♫ Serena Ryder – Stompa ♫ Andy Williams & Nino Rota - Speak Softly Love
***
"Любовь моя, каждый день без тебя проходит бессмысленно. Мне хотелось бы спросить, как ты, что происходит с тобой, но я знаю, что твой ответ будет прост. Я читал утренние газеты и знаю, что ты нашла мистера Персиваля Грейвса, а это значит, что сейчас у тебя слишком много забот, чтобы думать о себе. Твоя самая прекрасная черта - забота о близких тебе людях, поэтому я не удивлюсь, если ты так и не ложилась спать, лишь бы не упустить мгновение, когда человек, спасенный тобой, придет в себя. Очень надеюсь, что у него все отлично, но еще больше я верю в то, что ты наконец-то спокойна и счастлива. У меня все замечательно, если не считать того, что я очень соскучился. На работе все в порядке, нам удалось найти корень инфекции, поэтому больные уже идут на поправку. Опережая твой вопрос, отвечу, что я не переутомляю себя, поэтому ты можешь не волноваться. Все, что мне нужно, это ты, поэтому после твоего возвращения все станет еще лучше. Ведь теперь ты вернешься домой, не так ли? У меня сейчас не так много времени, чтобы писать длинное послание, поэтому прости мне краткость письма. Жду тебя, надеясь на скорую встречу. У меня есть важный вопрос, который я хочу, нет, должен задать тебе, моя милая. Преданный и любящий тебя, Марк." "Мой дорогой Марк Аврелий, твое письмо очень порадовало меня. Я тоже очень соскучилась, мне не хватает тебя и твоей улыбки. Да, как ты уже знаешь, моя миссия закончена и теперь я могу со спокойным сердцем возвращаться в Британию. Надеюсь, ты не забываешь о том, что в перерывах между работой ты должен заботиться и о себе. Будто я не знаю, что ты с головой в делах и пропускаешь обед! Прошу тебя, не переутомляй себя, ведь я хочу видеть тебя полным сил, когда вернусь домой. Очень рада, что проблемы с болезнью наконец-то закончились. Я помню, сколько бессонных ночей и дней без отдыха ты провел в лечебнице, как болело твое большое сердце из-за пациентов. Ты настоящий герой, не устану это повторять! Если все пойдет так, как я думаю, то через несколько дней я смогу покинуть Нью-Йорк и вернуться к тебе. Тогда ты и задашь тот вопрос, что так волнует тебя, и, надеюсь, я не разочарую тебя ответом. Пока что мистер Грейвс спит, мне удалось понизить температуру и победить лихорадку. Благодаря тебе и твоим стараниям, это ведь ты научил меня лечебной магии. Возможно, когда-то Персиваль лично поблагодарит тебя, когда вы познакомитесь. Осталось уже немного и я увижу тебя, поэтому постарайся не скучать так сильно. Целую, Иллирия."***
Персиваль притянул к себе девушку еще ближе и ощутил, как ее длинные ресницы защекотали его кожу. Ее губы были мягкими и податливыми, их вкус опьянял его еще не совсем отошедший от пережитого разум. Ему не хотелось отпускать Иллирию, хотя глубоко внутри него уже назревал острый вопрос: а что же он, собственно, делает? Грейвс знал о том, что Мора любит его, но всегда старался держать дистанцию, даже тогда, когда он едва не терял самообладание в ее присутствии. Подобный поступок не просто разрушал, а уничтожал ту стену, что стояла между ними, стену, созданную им самим. Мужчина разорвал поцелуй, но их лица остались также близко. Грейвс прижался лбом к ее челу, не открывая глаз, и прислушался к тому, как громко стучит ее сердце. Или же это его пульс так участился, что отдается гулкими ударами в ушах? Ему было сложно разобраться в своих ощущениях, когда девушка находилась так близко к нему, мысли путались и разлетались, словно стая птиц. Пьянящее чувство и ликование внутри него не проходило, а лишь нарастало с каждой секундой. - Мистер Грейвс, - Мора первой слегка откинулась назад и открыла глаза. При этом ее ресницы затрепетали, словно девушка отходит ото сна, и эта мелкая деталь вызвала какой-то теплый отклик у него внутри. В это мгновение Иллирия была потрясающе красивой. Ее взгляд растерянно