"Тьма скрывает истинный размер страхов, лжи и сожалений. Но они скорее тени, чем реальность, поэтому кажутся больше в темноте. Когда же в те глубины души, где они обитают, попадает луч света, ты начинаешь понимать, что они действительно такое".
***Семь лет назад.
– Что насчет Пьетро? - резко повернув голову в сторону девушки, неловко улыбнулся Питер, продолжая даже так играть в игру. – Пьетро? - Лекси изогнула бровь, опустив книгу с колен. - Чем-то на твоё имя похоже. – Ну, кажется, мой прадед был переселенцем откуда-то из Европы, точно не помню. Цыган? Или еврей? - он закусывает губу и чуть крутиться на барном стуле, снова уставившись в экран игрового автомата. - Вроде его звали... Пётр? Нет? Не помнишь? Мама ещё тогда рассказывала. – Возможно. Я историю не очень люблю, а слушать, как ты сам выразился "мамин гундёж на тему моего семейного древа" что-то как-то тебе не очень хотелось, раз ты утащил в кино ещё до того, как твоя мама успела сказать нам обоим хоть три предложения. Так что... Да, может быть он был Петром, откуда мне знать? Но с какой стати Пьетро? - Во-первых, это имя похоже на моё. Во-вторых, оно красивое. В-третьих, ребёнок не должен забывать свои корни. - Ладно. Может быть. Внесу в список. - кивает Лекси и продолжает читать, поправляет плед на плечах и ногах. Что-то в этом её задело, напомнило об отце Питера. Ребёнок не должен забывать своих корней... А ведь это всё не просто так. Три недели назад Лекс сказала Питеру, что беременна. Не сказать, что для них это было шоком, ведь они оба принимали участие в том, что делали и полностью осознавали последствия. Это было, скорее всего, немного неожиданно. Макдауэлл тогда была на тренировке по чирлидингу и упала в обморок. Ничего негодующие подруги просто отвели её в медпункт, где медсестра спросила, предохранялась ли она при половом акте. Почувствовав, что девушке резко стало стыдно и неудобно, женщина сама обо всём догадалась. Через несколько дней, когда Лекси была уже уверенна, что она в положении, Макдаэулл набирается смелости, чтобы поговорить с Питером и попросить прощения за почти недельный и чуть ли не тотальный игнор с её стороны. А после столь неожиданной новости, которую Лекс выдала с припадочным заиканием и волнением, Максимофф впал в самую настоящую и никак ему не присущую прострацию. Лекси начала паниковать в тот же момент, вскочив с кровати Питера и начав ходить из стороны в сторону по всему подвалу, взмахивать рукам, сетовать на весь мир, почти плача от молчания парня и от того, что они оба слишком молодые, они ещё сами дети. Но только вернувшись в реальность, Максимофф понял свою ошибку и тут же подлетел к девушке. И просто обнял. Успокоил её и объяснил, что он рад, хотя ему тоже страшно. « –Тебе страшно? - спрашивает парень, взглянув в глаза девушки. – Да, Питер, конечно. – Мне тоже. Но я пойду дальше. И его тоже буду любить. Потому что это не конец. Я безумно волнуюсь и боюсь, но знаешь, я был бы и буду рад в любой момент, в любой день, когда бы ты мне не рассказала. - Питер вздыхает и смотри на свои руки. – Мне казалось, что ты ещё совсем не скоро задумаешься о… столь серьезных вещах. Ты воруешь и играешь в видеоигры? По-твоему, мы готовы стать родителями? По-твоему, мы готовы стать самыми лучшими родителями для нашего ребенка, чтоб он всегда нам это говорил? – Когда я узнал, кто мой отец, - серьезно говорит Питер, несмотря на Лекси. - когда я узнал, что он бросил маму, даже не задумываясь о последствиях, вроде меня, я поклялся жизнью, всем, что у меня было, есть и будет, что я обязательно стану отцом. И никогда не брошу своего ребенка, никогда даже в мыслях не посмею причинить ему боль. - его глаза, как обычно, при упоминании этой темы, становятся влажными. Тему с родителями Лекси старается не затрагивать, ведь девушка знает, насколько это всё для него болезненно. Она даже порой через подвальное окно заходит к Питеру, чтобы крайний раз не встречаться с Магдой. – Тогда и я