. Медовар поднял руки наверх, показывая, что был безоружен. Однако он крутился по сторонам, будто не мог найти меня. Для меня это было хорошим шансом: его легко будет заболтать и дождаться, пока Велет приведёт подмогу. — Ну, давай. Я вылез так, чтобы оказаться у Эльмуса за спиной, пока он обернулся на мой голос. Тот вздрогнул, однако быстро взял себя в руки. — Я знаю, что Фрея недостаточно тебе мозги промыла, — сказал он. — И с чего ты решил, что она мне должна мозги промывать? — я скрестил руки на груди и смотрел на медовара сверху вниз; ещё давно я ловил себя на мысли, что и скаалы, и воины Тирска были ниже обычных нордов, а после поездки в Скайрим это впечатление подтвердилось. Видимо, люди Солстхейма давно перестали быть чистокровными нордами. Сейчас мне это было на руку: Эльмуса я бы смог забороть за счёт большего роста и веса. В ответ медовар усмехнулся. — Как будто ты скаалов не знаешь. Они помешались на миролюбии и забыли, кем были наши предки. Валмир был большим нордом, чем все они. — А может, это я ей мозги промыл? — ехидно спросил я. — Ты ведь знаешь, что Буйольд говорила, будто Фрея свой потенциал воина растеряла. Так вот, она бросила занятия с оружием благодаря мне. С её магическим даром и знаниями браться за топоры вообще преступлением было. Хотя, нет. Физические упражнения полезны. Я расчитывал, что Эльмус начнёт терять контроль, однако он лишь равнодушно пожал плечами. — Нам же лучше, что она за оружие больше браться не будет. А если ты правда у неё под юбкой не сидишь — то вообще замечательно. Доказывает, что ты — настоящий мужчина, в отличие от древолюбов из деревни. — Премного благодарен за лестные слова, — я надменно ухмыльнулся, будто вновь став талморским юстициаром, который прибыл на Солстхейм год назад. — Но почему тебя так интересуют наши с ней отношения? — Всё просто. Прибытие Владыки на Солстхейм — дело времени. Он жесток и не прощает предателей. Не знаю, почему, но ты мне всегда нравился. Наверное, потому, что ты — отчаянный мужик. Таких у нас любят. Впереди меня промелькнули тени редоранских стражников. Для меня это было хорошим знаком: пришла подмога. Была только одна проблема: Эльмус мог убежать в сторону шахты. Если он знал нужные слова, то драугры не причинят ему вреда, а вот на стражников они могли бы напасть. — Ближе к делу. — В общем, когда придёт Владыка со своим войском, он не пощадит никого, кто предал его. А ещё Валмир говорил, что Владыка хочет твоей смерти. И Фрея, и Фанари своим отказом обрекли скаалов на смерть или рабство. Так вот. Если ты действительно любишь Фрею, мой тебе совет: бегите с острова. Гелдис рассказывал, что Блэклайте рады всем — и эльфам, и людям. Поезжайте туда. Думаю, ты знаешь, как туда добраться. Конечно, в случае нашего поражения Алдуин и его слуги не пощадят никого. В лучшем случае выживших изгонят или возьмут в рабство. В худшем — подвергнут самой мучительной смерти, какую только смогут придумать. И моей прямой обязанностью, если я выживу, будет увезти Фрею в безопасное место. Однако я знал: шаманка не согласится сдаться без боя, и если я приму совет медовара, то она будет проклинать меня до конца жизни. — Ты плохо знаешь скаалов, — усмехнулся я. — К тому же, однажды Алдуин проиграл голозадым мятежникам, а с хорошо вооружённой и дисциплинированной армией ему точно не справится. Послышался стук костяных доспехов. — Теперь на колени и руки за голову, — приказал Велет. Из укрытий вышли редоранские стражники, вооружённые арканами и боласами. — Зря время тратил, — пробурчал Эльмус. Медовар выхватил из рукава метательный нож. Я бросился к нему и схватил его за запястье и второй рукой намеревался нанести точный удар под челюсть. Однако Эльмус поднырнул и перебросил нож в другую руку. Живот пронзила резкая боль. Голову пронзила мысль, что он прикроется мной и попытается уйти, и все наши старания пойдут прахом. Я крепче схватил медовара за запястье и сделал шаг вперёд. Боль усилилась, но я терпел и сильнее сжимал руку. Нас окружили плотным кольцом. Эльмусу было уже не сбежать. — Руки, руки! Отпускай! Перед глазами потемнело.