***
Тем временем в доме, Лил летала по кухне, готовя обед. Вместе с Лекси они составили список простых, но сытных блюд, и Лил со смущением признала, как крепко ошибалась, считая, что мужчинам достаточно для насыщения полудюжины канапе и бокала вина. В питомнике в ее голову вбили сотню рецептов легких закусок, научили красиво сервировать стол и смешивать коктейли, снимать физическую усталость массажем, а сексуальное напряжение искусной постельной игрой, однако практическими умениями не озадачивали. Их учителя не предполагали, что моды будут вести хозяйство, кормить семью и воспитывать детей. В этом им было отказано. Сверяясь со списком, Лил перемещалась между столом, плитой и холодильником и постепенно стол пополнялся блюдами, а на плите забулькало жаркое из нежной телятины, томатов и картофеля. Рядом поднимал крышку паром наваристый суп. Лил могла собой гордиться и, присев на высокий стул, утерла взмокший лоб. Привлеченный запахами, в кухню вошел Вэль. Мод не расставался с планшетом, подаренным Лукашем, и держал его под мышкой. Оглядев кухню, Вэль шумно втянул воздух носом. — Я уже хочу все это попробовать, — заявил, улыбаясь. — Попробуешь, но не сейчас. Эй, — Лил шлепнула его по руке, пресекая попытку стянуть с блюда аккуратно нарезанную ветчину обернутую вокруг зеленой спаржи, — не трогай. Вернется Лукаш, сядем за стол и поедим, как цивилизованные натреллы. Не руками, — добавила весомо, сдвинув тонкие бровки. — Я — не натрелл, — напомнил он, разочарованно отводя руку. — Теперь мы живем в их мире. — Но не станем такими как они, — буркнул Вэль. — Ты много говоришь о Лукаше. Раньше для тебя был важен только я. Ты уже не боишься его? Лил нахмурилась, почувствовав в его голосе то, чего ранее никогда не слышала. Ее Вэль ревновал? Осознание этого и удивило и взволновало одновременно. А ведь он был прав. Она думала об изменившем их жизнь мужчине и больше не испытывала прежнего смятения и тревоги, пребывая рядом с ним. Присутствие Лукаша теперь успокаивало и дарило уверенность. Сбросив фартук на спинку стула, Лил поднялась и подошла к насупившемуся парню. — Ты по прежнему для меня самый важный, — сказала, поднявшись на цыпочки и погладив его по щеке. — Ты и я — вместе с самого нашего появления на свет, этого ничего не изменит. — А Лукаш? — требовательно спросил он, глядя в зелень ее глаз. — Лукаш — наше настоящее, а станет ли будущим… — она на мгновение замолчала. — Что ты сам чувствуешь к нему? Вэль отвел взгляд. — Он… волнует меня, — признал честно — они никогда ничего друг от друга не скрывали. — Рядом с ним… мне хочется быть для него… особенным. — Тебя тянет к нему? Ты хотел бы разделить с ним постель? Вэль открыл рот, чтобы ответить, однако его прервал хлопок двери. Голос Лукаша сообщил, что он дома. Странная фраза, но мужчина повторял ее каждый раз, как переступал порог. Оба, вздрогнув, отлипли друг от друга. Лукаш возник на пороге кухни и оглядел модов. — Как дела? — спросил с улыбкой. — Хорошо, — ответил за обоих Вэль, чувствуя, как забилось его сердце. Мужчина был одет в брюки хаки и рубашку, расстегнутую на груди, и его взгляд помимо воли скользнул по открытым в разрезе ключицам Волка. В горле неожиданно пересохло, а к паху прилил жар. — Лил приготовила обед, — пробормотал он, сглотнув. — Вижу, — Лукаш улыбнулся зардевшейся девушке. — Пахнет очень вкусно. Я в душ и за стол. Дайте мне пять минут, грязным садиться не хочу. Душ… Вэль бы не отказался принять его вместе. Он тряхнул головой, отбросив постыдные мысли, и засуетился у стола вместе с Лил. Оба принялись расставлять тарелки. Того, что щеки покраснели не только у