***
Мне оставалось пройти пару сотен метров до входа в здание, когда дождь прекратился. Было обидно. Я дошёл — он закончился. Я на минуту остановился, бросив взгляд на свои уже полностью промокшие кеды, и потопал дальше по лужам, нарочито медленно передвигая ногами. «Может, тогда я заболею и умру?» Скоро я буквально влетел в школу, оставляя мокрый след после себя. Здание всё ещё пустовало, а я искал глазами место, где мне можно было переодеться. Оббегав всю школу и так и не найдя подходящего места, неожиданно мой взгляд устремился на какой-то кабинет на третьем этаже. Раньше, как мне рассказывал Рэй, это был кабинет астрономии, но его просто перестали использовать по назначению: он почти всё время пустовал, лишь иногда его посещали страстные парочки, не умеющие долго ждать. И, всё так же по словам Торо, там нередко бывал и сам Фрэнк, когда ему «просто нужно побыть одному», что у меня совсем не вязалось с образом Пэнси: немного грубым и бесспорно очень ярким, несмотря на заметную мрачность в одежде. Кивнув самому себе, что, мол, мне подходит, я аккуратно толкнул дверь, надеясь за ней увидеть что угодно: пауков, иглы или эмо-единорога (брр… до сих пор кошмары снятся!), но никак не совершенно пустое, запылённое помещение. Я разочарованно выдохнул и уже через секунду был внутри. Это был, в принципе, самый обычный класс астрономии, но из-за того, что он долго пустовал, на всех горизонтальных поверхностях появился толстый слой пыли, а в углах — мелкий мусор. Но, несмотря на всё это, чувствовал себя я здесь довольно-таки уютно; на стенах висели карты звёздного неба, на задних партах были навалены тонны забытых кем-то книг, под ногами лежали трупики юных карандашей — всё казалось очень непривычным, что ужасно пугало и привлекало одновременно. Я швырнул свой рюкзак на одну из парт и стал рыться в нём в поисках сухой одежды. Найдя, снял мокрую толстовку вместе с находящейся под ней футболкой. Обе сразу же оказались на парте. Думаю, они всю пыль смогли собрать, пока летели и уже успели превратить её в грязь. Я быстро надел верх, а с низом появились кое-какие проблемы: мокрые джинсы я смог стянуть, но сухие всё никак не поддавались. Натянуть их у меня вышло только до колена. В тот момент, который уж точно можно назвать «тем-самым-в-неудачном-месте-в-неудачное-время», вошёл Фрэнк. Изначально парень выглядел очень серьёзно, но заметив сидящего на парте меня, пыхтящего над джинсами в футболке и боксёрах, он засмеялся в голос. Я же встал и, совершенно наплевав на свой вид, скрестил руки на груди и недовольно посмотрел на Фрэнка. Тот сразу притих, сел на соседнюю парту, оглядел меня сверху вниз и усмехнулся. Я проводил взглядом Пэнси и сразу же вернулся к своим злосчастным джинсам, пытаясь натянуть их хоть на немного. Сначала парень просто наблюдал за тем, как у меня это не получается, но через минуты пять-семь, когда я уже совсем отчаялся, он вдруг заговорил: — Джи, на мокрое тело они не налезут, нужно подождать, — я послушно кивнул, соглашаясь со словами друга, но внутри ругая себя за то, что сам раньше не смог догадаться. Я уселся на парту, опустив голову и мотая ногами в воздухе, но даже из-под длинной чёлки видел изучающий взгляд Фрэнка. — Ты милый, — я вздрогнул от подобного заявления и посмотрел на лицо Пэнси, ожидая увидеть что-то, что могло бы указывать на обычный стёб, но напрасно: я столкнулся с абсолютной серьёзностью. Я замотал головой, на что Айеро вопросительно изогнул бровь: — Что? «Ничего», — ответило моё подсознание, а сам я спрыгнул с парты, игнорируя вопрос парня, и начал натягивать джинсы, но как оказалось — безуспешно. Фрэнк улыбнулся: — Джи, давай я помогу тебе, — я непонимающе уставился на друга, на всякий случай, убегая к двери, но… конечно же, «благодаря» моим джинсам я упал, не пробежав и четырёх метров, от чего я почувствовал острую боль в правом колене. — Грёбаная удача, блин, — тихо выругался я себе под нос, пытаясь подняться. И как самый НОРМАЛЬНЫЙ человек, встав, начал отряхивать колени от пыли! Мой