блуждал по его лицу, а на щеках расцветал румянец. - Мистер Грейвс, вы... - Думаю, вам следует называть меня по имени, Иллирия. Я хочу, чтобы ваши губы произнесли мое имя, - хрипло произнес мужчина, любуясь ею. Ему хотелось еще раз поцеловать ее, девушку, которая оставалась верной ему столько лет. Хотелось коснуться губами милых ямочек на щеках и белоснежного изгиба шеи, четко очерченных ключиц, которые было видно под платьем, и маленьких ладоней, все еще лежавших у него на плечах. Он даже забыл о своих ранах и пульсирующей боли, о том, что пережил и что скрывал. Сейчас важен только этот момент. Персиваль прикоснулся к ее щеке и почувствовал, как затрепетало все ее тело. С теплотой он заглянул в ее глаза и увидел то, чего так жаждал: Иллирия смотрела на него с любовью, которую он видел при каждой встрече. Ей не нужно было произносить ни слова, чтобы мужчина понял то, что она могла бы сказать ему, если бы он позволил себе решиться на этот поступок раньше. Эта женщина любила его, эта женщина принадлежала ему целиком и полностью. И никакие британские целители не могли ее у него отнять, как бы не старались. - Вы самая прекрасная девушка из всех, кого я встречал. Я должен был сказать это раньше, еще много лет назад, - от этих слов Иллирия закрыла глаза и громко втянула воздух. Ее руки упали с его плеч и сжались в кулаки. - Простите меня за мою глупость, вы были нужны мне все это время. - Почему? - прошептала девушка с горечью в голосе. - Почему сейчас? Мистер Грейвс, я не хочу ничего испортить, но все же... Что произошло? Еще пару часов назад вы видеть меня не хотели и едва ли не подгоняли "возвращаться к работе". Так что же изменилось? - Иллирия отодвинулась от него подальше, но не настолько, чтобы он не мог коснуться ее руки, если бы захотел. Персиваль непонимающе воззрился на нее, хотя его непонимание относилось не к девушке, а к нему самому. Тепло внутри него в ее присутствии всегда разливалось по его телу приятной волной, но очень редко он позволял себе потерять контроль. Еще более странно было то, что ему и не хотелось сейчас поступать иначе, хотя раньше мужчина ни за что не позволил бы себе подобные слова и признание в таких обстоятельствах. Может, это усталость и пережитое пробили в нем какую-то броню и чувства ринулись наружу? Или же теперь он всегда будет таким? Хотя это, конечно же, глупости. Милая добрая Иллирия даже не подозревает, что с ним происходило все это время, пока Геллерт Грин-де-Вальд занимал его место. И сможет ли Грейвс смотреть ей в глаза, не боясь, что она что-то узнает? Но сейчас думать об этом не хотелось, он лишь желал на несколько минут забыть обо всем. - Я не могу об этом говорить сейчас. Я не хочу думать о том, что толкает меня к этому поступку, но чувствую, что должен буду объяснить все. Вы заслуживаете знать, что я пережил, но, пожалуйста, дайте мне время, - волшебное зелье все еще согревало его внутри, поэтому Персиваль без вспышек острой боли смог потянуться к девушке и убрать с ее лица несколько коротких локонов, падающих ей на глаза. - Посмотрите на меня, Иллирия, и поверьте: все эти годы я не отвечал на ваши чувства, но это не значит, что вы не дороги мне. Она резко подняла на него глаза и нахмурила брови, будто пытаясь что-то понять. Грейвса не удивила такая реакция, ведь он и сам на ее месте не поверил бы тому, что сейчас произнес, еще день назад. Уголки губ Иллирии приподнялись и спустя несколько мгновений напряжение слегка спало с ее лица, уступив место какой-то идее в ее голове, которой зажегся ее взгляд. - Хорошо, мистер Грейвс. Отложим этот разговор на потом, будь по-вашему, - широкая заговорщическая улыбка расцвела на ее губах. Волшебница поправила волосы, заложив их за уши, и слегка подалась вперед. Персиваль заинтересованно смотрел на нее, ожидая продолжения. - Как ваши раны? Не слишком тревожат? - ее пальцы нежно пробежались по его плечам вдоль