Так все и закончилось.

Ты помнишь, как все начиналось? Переглядки, дрожь от осознания того, что он просто смотрит на тебя. Запах, и сердце замирает от мятного запаха его зубной пасты и перечного одеколона. Прикосновения, заставляющие дыхание замирать, а сердце пускаться вскачь в поисках места, откуда можно выпрыгнуть из тела. Его усмешки не приносили ничего, кроме желания поцеловать эти кривящиеся губы. Насмешки, будто бились об железную броню, потому что не доходили обидными словами до сердца. — Ты закончил. — Каждый раз, ты заставлял его шипеть от злости и буквально плеваться своим ядом гадюки. Это вызывало на твоем лице только улыбку, потому что желание касаться его усиливалось. — Лейхи, ты мудак. — Ты лишь громко смеялся над его словами, заставляя лощеного парня задыхаться от беспощадной злости подступающей морской волной к горлу. — Джексон, может, ты скажешь, что-то новое для меня. — Ты откровенно издевался, следя за переливами светло-голубого до почти темно-голубого в его глазах. Тебе нравилось играть с ним, нравилось, что когда-то крутой парень превращался в обычного подростка, который не знал правил игры. — Да пошел ты к черту. — Шипел он, сверкая темно-голубой радужкой глаз, а потом показывал клыки, уходя в темноту леса. Ты смеялся ему, вслед ощущая холодок по спине и пустоту внутри от его ухода. Ты помнишь, когда это вышло из-под контроля? Когда его улыбок и насмешек стало мало? Когда хотелось его поцелуев и пальцев на теле? Наверное, в тот день был дождь или светило последними закатными лучами осеннее солнце. Наверное, тогда он касался, Лидии и, улыбаясь, целовал ее приоткрытые губы. Наверное, ты тогда обнимал Эллисон за талию, улыбаясь ее очередным милым словам. Именно тогда поселился этот зверь собственичества в твоей груди, который каждый раз поднимал голову, стоило ему коснуться, кого бы то не было. Тебе хотелось разорвать глотку всем, кто когда-либо касался Джексона в попытке ударить или приласкать. Тебя бесила Мартин с ее бесплатным абонементом на касания. Бесил Стилински, который издевался над Джексоном, а потом забрасывал руку ему на плечо, будто они давние друзья. Бесила стая, которая во время тренировок касалась его больше тебя, ведь ты пытался не причинить боль. Ломало изнутри, стоило увидеть этот взгляд Джексона направленный на милашку Мартин. Тошнило только от одного осознания того, что, сколько бы не играл, он никогда не станет твоим. Ты помнишь, когда это прекратилось? Этот момент он запомнит надолго, потому что это был самый страшный сон для него. Казалось, что кто-то сверху решил поиздеваться над забитым мальчишкой, который всего, лишь жаждал чужой любви и признания. — Свадьба? — наверное, никто и никогда не видел такого шока в глазах Лейхи, как после этого заявления. Уиттмор лениво пожал плечами и сделал еще один глоток водки с тоником, смотря на парней и девиц крутящихся у танцпола. — Я подумал, что это хорошее начало для нас обоих. Мы с ней встречаемся со старших классов. Так, почему бы и не сделать ей предложение, ведь я уверен в своих чувствах? — У Айзека язык прилипал к небу, и хотелось произнести жалкое: «, а как же я?». Только останавливало знание, что от этого ничего не изменится. — Думаешь, она согласиться? — Айзек усмехнулся, смотря на какую-то блондинку, которая усилено, пыталась строить глазки Уиттмору, который даже взгляда на нее не поднял. — Почему она должна отказать? За эти годы мы поняли, что наши чувства надолго. — Лейхи только кивнул, потому что слова были лишними. Джексон с Лидией действительно были прекрасной парой, у которой и ссоры и примирения были страстными и полными чувств. — Значит, решил повесить на шею ярмо брака. Что ж, мои поздравления, друг. — Айзек с усмешкой поднял стакан виски и отпил. Даже не поморщившись, когда языки пламени охватили его горло. Пил он редко и само это дело не любил, но сейчас, как ни, кстати, вспомнился аконит, который плавал в стакане с алкоголем. — А когда уже ты образумишься? — Джексон со смешком посмотрел на скривившегося Айзека, тот как раз провожал взглядом стройного брюнета с синими глазами. Уиттмор на это только хмыкнул и сделал глоток алкоголя. — Это не для меня. — Просто потому что ты не мой. — Хотелось сказать Айзеку, но тот лишь прикусил язык, надеясь, что Джексон не уловил запинку. Тот, кажется, даже внимания не обратил так, как покачал головой, а потом с легкой улыбкой посмотрел в глаза парня. — Думаю, когда ты найдешь подходящего человека, то у тебя будут только мысли о том, как бы привязать его к себе до конца жизни. — Айзеку впервые хотелось нагрубить, причинить боль сидящему напротив человеку, только потому, что его разрывала боль. — Просто закроем эту тему. — Холодно произнес парень, делая большой глоток виски. Алкоголь застрял посредине горла и не хотел спускаться в пищевод, будто надеялся, что Айзек умрет от такой задержки. Оборотень сглотнул, чувствуя, как огонь, пронеся по горлу, а потом опустился куда-то в область живота. Внутри приятно разлилось тепло, согревая уже давно замерзшие части тела кудрявого парня. Прошло пару лет со времен старшей школы, а любовь не прошла, причиняя боль и становясь одержимостью. — Хорошо. Будешь моим шафером? — Джексон сказал это, будто само собой разумеющееся, а Айзеку показалось, будто ему нож в сердце воткнули и провернули там пару раз. Причин отказаться не было, как думал Джексон, но для Айзека это сродни смертной казни. — Конечно. Ты от меня не избавишься, друг. Даже когда отрастишь пивной животик и полысеешь. — Джексон недовольно сверкнул голубой радужкой оборотня, слушая бархатный смех друга. Так, все и закончилось. Айзек стоял возле жениха, смотря, как он одевает кольцо на палец Лидии и тянул губы в улыбке, стараясь запрятать поглубже застаревшую боль. А потом были десятки дней наполненных воспоминаниями и тоской, а так же дни, когда Уиттмор по-прежнему тепло улыбался и обнимал его, не замечая, что голубые глаза кудрявого вспыхивают любовью. Лидия видела, но лишь поджимала накрашенные губки и смотрела с еле уловимой грустью. Айзеку не хотелось жалости, но, наверное, он заслужил только ее. Так, все и закончилось. Они были друзьями еще долгое время и только, когда Айзек умирал от когтей забредшего на их территорию оборотня, он прошептал три проклятых слова, застревавших все эти года посреди горла. Последнее, что он видел это полные слез глаза Лидии и шок на лице Джексона, который продолжал сжимать холодеющую руку. Он сказал это и умер свободным, понимая, что друг не осудит и все поймет.