POV Джиён
Будильник неизменно прозвенел в 5:30 — обычное начало моего буднего дня. Сонно зевая, я дотянулся рукой до выключателя и прекратил истязание своего слухового аппарата. Ещё со средней школы завёл привычку ставить на будильник самые пренеприятнейшие слуху мелодии, чтобы уж наверняка проснуться, а то обычное чириканье птичек либо сладкие ненавязчивые мелодии мой мозг отказывался воспринимать как сигнал просыпаться. Усилием воли едва заставил своё вялое тело доплестись до кухни и включить чайник. Поставив на чашку специальное приспособление для заваривания кофе, уже было направился в ванную, чтобы почистить зубы, однако внезапно остановился и посмотрел на приоткрытую балконную дверь. Я почти никогда не мёрзну, даже зимой могу ходить в одной футболке, поверх которой надеваю лёгкий свитер либо ветровку, но сегодня, впервые за долгое время, почувствовал холод. Это странное, давно позабытое чувство заставило меня изменить направление и выйти на балкон. Всегда шумный и яркий Сеул сейчас больше походил на провинциальный сонный городишко, который я когда-то оставил в поисках лучшей жизни. Чего лукавить, она у меня действительно кардинально изменилась. В лучшую ли сторону? Я пока не решил… Каждый день, переступая порог своей квартиры, мне приходится надевать маску сексуального похитителя женских сердец, известного певца Джи-Драгона, таинственный взгляд с поволокой которого свёл с ума не одну корейскую девушку. Такой ли я на самом деле — меня никто не спрашивает. Хочу ли я играть эту роль — аналогично. Сотни людей зарабатывают себе на жизнь, поддерживая такое моё амплуа. Могу ли я подвести их? Наверное, нет. Уж слишком глубоко увяз в этих сыпучих песках под названием слава. Порой мне даже кажется, что скоро Джи-Драгон навсегда вытеснит из моего тела Квон Джиёна. Впрочем, сопротивляться я не буду, ведь её нет рядом со мной и, наверное, никогда не будет. Сложно бороться, если нет ради кого. Я смирился… Знакомый щелчок заставил вернуться на кухню и заварить себе кофе. Продолжая зевать, я ухватился за ручку электрочайника и подошёл к столу — обычная процедура, которую исполняю каждый день, но сегодня что-то пошло не так. Я зачем-то взял чашку в левую руку и решил заварить мой утренний кофе в воздухе. Внезапно с улицы послышался звук автомобильной сирены. «Наверное, опять бедокурит соседский кот», — улыбнулся я, невольно устремив взгляд на балкон. — Блять! — вскрикнув от ожога, в ту же секунду выпустил чашку из рук, которая вдребезги разлетелась от соприкосновения с кафелем. Что ж, утро потихоньку задаётся. Вздохнув, я достал совок и веник из-под мойки и ловкими движениями подмёл осколки, а затем, вытерев тряпкой остатки жидкости, начал собираться на пробежку. Как и обычно, облачился в серый спортивный костюм с капюшоном и чёрную маску, закрывающую половину лица. Выключив одним хлопком в ладоши свет в гардеробной и захлопнув дверь, я двинулся в полюбившийся мне парк возле своей съёмной квартиры. Время близилось к шести утра. Некоторые любители спорта, как и я, уже вовсю разминались или совершали пробежки, другие лишь открывали веки, норовя в скором времени присоединиться, а кто-то и вовсе с понурым видом вальяжной походкой плёлся на работу. Невольно я поймал себя на мысли, что мне всегда было жаль людей, которые работают лишь из-за надобности обеспечить себя и своих близких. Будучи сыном достаточно состоятельных родителей, у меня не было надобности работать до конца жизни, но я посчитал это неправильным и решил, что впредь должен заботиться о себе сам. И вот уже несколько лет я снимаю квартиру, плачу по своим счетам и даже умудряюсь давать возможность другим зарабатывать на моём имени. Но это всё свалилось на меня далеко не с неба, а было достигнуто упорным адским трудом. Для большинства людей жизнь айдола кажется прекрасным сновидением, испытать на себе которое мечтает чуть ли ни каждый второй житель Кореи. Что ж, я не могу никого в этом упрекнуть, ведь поначалу и сам попал под влияние такого заблуждения. Тогда, в начале моего звёздного пути, мне казалось, что всё очень просто: записать пару песен, проехаться с гастролями по нескольким городам, сделать парочку фотосессий для модных журналов, пообщаться с фанатками собственного фанклуба… А ни черта не просто! Это утомляет, истощает тебя до предела, порой даже кажется, что стирает с лица земли. И как бы хреново ты себя не чувствовал, какие бы переживания не терзали твой разум, с какой адской болью ты в этот момент не боролся, всё равно должен выйти на сцену, улыбнуться миллионам фанатов и подарить им всего себя без остатка. Как чертовски был прав Фредди¹: «show must go on»… В какой-то мере мне, наверное, было жаль и себя. Ведь я уже забыл, каково это — быть нормальным человеком. Не помню, как это — пройтись по улице без чёрной маски, которая закрывает половину лица и не даёт вдохнуть воздух поглубже. Все эти мешковатые одеяния, зонты и тёмные очки надеты не для дополнения образа, а лишь с целью скрыться от ненавистных камер, раствориться в суетливой толпе. Что уж тут говорить. Чтобы просто выйти на пробежку, я вынужден подниматься с первыми лучами солнца и, опять же, напяливать на себя все эти атрибуты маскировки, от которых у меня уже ком в горле. Но ничто из перечисленного не угнетает настолько, как осознание того, что пути назад нет. Я не смогу больше вернуться к своей прежней нормальной жизни, где друзья общались со мной не потому, что я Джи-Драгон — звезда современной k-pop культуры, — а обычный парень — Квон Джиён, — с которым весело и приятно просто так проводить время, куря украденные у кого-то из отцов сигареты и читая излюбленный всеми рэп. Единственным, кто не давал мне полностью отчаяться, был T.O.P, точнее, Сынхён — мой сосед и друг детства, с которым