***
Оливер уже перечитал эту тонкую книжку, в которой Джеймс наткнулся на первый символ, от корки до корки три раза, но так и не нашел ничего нового. Более того, ни он сам, ни гриффиндорец не могли вспомнить, на какой из полок стояла эта книга. В пятницу вечером библиотеку заполонили пятикурсники-пуффендуйцы, которым предстоял на следующее утро сложный контрольный тест по защите от Темных искусств, так что Оливер и Джеймс взяли по три книги, которые им разрешили вынести, и отправились искать спокойное место. В этот раз таковым оказалась лестница, ведущая в Астрономическую башню. Никто не ходил по ней, как правило, за исключением уроков по астрономии, но сейчас занятий ни у кого быть не могло, а значит, и возможность того, что кто-то будет топотать вверх-вниз, исключалась. Оливер расположился на две ступеньки выше Джеймса. Между собой они сложили притащенные книги и принялись за чтение. На лестнице было довольно прохладно и хорошо слышно, как наверху завывал ветер. Буквально через полчаса Джеймс замерз и убежал переодеться. Когда он вернулся, то на нем красовался ярко-красный свитер, а в руках он держал большой пакет с мармеладными мишками. - А ты не хочешь сходить утеплиться? – спросил он, усаживаясь обратно на свою ступеньку. Оливер взглянул на него сверху вниз и медленно покачал головой: - Мне не холодно, Джеймс. А вот от твоих вкусняшек я бы не отказался. Джеймс фыркнул и поставил открытый пакет рядом с книгами. Оливер тотчас по-хозяйски запустил туда руку, вытащил несколько мишек и запихнул в рот. Сладкие. Один со вкусом клубники, еще два – апельсина, и последний, кажется, лайма. - Знаешь, я ведь не собираюсь их от тебя отбирать, - подметил Джеймс, с ухмылкой наблюдая, как Сноу пытается прожевать всё сразу. Оливер приподнял брови и отозвался: - Кто тебя знает. Мы три месяца только общаемся. Так что я не уверен. - В том, что я не жадный? - И в этом тоже. Разумеется, это была шутка. И больше всего Оливеру нравилось то, что Джеймс, в отличие от многих, всегда четко понимал, когда слизеринец говорил всерьез, а когда нет. Это было удивительно. Когда кто-то понимает даже твой самый идиотский юмор, и не обижается, потому что думает, что все слова правда, а не игра. - Как думаешь, что значат остальные символы? – в тишину произнес Джеймс. Оливер лишь пожал плечами. Он не раз и не два задавался этим вопросом, но вариантов ответа на него было так много... - В любом случае, я до сих пор уверен, что, отыскав их, мы поймем, как открыть двери. - Почему ты не хочешь вновь туда спуститься? Оливер все еще смотрел в книгу, но внезапно перестал видеть написанные в ней слова. Взгляд расплылся, словно размазанная водой акварель на листе бумаги. - С чего ты взял, что не хочу? – вопросом на вопрос ответил он и поднял голову. Джеймс смотрел ему в глаза внимательным тихим взглядом. Таким проникновенным, что Оливеру сразу же захотелось отвернуться, скрыть то, что гриффиндорец мог увидеть в нем, прочитать. Но не сделал этого, лишь попытался придать лицу нейтральное равнодушное выражение. - Ты всегда переводишь тему, стоит мне заговорить об этом, - просто сказал Джеймс. - Потому что разговоры бессмысленны, - небрежно сказал Оливер. – Зачем спускаться и рисковать, когда у нас ничего нет? Это глупо. Джеймс выразительно хмыкнул. Недоверчиво. Оливер буквально слышал так и не прозвучавшее «Ну, ну, считай, что я тебе поверил, но это не так». Но он в любом случае не собирался ничего объяснять другу. Ничего другого. Он просто не хотел спускаться, как-то иррационально. И меньше всего ему сейчас хотелось копаться в себе в