Тени.

Всё было плохо. Просто полный отстой. Сон не принес облегчения, а утро – хороших новостей. Оливер не пришел в себя, и к нему по-прежнему никого не пускали. Джеймс из чистого упрямства остался бы под дверью, но Мия раскусила его план, пришла и утащила его, не говоря ни слова. За завтраком их компания сидела в тишине. Роза, бледная, словно призрак, с опухшим лицом, не поднимала глаз от тарелки, но ничего не ела. Дил не отводил от нее взгляда, хмурился, но не высказывал претензий, понимая серьезность ситуации. Мия задумчиво таращилась в пространство и поджимала губы, думая о чем-то. Сам же Джеймс старательно жевал, пытаясь делать вид, что ничего не случилось. Не получалось. Его тошнило, и та, вчерашняя ненависть, никуда не делась. Она дремала внутри него, готовая взорваться злобным рыком по малейшему поводу. - Эй, ребята, у вас тихо, как на поминках, - весело заметил сидящий неподалеку Ким Томас. И это стало той самой каплей. Какие к черту поминки! Никто не умер! И не умрет! Ясно?! Джеймс отшвырнул тарелку, та со звоном отлетела на пол, разметав по нему остатки еды. Игнорируя множество направленных на него взглядов, Поттер схватил сумку с учебниками и вылетел из Большого зала. Его никто не остановил. К счастью. Потому что желание поорать на кого-нибудь стало почти нестерпимым. Чертыхаясь на скользкой тропинке, он первым подошел к теплицам, где в ближайшие два часа его ждала работа с растениями под руководством Долгопупса. Завтра будет суббота. У него должен был состояться первый поход в Хогсмид с Мией, но сейчас это было последним, о чем он думал. Через двадцать минут стали появляться однокурсники с Гриффиндора и Пуффендуя. Мия и Дил, шагавшие вместе, подошли к нему и молча встали рядом, по обе стороны. «Совсем как стража», - вяло подумал Джеймс и горько усмехнулся. Его даже не удивило, что эти двое, такие несовместимые, оказались вместе. Между собой они вряд ли были друзьями, их связывал только он. - Думаю, - сухо произнес Джеймс, глядя перед собой на верхушки деревьев в лесу, - на него напал тот же, кто и на Мию. Он скорее почувствовал, что друзья смотрят на него, чем увидел. - Я тоже об этом думала, - призналась Мия. – И согласна. Только почему? - Почему? – фыркнул Дил. – А мы поняли, почему он напал на тебя, м? Или почему не тронул нас в теплицах, когда мы были безоружны и как на ладони? Этому психопату явно не нужны причины и доводы. - У него есть цель, - возразила Мия. – Он бы не стал рисковать, не имей это смысл. - Или стал, - не унимался Дилан. И вдруг охнул. – Мерлиновы рукава! - Что? – сразу же нахмурилась Мия. - Он решил перебить нас по одному, - выдохнул шокированный собственной догадкой Дил. – Ну, конечно. Он не может убить нас всех, это было бы подозрительно. Но если мы будем погибать по-разному и в разные моменты, никто ничего не свяжет. Нужно что-то делать. Джеймс! Нужно сказать кому-то. Или уехать? Черт. Давайте скажем. Хоть что-нибудь сделаем! Джеймс устало закрыл глаза. Он не влезал в обсуждение друзей и не хотел быть тем, кто станет унимать паникующего Джексона. Он просто хотел тишины – здесь и сейчас, чтобы всё обдумать. - Перестань, - одернула Дила Мия. И тот, к удивлению, сразу же послушался. Мия умеет быть грозной, когда хочет. Даже Эджком от нее не по себе, Джеймс это заметил. Появился профессор, как всегда позитивный и дружелюбный. Открыл теплицы, впуская внутрь замерзших учеников и что-то радостно изливая про свои обожаемые растения. Джеймс не вникал. Машинально он собирал какие-то мясистые зеленые листья, а потом разминал их в деревянной ступке, пока из-под тонкой кожицы не выбрызгивал вонючий липкий сок. Запах стоял настолько омерзительный, что тошнота усилилась, и Джеймс пожалел о том, что утром так старательно впихивал в себя завтрак. Кажется, задержаться в желудке ему не суждено. - Может, нам больше никогда не разделяться? – предложил