мы неразлучны по сей день. Я долго вот так бегал, то ускоряясь, то замедляясь, думая о своей жизни. В итоге, сделав растяжку, быстрым шагом побрёл домой, чтобы лишний раз не провоцировать судьбу, ведь не дай бог, если хоть один мой снимок просочится в интернет, то можно будет навсегда забыть о собственной удобной квартире и придётся опять поселиться в нашем общежитии. Не то чтобы я не любил парней из своей группы, просто мне жизненно необходим был свой собственный укромный уголок, где я хотя бы на несколько мгновений мог бы отбросить маску Джи-Драгона и остаться собой — Квон Джиёном. Переступив порог квартиры и скинув с себя одежду, я отправился принимать каждодневный контрастный душ. Некая растерянность, присутствующая с самого утра, была совсем мне не свойственна, поэтому я был несказанно рад холодным потокам воды, которые словно вымывали её из меня, заставляя чувствовать себя намного бодрее и увереннее. Покинув ванную комнату, я как голодный зверь проглотил свой завтрак, выпил чашечку кофе, загрузил всё в посудомойку и направился к вещевому шкафу, ну а потом и в студию звукозаписи, оседлав своего чёрного Kawasaki. Ощущение ста девяноста девяти лошадок под собой действительно непередаваемо… Что ж, могу себе позволить удовлетворить мальчишеские прихоти — мотоциклами я восхищался с раннего детства. Как обычно, прибыл я раньше всех, что позволило мне поимпровизировать над мелодией новой песни, но, несмотря на приложенные усилия, добиться идеального звучания никак не удавалось. Этот факт не просто раздражал — бесил, что выражалось в куче перечёркнутых, разбросанных по полу листов бумаги. — Я, конечно, знал, что ты далеко не педант, однако не надо превращать нашу репетиционную в помойку, — с издёвкой проговорил вошедший в комнату Сынри. — Тебя забыл спросить, — огрызнулся я, но решил не провоцировать конфликт, поэтому добавил: — Я тут стараюсь, музыку для нашей новой песни пишу, а ты меня упрекаешь? — Расслабся, хён², я же пошутить хотел, — расплылся в фальшивой улыбке наш макнэ³, выставив в примирительном жесте перед собой обе ладони. — Что, опять повздорили? — вошёл в комнату Сынхён и, положив левую руку на плечи Сынри, бросил на меня вопросительный и слегка недовольный взгляд. — Никак нет, хён, — защебетал макнэ. — Джиён нам тут музыку, — интонационно выделил он это слово, подняв указательный палец вверх, — сочиняет, а я так, мусор убираю. — Последние слова были произненесы так слощаво, что мне захотелось сплюнуть от приторного вкуса во рту. Хотя, с другой стороны, я прекрасно понимаю поведение Сынри, и мне даже порой становится его очень жалко. У нас с ним приключился один небольшой конфликт, который парень считает неразрешённым. Мы даже подрались из-за этого, а так как наш менеджер посчитал недопустимым подобные происшествия в группе, нам обоим был поставлен ультиматум: либо мы обо всём забываем и мирно расходимся, либо покидаем группу — оба. Ни я, ни, тем более, Сынри не были готовы к завершению нашей музыкальной карьеры, поэтому пришлось проглотить былые обиды и пожать друг другу руки. Теперь же, даже спустя несколько лет, мой дорогой «коллега» ничего не забыл и старается возместить мне свою обиду язвительными подколками. Я, в свою очередь, пытаюсь не обращать внимания на его мелкие выходки, так учил меня мой верный друг Сынхён, который зачастую нас и разнимает. — Привет, парни, — поздоровался вошедший в комнату Тэян и поочерёдно пожал всем руки. — Здорóво, — произнёс идущий за ним Тэсон. — Как настроение? — явил нам парень свою до невозможности огромную улыбку. Мы все пожали друг другу руки и расселись полукругом. Ответить на вопрос Тэсона никто не успел, так как в следующее мгновение в нашу репетиционную вошёл менеджер — Мин Намгук. Внешне он мало чем отличался от среднестатистического корейца: средний рост, небольшой пивной животик и еле просматриваемая седина. Строгий деловой костюм и лакированные туфли, всегда идеально вычищенные, добавляли ему лоска, подчёркивая всю чопорность владельца, хоть и лишая некой индивидуальности. Мужчина обвёл нас своим фирменным пристальным взглядом с прищуром и обратился ко всем и ни к кому конкретно: — Сегодня состоится запись телевизионного шоу, о котором я говорил на прошлой неделе. Нам предстоит шуточный музыкальный батл с молодой, но, несмотря на это, довольно популярной группой BTS. Конечно, это всего лишь театральная постановка на публику, рассчитанная на поднятие рейтингов и поддержание имиджа, но мы не можем упасть лицом в грязь перед какими-то начинающими певчунами. — И что ты нам предлагаешь? — устало поинтересовался я. Намгук повернулся ко мне и пронзил недовольным взглядом. Оно и понятно, ведь только я вёл себя с ним настолько нахально. Нет, никто из парней не целовал ему пятки, да и я не очень-то и сильно наглел, просто в прошлом — ещё до нашего официального знакомства — мой отец помог ему с некоторыми финансовыми проблемами, став его поручителем. Менеджер знал, что у Квон Ючона длинные руки и, находясь в Пуссане, он легко может управлять делами в Сеуле, поэтому слегка его побаивался. А так как проблемы ещё до конца не были решены, Намгук был вынужден относиться к сыну своего поручителя весьма снисходительно. Кстати, именно поэтому мне удалось выпросить у него разрешение на отдельное жильё. — Вот вам сценарий телепрограммы, — начал раздавать нам бумажки Намгук, — со всеми вопросами ведущего. Хорошо их изучите и придумайте достойные ответы. У меня пока всё. Готовтесь. И кстати, — развернулся перед выходом менеджер, — занятие хореографии я сегодня отменил, чтобы у вас было достаточно времени всё хорошенько обдумать. — Блин, — тихо чертыхнулся Тэян, а, когда менеджер покинул комнату, уже громко произнёс: — Лучше бы до разрыва связок танцевали, чем заниматься