повязок, легко касаясь воспаленной кожи. Холодные ладони девушки приятно остужали жар, исходящий от его тела. Благодаря зельям и лечебным заклинаниям Персиваль сейчас почти не чувствовал лихорадочного головокружения, но болезненное тепло, разбегающееся под его кожей, трудно было игнорировать. Мужчина наклонил голову, касаясь щекой тыльной стороны ее ладони, и остановил порыв коснутся губами ее тонких пальцев. Подобное не происходило с ним последних десять лет; казалось, будто все его чувства и ощущения обострились и стали сильнее. Уязвимость его положения так влияла на него? Или же сыграли собственнические чувства по отношению к девушке, которой вот-вот должны сделать предложение? - Мне кажется, вам лучше надеть рубашку, ведь Президент Пиквери может явиться в любую минуту. Да и вы вряд ли пожелаете, чтобы она видела, в каком вы плачевном состоянии, - Иллирия поднялась с кровати и вышла из комнаты. Через несколько секунд она вернулась с белой рубашкой в руках. - Я постирала ту, в которой вы были, когда нашла вас. Уж простите, но другой мужской одежды у меня нет. - Не имею ничего против, - Грейвс отбросил одеяло и опустил босые ноги на ковер. Зелье мисс Голдштейн давало ему обманчиво много сил, поэтому мужчина чувствовал, что вполне способен постоять некоторое время на ногах, а не валяться в постели. Предвидя вопрос мисс Мора, он выставил руку вперед, второй держась за край прикроватной тумбочки. - Не волнуйтесь, от того, что я несколько минут постою, мне не станет хуже. Но мне придется попросить вас о помощи, так как боюсь, чтобы ваши старания не пропали зря и раны не начали кровоточить. Иллирия расправила его рубашку и постаралась как можно аккуратнее продеть его руки в рукава. Такая забота не могла не умилять мужчину и он иронически хмыкнул, чувствуя, как ее руки разглаживают ткань у него на спине. На несколько секунд девушка молча застыла, не отрывая ладоней, и все, что слышал Персиваль, было лишь ее дыхание и громкое биение сердца. Медленно, словно в трансе, волшебница обошла его, остановившись прямо напротив. Она была намного ниже Грейвса, поэтому, чтобы смотреть ему в глаза, ей пришлось слегка приподнять подбородок. Ее пальцы начали медленно застегивать пуговицы на рубашке, начиная с нижней и поднимаясь вверх. Иллирия то и дело случайно касалась обнаженной кожи на его торсе, от чего по спине у мужчины побежали мурашки. Персиваль откровенно удивился: мисс Мора отлично понимала, что делает. Это было видно по ее невинному выражению лица, пристальному взгляду темных глаз и полураскрытым раскрасневшимся от поцелуя губам. - Иллирия, вы пытаетесь меня спровоцировать на что-то? - мужчина приподнял бровь и улыбнулся. - Спровоцировать? - ее глаза расширились. - А похоже на то? Нет, мистер Грейвс, я всего лишь помогаю вам одеться. Или вам так не кажется? - руки девушки застыли на предпоследней пуговице и потянулись к его лицу. - Мне кажется, вы устали. Может, мне лучше оставить вас одного и дать немного отдохнуть? - она провела рукой по его щеке. - Возможно, - Персиваль улыбнулся и, наклонившись, поцеловал ее. Его руки легли на ее талию, прижимая девушку ближе к нему, и он почувствовал, как она встала на носочки, чтобы стать немного выше. Пальцы Иллирии взъерошили волосы у него на затылке. В этот момент мужчина сильно пожалел, что его грудь и плечи иссечены широкими порезами, ведь каждое резкое движение отдавалось болью. Стараясь игнорировать дрожь в ногах, Персиваль попятился назад, чтобы опереться о тумбочку, и почувствовал, как девушка отпрянула от него. Быстро моргая, он озадачено воззрился на нее. - Что-то не так? - Дверь, - Иллирия растерянно махнула в сторону прихожей. - Кто-то стучит. Похоже, госпожа Президент освободилась пораньше.***
