***
Отмахнувшись от подруг, спешивших поделиться впечатлениями от второго этапа отбора и своими пейзажами страха, я ухожу из гудящей, словно улей, спальни и иду в сторону комнаты Эрика. Память услужливо подсунула мне воспоминания о её расположении — рядом с кабинетом Лидера. Хоть мне и жутковато, я хочу ещё раз извиниться и дать ему заживляющую мазь, которую делают только в Дружелюбии — прекрасно затягивает раны. Все ж, я его почти ранила. Ужасно получилось. А вот и знакомая дверь, пресекая любые сомнения и голос разума, я поднимаю руку и стучусь. Но никто не спешил открывать. Может, он вообще не там. Лидер может быть где угодно. Ладно, постучу ещё раз и ухожу. Не успеваю поднять руку, как дверь распахивается и Лидер возникает передо мной в таком виде, что я невольно отвожу взгляд, чтобы откровенно не пялится на него: из одежды на нем только штаны. Торс оголён, и, при желании, можно разглядеть каждую мышцу и каждую татуировку. От него пахнет крепкими сигаретами. — Что тебе нужно? — он смотрит на меня в упор, как тигр на жертву. — Я…вот…мазь, хотела извиниться, что так сильно поцарапала Вас и… — слова кончаются и в горле встаёт огромный ком — через его плечо я вижу смятую постель, а на ней, почти голую, мою рыжую знакомую. Я не понимаю своего состояния, но я точно хочу убежать отсюда подальше. Отшвырнув куда-то в сторону, жалобно звякнувший, стеклянный пузырёк, я разворачиваюсь и просто бегу…совершенно не разбирая дороги. Почему меня так задел факт того, что у него есть любовница? Это вполне естественно, учитывая здешние нравы и то, что Лидер явно не обделён женскими телами, готовыми на все. И зачем ему я? Но на душе гадко и больно, и я просто уже откровенно бесцельно шатаюсь по коридорам, пока не понимаю, что оказалась в крыле командиров. После недавнего позора, оказаться здесь не очень приятно. Пора возвращаться обратно и побыстрее. Ускорив шаг, заворачиваю за очередной угол и, за ближайшей дверью слышу чьи-то голоса. — Я уже видел подобный эффект. Когда одна из эрудитов хотела восстановить своему сыночку память, повреждённую сывороткой обнуления. У неё ничего не вышло. Но картина из его головы одна — те же серые помехи, — голос нашего инструктора я узнаю сразу. — Уверен? — а это уже Фор, его голос я узнаю всегда. — Это ты практически Дивергент, всегда сомневаешься, а у меня всегда точные данные. Её точно подвергли воздействию этой дряни. — Наш знакомый Эрудит думает, что такой эффект на пейзаже мог быть вызван естественной причиной — ранением и потерей памяти. — Ну да, ему, разумеется, виднее, — ядовито произносит Дерек, — слушай, мне ровно плевать на ваши заморочки относительно этой девицы, у меня приказ докладывать обо всем странном, что касается неё, и я его выполняю. А размышлять и сомневаться — это удел неопределившихся во фракции, вроде тебя. А теперь, позволь уж вернуться к своим непосредственным обязанностям. Сообразив, что он сейчас выйдет из комнаты, я кидаюсь вперёд, к лестнице, ведущей на этаж неофитов. Взрыв, ранение, воздействие какого-то тумана…Кажется, я читала про массовые потери памяти, когда лежала в больнице. Надо как-то освежить память. Но как? У Бесстрашных нет библиотеки. Зато она есть в моём доме в Отречении. Может, среди обломков, книгам удалось сохраниться?***