вот этой трахамудией, — помахал он листом бумаги. — Поддерживать имидж тоже надо уметь, — спокойно ответил Топ, даже не отрывая взгляд от предложеного давече сценария. Все расползлись в разные углы комнаты, вдумчиво читая вопросы и бубня себе под нос ответы. Я тоже последовал их примеру, но это занятие довольно скоро мне наскучило, а тихий гул, наполнявший помещение, начал изрядно раздражать: Сынри вместе с Топом обсуждали грядущий эфир, Тэян проходился по сценарию и возможным вопросам, которые нам могли бы задать, изредка подавая голос, чтобы озвучить очередную нелепость. Дэсон же, наоборот, был как всегда спокоен и погружён в свои мысли, лишь изредка поглядывая в сторону Тэяна и тихонечко бормоча что-то себе под нос. Взяв в одну руку гитару, а в другую небольшой портфель с необходимыми для написания песни безделушками — карандашами, бумагой и прочим — я вынул из специального холдера ключ и направился к выходу. Перспектива провести некоторое время отдельно от остальных членов группы с каждой минутой казалась всё привлекательнее. — Ты куда? — окликнул меня Сынхён. — Подышать свежим воздухом, а то мне очень сложно собраться с мыслями в этом пчелином улье, — улыбнулся я другу и закрыл дверь. Поднявшись по лестнице, отпер массивную, ведущую на чердак дверь, и, наконец, вдохнул прохладный Сеульский воздух. Лёгкий холодок, вызываемый пока ещё совсем не приятным апрельским ветром, пробежался по телу, превращаясь на открытых участках тела в гусиную кожу. Но я не из пугливых, поэтому, застегнув молнию куртки, плюхнулся в удобное кресло, что было сюда внесено ещё около года назад, и принялся за работу. Сколько прошло времени, я не знал, а муза всё так же не желала меня навещать. В доказательство этого, вновь наблюдал разлетевшиеся по козырьку скомканные листы бумаги, которые небрежно разгонял всё тот же прохладный ветерок. Решив немного отвлечься, я засунул руку во внутренний карман своей куртки и вынул оттуда заколку-невидимку. Она была довольно простой, дешёвой, в чём-то детской, но, тем не менее, для меня являлась чем-то вроде сокровища. Подушечкой большого пальца я прошёлся по камушкам, которые украшали одну из её сторон, ощущая, как они нежно втискиваются в кожу, создавая чувство умиротворённости. — Джиён, — окликнул меня Сынхён. — Не замёрз? — хмыкнул парень, закуривая сигарету. Я даже не заметил, когда он вошёл. Интересно, как долго мой друг стоял вот так в дверном проёме, наблюдая? Посмотрев обратно на свои руки, я увидел, что продолжаю держать женскую заколку, поэтому поспешил спрятать её обратно в карман. — О ней думаешь? — спросил Сынхён, садясь в кресло напротив и неспешно выдыхая клуб дыма. — С чего это? — хмыкнул я, а Топ лишь едва заметно ухмыльнулся. — И вправду, с чего бы это? — уже даже не пытался скрыть улыбку друг. — Ты ж не иначе как об Анне Австрийской размышляешь… — О ком? — цокая языком, спросил я. — Не бери в голову, это Дюма, — отмахнулся рукой от моего невежества Сынхён и, слегка нахмурив брови, продолжил: — Ты всегда теребишь в руках эту заколку, когда чем-то встревожен либо опечален. — Так заметно? — с некой горечью в голосе спросил я. — Для меня, как твоего друга, — достаточно. — Сегодня какой-то отчаянно хреновый день, — начал хлопать я себя по карманам, ища сигареты. Наверное, забыл их дома, потому как ни в одном из возможных «тайников» так и не обнаружил столь необходимую мне в этот момент вещь. Сынхён сразу сориентировался и протянул свою пачку. Я вытянул одну и закурил с помощью друга, который уже протягивал мне зажжённую зажигалку. — С утра как-то всё началось через задницу, а теперь вот даже не могу нормально мелодию придумать, — посетовал я. — Может, тебе развеяться надо, с девчонками, там, погулять? — предложил Топ. — Ага, чтобы опять «нечаянно» напороться на очередную сестру одного из членов группы? Я уже сыт по горло разборками с Сынри, не хватало только повздорить с кем-то ещё. — Какой же я всё-таки выгодный друг, — задумчиво произнёс Сынхён, — у меня-то сестры нет. — Хён, давай без этих театральных постановок, — цокнув языком, скорчил я недовольную гримасу. — Ладно, ладно, успокойся. Я вот только не понимаю, почему ты не хочешь помириться с Сынри? — Это я-то не хочу? Да этот баран меня даже слушать не пытается. Когда разговор заходит о его сестре, он тут же начинает повторять, словно мантру, что я как порядочный парень должен был бы на ней жениться. — А разве нет доли правды в его словах? — поинтересовался Сынхён. — Я не отрицаю, что переспал с ней, — сам того не замечая, начал жестикулировать я, — но давай рассмотрим все факты. К нам на тусовку её притащил именно Сынри, периодически повторяя, что она давно мечтала со мной познакомиться. — Конечно, было бы странным, если бы сестру нашего макнэ привёл с собой я или Тэян, — ровным спокойным голосом произнёс Топ, но за все те годы, что его знаю, я хорошо понимал, что сейчас он просто стебался. — Не перебивай! — почти что рявкнул я. — Мы тогда напились все без исключения, Ханна потащила меня в другую комнату, и да, я не устоял. Однако каким бы пьяным ни был, всё равно сумел понять девственница она или нет. Так что пусть со своими претензиями о женитьбе Сынри обращается к «первооткрывателям», так сказать, а то Колумбом в этой ситуации был далеко не я… — Блин, да как же ж с вами обоими тяжело-то! — Вскинув вверх руки, Топ звонко опустил их ладонями себе на колени, слегка мотая головой и шумно выдыхая через рот. — Хён, давай не будем о плохом, — попросил я. — Ты зачем пришёл? — Намгук велел всем собраться, чтобы мы перед съёмками позанимались вокалом. Говорит, что, возможно, нас попросят спеть любую песню на наш выбор. Нужно определиться и заготовить её заранее. — Его педантичность когда-нибудь доведёт меня до сумасшествия. Порою