Невесты для вампиров

- Ты уверена, что мне подойдёт эта маска? – спросила Аспазия у сестры, рассматривая прихотливо украшенную маску неизвестного существа - не то животного, не то фантастического чудовища. – Конечно, я хотела бы быть на маскараде человеком, но эта маска так красива, так отвечает моему внутреннему настрою, что я просто уверена: в ней я не останусь незамеченной. - Ты так хочешь привлечь чьё-то внимание? – спросила её в свою очередь Мелисса. – Когда меня в первый раз пригласили на бал, я была настроена менее решительно… Конечно, на то были свои причины, но мне просто хотелось посидеть в сторонке и понаблюдать за игрой в покер или в вист или во что-то подобное… Или вообще поскорее покинуть этот праздник жизни: ты же знаешь, я не очень люблю общественные сборища. - Да ну? Вот уж никогда бы не подумала… Нет, я никогда не упущу такой возможности! Это же всё равно, что показать себя миру. - Показать себя? На бале-то маскараде? – хмыкнула Мелисса, рассматривая свою маску, которая переливалась блёстками в свете свечей. - Ну… - смутилась Аспазия и рассмеялась. – Конечно, не совсем себя… Но ведь ты знаешь прекрасно, что самое сильное впечатление человек производит не внешностью, а, по большей части, невербальным общением. Ну, и, конечно, своими умственными дарованиями – если это мужчина, и элегантностью – если это женщина. - Ну, кому как, - улыбнулась Мелисса. – Некоторых притягивает поведение с отчётливым сексуальным подтекстом. - Да-а, - громко протянула Аспазия. – Я помню, как на меня смотрел этот вампир... Субару, кажется, его зовут: жених Кристины... За завтраком позавчера. – Прямо-таки сожрать хотел, и, уверена, он так бы и сделал, если бы мы остались наедине – не осталось бы даже косточек. Кстати, меня все эти дни занимал один вопрос… Прямо-таки не могла спокойно заснуть в тот вечер, настолько мне стало интересно найти на него ответ. - Какой же? – насторожилась Мелисса, решив во что бы то ни стало подобрать подходящую отговорку: на предыдущие два каверзных вопроса сестры она так и не могла дать удовлетворяющего объяснения, и ей пришлось сослаться на срочные дела, чтобы не сесть в лужу и не выдать свою главную тайну раньше времени. - Почему все мы трапезничаем при свечах - завтракаем, обедаем, когда на улице достаточно светло? Мне кажется, что, если бы окна не были занавешены, мы все любовались бы прекрасным видом на сад. Кстати, он великолепен: никогда прежде такого не видела. Даже не представляю, насколько он красив летом… - Ну, это надо видеть. Сад – настоящее произведение искусства. Некоторые статуи заказывали из Греции, прямёхонько с места раскопок, и стоят они бешеных денег. А те две большие чаши, в которых вода сейчас застыла, летом являют собой превосходнейшее зрелище: они стали для меня настоящим источником вдохновения… - Ты не ответила на мой главный вопрос, - заговорщически понизила голос Аспазия. Она сузила глаза и внимательно посмотрела на сестру. – Я ведь не успокоюсь, пока не узнаю всю подноготную. - И как ты собираешься её узнавать? – улыбнулась Мелисса, подавив скрытую тревогу. - А вот прямо сегодня подойду к Карлхайнцу и спрошу, - рассмеялась младшая. - Ты что!.. – воскликнула невеста и тут же осеклась. Ничего особенного – с точки зрения обыденной логики – в подобном поведении нормальный человек бы не усмотрел. – Ладно, отвечу, если тебя беспокоит такой пустяк… Мелисса вздохнула и высказала нечто похожее на то, что уже говорила несколько дней назад: - Тебя удовлетворит тот ответ, согласно которому завтрак в подобных условиях – это ещё одна причуда нашего патрона? - Он что, гот? – спросила Аспазия весьма заинтересованно. – Если это так, то это же круто! Как же я люблю всё таинственное и мрачное!.. Нет, он правда, что ли, любит всё такое… мистическое, вампирское?.. А ты не можешь меня с ним поближе познакомить? Мелисса вздохнула. - Не думаю, что