поисках причин. Вот и поговорили. Но у Оливера был хороший способ отыграться. - У Мии ведь завтра свидание, - натянув улыбку-маску произнес он. И почти с удовлетворением увидел, как недоверчивый прищур Поттера сменяется растерянностью, а глаза становятся круглыми, как у побитого щенка. - Только не начинай опять, ладно? – сразу же ощетинился Джеймс. Оливер и не думал. Просто воспользовался своим любимым способом – отвести внимание от себя. - И в мыслях не было, - фыркнул он. – Просто сказал. - Угу. Джеймс опустил взгляд в книгу, которая лежала у него на коленях, и принялся читать. Оливер тоже вернулся к открытым страницам своего учебника. Он знал, что, быть может, дедушка мог бы дать ему ответы, но ждать до каникул не мог. Лучше что-то делать, не получая результата, но имея на него шанс, чем сидеть ровно в ожидании. Неужели дедушка на самом деле думал, что он отступит? Тогда не только Оливер не знал его все эти годы, но и он не имел понятия о том, каков его внук. - А кто эти люди на фото, дедушка? - Мои друзья. Дэвид. Бенджи. Марлин. Робби. Эдгар... - Почему тебе грустно? - Потому что они все мертвы. Великие друзья Мэтью Сноу. Он так ими гордился. Героями. Никто из них не выжил. Оливер помнил их лица, их улыбки на той колдографии, шестнадцати и семнадцатилетние мальчишки и девушки. Еще не знающие, что совсем скоро они умрут, едва дожив до двадцати. И лишь один останется на этом свете с искореженной душой и телом. Оливер всегда верил, что его дедушка уцелел, потому что был сильным волшебником, героем, как и его друзья. Но что, если он выжил потому, что обернулся во тьму? - Хэй, Оливер, - голос Джеймса вытянул Оливера из воспоминаний, как спасательный круг из темного омута. - Нашел что-то? - Эм... Нет. Нет, показалось. Тут линия в другую сторону. - Ладно. Оливер опустил голову. Снизу раздался громкий шелест переворачивающихся страниц. Затем не менее громкий театральный вздох. А затем, спустя всего пару минут, тихий смешок. Оливер сразу же бросил взгляд в сторону Джеймса и, поймав ответный, в немом вопросе поднял брови. Заметив это, Поттер тут же начал: - Я тут подумал... - Не к добру это, - не удержал комментария Оливер, но Джеймс продолжил, не заметив этого. - ...ты толкаешь меня к Мие, но у самого-то девушки нет. Оливер лишь нахмурился. К чему это? Он не очень-то хотел начинать этот разговор, так как не имел ни малейшего понятия, куда тот приведет в итоге. - И? Мне казалось, ты не хочешь говорить о Мие, - пожал плечами он, поджимая губы. Джеймс отложил книгу и развернулся, обхватив руками колено. - Мы и не будем говорить о Мие, - уверенно заявил он. И так посмотрел на Оливера, что тому сразу стало всё ясно. - Нет, - пожалуй, чересчур резко отмахнулся он. – Обо мне тоже не будем. Но Джеймс Поттер не был бы Джеймсом Поттером, если бы на него подействовал грозный взгляд и суровый тон. Кажется, от этого он заводился еще больше и начинал упрямиться. Вот и сейчас на его лице моментально возникло это выражение неуступчивости, немного детское, но решительное. - Я знаю, что ты влюблён, - ухмыльнулся Джеймс. Вот это заявление! Оливер не сдержался и громко фыркнул: - С чего ты взял? И на секунду в глазах Джеймса промелькнула неуверенность и смущение. - Ну... – слегка замялся он. И всё же не отступил. - Я подслушал твой разговор. Случайно. Брови Сноу невольно поползли вверх. Вот как. Он, конечно, сразу понял, о каком разговоре идет речь. Сегодня утром на перемене он шел в компании однокурсников со своего факультета, речь зашла о девушках, и ему хватило неосторожности и глупости в ответ на насмешливую