Чародейка

Ему нравится заботиться о ней. Приносить кофе, возвращаясь с утренней пробежки, укрывать во сне и обнимать, каждый раз оказываясь рядом. Нормальность – этого так мало в его жизни. Чародейка больше не приходит, Уоллер молчит, и Рику начинает казаться, что у них есть немного времени. А потом в Мидвей-сити объявляется монстр. «Отряд Х» все еще представляет собой кучку психопатов и убийц, запертых там, где им самое место – в камерах самой надежной и самой секретной тюрьмы Америки. Поэтому устранять угрозу в метро посылают его ребят… и Джун. Осторожно пробираясь по темным тоннелям подземки и то и дело оглядываясь на испугано озирающуюся девушку, Флэг остро ненавидит Уоллер с ее шантажом и злится на себя. Использовать Чародейку в боевых операциях – идея хуже не придумать, он это знает как никто другой. Но у них нет выбора, и Рик тащит Джун с собой, чтобы заставить вновь пройти через муки превращения и подвергнуть ее жизнь опасности. У них все еще нет выбора. С потолка тоннеля сыплется грязь, а прямо над их головами раздаются тяжелые шаги. Нужно действовать. Рик жестом показывает бойцам остановиться и оборачивается к Джун. Она в ужасе и с мольбой смотрит на него, но Рику – полковнику Флэгу – не остается ничего другого, кроме как надавить на нее. Она доверяет ему, позволяет делать выбор за них обоих, за нее, обреченно прикрывает глаза и шепчет. «Чародейка». В этот момент Рик как никогда ненавидит себя и впервые в жизни чувствует предателем. Ведьма смотрит на него почти с нежностью, но он не дает себя обмануть и коротко, стараясь не смотреть в лицо не-Джун, объясняет задание. «Нажми эту кнопку и брось». «Как скажешь, милый», - чужая мысль проносится в голове Флэга, и он едва успевает подхватить бомбу, одновременно судорожно пытаясь нащупать таймер. Цифры замирают на 00:01, адреналиновая волна в крови схлынывает, и он без сил опускается на колени. Чародейка сбежала. Непослушными пальцами полковник включает коммутатор и докладывает о провале Уоллер. Он старается не думать о том, как чертова ручка раз за разом вонзается в сердце ведьмы, убивая его Джун, и едва сдерживает облегченный вздох, когда слышит в наушнике разъяренный рык Аманды. Сердце в кейсе правительственного агента все также пульсирует колдовской зеленью, а значит Чародейка нашла способ выжить. Все отправленные наверх солдаты мертвы, их оружие не причиняет монстру никакого вреда - Рику даже показалось, что существо им питается, и от мыслей об этом полковника передергивает. Его возвращают на базу, и боссы из Вашингтона устраивают головомойку. Уоллер, к счастью, молчит и только выходя из кабинета метко бьет под дых единственным взглядом. От того, как быстро они смогут остановить Чародейку, зависит судьба Джун, и он сделает все возможное и невозможное, чтобы спасти ее. И Уоллер это знает. Из Мивдей-сити продолжают поступать отчеты один другого хуже, в Бель-Рев экстренно собирают «Отряд Х», но операция назначена только на завтра и у Рика есть немного времени на отдых. Сон не идет, он не может отделаться от страха за Джун и мыслей о своем провале. У этого задания слишком мало шансов на благополучное завершение. Но даже если им чертовски повезет и они одолеют ведьму, где гарантия, что она не найдет еще какой-нибудь способ обойти контроль? Что в этом случае сделают с Джун? Рик старается сосредоточиться на деталях операции и не думать об угрозах Уоллер и медикаментозной коме. Возможно – если им будет настолько невероятно везти, что они выживут в противостоянии с Чародейкой, и из этого чертовски огромного мешка удачи останется еще хотя бы горсть – он сможет с ней договориться. По-своему. Но нужны будут еще нормальные аргументы для отчета, для чертовой манипуляторши Аманды… Промучившись несколько часов в невыносимо пустой кровати, Флэг, наконец, засыпает. Проснется он от боли. Боль, несильная, тем не менее плотной сетью оплетает все его тело. И это так знакомо. Флэг с трудом открывает глаза и почти не удивляется, когда Чародейка склоняется к его лицу. Она выглядит увлеченной, проказливо ухмыляется и закусывает губу, как делает всегда, когда довольна игрой. Рик не хочет думать о том, что действительно успел изучить ее привычки. Он пытается пошевелиться, но удается лишь немного повернуть голову: тело не слушается, он лежит в кровати, раскинув руки и ноги, устроившаяся рядом Чародейка касается его бока теплым бедром, водит ладонями по его груди, шее, плечам, оставляя черные разводы и тянущую боль. Поводит носом, словно принюхивается, стреляет лукавыми взглядами и с удовольствием, на показ, слизывает со своих пальцев кровь. «Что за..?» Она касается его губ, и слова застревают в горле, все, что остается Флэгу – смиренно лежать, чувствуя как его тело покрывается сплошным узором тонких порезов. Чародейка не торопится – древняя магия не терпит спешки, а до утра еще достаточно времени. Она выводит острым краем своего полумесяца сложные руны на коже человека, сплетает короткие порезы и вычерченные с хирургической точностью круги в замысловатые иероглифы, растирает пальцами выступающую кровь, смешивая ее с пеплом, с шипящими словами и поцелуями. Момент, в который боль от новых порезов сменяется прикосновением губ, одурманенный Рик не отслеживает. Он стонет, когда испачканный кровью рот ведьмы приникает к его губам. Чародейка скользит руками по испещрённой порезами груди, садится сверху, вновь целует и кусает. К Рику наконец возвращается способность двигаться, но вместо того, чтобы сбросить с себя ведьму, он сжимает ее плечи, гладит спину, чувствуя, как она прогибается, двигает бедрами, приподнимается и прижимается к нему сильнее. Он все-таки опрокидывает ее на спину, придавливая сверху, подсовывает руку под спину, заставляя прогнуться ему навстречу, целует грудь, ощущая такой знакомый вкус пепла и собственной крови. Чародейка стонет, сильно обхватывает его ногами и прижимается теснее. Противостоять ее желанию невозможно, но Рик и не хочет. Ему страшно думать, что завтра им придется встретиться в бою. Поэтому когда все заканчивается, он не спешит отпускать ее, ловит короткие поцелуи и довольные вздохи Чародейки, замирает, поддаваясь желанию еще немного побыть внутри. Колдунья послушно двигается и тихо смеется, когда он закрывает глаза и стонет. Это не борьба – это капитуляция, и полковник признает ее. Ему понадобится еще несколько минут чтобы прийти в себя, когда кровать рядом опустеет. Поднявшись немногим раньше будильника, Флэг, стараясь ни о чем не думать, соберет и бросит в стирку постельное белье и, избегая зеркал, отправится в душ. Смывая под горячей водой пепел и кровь, Рик с удивлением обнаружит под их слоем неповрежденную кожу. Уже допивая на кухне свой кофе, поймает себя на мысли, что прошедшая ночь кажется миражом. Через несколько часов в темном из-за колдовских туч Мидвей-сити в него не попадет ни одна пуля – какой бы ожесточенной ни была перестрелка.