Тени.

Мия Грейс любила холод. То, как он заострял внимание. Как оседал на теплой коже. Как отрезвлял. Нравилось, как он уменьшал боль от старых шрамов. Как делал звуки отчетливей, а предметы ясней. Мия Грейс любила рубашки. Их простую мягкую ткань. То, как в них было свободно и не жарко. Как широкие рукава закрывали руки. Защищали ее от ненужных, опасных расспросов. Ей нравились четкие незамысловатые клеточки на ткани, бывшие в сто раз лучше всяких звездочек, цветочков и кружочков. Мия Грейс любила красный цвет. Любила этот оттенок крови и огня. А еще она любила алые розы. Белый снег. Тишину. Холодное зимнее солнце. И своего отца. И из всего этого лишь любовь к последнему причиняла ей боль. Сегодня она вновь не спала всю ночь. Лишь перед самым рассветом сомкнула глаза, но первые звуки выспавшихся соседок вырвали её из беспокойной дремы спустя всего пару часов. Соседок своих Мия недолюбливала. Они были болтливыми, шумными и глупыми. Мия бы предпочла жить одна. Но сейчас она здесь, там, где и должна была быть еще много лет назад, и ради этого можно потерпеть недалеких девчонок по соседству. Вечером воскресенья в общей гостиной Гриффиндора как всегда было шумно, многолюдно и хаотично. Соседки предпочитали вариться во всем этом, и Мия, воспользовавшись их отсутствием, осталась в своей комнате. Она сидела на кровати и вертела в руках маленького серебряного солдатика. Ее талисман. Всё, что у нее осталось. Напоминание об отце и его смерти. И о том, кем он был для своей дочери, и кем она была для него. Мия хорошо помнила тот день, когда он умер. Как узнала об этом черной ночью. Перед самым рассветом. Двое людей пришли в дом, чтобы сообщить матери, а она не спала, пряталась наверху лестницы и слышала каждое слово. Ее сердце сгорело. Как и вся ее жизнь. Здесь, в Хогвартсе, в первое время ей все было ненавистно, и она пыталась избегать людей так, как только могла. А потом внезапно оказалась в компании не то героев, не то мстителей, не то самоубийц. Мало ей, что ли, было того, что произошло за стенами школы, чтобы и здесь влезть в какую-то сомнительную и возможно опасную авантюру? Но ее отец хотел, чтобы она приехала в школу. И она сама этого хотела. Знала, что ей это нужно, быть здесь. Это ее место. Если бы не мать, внезапно решившая устроить ей домашнее обучение, стольких бед можно было бы избежать... Неяркое ноябрьское солнце уже скрылось за плотным слоем облаков у самого горизонта. И за стеклом начинало смеркаться. Мия сидела на кровати и смотрела на темнеющий уголок неба. Она старалась ни о чем не думать. Ни о том, что было, ни о том, что будет. Все сложится так, как должно. А ошибки прошлого уже не исправить. Они свершились, и спасения нет. Она знала, что давно пора двигаться дальше, так твердили ей Макгонагал, какая-то тетка из Святого Мунго с замашками мозгоправа, экзаменатор, проверявший уровень ее образования. И даже Оливер. Но Мия не знала, как это сделать. И не понимала, зачем. Она сбежала. Она спряталась в Хогвартсе. Но ее кошмары последовали за ней. Наверное, она не достаточно сильная, чтобы отбросить все эмоции и чувства. Но Мия верила, что однажды это изменится. Здесь, в школе, она найдет себя. Подушка насквозь пропахла листьями, но даже это перестало помогать. Мия сердито взглянула на нее, хоть и понимала, что виновата сама. Во всем, что случилось. И ее недавний срыв это только доказал. Она не нормальна. - Не говори так, Мия, - произнес в памяти тихий голос Оливера. – Если ты ненормальная лишь потому, что напала на того, кто подкрался к тебе со спины и схватил, то что уж говорить обо мне, человеке, который слышит неизвестные голоса и видит то, чего нет? Может, именно это притягивало к Оливеру людей. И в то же время отталкивало. Мия видела это – бесконечное сражение за его душу. Он избегал близких привязанностей, но так желал их. Она замечала это, даже если он никогда такого не говорил и не скажет вслух. Он стремился к одиночеству, но на самом деле ненавидел его. Выстраивал стены, чтобы спрятать за ними свои чувства, чтобы жить только разумом. Было в нем нечто родственное Мие. Какая-то тьма внутри, которую они оба пытались контролировать и сдерживать, зная, что однажды не смогут. «Команда плохишей», как когда-то сказал Оливер. Ох, он даже не представлял, как сильно это слово подходило к Мие. В прямом значении. По лестнице за дверью раздались чьи-то торопливые шажочки. Кто-то поднимался, весело прыгая через ступеньку. Мия торопливо убрала солдатика в карман и схватилась за палочку, лежавшую около коленки. Просто, на