реплику Гомеса: «А что сердце нашего ледяного принца, занято?» ляпнуть «может быть». Идиот. Никто из его компании не обратил на этот момент внимания. Но, разумеется, Джеймс, который вообще чисто случайно оказался неподалеку, всё запомнил и понял. - Вот как, - Оливер скривил губы. Ему не нравился этот разговор. И то, как Джеймс смотрел на него. И то, чего пытался добиться. - А ты не слышал, случайно, как я сказал, что Джеймс Поттер – невыносимая липучка? - Мне показалось, ты сказал что-то типа «Обожаю Джеймса Поттера, он такой классный», - незамедлительно ответил Джеймс. Губы его дрогнули, готовые озариться улыбкой. Но он удерживал ее, ожидая того, какой будет реакция Оливера. - А ты нахал, - усмехнулся слизеринец и провел рукой по волосам. Джеймс, наконец, позволил своей хитрой улыбочке вырваться на свободу. И подметил: - До тебя мне еще далеко. - Что верно, то верно. - Это не комплимент. - Разве? И оба юноши вдруг рассмеялись. Может, еще и повезет, и не будет никакого дурацкого разговора на бесполезные темы. Они оба идиоты, и этим всё сказано. Один осознанно упускает девушку, в которую влюблён, а второй думает о той, кто без ума от другого парня. Но затем смех прекратился, и Джеймс, уже серьезно, снова спросил: - Так что? Это правда? Ты влюбился? - Чего ты хочешь, Джеймс? – Оливер устало вскинул на него глаза. Он больше не сердился и не был раздражен. И не пытался ничего строить из себя. Просто смотрел. И Джеймс не отводил взгляда. Кажется, даже не мигал. Так неестественно, что Оливеру захотелось, чтобы тот моргнул, как делают все нормальные люди, чтобы перестал так сканировать своими глазищами. Некоторое время они просидели в тишине, просто не прерывая зрительного контакта. И, наконец, Джеймс выпалил: - Просто скажи, что это не Камила Диаз, и я успокоюсь. - Ками? Тебе что за дело? Постой... – Оливер рассмеялся, но знал, что глаза его оставались холодными. Смешно ему сейчас не было. Всего лишь очередная игра. - Ты сам на неё глаз положил, не так ли? Джеймс внезапно покраснел и затараторил с придыханием: - Что?! Нет. Нет, нет, конечно, нет. Просто, она же настоящий диктатор в юбке. Эй, хватит смеяться! Ты же видел ее, она подавляет всё живое. - Забавно, что тебя она как-то назвала властным принцем, почивающим на отцовских лаврах. - Чего?? – если до этого Джеймс всего лишь краснел, то сейчас просто вспыхнул. Но не от смущения, а от возмущения. - Да как она!.. - Вы подружитесь, - ухмыльнулся Оливер и подмигнул другу. Тот все еще продолжал кипеть от гнева и бормотать себе что-то под нос. Чтобы успокоиться, он запустил руку в пакетик с мармеладками и почти целую горсть закинул себе в рот. Должно быть, процесс жевания его успокаивал. А еще лишал возможности ругаться вслух на Камилу. Оливер продолжал ехидно ухмыляться и с боку поглядывать на него. Это было так забавно. - Не напрягайся, - легко произнес слизеринец, - это не она. - Надеюсь, и не Роза, - как бы невзначай добавил Джеймс, всё ещё жуя. И вся легкость вдруг лопнула с оглушительным грохотом, будто проткнутый иглой воздушный шарик. Оливер мгновенно напрягся, и всё веселье исчезло. Он взглянул на Джеймса, который в этот момент был занят тем, что облизывал свои липкие от мармелада пальцы, и холодно произнес: - Это потому, что я слизеринец? Ему казалось, что все эти разногласия из-за разных факультетов – давно пройденный этап. Уж между ними-то точно. Он в это поверил. И что в итоге? Обманул сам себя. Забылся. Решил, что может быть нормальным. Что тоже имеет право на что-то... - Что? – тихий возглас Джеймса прервал поток самоуничтожительных