♫ Dead Man's Bones – Fire In The Sky ♫ Demons of Ruby Mae - Beneath The Surface
***
Иллирия закрыла за собой дверь и попыталась успокоится. Ее руки дрожали, а к горлу подступил комок, душивший ее уже много раз после разговоров с Грейвсом. Ей уже давно пора было привыкнуть к тому, что он нередко забывал о ее чувствах или не желал о них думать, ограничиваясь деловитым тоном и колкими замечаниями. Предугадать поведение Персиваля было практически невозможно, ведь он мог как заботливо оберегать ее от внешней угрозы и расстройств, так и доводить до едва сдерживаемых слез. Мора ненавидела свою неспособность холодно относиться к своему бывшему начальнику, под руководством которого проработала столько лет в Департаменте. Грейвс будто боялся подпускать ее к себе ближе, опасаясь того, что она привяжется к нему еще крепче, чем до этого. Но понимает ли он, что уже поздно? И что процесс этот не в его и даже не в ее власти? Что она не сможет изменить того глубокого чувства, которое живет в ее сердце вот уже так много времени? Девушка прижалась спиной к двери и опустилась на пол, не думая о том, что он может услышать ее громкое отрывистое дыхание. Она попыталась не вспоминать о той радости, которая осветила ее сердце, когда ей наконец-то удалось после стольких бесконечных дней бессмысленных поисков найти его. Ей так отчаянно хотелось прижать к себе его изнеможенное тело, защитив от всех угроз, существующих в этом мире! Иллирия не требовала взаимности, но если бы Персиваль хоть немного оттаял и позволил ей... - Нет, лучше не думать об этом, - волшебница покачала головой и поднялась на ноги. Ей нельзя доводить себя до такого состояния, ведь она потратила столько сил, чтобы приучить себя к тому, что ее чувства так и останутся без ответа. Если Грейвсу проще переводить все на деловые отношения и говорить с ней в покровительственно-приказном тоне, то она не станет переступать черту, проведенную им несколько лет назад. У нее в Британии осталась работа, которая требует ее присутствия, и люди, всегда готовые согреть ее и поддержать. Она больше не та наивная выпускница школы, смотрящая на мир широко открытыми глазами. Во входную дверь кто-то легонько постучал, будто боясь нарушить покой в квартире. Иллирия на секунду заглянула в зеркало, приводя в порядок прическу, из которой выбилось несколько непослушных прядей, и подошла к порогу, готовая резко ответить отказом на любое предложение надоедливых репортеров, которые так и лезли с расспросами. - Лири, - мягко прозвучал голос Куинни Голдштейн, когда Иллирия наконец-то отворила дверь. Та лучезарно улыбнулась девушке и заглянула ей в глаза. - Ох, Лири, - войдя в квартиру, волшебница обняла подругу, без слов понимая, что сейчас происходит у нее в голове. - Здравствуй, - не отрываясь от подруги произнесла Мора. Она не ожидала, что Куинни придет к ней так скоро, хотя та и не могла поступить иначе. Голдштейн всегда знала, когда Иллирия нуждается в ее поддержке, а увидев газеты уж точно не могла остаться дома. - Спасибо, что пришла. Светловолосая колдунья отступила на шаг и посмотрела в сторону закрытой двери спальни, не произнося вопроса, который и так не требовал, чтобы его озвучили. Ее золотистые локоны сверкали в лучах весеннего солнца, которое пробивалось сквозь незадернутые занавески гостиной, и делали ее похожей на сказочное существо, а не простого человека. Иллирия искренне обожала Куинни и восхищалась ее чистой красотой, которая поражала ее также, как и огромное сердце подруги, готовое утешить и залечить любые раны близкого ей человека. - Мне кажется, что тебе срочно нужно выпить чего-то теплого. Может, чаю? Твои руки такие холодные, ты не боишься простыть? - Голдштейн прошла на кухню и положила на стол бумажный пакет, от которого распространялся божественный аромат. - Я принесла тебе немного сладостей, Якоб как раз только приготовил их. Ты же любишь его булочки, моя милая, не так ли? Они лучше любого штруделя, что я готовлю, а эти малышки помогут тебе не выглядеть такой печальной. Мы можем угостить еще и мистера Грейвса, конечно, если он не спит и желает немного побаловать себя после стольких испытаний, выпавших на его долю. - Я... не уверена, что он сейчас в состоянии употреблять что-то, кроме лечебных снадобий, - Иллирия присела на стул и позволила Куинни заняться ее любимым делом - заботой об окружающих. - К тому же, он слегка не в духе. Хотя, ты это и так прекрасно знаешь. - Я не копалась в твоей голове, Лири, но твое милое личико и так говорит обо всем. Давай дадим ему немного времени исправиться? Мужчины порой могут наболтать лишнего, ты прекрасно это знаешь. Кстати, Якоб передавал тебе привет и сказал, что ждет-не дождется, когда ты снова порадуешь нас визитом. Ты же не отправишься в Британию, не попрощавшись с нами, не так ли, Илли? - Куинни была неповторима в своем умении превращать имя девушки в множество милых прозвищ и сокращений. Волшебница поставила на стол две дымящиеся кружки, на белой поверхности которых романтично разлетались бабочки. Она сама подарила этот сервиз Иллирии и радовалась каждый раз, что та с такой любовью относится к нему. - А для мистера Грейвса я принесла одно снадобье, придающее бодрости и сил, думаю, оно ему не помешает. Ты не против, если я к нему загляну? Ты же не обидишься, если я оставлю тебя на минутку? Иллирия кивнула и улыбнулась: Куинни всегда много говорила и эта ее очаровательная черта была лучше любых утешений. Голдштейн радостно сверкнула глазами и стала смешивать зелье в чашке.***
Грейвс смотрел в потолок и пытался обдумать то, что скажет госпоже Президенту, которая непременно потребует у него полного отчета о его пребывании в руках Грин-де-Вальда. Он не собирался рассказывать ей о том, как именно получил свои раны и сколько боли ему пришлось перетерпеть, прежде чем Иллирия нашла его. Иллирия. Милая умная Иллирия, которая не сдалась и отыскала его. Сколько же неприятных вещей он успел наговорить ей за столь короткий разговор! Она не заслуживала всех тех слов и его холодного тона, но Персиваль не мог ничего с собой поделать. Он не хотел давать ей надежду, просто не мог, а каждое теплое обращение к ней из его уст вызывало в ней волнение и трепет, которые были видны невооруженным взглядом. Или же только он замечал это? "Определенно, стоит извиниться. Все вопросы по этому поводу я смогу решить немного позже", - терзаемый угрызениями совести подумал Персиваль, когда в его дверь тактично постучали. Он слышал, что у мисс Мора гостья, но надеялся, что к нему войдет хозяйка квартиры, а не ее подруга. У него не было никакого желания выслушивать слова сочувствия от посторонних, к тому же в таком виде. - Мистер Грейвс, вы не спите? - возле кровати стояла белокурая Куинни Голдштейн, сестра одной из его подчиненных. Кажется, она занималась мелкой бумажной работой в Отделе получения прав на использование волшебной палочки и разносила кофе. - Добрый день, как вы себя чувствуете? - на привлекательном лице девушки была широкая дружелюбная улыбка, которая заставила мужчину расслабиться. - Здравствуйте, мисс Голдштейн. Не ожидал увидеть вас здесь, - цепкий взгляд Грейвса скользнул по девушке и остановился на кружке в ее руках. - Благодаря стараниям мисс Мора мне намного лучше, - у него не было настроения вести светские беседы, но переброситься несколькими будничными фразами после столь длительного одиночества он был не против. - А как ваше самочувствие? - О, - Куинни улыбнулась еще шире и присела на стул возле кровати. - Я как всегда замечательно, благодарю. Вы не волнуйтесь, я не собираюсь утомлять вас. Всего лишь хотела принести вам это зелье, оно придаст вам сил и прибавит краски щекам, ведь вряд ли подобает такому мужчине, как вы, быть таким бледным. Я весьма неплоха в целительных снадобьях, как говорили мне в школе, - волшебница протянула ему чашку и Персиваль с благодарностью принял ее. - Может, вы голодны? Я принесла самые лучшие булочки в городе, вы просто обязаны их попробовать! Грейвс отпил немного зелья и почувствовал, как оно растекается по его телу с бешеной скоростью. Практически сразу ему стало намного легче, хотя он знал, что этот эффект лишь временное спасение от томившей его слабости. - Благодарю, мисс Голдштейн, но пока что мне достаточно и этого. Вы оставили Иллирию одну? - он надеялся, что по лицу девушки сможет понять, насколько сильно задел свою спасительницу. - Нет-нет, что вы, она как раз занята почтой. Похоже, ей пришло письмо от ее жениха, так что ей понадобиться некоторое время, чтобы прочесть его. Но, - Куинни поднялась с места и еще раз улыбнулась Персивалю, - как я и говорила, не буду томить вас. Надеюсь, вы в скором времени встанете