forget-me-not

Криденс медленно водит взглядом по страницам книги, читая и перечитывая, заучивая, чтобы каждое слово навсегда засело в голове; изучив очередное растение, делает его набросок в блокноте, на полях оставляя заметки: "Не допускать сквозняки", "Нельзя сочетать с...", "В переводе с латинского...". Взгляд, вечно рассеянный, направленный куда угодно, но не на собеседника, сейчас не узнать; кажется, от внимательных темных, как два обсидиана, глаз невозможно ничего укрыть, ни малейшую деталь цветка- будь то хоть линия на лепестке. Движения неторопливы, аккуратны, дыхание размеренно. В такие моменты Криденс по-настоящему живет: пусть ради этого и приходится вставать в начале шестого, чтобы ехать с одного конца города на другой. Магазин открыт уже в семь, хотя клиенты не появляются раньше девяти. Бэрбоун только рад этому и на все уговоры хозяина цветочного о том, что "можно открывать магазин и в восемь, а тебе, парень, и поспать бы лишний час не помешало", он лишь умоляюще качает головой. Он не хочет слишком долго быть дома. И пускай там нет Мэри Лу, пускай она вообще в другом городе и абсолютно не знает, где находится ее некогда приемный сын; Криденсу все равно отчего-то кажется, что, вернись он однажды в свою маленькую, снятую на чудом накопившиеся деньги, квартирку, он обнаружит там Ее, сидящую на старом кресле с непроницаемым лицом, но горящими от ненависти глазами; он до дрожи в позвонке боится нечеловеческого оскала и такого холодного голоса: "Снимай ремень, Криденс". Ему не хочется домой. Свой дом он находит на работе, в окружении молчаливых, ароматных и столь прекрасных цветов, что создается впечатление, будто ты и сам становишься лучше, чище. Да и цветы намного более благосклонны к "уродам", более толерантны: они не отдернут свои лепестки-руки, протянутые за букетом, завидев жуткие шрамы на тонких ладонях, не усмехнутся, когда случайно заикнешься или смущенно опустишь взгляд. Цветы молчат и понимают. Поэтому Криденс и приезжает каждое утро так рано в магазин- ему нравится быть среди тех, кто его принимает, пусть это даже и растения. В ответ он дарит им свою любовь и заботу, старается передать красоту в набросках. Криденс не спеша проводит по волосам, поправляя спадающую на глаза челку, и вновь заглядывает в книгу, так кстати взятую из местной библиотеки. — Базилик, — тихо, словно боясь спугнуть столь полюбившуюся тишину, читает парень, — травянистое растение... кухонная пряность... — Глаза бегают с одной строчки на другую, ища любимый раздел. — Означает отвращение, ненависть. Дарят базилик, когда хотят показать всю неприязнь к какому-либо человеку. На губах расцветает полуулыбка-усмешка. "Как бы обрадовалась матушка, увидев, что повсюду вокруг ее дома растет базилик. Но вряд ли бы она поняла, что это означает". — Серьезно? Базилик передает ненависть к человеку? Стоит запомнить. Криденс вздрагивает, разжимая пальцы, из которых тут же выпадает потрепанная книга. Парень поднимает ее, прижимая к груди, и встает, разглядывая жаворонка-посетителя. И Криденс готов поклясться: если бы у жаворонков существовал король, то он бы выглядел как этот клиент. Идеальная прическа, идеальные черты лица, идеально сидящий костюм- черт, да он полностью идеален. "Как величественная роза", мелькает в голове. Но сильнее всего приглянувшееся Бэрбоуну- взгляд шоколадного цвета глаз. В них нет жалости, с которой смотрят на хилого парня часть покупателей, нет презрения, с которой смотрят другие. Скорее, легкий интерес и абсолютное спокойствие, словно ничто не может заставить эти глаза смотреть с ненавистью или злостью. Криденсу кажется, что он молчит уже слишком долго (хотя на деле проходит лишь несколько секунд) и уже открывает рот, чтобы сказать обычное приветствие, как оказывается перебитым. — Прости, можно посмотреть? — Мужчина протягивает руку, переводя взгляд с рук парня на лицо. Бэрбоун удивленно моргает. — Книгу. — Уточняет посетитель и наконец добивается своего, когда застенчивый флорист протягивает толстый томик в непривлекательной коричневой обложке. — "Язык цветов: как понять прекрасное", хм... — Клиент достает телефон и быстро что-то в нем печатает. Убрав мобильник, протягивает книгу обратно. — Благодарю. — И на все еще удивленный взгляд парня слегка улыбается. — Все-таки, никогда не знаешь, когда придется признаваться в любви или посылать куда подальше. А сказать это с помощью цветов намного легче. И красивее. Криденс кивает, смотря куда-то в плечо мужчине, мысленно молясь, чтобы он поскорее уже заказал что-то, а не продолжил бы стоять, разглядывая различные безделушки на прилавке. — Так, парень, может, соберешь мне букетик один? Бэрбоун облегченно выдыхает. Это уже по его части. — В..