мыслей Оливера. И его голос звучал так искренне, так невозможно. А в глазах читалось недоумение и попытки сообразить, что происходит. - Нет, - покачал головой Поттер. И тут до него дошло, потому что он сразу же выпалил. – Разумеется, нет. Почему ты опять со своим Слизерином? - Я? Это вы ни секунды не даете мне забыть о том, что я с другого факультета. Ведь еще бы, как дочь Рональда и Гермионы Уизли может встречаться со слизеринцем, - язвительно процедил Оливер, игнорируя искренность в тоне друга. Джеймс лишь тяжело вздохнул, словно его худшие догадки оправдались. - Значит, это все-таки Роза. Она тебе нравится. - Это проблема? – с вызовом бросил Оливер, забывшись. Он просто хотел понять. Джеймс перестал жевать, и это означало, что разговор стал серьезным. - Она никогда не бросит Дила, - с полной уверенностью произнес он. Это был словно удар. Не то, чтобы Оливер не был к нему готов. Он всегда был реалистом в том, как люди относились к нему, в том, что сам ожидал от них. Но почему-то слышать это вслух от Джеймса было особенно неприятно. - Почему? – этот вопрос все-таки сорвался с губ. - Она так сильно его любит? Джеймс не ответил и опустил голову. С тихим звоном разбился тот зрительный контакт, что словно мост проходил между их глазами, связывал их. И Оливер не стал допытываться ответа. Всё и так было предельно ясно. То, что казалось ему глупыми странными отношениями между Розой и Дилом, видимо, на самом деле было глубоким чувством, и кому, как ни Джеймсу, это знать. Ведь это его лучший друг и двоюродная сестра. Идеальная парочка. Она – мозги. Сила и характер, в общем-то, тоже она. А Джексон – бесплатное голубоглазое приложение. Как котик, от которого никакой пользы, но на душе тепло от того, что он есть. И в то же время в Оливере вспыхнула какая-то жесткость и обида на эти слова Джеймса. Поттер считает его таким никчемным и бесполезным, что уверен, что его шансы на что-либо в отношениях равны нулю? Такого он мнения? Но ведь Оливер тот, кто всегда добивался того, чего хотел, и никто не мог ему помешать. Если он действительно желал, он получал это. Так же, как не сомневался, что найдет убийцу Стивена, потому что на самом деле хочет найти. Неужели Джеймс думает, что Оливер настолько плох, что проиграет какому-то недалекому Джексону? - Спорим, если я захочу, она его бросит, - жестко выдавил Оливер с мрачным азартом. И желанием доказать что-то другу. Лицо Джеймса сразу же вытянулось и посерело. Он сжал зубы и вдруг поднялся. - Она моя сестра, - отчеканил Джеймс непривычно резко. И теперь уже он смотрел на слизеринца сверху вниз. Глаза его горели. – И если ты собираешься сделать ее предметом пари, то ты её не достоин. Он развернулся и, сжимая кулаки, будто желал врезать их во что-нибудь (или в кого-нибудь очень даже конкретного), зашагал прочь. Чёрт, чёрт, чёрт! Оливер едва не зарычал от злости. На себя. Тупица, что он наделал. Думай, что говоришь, а не ведись на эмоции. Сколько раз будешь наступать на одни и те же грабли и терять тех, кто тебе важен? Оливер с досадой вздохнул и вскочил на ноги следом. Но не побежал, оставаясь на месте. Гордость не дала мчаться следом. Он же не девчонка. - Стой! – крикнул Оливер в спину уходящего гриффиндорца. И удивился, как надрывно звучал собственный голос. – Джеймс! Это была шутка. Идиотское оправдание. Шуткой это не было. И Джеймс не поверил. Конечно, нет. Это была та самая темная часть души Оливера, что прорвалась на свободу из-за его стен. Плохие, плохие эмоции. На мгновенье затмившие разум. Джеймс развернулся так стремительно, что Оливер едва не