кажется, что он хочет предвидеть всё на свете, — положил я кончики пальцев себе на виски, изображая, как минимум, взрыв головного мозга. — Мне вот интересно, что же он будет говорить боженьке на страшном суде? — смеясь, поднялся с кресла Сынхён. — Не иначе как вынет свой толстый блокнот и начнёт листать, ища ответ, — поднялся я следом за другом, — и, поверь мне, он его найдёт… — Весело смеясь, мы поубирали разбросанные мною листки и, захватив рюкзак и гитару, направились к остальным. — Ребята, а вот и вы, — раздался голос, как только мы вошли в кабинет вокала. Это был наш жутко пунктуальный и незаменимый менеджер. Своими привычками Намгук изрядно доставал всех, но, с другой стороны, стимулировал нас к некому подобию дисциплины. Нет, нельзя было сказать, что мы неорганизованные либо лентяи — такие в шоубизнес не пробиваются — просто его присутствие помогало нам расслабиться. Как? Да очень просто. Когда ты должен постоянно следить за собой, придерживаться правил, в какой-то момент возникает ощущение загнанного в угол хищника и хочется выть волком. А так, если есть человек, который вроде бы исполняет роль наблюдателя, тогда заставляешь себя поверить в сказку, что это не по своей воле ты придерживаешься всех правил, а тебя к этому принуждает злой непреклонный дядька. И, как ни странно, становится легче воспринимать всю ту ответственность и нагрузку, которые ложатся на плечи айдола. — Что ж, раз все уже в сборе, предлагаю вам не просто выбрать песню, а ещё и отрепетировать несколько танцевальных движений под этот трек. — А зачем тогда было отменять занятие с хореографии? — недовольным голосом спросил Теян. — Мне только час назад позвонили из телекомпании и сказали, что было бы очень неплохо вместе с песней продемонстрировать и танец, — оправдывался Намгук. — Тем более это именно представители BTS предложили включить в программу ещё и танцевальный батл. А мы не можем ударить в грязь лицом перед этими малолетками. — Не волнуйтесь, менеджер, всё будет по высшему разряду, — успокоил нашего главного паникёра Десон. — Надеюсь на вас, парни, — сказал Намгук и поспешил удалиться. — А я же тебе говорил, что весь день через жопу, — шепнул я Сенхёну, когда менеджер закрыл за собой дверь. И действительно, сегодня происходило что-то необъяснимое: всё выпадало из рук, вдохновение куда-то улетучилось, а наш менеджер постоянно изменял стратегические задания. Я не мог понять причину происходящего, однако присутствующее во мне с утра внутреннее волнение, оказывается, никуда не делось. В дополнение ко всем бедам этого дня оно с приближением вечера постепенно нарастало. Я постарался хоть как-то отвлечься и призвал ребят к репетиции. Мы где-то около часа спорили, какая из композиций будет выглядеть наиболее выигрышно. В конечном итоге всё кончилось тем, что пришлось попросту тянуть жребий. И как было сегодня задумано кем-то свыше, удача улыбнулась, естественно, не мне. Позитивным моментом во всём этом было только то, что победил Сынхён, а его песня мне нравилась больше остальных. Пробежавшись глазами по тексту и спев несколько раз квинтетом, мы остались весьма удовлетворёнными, поэтому приступили к хореографии. С ней было посложнее. Я, вообще-то, далеко не деревянный, но сегодня тело напрочь отказывалось слушаться. Как главный танцор, Тэян, увидев, что со мной не всё в порядке, предложил двадцатиминутный перерыв. Все восприняли эту информацию очень радостно, а я тем более. Решив воспользоваться свободной минуткой, подошёл к стоявшему возле окна Сынри. — Устал? — Даже мне показалось глупым начинать разговор именно так. — Есть немного, но не так, как ты, — подмигнул мне наш макнэ. — Да нет же, у меня просто хреновый день, вот и всё, — потянулся я, лениво зевнув. — Возможно, — протянул Сынри, и мы опять замолчали. Я неспроста подошёл сейчас именно к нему. После разговора на крыше с Сынхёном мне захотелось окончательно разрешить наш спор. Мы ведь вместе работаем уже не первый год, да и стали за это время друзьями, а от наших постоянных перебранок климат в коллективе далеко не самый лучший. Раз уж всё произошло отчасти по моей вине, то и начинать примирение должен именно я. — Сынри, я хотел с тобой поговорить. — О чём, хён? — поинтересовался парень. — Обещаешь, что спокойно выслушаешь, не перебивая? — Друг сделал удивлённое выражение лица, но всё же кивнул. — Я хотел поговорить о Ханне… — начал было я, но меня бессовестно перебили. — Джиён! — вскрикнул Сынри. — Я же тебя просил! — слегка раздражённо вскинул я руку вверх. Этот жест успокоил парня, и он умолк. Было видно, что ему тоже хотелось мне многое сказать. Сынри был явно рассержен, что пришлось опять затрагивать эту тему, так как его раскрасневшиеся от подавляемого гнева щёки по цвету почти не отличались от красной толстовки, в которую он сегодня был одет. Вдобавок ко всему, ноздри парня то и дело надувались, указывая на то, что у меня не так уж и много времени для объяснения. — Друг, я признаю, что повёл себя очень некрасиво по отношению к твоей сестре. — Дыхание Сынри замедлилось, а некое непонимание вперемешку с искренним удивлением легко читалось в его глазах. — И я прекрасно понимаю твои чувства как брата. Я бы и сам, наверное, негодовал, если бы кто-то обошёлся подобным образом с моей сестрой. И совсем не отрицаю, что хоть и не был инициатором этого, но добровольно согласился. Просто, понимаешь, если бы она была девственницей, то я как порядочный парень женился бы на ней. Пойми меня правильно: она не была невинной до встречи со мной, поэтому за её опороченную честь отвечать совсем не мне. Я искренне надеюсь, что найдётся мужчина, который примет её таковой. То, что между нами произошло, было результатом совсем не любви, а по большей части алкогольного опьянения. И если я