разум мне твердил: «Урод, живо повернись! Знаешь, хоть какой вид открывается Фрэнку?! На твою не очень аппетитную жирную задницу!» Мои глаза округлились до размеров неплохих таких яблок, когда я почувствовал чьи-то тёплые руки у себя на талии… не чьи-то, а руки Пэнси! Он на удивление легко справился с тем, над чем я бился минут десять. Я чувствовал его дыхание где-то в области шеи, и мои щёки залились ярким румянцем. Я стоял как вкопанный, пока руки Фрэнка застёгивали пуговицу, пока они тянулись к ширинке. Уже немного привыкнув к этим прикосновениям, я всё равно старался не двигаться; со спины послышался тихий смешок: — Джи, ты мне поднял настроение, — парень отстранился.***
У меня оставалось ещё двадцать минут до звонка, чтобы успеть хоть какие-то уроки доделать, но вместо этого я спокойно сидел на моём любимом подоконнике и просто смотрел в окно. Из него я видел вход в школу. Мне было жутко скучно, и поэтому я просто считал всех входящих. Их количество давно переваливало за сотню. Время тянулось как назло невыносимо медленно, и я уже начинал молиться о том, чтобы наконец-таки можно было отправиться на геометрию. Мои молитвы были услышаны. Не успел я и сесть за парту, как меня сразу ждал вопрос от Фрэнка, который был, видимо, не в настроении. — Готов к контрольной? Контрольная?! Я медленно посмотрел на Айеро, быстро моргая, и никак не мог понять: — Но не предупреждали же, — всё ещё пребывая в состоянии лёгкого шока, с надеждой прошептал я, уже благополучно усевшись рядом с другом. Тот взглянул на меня, тыкая ручкой в парту: — Ничего, контрольная будет по принципу домашней работы, — я всё ещё наблюдал за рукой Пэнси. — Ты ведь делал домашку? Я отрицательно замотал головой и готов был уже заорать: «Ты ведь был у меня дома!», но вспомнив, что это я специально задерживал парня, виновато прикусил губу: — А ты делал? Фрэнк уже хотел было мне что-то ответить, открыл рот, но просто протянул мне тетрадь с идеально (наверное!) выполненной домашкой. Великий Фрэнк Айеро учится?! Я удивлённо взглянул на Пэнси: тот опустил голову, явно смущаясь. Я, полностью офигевший от данной ситуации, пихнул друга в бок, дабы задать Фрэнку один вопрос, но учитель начал раздавать задания. Я отвернулся. Неудачный момент. Я сидел над задачей минут десять, покусывая ластик на конце карандаша, но в голову так и ничего не пришло. «Уж лучше бы за геометрией сидел, чем на алгебре дрых!» Я окончательно отчаялся. В тот момент Пэнси совершенно спокойным голосом сказал, именно сказал, потому что весь класс обернулся на эти слова: — А наш учитель — гей, — девушки захихикали, а парни просто стыдливо молчали. Мистер Маккартни указал пальцем на дверь, главное, на его лице не дрогнул ни один мускул, но по этому дьявольскому огоньку в глазах учителя я мог понять, что он взбешён. Пэнси же мгновенно собрался, подмигнул мне, вертя в своих руках телефон, отдал свою работу и вышел вон. И оставил меня тут одного… наедине с контрольной по геометрии. Я изо всех сил старался вникнуть в смысл задачи, но не очень-то это у меня и выходило. Применил логику — безуспешно. Я положил голову на парту и прикрыл глаза, когда у меня зазвонил мобильник. Я сначала не понимал, какой дебил мог позвонить мне во время геометрии, но вспомнив лицо соседа, всё стало ясно. — Уэй, вон! Я глубоко вздохнул, сгрёб всё с парты в портфель, взял уже замолчавший телефон и, оставив пустой лист на столе учителя, спокойно вышел. Не успел я и дверь закрыть, как перед самым моим носом возникла счастливая фигура Фрэнка. Около минуты я неподвижно стоял, ошарашенно смотря на парня, который находился всего в нескольких сантиметрах от моего лица; не смирившись со своим положением и ссутулившись, я тяжело выдохнул и оттолкнул от себя Пэнси. — Джи, ты чего? — улыбка мгновенно сползла с лица Фрэнка, освобождая место лёгкому испугу; парень потряс меня за плечи, пытаясь привести в чувство. Я не реагировал. Около минуты я прожигал взглядом пол, поднял глаза на Пэнси, сжимая и разжимая кулаки, и быстро моргая, — я