вздрогнул. - Шутка? – произнес гриффиндорец, склонив голову чуть набок. - Ты знаешь, что у тебя поганое чувство юмора? - Ну... – Сноу скривился, сделав вид, будто прикидывает что-то в уме. Играть, играть, играть. - Может, иногда? - Или большую часть времени. Джеймс покачал головой и вернулся. И Оливер ощутил, как что-то сжимало его сердце, а сейчас отпустило. - Чтооо? – наигранно протянул он. - Тебе не нравятся мои шутки? А вот это уже оскорбление. - Друзья должны говорить друг другу правду, правда? Джеймс остановился на две ступеньки ниже Оливера и заглядывал в его глаза снизу вверх. Он больше не злился. Плечи были расслаблены, кулаки разжались. А в уголках его глаз дрожала улыбка. И Оливер с облегчением подхватил их привычную манеру вести разговоры – грань между правдой и игрой, не позволяющая превращать разговоры в слишком серьезные: - Так мы друзья? Уууу, - довольно, как кот, протянул Оливер. - И это случилось. Джеймс Поттер мной очарован. Он только что признал вслух, что мы друзья. Черт, где все люди! Мне нужны свидетели. Срочно. Это же такое событие! - Заткнись, - с улыбкой пробурчал Джеймс. И неуклюже плюхнулся на пол. Оливер, подумав, тоже принял сидячее положение. И, вытянув ноги, совсем по-ребячески добавил: - Ни за что. А сможешь еще раз повторить? - Ты невыносим, Оливер. - Твой невыносимый слизеринский друг. Подожди, я еще расскажу это диктатору в юбке. Она будет гнобить тебя до конца жизни, поверь. - Только попробуй. Оливер повернул голову и прямо посмотрел на Джеймса. Тот упорно делал недовольный вид, но на самом деле улыбался. И Сноу был просто счастлив, что все разногласия стерлись, как и бывало обычно между ними, почти сразу же. Потому что эти споры не были важны. А еще он был очень рад впервые за эти дни, с тех пор, как Мия согласилась пойти на это чертово свидание с Кутом, увидеть на лице друга настоящую светлую улыбку. - Пытаешься мне угрожать, Джимми? – изогнул одну бровь Оливер. Джеймс только взглянул в ответ и сделал свои брови домиком. - А что, безуспешно? - Этому тебе еще учиться и учиться. - Как скажешь, сенсей.***
В субботу утром Джеймс проспал завтрак. Дил в компании остальных ребят не смог его разбудить. Или, не очень-то и пытался. Так что Джеймс, проснувшись, обнаружил за окном яркий белый свет. От стекол едва уловимо шел зимний холод. А под одеялом было так тепло, что юноша подумал остаться в постели на весь день. Дурацкий день. Дурацкая суббота. Джеймс ненавидел ее только за то, что сегодня у Мии было свидание. Он ведь не думал, что она согласится. Но сам видел и слышал, как она подошла к Куту в тот же вечер, как он позвал ее в библиотеке, и сказала «да». По правде говоря, он был уверен в ее отказе. Это же Мия! Для нее любой контакт с человеком изначально нежелателен. Тем более, с совершенно чужим. Это же он, Джеймс, вернул ее в реальность тогда, в Хэллоуин. Это он вытащил ее из леса. Так почему она идет на свидание с другим?! - Потому что ты тормоз, Джимми, - прозвучал в голове голос Оливера. Этого не было, Джеймс ничего не говорил ему, но представить реакцию друга было совсем не сложно. Потому что, на самом деле, ему и незачем было что-то рассказывать. Оливер сам всё понимал. Если бы только и Джеймс мог так же хорошо понимать его в ответ. Они оба знали друг о друге то, что каждый из них пытался в себе подавить, скрыть. Джеймс убедился после вчерашнего разговора, что Оливеру нравится Роза. И ощутил досаду. Он слишком хорошо знал Уизли. Знал, что она не бросит Дила, потому что всегда поступает правильно. И все будут мучаться из-за этой ситуации. Дело не в Сноу. Дело в