него, Ловэль не заметил. За столом все трое подкладывали друг другу еду, Лукаш похвалил готовку Лил, чем вызвал румянец довольства на ее лице. Следя за своими юными сожителями, мужчина улыбался. Идеальный момент для разговора об их будущем. Отложив вилку, он вытер рот салфеткой и потянулся к кружке с чаем. — У меня есть к тебе предложение, Вэль, — начал он. — Какое? — мод внутренне затрепетал. — Позади дома есть участок. Я думаю разбить на нем сад. Посадить несколько деревьев, обустроить место для отдыха. Но он завален всяким хламом, его надо убрать. Поможешь? Вэль растерянно моргнул: — Я ничего не понимаю в… — Садоводстве, — подсказал Волк, — не волнуйся, главное, что я понимаю. Сажать деревья будем весной, а пока все уберем, подготовив участок для будущей посадки. Так как? Согласен помочь? Вэль кивнул. Волк потянул себя со стула, моды поднялись следом. Сгрузив свою тарелку в мойку, Лукаш глянул на наручные часы. — Мне нужно вернуться в штаб. Через пару часов приеду обратно. Лил? — он шагнул к девушке, и та подняла к нему лицо. Мужчина неожиданно для нее нагнулся и прежде, чем она успела испугаться, поцеловал в губы. Хотел в щеку, но Лил повернула голову и поцелуй пришёлся не туда, куда предполагалось. Мод, вздрогнув, шагнула назад, машинально подняв пальцы к лицу. — Все было очень вкусно, — сказал Лукаш, сам ощутив смущение, но вовсе не сожалея о том, к чему привела его неловкость. Мужчина вышел из кухни, хлопнула входная дверь. На некоторое время на кухне повисла тишина. — Он тебя поцеловал, — ревниво произнес Вэль, первым прерывая молчание. Лил обратила на него рассеянный взгляд. — Что? — Он тебя поцеловал, — повторил он, хмурясь. — Перестань, — Лил потянулась, провести ладонью по щеке парня. — У тебя нет причин ревновать. Я в ванную, — сказала, снимая фартук. — Ты со мной? — Нет, — отказался он не без мелкой мстительности. — Как хочешь, — уговаривать дувшегося любимого она не стала и направилась к выходу из кухни. Круглая ванная на ножках-лапах в доме была лишь одна, на втором этаже, туда она и отправилась, сняв на ходу рубашку Лукаша, в которую облачилась как в платье, и подвязав пояском. Сев на бортик ванной, Лил открутила кран и опустила руку, ловя струю в ладонь. Ванная наполнилась быстро. Сняв белье и мягкие туфельки, она опустилась в теплую воду. Откинув голову на бортик, мод закрыла глаза. На губах все еще оставался слабый аромат Волка. Лил сползла в воду по плечи, оставив открытыми ключицы. Закрыв глаза, она провела подрагивавшими пальцами по губам, ловя отголосок неожиданно острого удовольствия, что волной прошлось по телу, едва Лукаш коснулся ее поцелуем. Чувство потрясло, вызвав одновременный прилив страха и волнения, и к удивлению Лил… желания. Она не лгала себе, просто не умела, и признавала, что их краткая близость взволновала ее. Хотелось еще раз ощутить его губы на своих. То, что ранее она испытывала только к Вэлю оказалось возможным в отношении натрелла, которого она до сих пор воспринимала как чужака. Или… нет? И Волк стал для нее частью ее жизни? Важной и нужной. Не только как защитник, а и как мужчина. Тот, кто может крепко сжать в объятиях, делясь своим жаром, уложить в постель, подмять под себя и войти упругой, сильной плотью, объявляя своей. Рука Лил скользнула вниз по животу, добралась между разведенных коленок к мягким складкам, пощекотала кончиками пальцев набухший бугорок, отозвавшийся на ласку щекочущим чувством возбуждения. Ее дыхание стало прерывистым, пальцы потерли нежный вход, скользнули внутрь. Лил прогнулась в спине, чуть сползла вниз, давая больший доступ пальцам, задвигала