таки женюсь на ней, то мы оба будем несчастны… Сынри поджал губы кулаком и уставился в окно. Он был на удивление спокоен, и, казалось, сейчас детально обдумывает всё, что я ему сказал. Мне было очень тяжело отважиться на этот разговор, но я ощутил облегчение, ибо удалось высказать всё, что было на душе эти несколько лет. Наш макнэ посмотрел на меня с небольшим прищуром, еле слышно хмыкнул и улыбнулся краешками губ: — А Ханна, кстати, замужем, — словно невзначай проговорил он. — Что?! Твою мать, Сынри, какого хрена тогда весь этот спектакль?! — взревел я так, что все остальные в комнате затихли и обратили свои взгляды в нашу сторону. — Всё в порядке, — успокоил ребят макнэ. — Продолжайте заниматься своими делами. — Ты объяснишь, что за херь здесь творится?! — схватил я правой рукой парня за шиворот. — Спокойно, Джиён, давай теперь ты меня выслушаешь, не перебивая, — расплылся в одной из тех своих слащавых улыбок Сынри, а я едва сдерживался, чтобы не набить ему морду. — Ханна действительно была очень разбита после той ночи. Я-то думал, что она отдала тебе самое ценное — свой цветок, а оказалось, что сестрёнка просто надеялась, что после такого вы начнёте встречаться. Что с этой малолетней дуры возьмёшь? Однако всё случившееся ей помог пережить её бывший одноклассник, который был в неё тайно влюблён ещё со средней школы. В итоге она вышла за него замуж и сейчас очень счастлива. Кстати, я скоро должен стать дядей. — Поздравляю, — сказал я это таким тоном, будто плюнул парню в лицо. — Не спеши, это мне нужно тебя поздравить. — Что опять?! — Я уже даже не знал, какие небесные силы сдерживали меня от попытки набить Сынри его холёную морду. — Ханна планирует сделать тебя крёстным отцом. — Что, блять?! — Всё, всё, успокойся. Крёстным буду я. Это была моя последняя шутка. — Иди сюда, мелкий гавнюк! — вскрикнул я и устремился за уже убегающим от меня Сынри. Мы, как две пули, вылетели из репетиционной и понеслись коридорами нашей компании. Люди обращали на нас недоумённые взгляды и, казалось, еле сдерживались, чтобы не покрутить пальцем у виска. Сынри хоть и довольно хорошо бегал, но всё же мне уступал. Несколько раз я уже почти поймал этого мелкого засранца, но его спасало лишь то, что он вовремя уворачивался и резко менял направление. Однако каким бы изворотливым ни был наш макнэ, мои каждодневные тренировки мне очень сейчас пригодились: парень попался. Я повалил его на пол в одном из коридоров компании. Благо вокруг не было людей, и я уложил этого сорванца на лопатки, намереваясь сочно влепить ему по морде, когда услышал мольбу поверженного: — Джиён, погоди, у нас же эфир. — Сука, — матюкнулся я и уже было начал приподниматься, но, лишь едва ощутив, что Сынри расслабился, влепил со всей силы мелкому в живот кулаком. — Вот теперь мы в расчёте. Утерев нос, как это делал в своих фильмах знаменитый Брюс Ли, я поднялся и протянул руку лежащему. Тот, держась за живот, принял мою помощь и поднялся на ноги. — И нахрена всё это было? — спросил я, когда мы направились обратно в репетиционную. — Понимаешь, — признался Сынри, — мне было очень больно оттого, что ты так поступил с моей сестрой. И даже когда я более-менее разобрался во всей этой ситуации, мне очень не нравилось, что ты ведёшь себя так по-скотски, не признавая вины. Сейчас я вижу, что ты действительно раскаялся, поэтому больше на тебя не сержусь. — Ну и придурок же ты, — рассмеялся я, мотая головой. — У лидера моей группы поднатаскался, — улыбнулся Сынри и толкнул входную дверь в репетиционную. Сидящие там ребята выглядели довольно взволнованно, но были обескуражены представшей перед их глазами картиной: к ним в комнату вошли два весёлых, смеющихся парня, которые только каких-то пять минут назад вылетели из кабинета, намереваясь поубивать друг друга. — Я так понял, спор разрешён? — обратился к нам Сынхён, а мы оба лишь утвердительно кивнули. — Тогда приступим к репетиции. Всё оставшееся время, вплоть до того момента, когда к нам зашёл менеджер и сообщил, что пора собираться на эфир, мы репетировали выбранную давеча песню. Кажется, выходило неплохо, поэтому все, весьма довольные результатом, спустились на лифте в паркинг и сели в наш чёрный микроавтобус с затонированными стёклами. На улице уже начало смеркаться, огни домов постепенно загорались, давая знать, что их обители не пустуют. На столицу плавно опускался вечер, вовлекая всех в совсем иной, ночной Сеул с его неоновыми вывесками и присутствующим повсюду ощущением лоска. А мы с парнями были частью всей этой красивой жизни, её неизменной составляющей практически пять полных лет. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, когда мы подъехали к многоэтажному стеклянному зданию. Наш микроавтобус заехал в подземный паркинг и остановился недалеко от чёрного входа. «Чистая репутация и безопасность — превыше всего», — любил повторять наш менеджер, поэтому мы всегда старались быть как можно незаметнее. Надев кепки, чёрные очки и маски, все вышли из авто и быстрым шагом направились внутрь здания. Поднявшись несколько десятков этажей на лифте, мы прошлись по весьма оживлённым коридорам телевизионного канала, однако никто из присутствующих здесь людей не обращал на нас никакого внимания: все были заняты подготовкой разнообразных телепередач, тщательно исполняя свои рабочие обязанности. Впрочем, оно и к лучшему: не очень хотелось время, предназначенное для последней репетиции, тратить на внеплановую автограф-сессию. В гримёрке нас уже ожидали две визажистки. Это было весьма странно, так как обычно у каждого участника группы был свой персональный мастер по макияжу. Я перевёл вопросительный взгляд на Намгука, но менеджер всего лишь развёл руками. — Присаживайтесь, пожалуйста, — поклонилась одна из девушек. — А почему