на ноги. Знаете, пресса просто умирает от желания поговорить с вами. Илли целое утро пришлось отмахиваться от охотников за новостями. Они как-то прознали о том, что вы у нее дома, - девушка подошла к двери и обернулась напоследок. - Так что вы можете поблагодарить ее за то, как мужественно она держит оборону вашего спокойствия. Еще раз желаю скорейшего выздоровления. До свидания, мистер Грейвс. - Увидимся, мисс Голдштейн. Еще раз огромное спасибо за лекарство, оно очень помогло, - Персиваль улыбнулся волшебнице и откинулся на подушки, едва за ней закрылась дверь. Раны под повязками уже не болели, но отчаянно ныли, пульсируя от заклятий, наложенных Иллирией. Все в этой комнате - даже он сам - напоминали ему девушку. Маленькие картины с цветами и полупрозрачные занавески на окнах, столик с туалетными принадлежностями и большим зеркалом, в котором Грейвс отчетливо видел себя: бледного, с кровоподтеками по всему телу, отросшими волосами и щетиной. Он всегда был немного педантичен по отношению к своему внешнему виду и такое его состояние было не лучшим для приема посетителей. Его облик скорее вызывал сочувствие и жалость, которых он отчаянно не мог терпеть и которые так ярко отражались в больших карих глазах Иллирии. Ему была нестерпима мысль о том, что слабость заставляет его нуждаться в чьей-то помощи. Но нуждаться в Иллирии было на удивление приятно.***
Мора отложила перо и взглянула на высыхающие чернила. Получив почту, она решила ответить сразу же, чтобы не откладывать письмо в долгий ящик, как это нередко с ней бывало. Конверт, лежавший перед ней на столе, содержал в себе послание, говорившее о безграничной любви и доверии к ней - том, чего она не заслуживала, ведь должна быть сейчас рядом с его автором в лондонской квартире, а не возле мужчины, одно пребывание под одной крышей с которым, даже через стену, заставляло ее сердце бешено стучать в груди. Рядом лежало еще одно письмо с личной печатью Серафины Пиквери. Нотки недовольства женщины не прошли мимо внимания Иллирии, ведь Президент не скрывала возмущения, что мистер Грейвс до сих не предстал перед ней и не получил соответствующую колдомедицинскую помощь. Девушке в который раз напомнили о том, сколько поблажек делал ей МАКУСА, всячески способствуя ее карьере, и "ваш поступок свидетельствует о том, что вы недостаточно разумны и рассудительны, чтобы понять всю серьезность ситуации". От таких слов и отношения к ней Иллирии было особенно обидно, ведь никогда прежде она не давала повода упрекать ее профессионализм или отношение к работе. - Ох, да ради Мерлина, такое чувство, будто он при смерти, а я его похитила! - Мора закатила глаза отложила в сторону письмо, не желая уже в который раз перечитывать то, что в скором времени сможет услышать лично от Президента. Она прошла на кухню и налила себе холодной воды из графина, хотя пить совсем не хотелось. Просто нужно было занять себя чем-то, иначе девушка просто сошла бы с ума: ей уже давно не приходилось сидеть без дела в одиночестве. Потирая костяшки пальцев, Мора стала тихо бродить по квартире, осматривая, что нужно убрать или спрятать до прихода МАКУСА, ведь она не испытывала острого желания, чтобы кто-то из авроров рассматривал ее белье или баночки с кремами и зельями. Когда она дошла до ванной комнаты, то ей в голову пришло одно глупое предложение, которое Грейвс, скорее всего, сразу же отбросит, опять наговорив ей кучу неприятных слов о том, что ей пора возвращаться к своим обязанностям в Британию.***
Дверь тихо заскрипела и Персиваль слегка приподнялся, опёршись на подушки, чтобы не выглядеть совсем больным и беспомощным. К тому же, его сонливость уже прошла и от лежания в постели занемело все тело. В проеме показалось миловидное личико Иллирии, которая стрельнула глазами в его сторону, и они встретились взглядами. - О, вы не спите. Я смотрю, лекарство Куинни подействовало на вас просто замечательно, - толкнув дверь бедром, девушка вошла в комнату, неся поднос. Персиваль попытался разглядеть, что на нем, но Иллирия будто специально накрыла все темно-красным полотенцем. - Госпожа Президент прислала письмо. Она сообщила, что нам стоит ожидать ее с визитом ближе ко второй половине дня, так как ей нужно уладить несколько дел. Хотя, возможно, она просто не хочет изматывать вас долгим разговором, ведь вы только