ней. К тому же, ему было жаль Дила. Бедный парень и так потерял родителей. Не хватало ему еще быть втянутым в выяснение отношений, подобное драме. Он ведь лучший друг с первого курса. И Джеймс не хотел выбирать между ним и Оливером. Не мог. Но мысли о друге не спасали от мыслей о Мие. И стоило только представить ее рядом с Джоном, как ревность вспыхивала, подобно пламени, разжигала всё внутри, изъедала, вгрызалась, вызывая раздражение, злость, желание выплеснуть всю эту энергию в каких-нибудь движениях, действиях. Внутри расползался хаос. Оливер твердил, что Джеймс должен поговорить с Мией. Конечно, хорош советчик. Сам-то не торопится открыться Розе. Дил смотрел с печалью и сочувствием во взгляде, но привычно молчал. Ждал, когда друг сам придет к нему с разговором. Его излюбленная тактика. Обычно, Джеймса так и не пробивало на то, чтобы излить душу, так что разговоры так и оставались не состоявшимися, но это было лучше, чем если бы Дил лез с просьбами всё обсудить. Каждому свое. Сам он всегда делился с Джеймсом своими проблемами. И только Роза никак не отреагировала. Лишь посмотрела. Долго так и внимательно. А потом поджала губы и отвернулась. Джеймс даже не был уверен, что означал этот взгляд. Может, он вовсе и не касался Мии. Может, это осуждение за очередные штрафные баллы у Эджком, это ведь любимая тема Розы для претензий. Заканчивался ноябрь. До каникул оставалось чуть меньше месяца. Но Джеймс впервые их не хотел, потому что слишком много всего еще было не завершено. Когда он все-таки заставил себя покинуть постель и вышел в гостиную, то сразу увидел Мию. Она стояла у окна, прижав ладонь к холодному стеклу, и смотрела, как падает снег. И Джеймс вдруг так захотел кинуться к ней, перепрыгивая через ступеньку, словно на крыльях, преодолеть всё то расстояние, что разделяло их – не только в гостиной, но и в душе, заглянуть в эти зеленые глаза и увидеть в них то же, что чувствовал сам. И после – никогда уже не отпускать. Сделать всё, чтобы с этого дня в жизни Мии был только свет. Никакой боли. Чтобы она научилась жить по-настоящему. Он бы отдал ей всё своё тепло, если бы только она позволила. И залечил ее неизвестные раны. Будто почувствовав его взгляд, Мия обернулась. Ее плечи вдруг распрямились, она убрала ладонь со стекла, и там остался лишь стремительно исчезающий отпечаток, и вся будто подалась навстречу Джеймсу. Губы дрогнули нерешительной тенью улыбки. Словно она хотела что-то сказать. Не отрывая взгляда, Джеймс стал спускаться по ступенькам, и сердце его отбивало громом каждый шаг. Он боялся опустить глаза, потому что если это произойдет, всё разрушится. - Джеймс! Ты встал, соня! – раздался крик, а затем кто-то толкнул Джеймса в бок. Он обернулся. Гарри. Рядом с ним как всегда ухмылялся его лучший друг Чарли. Джеймс даже не стал ничего отвечать. Он спрыгнул с лестницы, миновав последние две ступеньки, и взглянул в сторону окна. Но Мии там уже не было. Он упустил ее. Снова. Как собирался упустить сегодня вечером. Желая отогнать неприятные чувства, смешанные с голодом, Джеймс отыскал Дила и, бесцеремонно вытащив его из компании однокурсников, потащил с собой на кухню. Оставаться одному совсем не хотелось, а Оливер был слишком далеко. Всю дорогу Дил бубнил что-то про Розу. Тихо и печально. И в итоге, когда друзья остановились перед картиной с фруктами, выдал: - Я теряю её, Джеймс. Прозвучало как в одном из тех романов, что Джеймс всегда ненавидел и называл девчачьими. - Не говори глупостей, Дил, - попытался он приободрить друга, что было непросто, так как у самого внутри был раздрай. – Она