рукой, имитируя фрикции. Дыхание мод участилось, губы подрагивали, а пушистые ресницы рассыпали тень на щеки. Перед внутренним взором стоял Лукаш. Живое воображение развернуло картину того, как обнаженный мужчина тянет к ней руки, притягивает к себе, и она приникает к широкой груди, тянется на цыпочках к его лицу, и ее рот накрывают долгим поцелуем чуть суховатые, сильные губы натрелла. Близость с Волком была иной, не такой как с Вэлем: нетерпеливой и властной. Широкие ладони подхватили ее под попу, подняли на бедра, и чуть отведя от себя, опустили на горячую упругую головку. Мягкие складки лона разошлись, впуская «вторженца», что неумолимо проникал в ее тело, и Лил заскулила от получаемого удовольствия. Член был крупнее, чем у Вэля, и казался нескончаемо длинным. Наконец, Лукаш проник в нее до упора и принялся двигаться, вбиваясь в нее мягкими бережными толчками. Губы продолжали терзать ее рот, их языки сплетались, делясь вкусом друг друга. Лил застонала, убыстряя движение пальцев, вода ходила волнами, окатывая ее плечи и возвращаясь к ступням. Мод уперлась розовыми пятками в край ванной и пошире развела ноги. Второй рукой она сжала грудь, рискуя оставить на белой коже синяки. Пальцы подобрались к соску, щипнули его, и по телу девушки пробежала крупная дрожь. Тихо вскрикнув, мод выгнулась, поднимаясь над водой и тут же опала обратно, открывая глаза и со стоном втягивая в себя воздух. Вода плеснула через борт на пол, Лил нервно рассмеялась, закусывая губу. Придется за собой убирать. Откинув голову на сложенное полотенце, Лил с сытой томностью провела ладонью по груди. За фантазию, что довела ее до оргазма было стыдно. Но совсем чуть-чуть.***
По возвращению на базу Лукаш приказал привести к нему новобранцев по одному. В кабинете Волка вскоре появился и Странник. Прием новобранцев всегда курировал именно он и о каждом уже сложил свое мнение, которым делился с начальством, едва новобранец покидал кабинет. Биографию каждого изучали во всех подробностях, когда надо сверяли с данными разведки. Пограничье не терпело «темных лошадок». О том, с кем им предстояло воевать в Зоне, следовало знать все. Новички нередко не выдерживали тяжести службы и уходили. Пограничье не держало людей против их воли, но и допускало в свои ряды далеко не каждого. Новобранцы заходили в кабинет полковника, с каждым Волк разговаривал десять-пятнадцать минут. Он задавал стандартные вопросы: имя, возраст, каков боевой или кадетский армейский опыт. На каком уровне мегаполиса родился. С Верхних, где жила аристократия, не было никого, хотя бывало попадались — искатели экстрима. Но такие надолго не задерживались, или погибали в первом же бою, или возвращались обратно в мегаполис, поджав хвост. Большинство новобранцев были молодыми людьми в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Лукаш спрашивал, к чему они имеют интерес, зачем прибыли в Пограничье. Чтобы лучше распределить ресурсы, полковнику следовало знать, что за народ к ним прибыл и чем может быть полезен поселку. Каждый из новобранцев смотрел на Волка со смесью благоговения и страха. Тот был известен далеко за пределами Форпоста Надежды и слыл суровым, грозным лидером. Суровым и в то же время — справедливым. В конце концов, в приемной осталось всего двое новичков. Предпоследним в кабинет вошел долговязый парень с карими глазами и высокими скулами, выдавшими азиатскую кровь. Переговорив с ним, командир узнал, что парень был медиком. — Ценный кадр прибыл, — вполголоса заметил начальник разведки. — Наконец-то нам прислали помощь Градуснику. Лукаш, взяв планшет, пробежался по строкам личных данных