Дил шепотом. И тотчас сам себе ответил. – Определенно, так и сделаем. Всегда ходить как минимум по двое и с палочками. Как Мия. - Которой сейчас не было поблизости. - Так надежнее. Хотя бы будет шанс, правда? Джеймс не ответил другу. Он всё пытался понять, что же вчера случилось, представить. Вот Оливер нашел книгу (интересно, где, выглядит она жутко), забрал ее и понес куда-то. Куда? Что он такого в ней заметил, чего не увидел Джеймс? Это должно быть нечто особенное, важное. Иначе, зачем капюшон на него напал? В том, что это сделал он, не было никаких сомнений. Потому что кто тогда, если не он? Нужно еще раз перелистать книгу, только тщательно. Чтобы ничего не упустить. Может, Оливер отметил что-то карандашом или загнул страничку. Ведь что-нибудь там быть просто обязано! - Только с бабушкой все наладилось, так теперь это, - продолжал бубнить Дил. – Черт, мы же ничего не делаем, даже в подземелье больше не ходили. Какой смысл на нас нападать? Мы не мешаем, просто учимся, живём... Как думаешь, может, Сноу спускался без нас? Вдруг он что-то скрывал? Рука Джеймса дернулась оттого, что друг сказал «скрывал» в прошедшем времени. Не в настоящем. Как будто уже... Липкий сок брызнул прямо в лицо, попал в рот и глаза. Отплевываясь, Джеймс громко выругался, за что сразу же получил пять штрафных очков. Злобно заявив, что ему плевать, он тут же получил еще пять и укоризненный пристальный взгляд Долгопупса бонусом. Пришлось заткнуться, пока тот не начал что-то додумывать и не решил оповестить об этом отца Джеймса. Для полного «счастья». - Он не спускался, - отрезал Джеймс. Уж в этом он не сомневался. Что бы то ни значило, что бы там, в коридоре, ни скрывалось, оно как-то влияло на Оливера. Джеймсу это не нравилось, но он молчал, не допытывался, ждал. Не бросил и забыл, но лишь отступил, чтобы перегруппироваться и в подходящий момент вновь попытаться вытянуть правду, что всегда в отношении Оливера было непросто, если только тот сам не желал поделиться. Но такой подход куда эффективней прямых надоедливых расспросов в лоб. Но туда, в коридор, Сноу не спускался. Это точно. Он этого не хотел. И не пошел бы один, сказал бы, позвал с собой. - Ладно, - примирительно произнес Дил, заметив грозный настрой друга. – Как скажешь. Ох, Джеймс, во что мы ввязались? Это ведь опасно. Может, уйдем, пока еще можем? - А можем? Джеймс посмотрел на друга. И тот почти сразу же опустил глаза. Виновато. Тоже ведь понимал, что уже не могут. Даже если сами перестанут искать, кто сказал, что капюшон позволит им уйти и жить долго и счастливо? Подошла Мия и оценивающе посмотрела на каждого из них. - Джеймс, у тебя что-то зеленое в волосах, - заметила она. Джеймс снова ругнулся, в этот раз тише, чтобы профессор не услышал, и полез вытаскивать из своей шевелюры остатки листка и его сока. - Льюис сказал, что его будто пытают, - прошептала Мия, срывая листки с растения в специальную корзинку. – Думаешь, ему на самом деле больно? Спазм сжал горло, будто кто-то сдавил его пальцами. И на мгновенье мир покачнулся. «Да», - хотел сказать Джеймс, но не смог произнести ни звука. Он опустил голову и принялся сдирать листья с таким ожесточением, что едва не порезал кожу на пальцах. Мия глубоко вздохнула. И ничего больше не сказала. Дил тоже замолчал. Ещё вчера днем Джеймс был абсолютно совершенно счастлив. У него была любимая девушка, друзья, Оливер, все хорошо в семье и без особых проблем в учебе. Даже не верилось, что это было всего пятнадцать часов назад. Будто в другой жизни. И никак не оставляло совершенно нелогичное, необоснованное чувство, будто случившееся с Оливером его вина. Это ведь не так. Чем он мог бы помочь? Тем, что был бы рядом? Но ведь Оливер сам его отпустил! Сказал «иди, Джеймс», и Джеймс пошел. Тогда почему ему сейчас так хреново? Им обоим. С той лишь разницей, что боль Оливера во сне, а Джеймса наяву.