вас всего двое? — поинтересовался Сынхён. — Приносим свои извинения, — начала кланяться вторая. — Просто у нас вышла накладка. Из-за эпидемии гриппа несколько наших коллег заболели, пришлось распределиться между группами. Поскольку в BTS семь участников, а вас всего пятеро, то трое наших визажистов занимаются этой командой. — Обидно, что нам выделили всего двух девушек, — сказал погрустневший Тэян. — Но мы самые талантливые, — робко улыбаясь, проговорила одна из визажисток. — Сейчас и проверим, — подмигнул двум красавицам я и уселся первым в кресло. Похоже, моя теория «дня на изнанку» опять подтверждалась, хотя эти милые девушки оказались профессионалами своего дела. Они быстро привели моё лицо в порядок и не обидели остальных участников группы. Мило улыбнувшись и поклонившись напоследок, визажистки удалились, оставив нас в гримёрке одних. Мы переоделись в сценические костюмы, ещё разок отрепетировали песню вместе с танцем, как к нам вошёл менеджер и объявил, что пора выходить. Выйдя из гримёрки последним, я направился вслед за ребятами. Мы шли размеренным темпом, постоянно смеясь над всякими пошлыми шуточками, которые озвучивал Тэян. До съёмочной площадки оставались считанные шаги, но тут я запнулся о собственный шнурок и чуть было хорошенько не приложился к кафелю. Негромко ругнувшись и проклиная этот день уже далеко не в первый раз, я завязал прочный узел на обоих ботинках, поднялся, готовясь к своему феерическому выходу, как на глаза попалась стоящая у кулис девушка. Она была развёрнута ко мне спиной, и я не мог разглядеть её лицо, но почему-то силуэт этой незнакомки показался мне очень… знакомым? На съёмочной площадке уже сидели все участники группы BTS. Они разговаривали с ведущим, обменивались любезностями и весело смеялись, а та девушка, похоже, была одной из их фанаток, хотя очень странным казался тот факт, что она пробралась на закрытую съёмку, да и, собственно, как. — Что ж, большое спасибо вам за ваши ответы. А сейчас мы бы хотели представить нашей дорогой аудитории ещё одну талантливую и не менее успешную группу, которая уже не первый год радует нас своими хитами. Встречайте, Big Bang! — внезапно прозвучал голос ведущего и следом за ним одна из наших топовых композиций. Парни из моей группы начали выбегать на сцену под звуки всеобщих аплодисментов. Наверное, среагировав на создаваемый моими собратьями шум, девушка обернулась и скользнула по нам своим нежным взглядом. Я застыл на месте как вкопанный. Это была она. Это несомненно была та самая моя заветная мечта, за которой я гнался последние лет пять, сбивая пятки в кровь и забивая на усталость. Девушка меня не замечала, устремив свой взор обратно на съёмочную площадку, где ей махал мой коллега, который, к слову, был мне не знаком, но догадаться, что он участник группы, с которой у нас сегодня состязание, трудности не составило. Мне показалось, что время остановилось, дыхание замерло, а сердце, похоже, пропустило пару ударов. Вся эта ситуация просто не укладывалась в моей голове. Я целых пять лет усердно искал эту девушку, старался ради неё стать знаменитым, чтобы однажды она узнала меня и пришла на мой концерт. И наконец-то этот план дал хоть какие-то плоды. Правда, кажется, она фанатка совсем другой группы. Ну и пусть, это не проблема. Сейчас самое главное, что я нашёл её — мою первую и единственную любовь. И теперь ни отец, ни Бона не смогут мне помешать!.. А если я ошибся? Если мне опять начала мерещиться Сонгмун, как это было два года назад? Ведь тогда я пристал к одной ни в чём неповинной фанатке, требуя сознаться, что она та самая любимая мною все эти годы девушка. Благо Сынхён подоспел вовремя, образумив меня и заверив девушку, что я всего лишь репетировал роль, так как в скором времени планировал сняться в дораме. Хорошо, что девушка оказалась любительницей всех этих унылых розовых соплей и пообещала обязательно её посмотреть. Я не мог оплошать дважды, поэтому решил убедиться. Подойдя к девушке, я остановился напротив, тем самым заставив её ко мне повернуться. Она с неким недоумением глядела на меня, а я, слегка нахмурив брови, начал тщательно разглядывать её лицо: каждый миллиметр, каждую клеточку, каждую морщинку. Похоже, стоящая напротив меня молодая особа сильно напряглась, так как её лицо выражало некое стеснение вперемешку с ощущением дискомфорта. Она опустила глаза, а потом взглянула на меня так, как это было тогда, в нашу первую встречу, в библиотеке моего отца… Этот взгляд… Это… — Сонгмун? — округлил я глаза от переполняющих меня эмоций, а девушка, потрясённая мои обращением к ней по имени, лишь приоткрыла от удивления рот. — А теперь бурными аплодисментами поприветствуйте лидера группы, Джи-Драгона, — прозвучал, словно приговор, голос ведущего, лишая меня возможности пообщаться с любимой. Мне пришлось повиноваться, так как взгляды всех присутствующих на съёмочной площадке людей устремились в мою сторону. Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о том, что мы с Сонгмун знакомы, поэтому натянул на лицо свою самую обаятельную улыбку и поспешил занять уготовленное мне место возле Сынхёна. Шоу началось. Ведущий задавал разнообразные вопросы и раздавал всем участникам интересные и смешные задания. Парни смеялись и подшучивали друг над другом, и только я хотел быть не здесь, не сейчас и совсем не с теми людьми… Периодически переводя свой взгляд на кулисы, я замечал, что Сонгмун тоже смотрит на меня. Она осталась такой же милой и необычайно красивой, как и раньше, вот только черты лица стали немножечко старше. Я продолжал смотреть на неё и даже сам не заметил, как погрузился в приятные воспоминания о нашей первой встрече. Мне тогда было всего двадцать. Я был довольно успешным студентом факультета социологии и психологии Сеульского национального университета, хотя с бóльшим энтузиазмом учился бы в Пусанском колледже искусств на отделении вокала. Музыка, в частности рэп, была смыслом моей жизни, которому я мечтал посвятить всего себя. Однако отец не хотел считаться с моими желаниями. Это именно он настоял на моём поступлении на психолога. «Люди — очень скрытные по своей природе существа, и ты, Джиён, должен научиться различать, что у них на уме, не взирая на лестные слова в твою сторону», — так всегда говорил мне отец и в чём-то был таки прав. Если учесть тот крупный бизнес, которым он владеет и по сей день, для него это было основой выживания в жестоком мире рыночной конкуренции. И в глубине своего сердца Квон Ючон надеялся, что я стану продолжать его дело, однако горько ошибся — я выбрал музыку. Отец и по сей день думает, что я остепенюсь и брошу свою «мальчишескую прихоть», как любил он называть моё стремление стать певцом. Но тогда, в свои двадцать, я был полностью подвластен его желаниям и не смел выражать непослушание. Именно поэтому безоговорочно прибыл на тех выходных в Пусан. У отца намечалось крупное мероприятие: он созвал всех глав своих корпораций с их семьями для совместного времяпрепровождения. Организовывал такой себе мини приём, основной целью которого, как мне потом удалось выяснить, было представить меня всем как будущего наследника и владельца всего бизнеса. Я совсем не был заинтересован в скучных беседах о делах компании, обмене любезностями с главами корпораций и их жёнами, и меньше всего меня радовало грядущее наличие мелких шумных отпрысков этих «многоуважаемых» людей. Больше всего я хотел провести эти выходные со старыми друзьями, с которыми не виделся уже довольно длительное время. — Ну что, ты сегодня будешь? — спросил меня позвонивший на мобильный Сынхён. — А как же без меня? — радостно ответил я, предвкушая нашу встречу. — Будем отмечать твоё прибытие. Все пацаны обещали отложить свои дела на потом, — порадовал меня друг. — Я обязательно буду. Без меня не начинать! — улыбнулся я. — Ладно, пока буду прощаться, а то, кажется, мой чемодан как раз показался на ленте багажной карусели, а у входа в аэропорт уже ждёт водитель отца. — Ок, тогда вечерком ещё созвонимся, — попрощался Сынхён и положил трубку. Я прибыл в особняк к полудню. Вокруг все суетились, готовя дом к празднеству. Отец, озабоченный грядущим приёмом, совсем забыл, что его единственного сына не было в родных пенатах больше полугода. Мои чувства и желание проведать друзей вообще не принимались во внимание. Его разговор со мной был краток и предельно ясен. Он настаивал, нет, даже не так, отец приказывал остаться сегодня в особняке и провести вечер среди его коллег и друзей. Конечно, у меня уже были намечены планы, в которых не предусматривалось ничего подобного, что сулил мне грядущий банкет, но отказаться я не имел права, поэтому, сунув руки в карманы и кивнув, я направился в свою комнату. Объяснив друзьям ситуацию, мы пришли к выводу, что я срулю с этой тусовки господ через час от её начала, а они будут ждать на заднем дворе. Отец настаивал на классическом костюме с галстуком, и мне едва удалось переубедить его не делать из меня — двадцатилетнего парня — мужчину средних лет с юношеским лицом. Мне в этом очень помогла Сора — моя няня. Она занималась моим воспитанием с пятилетнего возраста, после того как умерла мама. Отец уважал эту уже довольно немолодую женщину, давая ей возможность продолжать работать в его доме, но уже в качестве кухарки, и всегда прислушивался к её мнению. Наверное, Сора чем-то напоминала ему его мать, мою бабушку, которая умерла, когда мне было девять. Под одобрительные кивки моей няни мы с отцом сошлись на чёрных брюках и такого же цвета пиджаке, надетых поверх белой майки. Не скажу, что я чувствовал себя очень комфортно в таком наряде, просто это была единственная более-менее подходящая одежда, которая не выглядела бы нелепо на празднестве и была удобной, чтобы я смог оседлать свой мотоцикл, который, кстати, оставил на попечительство Сынхёну, раз уж сам не имел возможности кататься. Прошло чуть меньше часа от начала банкета, дом был полон незнакомых мне лиц, видеть которые я не имел ни малейшего желания. Решив, что среди этой массы незнакомцев сумею по-тихому ускользнуть, я отыскал взглядом отца, который приветливо разговаривал со своим партнёром по бизнесу, и, удостоверившись, что он занят, проложил путь в главный холл. Уходить надо было через чёрный ход, чтобы не привлекать лишнего внимания. Папина охрана всё равно бы увидела меня на камерах, поэтому после приезда из аэропорта, я незаметно повернул их в другую сторону, чтобы создать несколько слепых зон и таким образом обеспечить себе незаметное исчезновение. Этот план должен был непременно сработать. Я уже направлялся к выходу, но тут моё внимание привлёк луч света, источником которого являлся проём в двери, ведущей в библиотеку. Мне это показалось как минимум странным, ведь все гости прибывали сейчас в главной зале. Любопытство побороло желание поскорее убраться отсюда, и я, развернувшись на пятках, тихо подошёл к двери и аккуратно её приоткрыл. Моему взору предстала девушка, облачённая в девственно-белое платье, подчёркивающее приятные мужскому глазу изгибы. Она не замечала меня, вся поглощённая книгой, а я беспрепятственно любовался ею. Её тёмные локоны чуть ниже плеч были завиты, а часть их уложена на затылке в какое-то подобие гульки. Пухлые губы были не сомкнуты, она что-то проговаривала про себя, расплываясь в робкой улыбке. А глаза. Я не мог заглянуть в них, но заведомо знал, что они, как и их обладательница, были прекрасны. Залюбовавшийся ею, совсем забыл, что меня уже давно ждут друзья, а их внезапный звонок только это подтвердил. Рингтон эхом разнесся