- Мисс Мора, добрый день, - Президент Пиквери выглядела как всегда безупречно. Ее серебристо-белые волосы были подняты вверх и скрыты под складками тяжелой ткани, расшитой золотыми нитями. Эта женщина была примером для Иллирии, когда она училась в школе, даже до того, как заняла наивысший пост в МАКУСА, оставалась такой и до сих пор. - Могу я войти? - этот вопрос не нуждался в ответе, ведь у девушки не спрашивали разрешения, а скорее ставили перед фактом. - Мистер Грейвс пришел в себя? - Да, он довольно неплохо себя чувствует. Я наложила необходимые заклятия, а также дала ему некоторые зелья, чтобы ускорить заживление ран. Простите, что не доставила его в госпиталь, а поместила у себя дома, но, поверьте, уже нет никакой угрозы его здоровью. - Мисс Мора, вы колдомедик? Как я помню, нет. Но я поверила вам, когда вы сообщили о том, что мистер Грейвс не нуждается в срочной помощи специалистов. Поэтому я надеюсь, что вы справились, - Президент сняла черные перчатки из змеиной кожи и положила их на полку возле большого зеркала в прихожей. Строгое выражение на ее лице немного смягчилось. - Не подумайте, что я неблагодарна вам. Вы спасли главу департамента, человека, с которым я работала много лет, которого все уже посчитали мертвым. Уверена, мистер Грейвс успел поблагодарить вас, но я тоже присоединяюсь к его словам. Последние фразы едва не заставили девушку покраснеть, но она сохранила самообладание и лишь кротко улыбнулась, не зная, что делать дальше. Она чувствовала себя не на своем месте в этот момент, ведь вести светские разговоры с Президентом - вряд ли лучший вариант. Мора взяла плащ женщины, удивившись его тяжести, и повесила его в шкаф. - Может, выпьете чай или кофе? - Думаю, госпожа Президент предпочитает быстрее перейти к разговору, ради которого покинула здание Конгресса, - от низкого голоса Персиваля девушка вздрогнула и обернулась назад. Он стоял в дверях спальни, опираясь о стену одной рукой и смотрел мимо нее на Серафину Пиквери. - Прошу вас, - Грейвс приглашающе махнул рукой в сторону комнаты. - Надеюсь, вас не смутит, если я буду в постели, так как я еще не пришел полностью в себя, а действие эликсира уже начинает слабеть. Мужчина подождал, пока Президент скроется в комнате, бросил долгий и выразительный взгляд на Иллирию и закрыл дверь. Оставшись одна, девушка бросилась к столу и посмотрела на неотправленное письмо. Чувства разрывали ее, но больше всего терзала совесть. Как низко она пала, если ей хватило одного поцелуя, чтобы полностью забыть о человеке, так любящем ее! А если бы госпожа Президент не пришла так скоро? Что было бы тогда? Она вела себя, как безвольное растение, и таяла в руках этого мужчины, как масло! Что теперь сказать Марку Аврелию? Как теперь вообще взглянуть ему в глаза? Иллирия опустилась в кресло, подперла голову рукой, в другой все еще держа лист бумаги, и до боли прикусила костяшку пальца, стараясь с помощью боли отогнать от себя нагрянувшие мысли и воспоминания о Грейвсе. Раз за разом она пробегалась глазами по строчкам письма и с каждым прочтением ей становилось все хуже на душе. Нет, конечно, Море приходилось скрывать от Марка, что ее чувства к Персивалю никуда не пропали, но она надеялась, что со временем станет легче. Ей уже начало казаться, что мысли о нем приходили к ней в голову все реже, но теперь... Просто соврать, не сказав ничего, ей не по силам. Но видеть глаза Марка, полные боли из-за ее предательства, эти самые голубые из всех глаз, которые ей доводилось видеть, настоящее испытание, которое ей совсем не хочется проходить. Девушка отбросила письмо и запустила пальцы в волосы, наклонившись так, что локти уперлись в ноги. Больше, чем мысли о Марке Аврелие, ее пугало то, что сказал и сделал Грейвс. Вопрос, заданный ею после первого поцелуя, все еще беспокоил ее с такой же силой. Почему он решил признаться ей сейчас? Почему не сделал этого раньше? Даже если представить, что чувства к ней жили в нем всегда, то как тогда ей реагировать теперь? И будет ли какое-то продолжение всему происходящему? Но