***

Роза проплакала всю ночь, и ни Саманта, ни Мэри не смогли ни успокоить ее, ни добиться хоть слова о том, что случилось. Еще две девочки-соседки, с которыми они были не очень дружны, хмурились и ворчали, что им не дали поспать. А Роза не могла успокоиться. Ей было так страшно и так больно. Она была так разбита, что больше не видела себя целой. Потому что она совершила самую ужасную ошибку в жизни. И ценой за это мог стать Оливер. Она ведь сказала, что вернется, и не вернулась. А он остался там, в библиотеке, чтобы дождаться ее, не зная, что она не придет. Она выбрала Дила, потому что он был так сломлен и несчастен, потому что пожалела его и не смогла добить своими словами. И в итоге сейчас теряла Оливера. Её неправильный выбор мог стоить ему жизни. Её, её, её вина. Если бы она пришла, ничего бы не случилось. И та его обворожительная улыбка стояла перед глазами. А в ушах стучало его сердце. Она слышала, как оно бьется. А теперь, может, оно остановится навсегда. Какая же она дура, как она раньше не могла понять! Не было у нее никаких сомнений, не было никакого сложного выбора на самом деле. Всё было просто, как и сказал Альбус. Она уже не любила Дила, а только жалела. И надо было ему это сказать давно. А потом подойти к столу Слизерина, взять лицо Оливера в свои ладони и поцеловать. Даже если бы он оттолкнул ее, все равно. Лишь бы был жив. Только бы вернулся. К ней. К Джеймсу. Да хоть к кому-нибудь. - Вернись... Оливер. Роза не могла есть. Не могла думать. Не могла колдовать. Она оглядывалась назад, на свое прошлое, и видела путь, полный ошибок. Все ее решения, касавшиеся отношений с Джексоном и Сноу, были неправильными. С самого начала. Она держалась за Дила, потому что привыкла к нему. И убегала от чувств к Оливеру. Боялась неизвестности. Остаться одна. И вот итог – она всё потеряла. На заклинания она не пошла. Ноги сами понесли ее в подземелья. И из груди против воли вырывались короткие всхлипы. И будто услышав – почувствовав – ее рыдания, возник Альбус. Он подошел к ней и обнял. И Роза, уткнувшись в его плечо, горько заплакала. - Я такая дура, Ал. Что я наделала... - Тише, Роза, - его рука осторожно гладила ее по спине, как маленькую. Так делал папа, когда она была ребенком. Забытое, далекое воспоминание. – Ты не виновата. - Альбус... Мне так страшно. - Я знаю. Единственный, кто был в курсе, кому она рассказала, что влюбилась в Оливера. Конечно, он знал, как ей плохо на самом деле. Её милый кузен. Братишка. Семья. Только он и мог ее поддержать. Подруги бы не поняли, они и не знали ничего. Хьюго и Лили младшие, с остальными оставшимися Уизли в школе она была не так дружна. А Джеймсу самому слишком плохо, чтобы еще поддерживать кого-то. И только Альбус как всегда был рядом, чтобы подставить свое плечо. - Хочешь его увидеть? – вдруг спросил юноша. Роза замерла, пытаясь осознать, что ей не послышалось. - Что? – она даже отстранилась, чтобы увидеть лицо брата. Но Альбус не шутил. - Вечером, - пояснил он спокойно. – Мы со Скорпиусом отвлечем мадам Помфри, а ты проскользнешь внутрь. У тебя будет минут семь, не больше. - Этого хватит, - решительно согласилась Роза. Плевать на последствия, лишь бы увидеть. И тут кое о чем вспомнила. – А Джеймс? Альбус поджал губы. - Всем не получится. Кто-то один. И Роза при всей своей любви к старшему брату знала, что это будет она. Дождаться вечера едва хватило сил. Она даже не понимала, что и зачем делает, просто что-то писала и рисовала в тетрадках, листала какие-то учебники. Ужин запомнился только тем, что Джеймс, который с самого утра ходил в образе бомбы с часовым механизмом, наконец, взорвался. Виновницей оказалась Камила Диаз, язвительно прокомментировавшая исчезновение