тоже ни за что не смогу причинить ему боль.» Уйдя в раздумья на целых двадцать минут, Лекси снова опускает книгу и воплощает свою идею в жизнь: – А может его будут звать Эриком? Моментально мир Питера снова переворачивается с ног на голову, но ему удается держать себя в руках при беременной девушке, но судя по тому, как Лекс закусывает губу и отводит взгляд, у него это получается очень плохо. – Почему? - спрашивает он единственное, что приходит ему в голову. Его голос звучит немного неуверенно, будто он не знает, верный ли вопрос задает. – Потому что это важно. И я считаю, что мы отдадим должное твоему отцу, назвав сына или дочь в его честь. Я думаю, что ты задумывался над этим уже не раз. - Макдауэлл вздыхает, вспоминая как много раз за последние время он смотрел на семейные фотографии, где нет ни одного упоминания, что у него есть живой, из настоящей плоти и крови, отец. Вы не поверите, но это было, на самом деле, очень жалкое зрелище. – Он мне не отец. - пожал плечами он, притворившись, что ему безразличны эти слова. На мгновение, Лекси даже ему поверила. – А я не люблю тебя. – Ты лжешь! - встрепенулся парень, обиженно нахмурившись. – Посмотри в зеркало, милый. Питер тут же стушевался. Он не мог быть лицемером, она была права. – Как ты поняла, что для меня это важно? – Мне кажется, что... я всегда это знала, понимаешь? С тех пор как ты мне рассказал обо всём: отце, Пентагоне, о себе и своих чувствах. Даже если делаешь вид, что это тебя не заботит или... Или это неважно. - девушка уже на совсем откладывает книгу и проходится по подвалу, ставшему ей уже вторым домом. Она берет в руки маленькую фигурку Капитана Америка, стоящую на специально отведённой ей полочке, и ходит с ней по всему помещению, смешно крутя в руках. - Ты любишь Эрика. Даже если не знаешь его, всё равно любишь. Уметь любить несмотря ни на что – это великий дар. – Какой в нем толк, если он даже не знает об этом? – Необязательно знать что-то, чувствовать можно и без этого. Лекси подходит к Питеру и смотрит в их отражении на экране автомата, где всевозможные смешные человечки бегают за кем-то. Но сейчас лица обоих подростков (на самом деле, практически взрослых) необыкновенно серьезные и сосредоточенные, чем когда-либо. Девушка берет руку Питера и накрывает её свою, которая покоится на животе. – И он тоже это чувствует. В этом его дар. – Откуда это тебе знать, Лекс? - фыркает Питер и убирает руку, но он наконец поворачивается на барном стуле к ней лицом. – На этот вопрос ответить легче всего... Я его мать. – Или её. – Или её. - она смеется и легонько, почти невесомо, целует Питера в макушку. – Тогда я спокоен. - Максимофф утвердительно кивает и девушка возвращается на маленький диванчик возле высокого подвального окна и продолжает читать "Грозовой перевал" Эмили Бронте. - Лекси? – Да? - она продолжает читать, несмотря на Питера. – У него будет двойное имя. Пьетро Эрик Максмофф. Лучше и придумать нельзя. Если лучше придумать нельзя, то почему всё так плохо? Лекси казалось, что она больше не сможет вернуться в реальность, в обыкновенный мир, где ей так нравилось жить и мечтать. Нет, дети - это хорошо, прекрасно. Просто после того, как ребёнок родится, она сможет попрощаться со спокойной жизнью. И дело вовсе не в режущихся зубках или химической атаке в виде памперсов. Тяжело сглотнув, Макдауэлл смотрит в окно, где виднеется линия горизонта, медленно окрашивающаяся в розовый цвет. Ночь, наконец, сменяет долгожданный рассвет, который обещает сменить мрачную обстановку. Испокон веков детей уверяли, что свет разгоняет тьму, и сейчас она всей душой надеялась на это. Впасть в истерику, очень присущую беременным, было дня неё как два пальца об асфальт. Но сейчас её больше всего тошнило, причем не из-за желудка, а из-за отвращения к себе. Она не знает как ей жить дальше, что будет потом? А сейчас?! Оказывается, жизнь без родителей, о которой грезила девушка после школы, оказалось не такой уж и