просто вся в учебе. Ты же помнишь прошлый год? Тот еще был ад. А Рози ведь нужно быть лучшей. - Но она всё время думает... – вздохнул Джексон. Джеймс лишь удивился. - Для нее это нормально. Я бы запаниковал, перестань она думать. - Нет, ты не понял, - удручающе покачал головой Дил. – Она думает об Оливере. Джеймс не желал знать, как друг это понял, потому что вдруг осознал, что это правда, а сил подбирать нужные слова не было. С сожалением он вспомнил о тех чудных временах, когда ни у него, ни у друга не было никаких любовных проблем и переживаний. Боже, как же хорошо было! Как легко и просто. Не то, что сейчас. Мия. Оливер. Всё не так. Поэтому вместо того, чтобы сказать что-то, Джеймс просто пощекотал грушу на картине, та превратилась в ручку, и он потянул на себя дверь, ведущую в кухню. Но в этот день даже вкусная еда не могла поднять настроение Поттера. Дил продолжал вздыхать все утро, искал у друга помощи и совета, но Джеймс не мог ничего ему дать, так как мысли его вертелись вокруг Мии, и он просто пропускал мимо ушей половину монологов Джексона, за что ощущал робкую вину. После ужина Джеймс остался в своей комнате. Достал из сумки старый искусанный мячик и, развалившись на кровати, принялся подбрасывать его и ловить одной рукой. Игрушка эта когда-то принадлежала первому псу его отца. Джеймс помнил это рыжее лохматое чудо по кличке Арго. Когда он умер, новую собаку так и не завели. Движения успокаивали. Помогали расслабиться. Джеймс не мог перестать злобно думать о том, какой отстойный сегодня день и как он его ненавидит. Дело, конечно же, было не в том, что Мия идет на свидание с другим. И уж точно не в том, что Оливера не было на ужине, и они не виделись со вчерашнего вечера. И не в том, что Дил хандрил, распространяя свое настроение повсюду, как болезнь. Виноват был, конечно, снег, который шел не переставая с самой ночи. Мерзкий. Холодный. Мокрый. Разумеется, дело только в нем. Джеймс вздохнул и со всей силы швырнул мяч вверх. Тот ударился о потолок с глухим стуком и упал обратно, но парень ловко подхватил его, не дав встретиться со своим носом. Кого он обманывает? Снег – точно последнее, что его волнует. Он повернулся на бок и уставился на распахнутую полку Дила, из которой на пол небрежно вывалилась половина вещей. Внезапно он вспомнил, как однажды нашел в ней записку от Розы. Такую сопливо-милую. Как и положено быть любовным письмам. А потом вдруг на ум пришла совершенно другая записка. Та, что получила Мия. От него. Точнее, как будто от него. Джеймса до сих пор колотила злость, стоило подумать, что кто-то подписался его именем, чтобы заманить девушку в лес. Если бы с ней что-то случилось, он был бы виноват. Стоп! Джеймс стремительно сел, позабыв как дышать от мысли, только что пришедшей ему в голову. Записка! Мия ведь думала, что она от него и пошла в лес к нему! Черт. За всей своей злостью и страхом он даже не думал о том, как сильно записка походила на приглашение на свидание и о том, как легко, не задумываясь, Мия пошла в лес только потому, что он хотел ее видеть. Значит, и она его тоже. А что, если?.. Если Оливер прав, и им просто нужно поговорить? Оливер ведь не стал бы советовать это просто так. Он общается с Мией так, как никто в школе, он знает ее лучше всех (эти мысли были немного обидными, но теперь, когда Джеймс убедился, что Сноу влюблен в Розу, он уже не так злился из-за близости друга с Грейс) и может понимать что-то, чего не заметил сам Поттер. Он бы ведь не стал советовать Джеймсу сделать первый шаг, если бы думал, что это станет провалом? Потому что Джеймс бы