Персиваль лишь сказал ей, что она нужна ему. - Я нужна ему, - прошептала девушка и от произнесенных вслух слов стало только хуже. Она была готова бросить все на свете, лишь бы быть рядом с ним. Но не сейчас и не теперь. Случись это хотя бы немного ранее! Ей слишком дорога ее работа и люди, связанные с ней. А что уж говорить о Марке! Если бы Грейвс признался ей в чем-то большем! Иллирии было страшно. Страшно от того, как радостно сжимается ее сердце от мыслей о нем, как покалывают губы от его поцелуев, как хочется забыть обо всем на свете и смотреть только на его лицо. Страшно придумать себе то, чего нет, расценить как-то не так его действия, ведь кто знает, насколько сильно он привязан к ней? Страшно, что она была бы рада даже одному дню рядом с ним и полному одиночеству дальше. Разве так должно быть? Что-то просто не сходилось. Сегодня Иллирия будто говорила с двумя разными людьми под личиной Персиваля. Вот только теперь это точно он. Сначала этот человек едва не прогоняет ее из комнаты, обещая отблагодарить за спасение, а потом спрашивает о любви к другому мужчине и целует ее так нежно и в то же время оголодало, будто путник в пустыне, наконец-то нашедший воду. Может, стоит сделать вид, что ничего не произошло? Что она все понимает? И просто вернуться в Британию, где она и продолжит свою былую жизнь. Выйти замуж за Марка, купить большой дом, завести детей и кошку, бросить работу. Именно такой видела идеальную жизнь для дочери ее мать, но вот Мора не находила в той картине места себе. Она так привыкла к постоянным бегам, погоням, поискам, расследованиям и рытью куч старых бумаг, официальным приемам и спорам с послом, считающим ее красивой женщиной, мало пригодной для серьезной работы, как и все остальные представительницы слабого пола, что не могла представить себя без этого. Девушка прошла на кухню и взяла со стола чашку, на дне которой остались листики заварного чая. Иллирия с интересом присмотрелась к маленьким сиреневым цветочкам размером со спичечную головку и удивленно распахнула глаза, когда подозрение закралось к ней в голову. Куинни Голдштейн хороша не только в укладке волос, выпекании штруделя и приготовлении лечебных настоек. Как Иллирия помнила, еще в школе, когда сама она была на предпоследнем курсе, все девочки бегали к златовласой студентке Пакваджи за лучшими любовными зельями, которые не купишь даже у лучших мастеров. Куинни имела некое чутье, позволяющее ей каждый раз создавать индивидуально подобранный рецепт, помогающий влюбить в себя кого-то или же пробудить неземную страсть. Иллирии не раз доводилось видеть прозрачные флаконы с разноцветными жидкостями, в которых кружились маленькие сиреневые цветы. - Ах, Куинни! - чашка выпала из рук Мора на стол, так и оставшись лежать на боку. Девушка не была уверена полностью, но что-то ей подсказывало, что на дне стакана с зельем, которое Голдштейн принесла Грейвсу, она найдет эти же проклятые цветы. Их наличие объяснит совершенно все: и изменения в отношении к ней Персиваля, и их поцелуи, и ее нежелание отходить от него хотя бы на секунду. И его слова о том, как она нужна ему. В гостиной послышались голоса Грейвса и Президента Пиквери. Пытаясь не выдать своих чувств, девушка спокойной походкой вышла из кухни, сдержанно улыбаясь и стараясь не смотреть на мужчину. - Вы сможете проводить вашу гостью? - чрезмерно обыденно спросила она, все так же отводя глаза в сторону. - Мне нужно сделать кое-что, пока вы здесь. - Конечно, мисс Мора, это не составит труда, - ответил Персиваль и прошел вместе с Серафиной Пиквери к двери. Улучив этот момент, Иллирия проскользнула в спальню и рывком схватила стакан с тумбочки. Ее глаза скользнули по его дну и обреченно закрылись. Все еще держа стакан, в котором плавали сиреневые цветы, в руках, девушка опустилась на пол и уткнулась лицом в колени, чувствуя, как резкая боль пронзила ее сердце.