красочной. Она, конечно, уже поступила на вполне приличное место в одном хорошем колледже с не высокой оплатой за обучение. Изначально она собиралась жить во время учёбы ещё у родителей, ну, или в крайнем случае, в общежитии. Хорошо хоть это пригород Вашингтона и далеко ехать не надо, чтобы получить крупицу нужных знаний. Чтобы стать ветеринаром много особых супер навыков не надо, но она вполне уже сама могла принимать клиентов с их питомцами. Лекси подрабатывала в школе в небольшой частной клинике и многому смогла научиться сама, так как главный ветеринар частенько любил опаздывать и подвыпивать в вечер перед работой. Но как ни крути, а лицензия нужна, иначе свою клинику не открыть. Хотя на начальный капитал родители сказали, что уже отложили деньги и ждут только окончания колледжа. Хоть мистер и миссис Макдауэлл довольно суровые люди и даже прилично набожные, но они точно не мудаки, чтоб бросать дочь на произвол судьбы. Внучку или внука они отказались принимать до тех пор, пока она не выйдет замуж, причем не за Питера, который даже в колледж не поступил, и сможет сама себя обеспечивать. А до тех пор - живите как хотите. Ровно так выразился Дэвид, отец Алексиндрии. – А если это девочка, то будет Скай. - улыбается Питер и даже сам себе кивает, будто в подтверждении собственных слов. - Оно такое уникальное, знаешь. И мальчику подходит, и девочке. Класс, правда? И заморачиваться не надо! – Допустим, я сейчас прослушала твоё последнюю реплику и просто задам вопрос: "Почему мою дочь должны назвать в честь неба?"*. – Да это же... Так. Теперь слушай меня внимательно, женщина. - и с другого конца комнаты в ответ послышался возмущенный вздох. - Тихо, я сказал. - а в ответ девушка закатила глаза, он даже это почувствовал своей спиной. - Итак, во-первых, имя красивое, мне нравится и тебе тоже оно нравится, ясно? Ясно. Во-вторых, имя означает мечтательница и цвет у этого имени голубой и серебряный, в общем, всё как я люблю, да. В-третьих, это ещё значит, что... Что будущее нашей дочери будет такое же... светлое, чистое и безоблачное... как небо, которым мы любили любоваться. А вот здесь Лекси громко сглотнула, почувствовав себя огромной, ну просто полной и круглой, дурой. А ведь имя на самом деле и правда важное. Ей же жить этим именем, с тем, почему её назвали так, из этого пойдет её характер. – Я не знала, что на самом деле имя можно толковать именно так. – А я знал. – Хорошо, но давай тогда не ограничивать сына в его светлом, чистом и безоблачном будущем, ладно? Сам сказал, что оно и для мальчика подходит. – Хм, это что получается... Пьетро Эрик-Скай Максимофф?! Боже... Нас же сочтут за идиотов, подумают, что мы поиздеваться решили над ребёнком! – Нормально всё будет. И тоже самое будет с девочкой. Если родиться она, то почему мы должны прошляпить твоего отца? В самозащиту ответила девушка и парень тут же притих, пытаясь понять, а правда, почему? – Её будут звать Эрика Скай Максимофф. Красивое и нежное имя, как раз то, что нужно. – Ладно, раз у сына три имени, то у дочки тоже. Чего мы её обделяем-то, а? Ровно через минуту начался великий спор всея планеты. Даже Магда, убирающая игрушки Лорны стро почувствовала, как столовые приборы и парочка торшеров начали трястись от неуемного характера Питера. – Луна! – Харли! – Луна! – Харли! – А я сказала Луна! - складывает руки на груди Макдауэлл, не желая слышать в ответ ничего другого. - Я не назову свою дочь в честь сумасшедшей злодейки из комиксов**! – А я сказал Харли, потому что это имя красивое и всё тут! А почему это я должен называть дочь в честь того, что даже не крутится вокруг своей оси, а?! В честь того, что просто тупо стоит на месте, по пятам следуя за Землей. – Это имя нежное и чистое! Светлое! А Харли?! Хар-ли. Хааарлиии... - произнеся имя с акцентом, Лекси скривилась. - Фу! – Оба заткнулись! - шепотом крикнула Магда, появившись перед будущими родителями словно Черный Плащ из дыма. - Раз вам так не