нервничал. Я даже не слышал, что говорил мне Фрэнк, но тот активно жестикулировал, видимо, пытаясь достучаться до меня. Я нервно сглотнул, когда Пэнси положил руки на мои щёки. Его ладони были непривычно тёплые, а пальцы — шершавые, отчего мне стало немного щекотно, и я позволил себе улыбнуться уголками губ. — Джи, что с тобой? — парень аккуратно потряс меня. — Какой я тебе нахрен Джи? — вскрикнул я, убирая руки Пэнси от лица, и заметил, как парень взял свой телефон, до этого находящийся в заднем кармане джинсов. «Я идиот!» Я побежал вперёд по коридору. Я был зол на Фрэнка. Глубоко внутри поселилась обида. Конечно, в прошлой школе я особо не блистал знаниями в области геометрии (впрочем, как и других предметов), но у меня там стояла твёрдая тройка. Заслуженная твёрдая тройка! И сегодня, если бы не Фрэнк, я бы смог начёркать на «С–». Да мне большего и не надо! Через несколько секунд, как и предполагалось, Пэнси догнал меня. — Джи, да что случилось? Я повернулся к парню, скрестив руки на груди: — Огроменное тебе спасибо за двойку, Фрэнк. На мгновение на лице Айеро показалось недоумение, но потом оно быстро сменилось на неверие: — Джи, ты только из-за этого обиделся на меня? Мистер Маккартни — хороший учитель. Если кто-то написал контрольную на два или три, то этот кто-то может исправить свою оценку на четвёрку (или на пятёрку), стоит лишь остаться на факультатив. Джеймс старается всегда всё объяснить, чтобы потом не возникало вопросов, — Фрэнк коснулся моего плеча. Я с подозрением взглянул на друга: — Меня он иногда заставлял оставаться на факультатив из-за моих частых прогулов, — парень уставился в пол, что его чёлка полностью прикрыла глаза. — Проблем-то особых нет… кроме одной. Я уже сказал, что учитель наш — гей… — я посмотрел на Пэнси, не очень понимая, к чему он ведёт, но от его тона мне стало как-то не по себе. — Да и то, эта проблема скорее моя, чем твоя. Я же открыл его секрет… Джеймс же меня прибьёт! — Фрэнк схватился за голову. — Хотя… одноклассники могут подумать, что это стёб… — слушать этот монолог мне порядком надоело, и я направился к окну. — Хэй, Джи! Стоп! Стоять!!! — завопил Пэнси, подлетая ко мне и хватая за ворот футболки. — Да остановись ты уже! Я же самое главное не сказал… Ты видел, как Джеймс на тебя смотрит? — Фрэнк одарил меня взглядом и обворожительно улыбнулся. — Кажется, он на тебя запал! — лепетал он, прыгая от счастья и хлопая в ладоши, напоминая мне девочку, работающую в роли свахи, которая наконец свела двух голубков. Я же не был так этому рад - услышав это, я недовольно застонал. Заметив мою кислую мину, Пэнси успокоился и зажевал колечко в своей губе. — Да и не удивительно это: ты парень действительно привлекательный. И ты… — потом Айеро пробубнил себе под нос что-то неразборчивое. — Привлекательный?.. — подал голос я, чувствуя, как мои щёки краснеют; Фрэнк встал напротив меня (тоже превращаясь в помидор), смотря себе под ноги, и уверенно ответил: — Да. Ну… У тебя глаза очень красивые… — мне показалось, что он не договорил: уж слишком резко оборвалась его реплика. Пэнси набрал воздуха в лёгкие и выпалил: — Ты — Джерард Артур Уэй, и ты парень с красными волосами, как ты можешь хоть кому-то не нравиться?! Я прикусил губу. — Фрэнк? — М? — Давай свалим отсюда? — Конечно, я весь твой, — Пэнси по-дружески потрепал меня по плечу, и мы направились в сторону лестницы. — Фрэнк? Где ты мой номер откопал-то? — Я у Майкла выпросил.***