всякий случай. Дверь распахнулась, и в комнату впорхнула Мишель, одна из глупых соседок. В руках ее белел свернутый пергамент. Мия вновь уставилась в окно. Она не общалась с девушками, с которыми делила комнату, ограничиваясь лишь приветствием по утрам, так что ожидала, что Мишель просто сделает то, зачем поднялась сюда, и скроется. Потому удивление было еще сильнее, когда соседка вдруг остановилась около кровати Грейс. Мия оторвала глаза от неба в окошке и молча уставилась на Мишель. Та несколько растерянно улыбнулась, но, не получив ответного дружелюбия, бросила все попытки казаться любезной и просто протянула вперед руку со свитком. - Что это? – холодно спросила Мия, враждебно глядя на пергамент. Мишель надула губы и бросила свиток на кровать. - Тебе передали. Излишне гордо для данного момента отбросив волосы с лица, она развернулась и прошествовала до дверей. И пока шаги ее на лестнице не стихли, Мия не шелохнулась. Но когда вернулась тишина, она перестала пялиться на дверь и перевела взгляд на свиток. С виду безобидный, но кто знает, что внутри. Там может быть проклятье, порча или ядовитый порошок. А может, сама бумага пропитана ядом. Или же там написано заклинание, прочитав которое можно уснуть вечным сном. Чем больше Мия думала, тем сильнее становилось ее недоверие. Наконец, она ткнула в свиток палочкой и мысленно произнесла заклинание: «Ревелио кантеум». Пергамент осветился оранжевым, подпрыгнул пару раз и затих. Он был чист. Выдохнув, Мия отложила палочку и взяла его в руки. Свиток даже не был запечатан, и она просто развернула его, попутно подумав, а заглядывала ли внутрь любопытная Мишель. Несколько неровных строк небрежным широким почерком. «Мия! Я бы очень хотел встретиться с тобой сегодня. Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное. Потому что я больше не могу об этом молчать. Я не знаю, как ты отреагируешь на мои слова и даже то, придешь ли ты, но я очень надеюсь тебя увидеть. Помнишь, как мы сидели вместе на лестнице и ели сладости? С тобой мне было тепло, как дома. Я буду ждать тебя сегодня в лесу, в семь. На полянке, около ручья. Если идти от домика Хагрида, то это на северо-запад. Джеймс». Мия не заметила, на каких словах губы ее дрогнули в слабой, но искренней улыбке. Она тоже хорошо помнила тот вечер, когда Джеймс встречался со своим отцом. Тогда, наверное, она взглянула на Поттера по-другому, увидела в нем что-то, что привлекло ее, заставило прийти ему на помощь. В том его поступке проявилась глубина его души. А после... Она бы и не подумала, после всего, что было, что кто-то еще способен подарить ей столько тепла и света, ничего не требуя взамен, вернуть, пусть и на миг, улыбку и ощущение радости. Их с Джеймсом совместный праздник. Тогда Мия была почти счастлива. И лишь самый темный уголок души знал, что этого счастья она не заслужила. Интересно, что же такое Джеймс собирается ей сказать? В последнее время он всегда рядом. Он поддерживает ее. Не осуждает. Не пытает вопросами, хоть она и видит, как его задевает ее недоверие, как он скрывает свое любопытство. Но почему-то так легко как Оливеру, говорить Джеймсу она не могла. Может, потому, что слишком сильно боялась увидеть разочарование и отвращение в карих глазах Поттера. Боялась, что, узнав о ней слишком много, он уже не захочет быть ей другом. Она не могла его потерять. Отогнав образ Поттера, выплывший из памяти, Мия бросила взгляд на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке одной из соседок. Без двадцати семь. Мия еще раз перечитала записку, а затем сложила ее пополам и спрятала под подушкой. На улице было холодно. Надев пальто и шапочку (повязывать гриффиндорский ало-золотой шарф Мия упорно не желала), девушка опустила палочку в карман и вышла из комнаты. Никто не окликнул ее, не попытался остановить. Впрочем, ничего нового. Мие не было ни до кого дела, и все эти люди отвечали ей тем же. И даже если среди этой толпы были Дилан и Роза, то они также не сделали попытки заговорить со своей... Подругой? Коллегой? Знакомой? Кем Мия стала для них, в конце концов? И кто они для неё? Спускаясь вниз по многочисленным лестницам, Мия повстречала семикурсника-гриффиндорца, тупо стоявшего у лестницы и проводившего ее пристальным взглядом, от которого стало не по себе; двух маленьких пуффендуйцев, играющих с кусачей тарелочкой, и целующуюся парочку из Когтеврана. Для полного набора не хватило только ребят со Слизерина, но те, видимо, прятались в своих подземельях. Прежде чем выйти на улицу, Мия вытащила палочку из