Когда я просыпаюсь утром, в комнате почти никого нет. Сегодня родительский день, когда в Бесстрашие пустят родных и близких неофитов. А так как у меня их нет, то… — Ты Рада? — в спальню заглядывает незнакомый Бесстрашный. — Да, — я невольно встаю. — К тебе пришли, иди в комнату для встреч. Ко мне? Кто мог прийти ко мне? Неужели, мать или отец? Но они же пропали без вести. Кое-как натягиваю узкие штаны и майку, хватаю куртку и, даже не умывшись, бегу следом за Лихачем. В довольно небольшой комнате много народу. Вот Леа обнимает высокую темноволосую девушку со строгим лицом — видимо, сестра единственная из семьи, кто не отвернулся от неё после перехода. А вот Нат смиренно стоит и что-то выслушивает от женщины в цветных одеждах, а Эн стоит со скучающим лицом, рядом с мужчиной в синем. Не знала, что она — бывшая Эрудитка. Кто осторожно тронул меня за рукав. Обернувшись, вижу перед собой странную женщину в одежде Дружелюбия: волосы полностью заправлены под косынку, на глазах — смешные очки. — Привет, — тихо произносит она и кивает на темный угол, в стороне ото всех. Там нас почти не видно остальным. — Кто вы? — задаю первый, вертящийся в голове вопрос. — Я хорошо знала твоего отца. И тебя, — она смотрит на меня очень странно. Я бы сказала, пристально и даже нежно. Это видно даже через искажающие её глаза очки, — после всех этих событий я искала тебя и никак не могла найти, пока кто-то не сказал, что ты здесь, в Бесстрашии. — Вы знаете, что случилось с моими родителями? — ситуация категорически перестаёт мне нравится, как и эта странная женщина. — Они погибли, насколько я знаю. Во всех этих восстаниях погибло много людей. — Я совсем не помню их. Вы ведь знаете, что они мои приёмные родители? — и откуда она так уверена, что я потеряла память. Ведь она явно уверена, что я её не помню. — Да, знаю. Ты не должна помнить и меня, ведь мы так редко виделись, но теперь, когда твои родители умерли, позволь мне позаботиться о тебе, — она протягивает руку, и гладит меня по плечу. Я не успеваю ничего сказать, так как по залу разносится ропот. На входе появляется Фор, а с ним пятеро Бесстрашных. — Мне пора, никому не говори обо мне, пожалуйста, — она быстро целует меня в щеку и растворяется в толпе. — Что ты здесь делаешь? — я тоже попыталась выйти, но на моём пути вырастает Фор. — Ничего. Пришла посмотреть как здесь и что, просто из любопытства, — хоть эта женщина и не внушила мне доверия, но мне, почему-то кажется очень важным никому о ней не рассказывать. По крайней мере пока не разберусь сама, что к чему. — Вот как? А мне сказали, что к тебе пришла женщина из Дружелюбия. — Когда я пришла, то никого здесь не нашла. Вот и осталась из любопытства, — делаю как можно более честные глаза. — Ладно, — он оглядывается, — но впредь, запомни, у тебя нет родных, к тебе никто не должен приходить. — Звучит оптимистично, — надеваю капюшон и пытаюсь обойти мужчину, но он тормозит меня, удерживая за предплечье. — Прими это, как бы это не звучало. Я не хотел тебя расстраивать и лишний раз напоминать, но это касается, прежде всего, твоей безопасности. — Я поняла, — снова пытаюсь уйти, но он не отпускает мою руку. — Ты должна быть осмотрительной. Мы все здесь за тебя в ответе перед Советом и Джоанной. Случись что — будут вопросы и проблемы. — Но дело ведь не только в этом, правда? — я делаю шаг к нему так, что наши лица совсем близко. Я могу распознать даже странную пустоту и боль, где-то глубоко в глазах, — ты, по какой-то причине, хочешь уберечь меня от всего на свете. Но так не получится. Я уже не маленькая девочка, Фор. Странно, но он молчит, а затем, отпустив мою руку, уходит. Наверное, я слишком резко огрызнулась, но он тоже повёл себя очень странно. Надеюсь, мне удастся ещё раз поговорить с этой странной женщиной, не назвавшей даже своего имени.***
— Надеюсь, родительские дни будут как можно реже, я сбежала сюда от папашиных проповедей и занудства, а он тут как тут. И нудит, нудит…ужас! — Эн картинно закатывает глаза и застывает с поднятой вверх вилкой, в немом ужасе. — - Да ладно тебе, хватит кривляться, — Нат толкает её в бок, указывая глазами на прохаживающихся вдоль столов Бесстрашных. — Рада! К Лидеру, и живо! — рявкнули у меня над ухом так, что я едва не подпрыгнула. Бесстрашный же мгновенно удалился. От того, что мне придётся остаться с Эриком один на один, сердце бешено забилось, а ноги стали ватными. После вчерашнего я категорически не хочу его видеть. И что, он меня убьёт, что ли, за неповиновение приказу? Чтобы не вызывать лишние вопросы у подруг я встаю и быстро покидаю столовую. Пересижу в укромном уголке о отбоя и всё. Хочет увидеться со мной — ему придётся тащить меня силой.***