иметься разбудить Лорну, то идете на улицу и там поорите! А если уж очень не хочется отморозить свои задницы, то выберите нечто нейтральное, что нравится Вам обоим! После этих слов женщина ушла, покрывая благим матом весь мир, себя, счета за дом, даже самого Господа-Бога и только благодаря его за тех людей, которые придумали алкоголь, потому что без него бы она точно бы с крыши поехала. – И какое нам обоим нравиться? - шикнула с недовольством девушка, сложив губы в тонкую полоску. – Я предлагаю Харпер. - говорит тихо Питер, плюхнувшись на кровать. – Что за Харпер? Впервые слышу. - холодно сказала Лекси, заметив, что имя берет три первые буквы "Харли". – Это анаграмма слова "идеал***". Оно значит музыкальная, а ты знаешь, что я очень и очень сильно люблю музыку. – Господи, конечно, я знаю. Весь шкаф завален наушниками, компакт-дисками и пластинками. - закатила глаза Лекси и так же села на кровать, вспоминая как на неё чуть не вывалилось всё содержимое того шкафа и чудом, что её вообще не убило таким количеством вещей. – А ещё планета этого имя Луна. Металл - серебро. Всё как мы любим. – Даже не знаю. Это же будет... Харпер Эрика-Скай Максимофф. – Мне нравится. Макдауэлл снова закатила глаза, но уже не злясь. Скорее она сделала это просто от неуемной привычки Питера, которая рассмешила её, когда он поцеловал её в шею. Что она ненавидит и любит от щекотливого ощущения одновременно. – Во сколько лет малыш нас возненавидит за имя? – Лет через шесть, а может семь. Когда научиться читать. – Надеюсь, он будет как ты и станет прогуливать школу. А через два месяца они узнали, что у них будет дочь. И что Лекси умирает. *** Так и не выйдя из библиотеки всё оставшееся утро и весь оставшейся день, Питер совсем забыл о переезде. Он даже не подозревал, как задерживал Скотта. Поэтому тому пришлось пойти на крайние меры. – Я уже опаздываю на свидание с Джин, а я уже и так явно напортачил, и ключ надо сдать через полчаса. Ты уверен, что нигде его не видел?! - уже начиная беспокоиться, Саммерс потихоньку вскипал от недовольства. Где это видано?! Забыть о переезде! Как так?! – Нет! Я проверил всю школу. – Черт! - парень остановился на месте и резко оглядел свою бывшую комнату, где остались стоять немногочисленные коробки Максимоффа. Большую часть, что очень странно, Питер перенес два дня назад. Под большей частью подразумевались два игровых автомата и огромная куча украденной еды и куча украденных кроссовок. - Ах, фиг с ним. Будет должен. – Что ты делаешь? - спросил недоуменно Вагнер, когда Скотт бросил точно разгневанное письмо, написанное красной пастой, в одну из коробок. – Поступаю как хороший друг. Хватай те коробки. - фыркает Саммерс и ногой захлопывается дверь. - Спидстер хренов, а всегда опаздывает. Курт, который по своей особенной природе не очень любил двери, был рад сейчас переместиться за ненавистную вещь с помощью сил. Они пошли в соседний корпус чуть ли не бегом, пытаясь лавировать между учениками, которым только дай побеситься в коридорах. А когда в третий раз собирать вещи Питера с пола было уже невмоготу, они бросили эту идею с концом и пошли неспешными шажками. И в то время как Курт молился за благополучие Питера, Скотт же его проклинал, пытаясь извиниться перед Джин, которая телепатически уже высказала ему свои недовольные мысли. По пути им встретился Магнито, выглядевший более помято и встревоженно, чем обычно. – Вы случаем не видели Питера? Рейвен, то есть, Мистик сказала, что он был с вами. – Господи, нет, не знаем, нам же заняться больше нечем, кроме как Питера искать! - недовольно огрызнулся Скотт, на что Эрик отреагировал немного с недовольством и собирался уже что-то сказать в ответ, но он замолк, заметив, что Курт, на которого так же не в понимании уставился и Саммерс, в ужасе и в возмущении открыл рот. – Да что?! - уже с оскорблением воскликнул Скотт. – Ты упомянул Господа всуе! – Не всуе, а по делу! - фыркнул шатен и точно закатил глаза. - Этот, прошу