пришли в себя, - Мора поставила поднос на прикроватную тумбочку и присела на край кровати, явно игнорируя стул, который не вписывался в удобство комнаты. - Как вы? - Иллирия, - Грейвс опустил глаза и потянулся к ее руке. Обхватив ладонью ее пальцы (мужчина невольно отметил, какие они холодные), он продолжил, пытаясь подобрать нужные слова. - Я прошу прощения. Я нагрубил вам, хотя вы ничем этого не заслужили. Вместо того, чтобы отблагодарить, лишь расстроил вас. Пожалуйста, Иллирия, не принимайте те мои слова близко к сердцу, это настоящая боль для меня - видеть вас такой печальной. Девушка нахмурила темные брови и удивленно посмотрела на него. Персиваль Грейвс, приносящий извинения за свои слова, сам по себе явление редкое, а Персиваль Грейвс, который так смотрит на нее, будто она - самый важный человек в мире, это даже не сон, а волшебство. Иллирия боялась позволить себе поверить, боялась, что снова начнет строить воздушные замки и придумывать то, чего нет. Но в его словах было столько чистого раскаяния, а его ладонь так приятно согревала ее руку, что она позволила себе немного расслабиться. - Я, - девушка опустила глаза и кивнула в сторону подноса, - подумала, что вряд ли госпоже Президенту стоит видеть вас в таком состоянии. И дерзнула предположить, что вы будете не против, если я слегка приведу в порядок ваши волосы. Конечно, если вы не боитесь, что вместе с ними я могу подрезать и кончики ушей, - Иллирия улыбнулась и свободной рукой сняла полотенце, чтобы Персиваль мог увидеть ножницы, бритву и пену, которые стерильно поблескивали на подносе. - Ах да, думаю, что вы в состоянии поработать со своим лицом. - Нет, вряд ли. Отвар мисс Голдштейн действует просто отлично и мне кажется, что я способен пробежать хоть сотню раз вокруг здания МАКУСА, но вот с бритьем мне лучше повременить. Разве что вы пожелаете оказать мне эту небольшую услугу, - Грейвс попытался заглянуть ей в глаза и, когда это удалось, широко улыбнулся. - Мне кажется, что у вас со мной одни проблемы. Вы выглядите уставшей, но все такой же красивой. - Мистер Грейвс, вам не нужно льстить мне, я и так с радостью вам помогу, - перевести все в подобное русло было легче, чем обдумывать то, что произнес мужчина. - Но для начала вам придется сесть так, чтобы я могла с легкостью разобраться с вашими волосами, - девушка осторожно высвободила свою ладонь и потянулась за ножницами, но на полпути рука Персиваля остановила ее. - Нет, думаю, что хорошо выбритого лица будет достаточно, мисс Мора, - Персиваль поднялся повыше на подушках и теперь их глаза находились на одном уровне. Он мог с легкостью видеть, как отражается свет в расширенных зрачках девушки, как пульсирует на ее шее сонная артерия, выбивая удары в такт стуку сердца. - И, уж поверьте, я не произнес ни слова лести. Со времени нашей последней встречи вы стали еще прекраснее, впрочем, вы и сами это осознаете. Итак, как ваши дела в Британии? - Грейвс подождал, пока девушка устроила на его подбородке и шее горячее влажное полотенце, от которого кожа после небольшого заклинания сразу же распарилась. - Все просто замечательно, мистер Грейвс, - Иллирия сосредоточено стала наносить пену для бриться на его лицо, от чего мужчина пока не мог говорить. - Посол, как всегда, любит посетовать о том, что на его веку женщины сидели дома, а не по миру таскались. Хотя я удивлена, что он довольно спокойно отнесся к моему отсутствию, ведь я ожидала, что стоит мне покинуть пределы Англии, как он тут же снимет меня с поста. Альбус Дамблдор, как и прежде, не рассказывает ничего нового и отрицает, что знает о Грин-де-Вальде что-то такое, что может нам помочь. Впрочем, после того, как его поймали, всю нужную информацию МАКУСА теперь выведает у самого волшебника, а не у его бывшего товарища. - Что? Грин-де-Вальд пойман? Когда? Кем? - резко потянувшись вперед, чтобы сесть прямее, Персиваль шокированно посмотрел на девушку. - Я думаю, об этом вам лучше расскажет госпожа Президент или мисс Порпентина Голдштейн, которые видели все своими глазами. Мне посчастливилось встретиться с ним немного позже, когда я пыталась выпытать у него, где он вас держит. Конечно же, успехом это не увенчалось, он лишь подкидывал мне глупые загадки, которые заводили в никуда, - Иллирия легонько надавила на плечи мужчины, пытаясь не касаться ран под