Оливера и обвинившая в этом его дружбу с гриффиндорцами и Поттером в частности. А Джеймс это услышал. Их вопли привлекли внимание Льюиса и Вектор. Те прибежали аж от учительского стола – очень вовремя, еще чуть-чуть, и Поттер с Диаз точно бы сцепились. Чем все закончится, Роза не стала ждать, тихо выскользнула из Большого зала и отправилась к больничному крылу. Вскоре подошли Скорпиус и Альбус. - Джеймс и Ками наказаны, - объявил Ал, остановившись напротив девушки, сидевшей на подоконнике. – Будут писать строчки сегодня весь вечер. - Как бы они не убили там друг друга, - вздохнула Роза. - Льюис их разнимет, - ответил Ал. И добавил.– Знаю, что ты думаешь, но не стоит. - Что именно? Роза спрыгнула с подоконника. Альбус и Скорпиус обменялись взглядами. Поговорили без слов. - Ками любит Оливера не меньше Джеймса. Просто беспокоится, - пожав плечами, сказал Ал. И деликатно объяснил, почесав нос, и так очевидную всем вещь. – Она не любит вас. Розе не понравилось ничто из того, что она услышала. К тому же, ей как можно скорее хотелось увидеть Сноу, и проблемы брата с какой-то девчонкой сейчас мало ее волновали. Потому что там, за закрытой дверью, так близко и в то же время так далеко, был Оливер. - Начнем? – нетерпеливо спросила она. Альбус и Скорпиус снова посмотрели друг на друга (да сколько можно?) и потом одновременно кивнули. - Спрячься, - приказал Ал. – Когда она выйдет и отойдет на приличное расстояние, сразу беги за дверь. И не шуми. Роза отбежала за угол и притаилась там, вжимаясь в стену. Она слышала удары кулаком по двери, потом голос брата, какой-то шум, и, наконец, удаляющиеся шаги. Что бы там ни наговорил Альбус, это сработало. Все-таки у него больше общего с Джеймсом, чем кажется на первый взгляд. Поттеры же. Выхватив палочку, Роза бросилась к дверям. Но те оказались не заперты, просто прикрыты. Очевидно, мадам Помфри планировала вернуться в ближайшие минуты. Всё равно. Даже если за это последуют штрафные очки или наказания. Роза больше не могла поступать правильно. Потому что последний ее такой поступок оказался самым неверным в жизни. В больничном крыле было тихо и пусто. Приглушенный свет и запах лекарственных трав навевали какую-то сонную атмосферу. И среди всех кроватей, выстроившихся вдоль стены у окон, занята была лишь одна. К ней и бросилась Роза, позабыв обо всём. Оливер словно спал. Немного более бледный, чем обычно, и всё. Длинные ресницы, отбрасывающие на щеки серые тени. Приоткрытые губы. Медленно поднимающаяся и опускающаяся грудь. Руки вдоль тела, поверх одеяла. Светло-фиолетового, зачем-то отметила Роза. Осторожно она подошла и, чуть помедлив, села на край его кровати. - Оливер, - тихо позвала она, и голос дрогнул. Он не слышал её. И ей стало так больно, что глаза вновь заполнили слёзы. Никогда, никогда этого не должно было случиться. Не с ним. Он не должен был лежать здесь, такой тихий, такой открытый. Он должен ухмыляться и выстраивать вокруг себя стены. Это всё не его, это неверно, это чужое. За что? Почему он? - Я хотела вернуться, - всхлипнула Роза, вдруг ощутив жгучее желание оправдать себя. - Очень хотела. Но я думала, что сначала должна порвать с Дилом. А потом увидела его, он был так напуган и несчастен, и мне стало его жаль, что я не смогла... Не в тот момент. Прости меня, Оливер. Я должна была... Если бы я пришла, ты бы не лежал здесь. И завтра мы бы пошли с тобой в Хогсмид. Или остались бы в замке. Но вместе. Ты и я. Огонь и лед, так ведь? Ну же, Оливер, пожалуйста. Не оставляй меня. Не сейчас, когда я поняла, что не могу без тебя. Я такая глупая, я так боялась всё потерять, что именно это и случилось. Роза шмыгнула носом и опустила голову, позволяя слезам свободно