прощения, гаденыш вещи свои не унёс, так что я опоздал на свидание с Джин. Поэтому нет, мы не знаем где он, ибо я точно уже отвесил бы ему пару оплеух. – Но мы же поступаем как хорошие друзья, ты сам так сказал! – Да бы усмирить свой гнев, который я сдерживаю до сих пор. К тому же, это был сарказм. – Погодите, это его вещи? - врывается в их насыщенную дискуссию Леншерр, взглянув на коробки. – Ну да, а что? Отдать хотите? Забирайте на здоровье, я буду в восторге. Даже пару баксов приплачу. – Нет уж, сами. Просто... - Эрик осмотрел коробку в рука Скотта, но спустя пару мгновений точно понял, что в ней нет той запчасти из пульта Церебро, по словам Рейвен, которую мог забрать только Максимофф, который тащил к себе в комнату всё, что лежит не на своем месте, даже если оно и лежит на своем месте. - Хм, кто это? В его руки попалась фотография, выставленная в красивую рамку. На ней был Питер и какая - то девушка с русыми волосами и серыми глазами, отдаленно напоминающая ему кого-то очень важного. – Это Лорна, младшая сестра Питера. А что? – Ничего. Просто если встретите его, передайте, что его искали Профессор и я, ладно? – Окей. - со вздохом ответил Скотт за всех и они с Куртом пошли дальше. Но не прошло и минуты, как Эрику с конца коридора послышалось возмущенное и оскорбленное: – То есть Питеру можно орать "Господи" хоть на весь особняк, а мне нет?! Гляди какой хороший друг! – Я хороший друг, я помогаю с переездом! *** В конце концов его нашёл Эрик (что несильно радовало, он не хотел никого видеть сейчас вообще). В то время Питер уже был на кухне и как ленивец пил горячий шоколад. Со скуки и от бессонницы он пошел перекусить, но с таким настроением желудок мог пропустить в себя лишь только воздух. Максимофф не знает, искал ли его отец специально или наткнулся случайно, лучше от этого не станет. Да и не хотел знать особо. – Привет. - Эрик облокачивается на дверной косяк и пристально рассматривает парня. Он, не ожидавший ночного гостя, вздрогнул на месте и тут же выдохнул. Питер испугался до усрачки, если честно. – Это ты... Привет. - он сконфуженно улыбнулся и поприветствовал его фломастером, находящимся в руке. От нечего делать спидстер стал ещё и рисовать. Не только на гипсе, но и на бумаге. Получилось не очень, хотя на самом деле рисует он довольно неплохо, но руки тряслись сильнее, чем обычно. - А я тут, знаешь, плюшками балуюсь. – Вижу. - он кивает головой в сторону тарелки с почти не тронутыми пирогами. Он откусил всего разок, но больше в него не влезло. Эрик смотрит выжидающего и пронзительно, ждет чего-то от него, он знает это. На него никто и никогда так не смотрел, кроме Харпер, которая будучи ещё малышкой совсем не понимала, что вокруг неё происходит и просто требовала всё, что ей нужно без какого-либо согласия. Максимофф почувствовал себя ребёнком. Перепуганным школьником, сжав свою голову в плечи стараясь не смотреть на сердитого отца. Черт, какая ирония... – Что я уже сделал? - со вздохом спросил он, разведя руки в стороны. Надеется, что Леншерр не заметил как задрожали его руки ещё сильнее. - Нет, я серьезно. Правда, что я натворил? Эрик фыркает и качает головой. Он мало знает Питера, но почему-то сейчас ему очень сожалеет. Или просто жалеет. Он знает, что Максимофф большую часть времени весёлый и заноза в заднице, но что с ним происходит последние несколько дней не знает никто. Кто-то волнуется, например, Джин; кто-то возмущается, например, Скотт; а кто-то просто плюет на это с высокой колокольни, ну, например, он. Это было бы ложью, но он так думал, о остальное неважно. Питера все любят. Он как пудинг, а пудинг все любят. Он бы тоже любил, если бы не аллергия на цитрусовые. А в школе делают только цитрусовый пудинг. Поэтому Эрик его не любит, потом что никогда не узнает что внутри. Какой он на вкус и какие тайны в себе хранит. И знаете, и ведь речь совсем не о еде. – Ты в порядке? – Не знаю. - неопределенно отвечает Пит. - Кажется, я