Даже через час мы не свалили из школы, потому что Фрэнк сказал, что нам просто необходимо поставить на место тех тупых футболистов из параллели. Оказывается, у Пэнси здесь есть место, где спрятаны все штуки для «наказаний»: кнопки, изоленты (причём все они были синие), какая-то штука, похожая на слизь, и краски. Как я узнал, Фрэнк не отличался особенной оригинальность в «наказаниях» — он пользовался уже затёртыми до дыр издевательствами, но преподносил их по-своему. Вместо обычной надписи «Пни меня!» — «Многоуважаемый господин, не окажете ли мне честь дать мне под зад?». В случае с футболистами парень сказал, что незачем даже тратить время на такое дерьмо. Мы с Фрэнком просто за десять минут до звонка, тихо хихикая, намазали дверцы их шкафчиков клеем, потому что «все крутые парни должны во время перемены стоять у своих шкафчиков, оперевшись либо рукой о дверцу, либо спиной, чтобы выглядеть как можно круче и подцеплять этим девчонок». Мне очень хотелось увидеть результат наших стараний, но Пэнси настаивал, чтобы мы как можно быстрее свалили с места преступления. Но и на этом наши приключения не закончились! Фрэнку всё не сиделось от того, что в мире есть такая шлюха, Кейт, которая всем даёт за деньги. Месть была красивой. И главную часть Пэнси доверил мне… Я смешивал краски, чтобы получить цвет, наиболее похожий на кровь. Фрэнк взломал шкафчик и поместил туда наш «сюрприз». Мы наблюдали из-за угла. Фрэнк улыбался, и в его взгляде ясно читалась победная фраза: «Шалость удалась!», когда девушка выбежала вся в слезах и накинулась с объятиями на своего парня. Фрэнк схватил меня за руку, выбегая из толпы, уже собравшейся здесь, чтобы посмотреть на место «убийства». Нам удалось остаться незамеченными и залечь на дно до конца перемены. Звонок прозвенел, все ученики рассосались по кабинетам, и мы с Пэнси тронулись в путь. Но не медленно, на цыпочках, как я думал, а бегом. Фрэнк летел с улыбкой от уха до уха, и ему совершенно было не в тягость тащить меня за собой, но на резких поворотах я чуть не вылетал, спасибо руке Пэнси, которая крепко накрепко вцепилась в мою. Но, уже подходя к выходу, Пэнси поскользнулся и прокатился по полу, отпустив мою руку, но это никак не помешало мне избежать падения, проехать пару метров и врезаться в так любезно появившуюся стену. А теперь, дети, запомните одну простую истину: кошки всегда приземляются на лапы, а Джерарды — на задницы. Я потёр ушибленное место, пробубнив что-то похожее на «больно», и провёл рукой по полу. Я удивился. Он был чем-то намазан, чем-то очень неприятным, что делало его ужасно скользким. Я сразу же понял, что что-то тут не так, и повернулся к Пэнси. Он неподвижно сидел на полу, держась за ногу. Парень прикусил губу с такой силой, что, казалось, вот-вот прокусит её насквозь, и по его подбородку потечёт тонкая струйка крови. На чёрных кедах Фрэнка собралось огромное количество пыли, чего я раньше никогда не замечал; чёрная челка упала, безнадёжно закрывая ореховые глаза. Сейчас я видел его. Я видел его, когда ему больно: веки подрагивают, руки жадно впиваются ногтями в мои, и на лице нет такой привычной улыбки. Я сел на колени перед Фрэнком, убирая его чёлку с глаз, но парень не замечал, он повторял всё время тихое «мразь». А аккуратно потряс его за плечи, как недавно он меня. — Фрэнк, ты в порядке? Парень неторопливо закивал, на ощупь найдя на полу мою руку и сжав её в своей: — Д-да. — Очень больно? Но Фрэнк в ответ промолчал. Я потрепал его по плечу и ладонью прикрыл своё лицо. — Это дело рук Хейли, — свободной рукой Пэнси провёл по полу. — Она раньше была моим лучшим другом ещё с первого класса: она знала абсолютно всё обо мне, а я — о ней. Она умная, я — проворный, мы просто обязаны были быть «мстителями»: наказывали плохих парней за издевательства над слабыми. Тогда к нам не относились жестоко: мы были ещё совсем детьми. Но это не могло оставаться так вечно. Мы стали старше, а нас всё больше не любили. В один день Хейли это надоело, и она просто ушла. Потом появился Рэй. Постепенно всё стало налаживаться. Эти тупые ублюдки поняли, что тронут меня — всё станет только хуже. Надрать задницу Айеро им не по зубам, — парень самодовольно усмехнулся. — Но однажды, чтобы Хейл перестала меня игнорировать, я привязал её к стулу шнурком. Она приняла это как вызов. Теперь у нас такая война. Последний раз я подкинул ей в сумку тараканов, Хейл же вроде бы их не боится. Но я не думал, что месть будет настолько жестокой. — Может, она не знала, что ты побежишь? — предположил я, пытаясь наконец-таки подняться. В ответ Фрэнк пожал плечами: — Может. Минуты три в воздухе царила мёртвая тишина. Тогда я поднял глаза на дверь в конце коридора. Медпункт? Как же вовремя! Я взглянул на Пэнси, тот по моей улыбке сразу понял, к чему это я, и решительно ответил: — Не-а, и не мечтай. Я не пойду туда, и нога у меня почти не болит. Я аккуратно дотронулся до его коленки, парень зашипел. Я был прав, поэтому и сделал победный жест рукой. Так что, несмотря на отказ Фрэнка, я просто попытался поднять его, перекинул его руку через мою шею и потащил, стараясь не задеть его ногу. А Айеро даже и не сопротивлялся, он бросил пытаться, когда я сказал своё «нет, Фрэнк, мы пойдём туда, и тем более будет священный повод не посещать занятия», и он притих. Путь к согласию Фрэнка лежит через пропуск школы. Но когда мы были в шаге от медпункта, Пэнси сказал своё неопровержимое «нет» и, убрав мои руки, продолжил стоять на одной ноге, оперевшись о стенку. Я же разочарованно выдохнул, всеми силами пытаясь уговорить парня: — Ну, давай, Фрэнки, а я тебе куплю шоколадку. Айеро, не отводя глаз от двери, тихо спросил: — С арахисом? — и перевёл взгляд на меня, я кивнул, потом Пэнси продолжил: — Эх… Что ни сделаешь ради любимой вкусности. Я уже было потянулся к ручке, но Фрэнк опередил меня. Дверь просто невыносимо скрипнула, будто никто очень давно тут не был. Нас обоих ослепил просто идеально белый свет лампочки. Это было достаточно большое помещение с высоким белыми потолками, светлыми стенами… Для полной картины не хватало лишь несколько использованных шприцов на полу, чтобы я потерял сознание. Хотя, нет, чтобы я потерял сознание, мне хватило бы просто одного шприца с длинной иглой. Брр, представится же такое! Но чувствовал я себя здесь довольно уютно, потому что в проигрывателе играли песни Scorpions. Я закрыл глаза, покачиваясь из стороны в сторону, слушая музыку. Фрэнк сильнее сжал мою руку, как напоминание, что у нас есть дела. Мы одновременно сделали неуверенный шаг вперёд: я, — выдвинув вперёд правую ногу, и Фрэнк, — прыгнув и чуть не поцеловавшись носом с полом. За столом по-хозяйски закинув ноги на стол, сидела молодая девушка и читала какой-то журнал. Как оказалось, помимо проигрывателя музыка играла и в наушниках девушки, которые невозможно было заметить за чёрными длинными волосами. На её столе было несколько пустых кружек, как я думаю, из-под кофе, что на самом деле подтверждало мысль о том, что гости тут бывают нечасто. Фрэнк потянул меня за рукав, вытягивая из раздумий, и указал взглядом в какую-то неопределенную точку. На одной из полок я заметил огромную бутылку колы — я недовольно поморщился, а Пэнси как-то хищно улыбнулся. Девушка же спокойно перелистнула страницу, положила журнал на стол, встала и, даже не посмотрев на нас, подошла к двери и выключила часть освещения и проигрыватель. Я жалобно проскулил, но никто не думал о том, что, возможно, я хочу послушать музыку. Тем не менее, я всё же смирился. И насчёт медсестры, она, заметив стоящего в двери Фрэнка, улыбнулась. Девушка была, как мне кажется, чересчур ярко накрашена. Ядерно-красного цвета помада и густой слой чёрной подводки, рваные на коленях чёрные джинсы, похожие на те, что всегда носил Фрэнк. Девушка стала что-то старательно искать в своём столе и, по-видимому, найдя, взяла стоящую на полке колу и впихнула мне её вместе с пачкой чипсов. Я удивлённо посмотрел на неё, а Фрэнк допрыгал на одной ноге до кожаного диванчика и благополучно приземлился. Позже и я с «грузом» сидел рядом. Девушка долго осматривала ногу Фрэнка, но лишь вопросительно пожала плечами, мол, можешь в школу не ходить, нога сама когда-нибудь пройдёт. Медсестра (как я узнал от Фрэнка, её зовут Лин) и обо мне не забыла: я должен был сопровождать Айеро до дома. Девушка подмигнула нам, обещая прикрыть если что. Мы кинули «спасибо», и я чуть не на руках вынес Фрэнка из школы, не забыв натянуть свою ещё влажную толстовку. Друг всё время фыркал и шипел, когда я случайно касался его больной ноги. — Боги, Фрэнк, ты неугомонный. — А ты невероятный.