азиата. — Давно мы ждали тебя, парень, — сказал, подняв взгляд на новобранца. — Мы просили мегаполис прислать нам медбрата ещё год назад. — Никто не хотел идти, — азиат пожал плечами, — а я согласился сразу. — Почему? — полковник взглянул на него с интересом. Азиат встретил его взгляд не моргнув: — Здесь богатая полевая практика. Мечта для любого, кто хочет продолжать учебу в медицинском. Да и паек у семьи в мегаполисе поднять обещали. Волк покачал головой — о том, что в центре пищевой паек уменьшался от месяца к месяцу, были наслышаны. По той же причине Пограничье уже давно научилось снабжать себя продукцией самостоятельно. — Практики у тебя будет достаточно, — пообещал он, возвращая планшет Страннику. — Можешь идти в казармы, завтра тебя познакомят с нашим врачом. Вслед за медиком в кабинет вошел уже знакомый Страннику голубоглазый брюнет, положивший глаз на Алексис. Лукаш на некоторое время окаменел, глядя на парня. В его глазах промелькнула смесь замешательства и удивления. Новичок напоминал ему кое-кого из его прошлого — такого далекого, что казалось все лица из него стерлись. Но этот образ он помнил. Ему были знакомы этот овал лица, разрез глаз, форма губ и твердая линия подбородка. Парень шагнул ближе, и командир убедился в том, что схожесть ему не почудилась. Новичок встал, широко расставив ноги, и заведя руки за спину. Поза и открытая улыбка, адресованная Волку, заставила Лукаша вздернуть брови. И это ему так же было знакомо. Парень очевидно не испытывал страха и никакого смущения от того, что его пристально разглядывает сама легенда Пограничья. — Как тебя зовут? — спросил Лукаш. — Славен, командир, — бодро выдал тот. Лукаш не удержал изумленного возгласа. — Славен? — В честь прапрадеда назвали. Он был одним из первых, кто научился выживать в Зоне. Он был лидером группы… — … «Поиск», — машинально договорил он. Славен удивился: — Верно. А откуда вы?.. — Слышал, — вновь оборвал Волк. — Он возглавлял группу, пока Зона не объявила войну человечеству. Моя семья верит, что мой прапрадед был героем. — Раз верят, значит так и было, — пробормотал он, раздумывая над превратностями судьбы. — Говорят, что я очень похож на него. У отца сохранилось его фото, я и вправду пошел в прапрадеда. — Возможно, — согласился Лукаш, думая над тем, что парень и сам не знает насколько. — Как ты оказался в рядах тех, кого отправляют в Пограничье? — Я сам так решил, — гордо выдал он. — Я хочу бороться с монстрами, защищая людей, а не просиживать штаны за спинами воинов Пограничья. Да и потом… — новичок покраснел, — мне совсем не улыбалось стать подстилкой какого-нибудь важного туза, чтобы удержаться на верхних уровнях и не сползти вниз. — Ты сделал правильный выбор, парень, — нравом парень также пошел в своего великого предка. — Можешь идти. Как только юноша покинул кабинет, Странник вопросительно посмотрел на Лукаша. — Да, я знал Славена, — проворчал тот на не заданный вопрос. — Мы сражались плечом к плечу тогда, на станции. — На станции? — Странник поднял бровь. — Она звалась ЧАЭС, — взгляд Лукаша затуманили воспоминания. — Стрелок поднял нас всех на бой против Апокалипсиса. Выжили единицы… — он встряхнувшись, оборвал сам себя. — Впрочем, это уже не так важно. Важно то, что, когда я выбрался из подвала после того самого выброса, он был первым, кого я встретил, отыскивая живых. Мы оставались друзьями до самой его смерти. Этот парень так похож на Славена, правда лет на пятнадцать моложе. — Лукаш взглянул на часы. — А сейчас тебе пора к жене и дочери, а мне… — мужчина запнулся. — Домой. На его лице расцвела улыбка. Теперь он тоже мог так сказать.