Вам... - прочищает горло, - Вам признаться в любви или послать куда подальше, сэр? Он сам не осознает, как умудряется ляпнуть такое клиенту. Еще и столь солидному. Испуганно поднимает голову, но не видит злобы на лице мужчины. Лишь легкое веселье, словно все происходящее его очень развлекает. — Боюсь, сегодня ни то, ни другое, парень. Мне бы просто с днем рождения коллегу поздравить, а остальное пока подождет. Бэрбоун быстро кивает, выскакивая из-за прилавка в комнатку, на подобие оранжереи, чувствуя, как уши и шея покрываются красными пятнами стыда. "Идиот, идиот, идиот, идио..." — Можешь подобрать что-нибудь в фиолетовых или голубых тонах? Это ее любимые цвета, насколько я помню. Или она любит зеленый? Ох, не важно, главное — никаких роз. Иначе потом их шипы окажутся на моем лице и костюме. Честно, даже не знаю, что мне будет жаль больше. Криденс позволяет себе улыбнуться, все равно клиент не видит его. Он странный, но забавный. Может, если бы многие посетители были бы такими дружелюбными, то и Криденс стал бы чуточку раскрепощенным. — Что насчет ирисов, сэр? Они могут подойти? Бэрбоун осторожное проводит тонкими пальцами по кувшину с ирисами, доставая один, красивого фиолетового цвета, и показывая клиенту. Тот наклоняет голову набок, прикрывая один глаз, словно оценивая, и кивает. — Если они не означают тайную страсть и любовь до гроба, то вполне подойдут. — Нет, сэр, — Криденсу до удивления нравится разговаривать с посетителем, хотя иной раз предпочитает лишнее слово не говорить клиентам — вдруг скажет что-то не то? Но отчего-то не чувствуется привычное напряжение, — фиолетовый цвет в букете означает доверие, а сами ирисы — ценность дружбы, уважение. То есть, преподнося этот букет, Вы говорите, что доверяете человеку и цените связь между вами. За спиной слышится довольное "угу", что Криденс принимает за одобрение и начинает собирать букет. Руки все еще трясутся, но не так сильно, как при остальных покупателях — ему спокойнее от того, что заинтересованный или жалостливый взгляд не прожигает спину. Мимолетно обернувшись, подтверждает свою догадку — мужчине абсолютно все равно, что с цветами творит парень, он, уткнувшись в телефон, что-то быстро печатает, то улыбаясь, то слегка хмурясь. Букет выходит на самом деле красивым: нежным, аккуратным, таким хрупким. Красоту ирисов Криденс решает разбавить маленькими веточками гипсофилы. С упаковкой приходится повозиться, потому что на вопрос: "Чем украшать?", мужчина лишь отмахивается, мол, не отвлекай, но в итоге он остается довольным работой флориста. — Отлично. Сколько с меня? Расплатившись, направляется к выходу, держа букет одной рукой. Все это время, словно зачарованный, смотревший на мужчину Криденс, наконец опускает взгляд на деньги и понимает, что ему дали больше, чем требовалось. — Сэр, стойте, сэр! — Выбегает из-за кассы, догоняя уже у выхода. — Вы дали не ту сумму, сэр, я... — Меньше, что ли? — Весело усмехается клиент, глядя на вновь покрасневшего парня. — Больше... Тут больше, чем требовалось, сэр, заберите сдачу, пожалуйста, — Криденс протягивает деньги так, чтобы не было видно шрамов на ладони. Мужчина лишь улыбается, свободной рукой хлопая парня по плечу. — Оставь себе. Купишь поесть, иначе скоро завянешь, и некому будет делать такие превосходные букеты. Не слушая возражений, выходит из магазина, что-то насвистывая под нос. Криденсу отчего-то отчетливо хочется, чтобы еще у кого-нибудь из коллег или знакомых мужчины поскорее случился день рождения.