повязками. - Пожалуйста, откиньтесь слегка назад, так будет лучше видно и я не пропущу ни одного волоска. - И что вы о нем думаете? - Грейвс послушно отодвинулся назад и приподнял подбородок. - Ммм, - волшебница закусила внутреннюю сторону щеки и нахмурилась. - Умный, опасный, хитрый и красивый. Это был самый ужасающий и внушающий страх человек которого я видела, хотела бы я сказать, но это не так. Геллерт Грин-де-Вальд интуитивно умеет располагать к себе, не удивительно, что у него есть последователи. Может, не будем об этом? Я отчаянно желаю узнать всю историю о том, как и когда вы попали к нему в заточение, но не хочу, чтобы вы сейчас тратили на это драгоценные силы, - девушка отставила мисочку с белоснежной пеной и подогрела воду в соседней. - Ладно. Что же, тогда расскажите мне о ваших друзьях в Британии. Похоже, у вас есть жених, - Грейвс посмотрел на нее из-под полуопущенных ресниц и удовлетворенно отметил, как вспыхнули ее щеки. - Еще не было официального обручения и прочих церемоний, - Иллирия мысленно проклинала Куинни, ведь, несомненно, это она сболтнула лишнего. - Я даже не уверена, когда именно это произойдет, у меня много работы, а у Марка сейчас какая-то инфекция, поэтому у него творится настоящий бардак в лечебнице, - говорить о Марке Аврелие, этом чудесном мужчине с именем римского императора, с Персивалем у девушки не было никакого желания. Если бы не письмо, которое пришло ей сегодня, она вряд ли вспомнила бы о нем к вечеру. Что наталкивало на определенные мысли и угрызения совести. - Вы счастливы с ним? Вы его любите? - на губах Грейвса не осталось и следа былой улыбки. Казалось, что в эту минуту каждая черточка его лица была высечена из камня рукой скульптора эпохи Возрождения. - Мистер Грейвс, я бы попросила вас воздержаться от вопросов, иначе я могу случайно вас порезать, - Иллирия взяла в руки бритву и раскрыла ее. Холодная сталь взблеснула начищенным острым краем и рассекла воздух. Персиваль высоко поднял подбородок и позволил хрупким рукам девушки нежными движениями касаться его кожи, орудуя бритвой. - Марк замечательный. Он целитель в больнице Святого Мунго, ему бы ничего не стоило в два счета поставить вас на ноги. Вы бы вечером сами смогли пойти на прием к Президенту и ей не пришлось бы добираться сюда. Его приглашали ведущие колдомедики мира к себе в ученики, поэтому вы можете понять, о мастерстве какого уровня можно говорить. Мы познакомились, когда он как раз отмечался в посольстве, - Мора пыталась придумать, о чем еще можно рассказать. Все мысли о Марке улетучивались из головы под пристальным взглядом, которым прожигал ее Грейвс. Он сидел так близко, что девушка ощущала жар его тела, которое еще отходило от лихорадки, терзавшей его. Ее кожа покрылась мурашками, а прерывистое дыхание выдавало с головой все ее чувства. – Он очень хороший и с понимаем отнесся к тому, что я бросилась вас искать. Даже предлагал свою помощь, но я отказалась. Не хотела отвлекать его от работы, - гладкая слегка покрасневшая кожа выходила из-под бритвы, которой девушка осторожно, почти нежно, проводила по лицу и шее Грейвса. Даже от такого небольшого изменения его лицо преобразилось: карие глаза казались еще более глубокими и завораживающими, а брови темными и густыми. Этот процесс был настолько интимным, что Иллирии едва верилось, что мужчина не побоялся ей довериться, ведь стоит ей сделать одно неосторожное движение и тонкая кожа на шее Грейвса поддастся острому лезвию. Она осмотрела результат своей работы и удовлетворенно отложила бритву обратно на поднос, перед тем прополоскав ее в воде. Девушка потянулась за полотенцем и мягкими движениями стала вытирать лицо Персиваля, который неотрывно следил за ней, не опуская глаз. - И все же. Иллирия, ты его любишь? Девушка растерялась и застыла. Ее руки застыли в воздухе, а полотенце тихо опустилось на постель. Она не знала, что ей ответить на этот вопрос, произнесенный без привычного «вы». Казалось, будто из головы вылетели все мыли, кроме одной: «Соври, соври, соври». Но ее язык упрямо молчал, а глаза растерянно бегали по лицу Грейвса. Персиваль заметил ее колебания в первую же секунду. Испуг, на секунду отразившийся в ее взгляде, а затем сменившее его смущение, дали ему ответ и без слов. Он потянулся вперед, приподнял ее подбородок и мягко поцеловал девушку.