вы с ним найдёте общие темы для разговоров… - Уж я-то найду, - оживилась ещё больше Аспазия. – У меня же получилось говорить с братьями, и, видимо, я им понравилась. Кто знает, может быть, я произведу такое же впечатление на отца семейства?.. - Так, слушай внимательно, - Мелисса зажмурилась, взяла Аспазию за руку и потом открыла глаза, глядя прямо на сестру, да так, что та слегка смутилась. – То, что я тебе сейчас скажу, может показаться тебе шуткой, странностью, глупостью, небылицей, откровением – чем угодно. Только прошу тебя, не надо паники или диких криков восторга, или чего-то, что может привлечь внимание со стороны. Здесь даже у стен есть уши… Невеста хотела добавить «А, точнее, это у вампиров идеальный слух», но решила начать издалека. - В общем, начну с начала. Меня так же, как и тебя поначалу смутили странности, большие странности, которые творятся здесь. То, что я тебе скажу, должно остаться только между нами: ни мама, ни папа, ни самая близкая твоя подружка не должны об этом узнать. Об этом не должны узнать даже спецслужбы, если они вдруг будут расспрашивать тебя о том, что ты здесь видела или слышала. Даже на смертном одре ты не должна будешь рассказывать об этом своим внукам, ты не должна выдать эту тайну, даже если тебя будут пытать раскалённым утюгом. Поняла? - Да что такое, говори уже скорее! – по взгляду Аспазии было понятно, что она несколько испугалась произошедшей с сестрой внешней перемене, и сейчас от былой весёлости и непринуждённости младшей не осталось и следа. - В общем, я здесь живу уже давно. Я привыкла. Мне здесь неплохо. Очень даже неплохо. Я счастлива, никто меня насильно не удерживает, я люблю своего жениха и вообще всё у меня хорошо. Это я к тому, что, если вдруг ты подумаешь, что я – пленница у Сакамаки. Просто я – хранительница их тайны, таковыми же являются и остальные невесты. - Какой такой тайны? – встревоженным шёпотом спросила Аспазия, оглядываясь на дверь. Мелисса заметила, что последняя была приоткрыта, встала с кровати, на которой лежали два пышных, сложнейшего кроя платьев – настоящая мечта гота-поклонника викторианской эпохи: одно – благородного розового цвета с фиолетовыми вставками и лентами, нежнее последнего цвета на несколько тонов, другое – винное, с украшениями цвета крови и бордо. Аспазия весь вечер любовалась на них и осторожно, как к каким-то музейным раритетам, прикасалась к этим одеяниям, не веря, что ей придётся надеть одно из них на сегодняшний бал у Кино. - Сначала ты должна дать мне обещание, что всё, что ты увидишь этой ночью, не выйдет за пределы этого поместья. Я серьёзно, причём более чем. Ты меня знаешь. - Ну хорошо… Обещаю… - Аспазия казалась напуганной и удивлённой одновременно. - Этого мало. Поклянись. В противном случае ты можешь не проснуться на следующее утро после того, как расскажешь кому-нибудь о том, что ты видела. И, поверь, убью тебя не я, а... - Клянусь. Жизнью нашей матери. Да говори уже быстрее, не тяни!.. – Аспазия, казалось, быстро справилась с собой: зрачки девочки были расширены, но по всему виду последней было ясно, что она была охвачена уже скорее любопытством, чем страхом, и Мелисса почувствовала лёгкое чувство белой зависти по отношению к сестре - такой маленькой, но всё же бесконечно более уверенной в себе и гораздо более бесстрашной, нежели она сама. Если бы Мелиссе в возрасте младшей кто-то сказал что-то подобное, окажись она в похожей ситуации, невеста уже давно уписалась бы от страха. - Ладно. Я знаю, что тебе можно доверять. Так вот… И Мелисса, глубоко вздохнув, начала излагать младшей всё то, о чём думала-передумала последней ночью: по плану, с чувством, с толком, с расстановкой, как невеста и планировала это сделать, спокойным голосом и со всей возможной непринуждённостью, надеясь, что эту тайну сестрёнка унесёт с собой в могилу, причём не раньше отпущенного Аспазии жизнью срока.