так не поступил с ним. Он потому и был против чувств Оливера к Розе, что не хотел, чтобы друг страдал. «Просто поговори с ней, и всё. Ты ведь будешь жалеть», - лицо Сноу сразу же выплыло в памяти. Очерченное тенями и светом, отчего казавшееся еще более четким, чем прежде, словно выбитое в камне. Все эти линии, изгибы. «Ты так за нее боролся, делал всё, чтобы она поверила тебе, а теперь отдашь ее этому парню?» - и тени от ресниц трепетали на его щеках. Черта с два. Джеймс уронил мяч на кровать и соскочил на пол. Ни за что он не сдастся без борьбы. Даже если выставит себя идиотом. Пускай. Зато будет знать, что попытался. Он не отдаст Мию так просто. Не будет тряпкой и размазней, лежать здесь и депрессовать, как девчонка. Вытащив карту, он прикоснулся к пергаменту палочкой и быстро начал выискивать нужное ему имя. Наверное, годы практики этого занятия сделали свое дело, потому что буквально сразу же он наткнулся на точку, подписанную «Мия Грейс». Она стояла в коридоре около портрета с Полной дамой, а рядом топталась «Роза Уизли». Джеймс слышал, что сестра помогала Грейс подготовиться к свиданию. Теперь что, провожает из рук в руки? Кута нигде не было видно, и искать его Джеймс не собирался. Он отбросил карту, пихнул палочку в карман и вылетел из комнаты. Промчавшись мимо окликнувших его друзей, мимо Лили, оглянувшейся на него, он бросился прямиком к дверям, настолько, насколько прямо в принципе было возможно бежать среди заполненной учениками гостиной. А, отодвинув портрет, едва не был сбит кем-то. - Роза?! - Джеймс? - Какого?.. Где Мия? Роза медленно моргнула. Выражение шока сменялось просто непониманием. Она тряхнула волосами и немного удивленно ответила: - Только что ушла с Кутом. - Черт. Едва удержавшись, чтобы просто не оттолкнуть сестру с дороги, Джеймс оббежал ее и рванул в коридор. Минуту назад Кута не было на горизонте, откуда он взялся, черт возьми? Сердце колотилось так сильно, будто Джеймс пробежал много миль, но он знал, что дело не в этом. Он не мог опоздать. Не тогда, когда только-только решился. И теперь уже не мыслил, как еще час назад собирался отпустить Мию к другому. Нет. Он не сможет. Нет, нет, нет. Пожалуйста. Он не хочет этого. Она нужна ему. Черт. Он должен был сразу ей всё сказать. Идиот. Какой же он идиот. И не подумав вернуться за картой, чтобы узнать, куда ушли Мия и Джон, Джеймс наугад рванул влево. Что-то вело его. Интуиция? Желание? Судьба? Он знал, что эти двое не могли далеко уйти и не ошибся, увидев их сразу же, едва свернул за угол. Мия шла, сохраняя между собой и Джоном расстояние, руки ее были спрятаны в карманы – держит палочку наготове, без сомнений. Плечи напряжены, голова чуть повернута. Да и Кут отчего-то казался слишком скованным. - Эй! – выкрикнул Джеймс, едва не задохнувшись от радости. Мия и Джон одновременно остановились и обернулись. - Джеймс! – воскликнул Кут. – Привет. Ты немного не вовремя, знаешь? Джеймсу вдруг захотелось заехать по лицу этого парня кулаком, но он сдержался. И посмотрел на Мию. Только на нее, потому что лишь это имело смысл. - Не ходи с ним, - произнес он. И с гордостью отменил, что отчаяние, заполнившее его изнутри, не пробилось в голосе. Мия вытащила руки из карманов и скрестила на груди. - Почему? – только и спросила она. И посмотрела. И, наверное, было что-то в ее глазах, что подтолкнуло Джеймса к действию. И вместо ответа он вдруг сделал тот последний шаг, что отделял их и прикоснулся своими губами к ее. И когда она ответила на его первый, неловкий поцелуй, он понял, что всё сделал правильно, и в груди разлилось тепло.