совсем уже схожу с ума. – Почему? – Не знаю. - вновь повторяет он и отводит взгляд, напрягаясь от того, как внимательно его разглядывает Эрик. Господи, он чувствует себя таким маленьким со своим ростом в 1,8 метра под его взглядом. А что самое забавное, отец выше его всего на несколько сантиметров. - Что-то не дает мне чувство покоя, понимаешь? – Нет. То есть, да. Но... у нас причины совершенно разные. - пожимает плечами Леншерр и подходит чуть ближе, на этот раз облокотился на холодильник. - Ты просто думаешь, что можешь взвалить всё на себя. Это мне знакомо, я видел это в людях и видел, сколько неприятностей это приносило. На твоем месте я бы помнил, что твой мир в порядке, школа в порядке, ты сам в порядке, и сломанная нога не показатель. Ты не должен волноваться. – Думаешь? - горько усмехается Максимофф и немного возмущенное закатывает глаза. - Я просто не могу забыть о том, что случилось в Каире. Произошедшее выедает меня и я даже не знаю почему. Я помню, как мир был в нескольких минутах от апокалипсиса, как разрушались города и погибали люди... Всё было так ярко, что я просто не могу это отпустить. – Но теперь это в прошлом, как любит говорить Чарльз. Не хочешь последовать его совету и забыть? Питер недоуменно смотрит во все глаза на отца и удивляется. Он не понаслышке знает, что Эрик никогда не забывает, что помнит всё, что с ним случалось (не то чтобы он много знал о чем идет речь). Странно, что ему говорит это именно тот человек, что обычно начинает после неудач собирать армию против человечества. – А ты многое забыл? Получается всё отпустить? - резко отвечает Питер и тут же смягчается. Черт! Это было лишним, почему он никогда не следит за своим языком?! Взгляд Леншерра холодеет прямо у него на глазах. Он видит, как тело отца напрягается, заключая в себе весь гнев и ярость. Эрик сводит челюсти и сжимает кулаки, его глаза хоть и смотрят на Питера, взгляд явно ушел в никуда. Сейчас перед ним не Эрик Леншерр, нет. Перед ним жестокий и непоколебимый Магнито. Питер такой идиот... – Будь я на твоем месте, я бы не разбрасывался такими словами. У нас есть не так много, из-за чего продолжать бороться. У тебя уж точно. - и хотя он говорит с ним ровно и беспристрастно, Максимофф чувствуется за этим всю остроту эмоций отца и всю его боль. Без сомнений, что сейчас он имел ввиду всю его погибшую родню. Ну, почти всю, не так ли? – И что же у меня есть? – Твоя семья, Питер. Максимофф открывает рот и снова закрывает его, словно рыба выброшенная на берег. Он тяжело сглатывает, понимая, что теперь, похоже, Эрик на него в обиде. "Не сейчас, нет, не опять. Я не хочу вникать в эту драму, это не Шекспир, я не хочу портить всё, не хочу знать его страдания..." - кричит Питер про себя и украдкой смотрит на вновь заговорившего отца. – Иди к семье, Питер. - Эрик говорит твердо, ровно, но парень своей задницей чувствует его его отчаяние и скорбь. Нина. Не надо ему этого. Ему не нужно ещё больше вины, чем уже есть. – Убедись, что они в безопасности, скажи, что любишь их, пойми, что все кончилось, и ты счастлив, потому что, - не выдерживает, срывается. - ты должен ценить то, что у тебя есть... Сейчас, рядом! И никогда не думай: "А может быть"... Может и не быть. Он ничего не говорит. Рвано дышит, облизывает губы, руки все ещё трясутся, уже с суперскоростью. От его давления на деревко костылей, на одном из них появляется трещинка и чуть острым звуком вырывает его из прострации и он упирается взглядом вновь в дверь на выход. – Ты... Просто не надо. Питер не железный. Да, он сын своего отца. Да, он не лучший отец, но он пытается. Да, ему есть к чему стремиться. Да, он любит Эрика даже больше, чем вы можете себе представить. Ему ничего не надо, кроме него и Харпер с сестрой и мамой. Но он слишком боится понадеяться, а потом остаться не с чем. Ему нужен отец, а не тень его разорванной души. Ему хочется быть личностью и сыном, а не заменой той, кто уже никогда не вернётся.