кармана и сжала в кулаке. За дверями уже смеркалось, но все же света еще было достаточно, чтобы идти, не зажигая огня. Запретный лес темнел хищной глыбой, разинув свою дикую пасть. И именно туда собиралась Мия. Она не понимала, почему Джеймс назначил встречу именно там, но, должно быть, у него были для этого веские причины. Он бы никогда не подверг ее опасности, она это знала. В лесу Мия не была уже очень давно. Первое время там, среди деревьев, ей было комфортно. Она могла скрываться от людей, точно зная, что ее не побеспокоят, и заниматься улучшением своих боевых навыков. Пока Джеймс и Дил все не испортили. Они нашли ее, а их самих нашли пауки. Если бы не тот случай, Мия бы не стала одной из них. Воспоминания о гигантских акуромантулах, диких, голодных, не вызывали у девушки ни малейшей дрожи ни тогда, ни сейчас. Конечно, она испугалась, и кто бы не испугался таких челюстей, но быстро пришла в себя еще там, в лесу. А после это и вовсе ее не волновало. Ей было плевать, что она чуть не погибла. Снова. Потому что, случись это, она бы приняла смерть как должное. Ее Мия не боялась. Уже нет. Слишком часто в последнее время они шли рука об руку, что стали почти подружками. В домике Хагрида горел теплый желтый свет, лившийся из окошка на грядки, запорошенные тонким слоем снега. Мия быстро миновала их – не хватало еще, чтобы профессор поймал ее и вернул в школу – и вступила в тень первых деревьев. Заколдовав палочку, чтобы та указывала на север, Мия выбрала обозначенное в записке направление и, пробормотав «Люмос», зашагала именно туда. Небольшой слой снега был слишком мал, чтобы заглушать шаги. Но на его светлом фоне отчетливей выделялись все силуэты. Мия останавливалась через каждые несколько шагов, чтобы прислушаться и сверить направление. Ей не хотелось вновь оказаться застигнутой врасплох, как тогда, на празднике в Хэллоуин. Да и повстречаться с недружелюбными пауками тоже не было особого желания. - Джеймс! – негромко позвала парня Мия. Она зашла уже довольно далеко в лес, но по-прежнему не видела даже следов пребывания поблизости Поттера или кого-либо другого. На несколько секунд ей даже пришла в голову мысль, что она просто взяла неправильное направление, как тут справа стало слышно тихое журчание. Ручей. Она на месте. - Джеймс? Мия подняла палочку повыше, чтобы свет от нее охватывал все близкорасположенные кусты. И какие-то неприятные сомнения заворошились в груди. Чутье подсказывало – что-то не так. - Джеймс! – снова позвала Мия, и голос ее остался твердым, хотя она чувствовала, как начинает мелко-мелко дрожать. – Это ты? Инстинкт самосохранения буквально вопил ей – бежать! Показатели опасности зашкаливали. Мие было знакомо это чувство. Она жила с ним почти всю жизнь. Она знала, как замирает сердце, чувствующее опасность. И сейчас ей нужно было уходить. Как можно скорее. Никто не ответил ей, но вдруг позади, за спиной, там, откуда Мия только что пришла, что-то шевельнулось, с шумом задев промерзшие ветки кустов. Девушка стремительно оглянулась, и сердце в груди подпрыгнуло почти до горла. - Кто здесь?! – выкрикнула Мия. Она готова была сразиться с кем угодно, но для этого должна была его увидеть. – Выходи! Кусты снова шевельнулись. И Мие показалось, что там затаилась высокая черная фигура. Не Джеймс. Это не он. Невольно девушка отступила на шаг назад, к ручью. Где же Джеймс? Почему он так опаздывает? Или же... Вдруг с ним что-то случилось? Вдруг на него напали? - Джеймс! – отчаяние вырывалось наружу. – Если вы тронули Джеймса, то пожалеете, слышите?! Кем бы вы ни были, я вас достану! Кусты зашумели, словно охваченные резким внезапным порывом ветра, хотя во всем лесу наступил безмолвный штиль. И Мия ощутила исходящую из тьмы ледяную волну магии. И потому лишь крепче вцепилась в свою палочку, пытаясь унять дрожь в руках. И вдруг черные тени вышли из кустов. Неочерченные силуэты во тьме, они приближались. Трое. Три высокие фигуры, рассеянные во тьме. Мужчина и две женщины. Они двигались плавно, будто призраки, и только создаваемый ими ветер шевелил ветви. Завороженная, Мия словно окаменела и не могла сдвинуться с места. Она смотрела и смотрела на приближающиеся тени, и вдруг дыхание оборвалось – было в них что-то знакомое. Страшное. Пугающее. Нет, нет, нет. Не может быть... И когда свет волшебной палочки упал на лица фигур, искаженные от ужаса и жестокости, Мия закричала от такого страха, какой ей не могли внушить и сотня акромантулов. Это были они. Ее ночные кошмары. Они ожили и пришли за ней, чтобы отомстить.