стекать по щекам, замирать в уголке губ, а после скатываться по подбородку вниз. И падать на руки. Ей было так нужно услышать голос Оливера. Чтобы он посмотрел на нее и сказал, что всё в порядке, что она не виновата, и он всё понимает. Аккуратно Роза взяла руку Оливера, лежащую на одеяле, и сжала между своими ладошками. Какая холодная, Господи. - Оливер, - без особой надежды позвала она. – Вернись. Где бы ты сейчас ни был, вернись. Глупо. Разговаривать с тем, кто тебя не услышит. Роза покачала головой и уткнулась лицом в ладонь юноши в своих руках. Прижалась губами к сухой холодной коже и поцеловала. - Видел бы ты, как страдает Джеймс. Я даже не знала, что он так может. Что он способен на что-то такое глубокое. Розе старший кузен всегда казался немного поверхностным. Теперь она поняла, что ошибалась. И вдруг пальцы Оливера в ее руках дрогнули и сжались, вцепившись в нее в ответ. Роза вздрогнула и вскинула голову. Серые, как зимнее небо, глаза, смотрели на нее и улыбались. И в них не было ни капли боли. - Привет, - произнес Оливер, приподнявшийся на подушке и принявший сидячее положение. И Роза снова вздрогнула – на этот раз от его голоса. А сердце буквально затанцевало от радости. Он очнулся, боже, он очнулся. Он в порядке. - Оливер, - выдохнула Роза, даже не скрывая радость. Ей хотелось смеяться от облегчения и обниматься. А еще – поцеловать его. Но сначала нужно убедиться, что всё на самом деле в порядке. - Как ты? – мягко спросила она. Оливер смотрел на нее так тепло, так несвойственно ему – слишком открыто, как ребенок. Так, как никогда в жизни не смотрел парень по имени Оливер Сноу. - Хорошо, - беззаботно ответил он. И это всё вдруг показалось Розе неверным. Будто искаженная чем-то реальность. Настоящий Оливер не такой. Даже когда счастлив или когда ему больно, он не бывает так открыт. Даже в те мгновенья, что он поддавался слабости и искал утешения у Розы, он не был таким. - А ты? – тем временем спросил Оливер. И голос. Голос другой. Не говоря уже про взгляд. Не его. - Я-то да, - ответила Роза и крепче стиснула руку парня. – Что с тобой? Оливер, что ты видишь? Ей вдруг показалось, что вот оно – Сноу все еще был не здесь, подверженный каким-то чарам или проклятью. Но он посмотрел на нее вполне осмысленно и вдруг улыбнулся такой весенней влюбленной улыбкой, что сердце Розы растаяло, затопив от умиления остатки разума. - Тебя. Вторая рука Оливера вдруг легла на щеку девушки, и она ощутила слабость в ногах и лишь порадовалась, что сидит, а не стоит. - Ты мое чудо, - прошептал Оливер тихим бархатным голосом. Таким глубоким и чувственным, что сердце замирало. – Пожалуйста, останься со мной. Роза сморгнула вновь выступившие слезы. И пусть где-то в голове звенело «Оливер так не просит. Нормальный, настоящий Оливер никогда бы так не сказал», она не обратила на это внимания. Потому что вот же он, это не иллюзия. Она держит его за руку. И это не сон. - Я больше не оставлю тебя, ни за что, - все-таки всхлипнула Роза. – Но и ты не бросай меня так снова. Я очень испугалась. Что случилось? Оливер посмотрел на нее затуманенным взглядом. Щеки его горели, словно в лихорадке, но жара не было, ведь его руки все еще оставались холодными. - Книга, - ответил он, однако. – Нужно показать ее моему дедушке. Свяжись с ним. Он объяснит. Он знает. - Знает что? - Поговори с ним, - словно не услышал Оливер. На его безмятежном лице вдруг проступила тревога. Он нахмурился и слабо повел подбородком, словно пытался уловить что-то в себе. - Что? Оливер? – сразу же заволновалась Роза. Ему больно? Но юноша вновь посмотрел на нее и ответил со слабой улыбкой. - Мне пора возвращаться. Отчего-то это прозвучало так страшно. Роза