Груша отлетает в сторону с такой силой, что я отскакиваю в сторону, чтобы не получить удар в противоход. — - Неофиты, подошли все сюда! — раздаётся окрик Дерека, и мы, нестройными ручейками, стекаемся к нему, в другой конец зала. Он стоит возле стола со сверкающими металлическими ножами. А в метрах пяти от него — деревянные щиты-мишени. Следуя его указаниям мы встаём каждый напротив своей мишени. В специальные крепления на бёдрах я помещаю десять ножей, чтобы не бегать каждый раз к столу. «Нож должен быть продолжением твоей руки. Расслабь запястье и бросай» — голос Эрика и он сам, держащий моё запястье, всплывает в памяти. Этого просто не может быть, неужели… — Чего застыла? — громкий окрик инструктора над ухом заставляет меня вздрогнуть, — Бросай! Или, тебе нужно персональное приглашение? — Извините, — достаю нож и замечаю, что все, и вправду, приступили к тренировке. Так, что там говорил когда-то Эрик? Расслабляю запястье, «отключив» его от остальной руки, а затем, вложив в него всю силу, бросаю. Раздается стук металла о дерево — нож вонзается ровно в центр мишени. Меня же бьет дрожь, я не понимаю, что означает эта картина из прошлого. Зачем Эрику учить меня одну метать ножи? — Вот только не говори мне, что в Дружелюбии все только и делают, что метают ножи! — Дерек проходит прямо за моей спиной. Ну да, было бы странно. Ножи там используют только для резки овощей и срезания грибов. — Как тебе это удалось? — сдавленно шепчет, стоящая рядом Леа, у мишени которой валялось уже штук пять ножей. — Не знаю, — ну не говорить же ей, кто меня этому научил. — Это талант, подруга, — она тяжело вздыхает, когда очередной нож падает возле мишени. В эту тему лучше не углубляться, тем более, я пока сама совершенно ничего не понимаю. Второй нож тоже прочно вонзился рядом с первым. Третий, четвертый и пятый последовали за ним. Внезапно, я ощущаю тычок в бок и поворачиваюсь к подруге, она округляет глаза, показывая ими куда-то влево. Повернув голову, я вижу Эрика, не спеша идущего к нашему инструктору. Ощущаю, как спина медленно леденеет. Храбрость двухдневной давности куда-то испарилась, оставив, вдобавок, ещё и дрожь в ногах. — Ты Бесстрашная или Убогая? — он встаёт справа от Леи, которая побледнела и тоже едва держится на ногах. — Бесстрашная, Лидер, — теперь на неё смотрят уже все, только Дерек равнодушно перебирает ножи на столе, словно, его совсем не касается происходящее. — Тогда почему жалеешь мишени? Боишься причинить им боль? — ехидство так и сквозит сквозь его слова. С виду он расслаблен и спокоен, но я чувствую, что это не предвещает ничего хорошего. Вместо ответа она бросает снова, но, то ли от волнения, то ли от страха, нож не пролетает и половины пути. — Жалкое зрелище, — комментирует Эрик, — даю тебе последний шанс. Промахнешься — тебя ждёт не только наказание, но и путешествие в самый низ таблицы. Я вижу, что она беспомощно оглядывается на меня. Она уже белее одежд Искренних, рука дрожит. Нетрудно догадаться, куда полетит её нож. Надо как-то ей помочь, вот только как? Она уже заносит руку для броска. Тело действует быстрее, чем в голове успевает сформироваться идея: я делаю шаг в сторону, и сбиваю её с ног, почти наугад кидая нож в мишень. Ладони пронзает саднящая боль, так как я просто скатываюсь с подруги на каменный пол, чудом не ударившись головой. Лея, явно ошарашенная, встаёт, и подает мне руку. — Вот значит, как, забавно! — Эрик поджимает губы, — иди за мной. Тренировка окончена, проваливайте отсюда!