сжалась, предчувствуя беду. - Куда, Оливер? - Назад. - Нет, не уходи, - Роза отчаянно вцепилась в его руку, не желая снова его терять. А Оливер вдруг перевел вторую ладонь с ее щеки на шею и притянул к себе. Близко-близко. Глаза в глаза. - Я знаю, что это сон. Ты – сон. Но знай, что самый прекрасный из всех, что я видел, - произнес он и вдруг поцеловал её. Время замерло. И это было лучшим, что чувствовала Роза когда-либо. И она не хотела, чтобы все заканчивалось. Но руки Оливера вдруг дрогнули – обе, и та, что сжимала ее ладони, и та, что обнимала ее шею. И Сноу прервал поцелуй. Но по-прежнему продолжал держать девушку рядом. Их носы почти соприкасались. - Будь это не сон, я остался бы сейчас без головы, - тихо усмехнулся он. В его глазах вспыхнули огоньки. И Роза не сдержала робкой улыбки в ответ на эту шутку. Но в ней уже поднималась боль, заслонявшая собой нежность. - Это не так, - покачала она головой, надеясь, что Оливер услышит. – Я хотела поцеловать тебя первой. - Врунишка, - хмыкнул Сноу и медленно сполз обратно на подушку. Глаза его закрылись, и рука соскользнула обратно на кровать. - Оливер? – позвала его Роза. И тот едва слышно вздохнул, не поднимая век. - Дедушка. Свяжись с ним. Он скажет. Дыхание выровнялось. И Роза мгновенно поняла, что Оливер снова ушел. Вот он лежал здесь, в ее руках, но в его голове он сейчас был в другом месте. И там ему было плохо. Она вспомнила слова Мии о том, что сказал Льюис, про пытки, и ей стало не по себе. - Что же с тобой случилось, Оливер? – прошептала она и положила его руку себе на колени. Чтобы просидеть так всю ночь и, если понадобится, всю неделю, в ожидании того момента, когда он снова вернется. Но мадам Помфри явно не устраивали ее планы. Потому что грозное сопение за спиной могло принадлежать лишь ей. Роза обернулась и наткнулась на суровый недовольный взгляд. Приехали. - Итак, мисс Уизли, - каркнула мадам Помфри. – Мне стоило догадаться, что весь этот спектакль от мистера Поттера и мистера Малфоя был ради вас. - Простите, - пролепетала Роза жалостливо. – Я просто хотела его увидеть. Но женщина и не думала смягчаться. - Скажу один раз, возвращайтесь в свою гостиную, юная леди, без пререканий и больше не делайте подобного, иначе мне придется сообщить об этом вашему декану и директору. Повторять не требовалось. Роза и так была удивлена, что ее не наказали за проникновение в больничный блок. Потому, просто порадовавшись этому, она выбежала, успев поблагодарить мадам Помфри. Нужно было найти Джеймса, скорее, и всё ему рассказать. Точнее, часть с поцелуем она собиралась упустить. Уж это брата точно не касается. Это только между ней и Оливером. Губы ее до сих пор пылали от его поцелуев, а сердце плавилось, стоило только вспомнить. Она так давно и жадно этого хотела и никогда бы не подумала, что впервые поцелуется с Оливером при таких обстоятельствах. Он все еще казался ей немного странным в тот момент, немного не собой, но ведь он внезапно очнулся от магической комы, вызванной каким-то темным заклинанием, так что вся эта ситуация в принципе носит довольно специфический характер. Роза просто не хотела даже мысль допускать о том, что этот поцелуй принадлежал не Оливеру или не ей. Это был их момент, и ничто не может этого отнять или испортить. По крайней мере, она в это верила. А сейчас она отыщет Джеймса, Мию и Дила и скажет то, что передал ей Оливер. И пусть Поттер разорется, что она провернула все это без него, она потерпит. И его праведный гнев, и молчаливый задумчивый взгляд Грейс и ревнивое рычание Дила. Главное, что теперь ясно – книга, найденная рядом с Оливером, действительно важна. А Мэтью Сноу – единственный, кто может дать ответы. И Роза собиралась их получить.