по библиотеке, и я наконец поймал взгляд девчушки, которая сейчас напоминала испуганную лань. — В-вы кто? — испуганно начала она, запинаясь. Я сбросил вызов и вошёл в библиотеку. Девушка замерла, продолжая смотреть на меня испуганными глазами. Не знаю почему, но в этот момент мне захотелось заключить её в свои объятия и успокоить. — Не пугайся, хорошо? Я просто удивился, что в разгар вечеринки тут может кто-нибудь находиться, вот и решил заглянуть. — Ну и как? Удостоверились что ваши книги останутся в целости и сохранности? Девушка изящно вынула невидимку из своей причёски и, сделав из неё своеобразную закладку, аккуратно закрыла произведение. Это был один из моих излюбленных романов Шмитта — «Оскар и розовая дама», который я прочёл ещё в начале первого курса. Хорошо, что она не успела дочитать его до конца, совсем не хотелось бы видеть, как она плачет. — Уже успела осмелеть? — улыбнулся я, немного сократив между нами дистанцию, но всё ещё держась на расстоянии. — Давай перейдём на «ты». Кстати, а как тебя зовут? — Думаешь я согласна с тобой познакомиться? — ехидно прищурила глазки девушка, а кончики её губ приподнялись в лёгкой улыбке. — Ну, а почему бы и нет? Вдруг ты какая-то мошенница, которая решила украсть все мои любимые книги? Нужно проверить твоё имя в списке приглашённых. — Я сделал лицо как можно более серьёзным, однако не удержался и тоже расплылся в еле сдерживаемой улыбке. Девушка негромко рассмеялась. Её смех был настолько звонким, но несомненно милым и приятным, что я почувствовал, как что-то йокнуло где-то в глубине моей души. Мне почему-то стало очень тепло и приятно оттого, что удалось её развеселить, что я сам не понял, как меня стали переполнять позитивные эмоции. — Сонгмун, Кан Сонгмун, — ответила девушка, продолжая улыбаться. — Извини, но я что-то не припоминаю. — Я дочь Кан Ёнгука из сеульского подразделения компании. — А-а-а, — словно вспомнив, протянул я, хотя понятия не имел, кем работает её отец. — А ты, наверное, Джиён? — спросила меня девушка. — А как ты догадалась? — слегка удивился я. — Ну кто же не знает Квон Джиёна — единственного наследника всех корпораций Квон Ючона. — Я настолько знаменит? — с ощутимым удивлением в голосе поинтересовался я, а девушка звонко рассмеялась. — Нет, просто отец всю дорогу в самолёте рассказывал твою родословную и как нашей семье повезло, что он работает у твоего отца. — А-а-а, теперь понятно, — с лёгкой досадой, но всё равно улыбаясь, проговорил я. Наш разговор опять прервал телефонный звонок. Это был Сынхён, но, как ни странно, желания отвечать у меня совсем не было. Если подумать, то всего каких-то пять минут назад я был готов покинуть эту нудную тусовку и умчаться куда-нибудь с друзьями, но сейчас, повстречав эту девушку, её компания казалась мне намного приятнее чем любая другая. Однако ответить мне всё-таки пришлось. — Да? — как-то даже слегка раздражённо поднял трубку я. — Эй, Джи, ты ещё долго, а то мы запарились тебя ждать. — Нет, скоро буду. Мой «конь» с тобой? — поинтересовался я. — Обижаешь, доставил в лучшем виде, — весело проговорил Сенхён. — Ладно, через пять минут буду. Ждите, где договаривались, — сказал я и положил трубку. Сейчас мне совсем не хотелось куда-либо идти, но друзья, ожидавшие моего возвращения уже почти полгода, так просто бы не смирились с моим отказом увидеть их сегодня. Я взглянул на девушку, которая с интересом смотрела на меня, предположительно стараясь угадать, о чём это я сейчас разговаривал и с кем. — Сонгмун, не хочешь убежать отсюда и прокатиться? — даже сам того от себя не ожидая, предложил я. — Я? — удивлённо спросила девушка, ткнув указалельным пальчиком себя в грудь. — Вечер, конечно, скучноватый, но я никогда не каталась верхом. — А причём здесь лошади? — недоумевал я. — Ну ты же спросил по телефону, привели ли твоего коня. — Я разразился истерическим хохотом. — Да нет же, я так иногда свой мотоцикл называю. Ну что, поехали? — Ай, ладно, — махнула рукой девушка и, когда мы направились к выходу из библиотеки, добавила: — Кстати, мотоцикл водить я тоже не умею. — Не боись, для этого у тебя есть я. Тихо следуя друг за дружкой, мы, держась за руки, шли по коридору. Я объяснил девушке, что в особняке в целях безопасности повсюду закреплены камеры, часть из которых я давеча развернул в другую сторону, чтобы можно было незаметно покинуть помещение. А чтобы девушка не угодила под прицел одной из них, лучше ей идти позади, держа меня за руку. Конечно, это была больше уловка, нежели необходимость, но мне настолько хотелось иметь возможность хотя бы дотронуться до неё, что я без угрызений совести решился на эту маленькую ложь. Выйдя через чёрный ход, мы направились прямиком в наш огромный сад. Подойдя к одной из стен, за которой нас предположительно ждали друзья, я остановился и обратился к Сонгмун: — А здесь придётся взбираться на стену. — Но она довольно высокая, и мне не хватит силы, — расстроено посмотрела на меня девушка. — Не боись, Сонгмун, я тебя подсажу, — проговорил я, слегка приседая и соединяя пальци в замок, тем самым делая для девушки своеобразную ступеньку. — А выдержишь? — с толикой недоверия поинтересовалась Мун. — Я ведь далеко не пёрышко. — Всё будет ок. Я не такой хилый, каким могу показаться, — подмигнул я и мотнул головой, призывая девушку мне довериться. Когда Сонгмун наступила своей ножкой на мою импровизированную ступень, я задумался, что, возможно, всё-таки было бы лучше воспользоваться калиткой, которая была всего-то в десяти метрах от нас, но все эти мысли куда-то улетучились, лишь только я поднял свой взор вверх. Белое кружевное бельё захватило мой разум, и откуда-то взялся новый прилив сил. Эти несколько секунд, пока девушка карабкалась на стену, я с несползающей улыбкой созерцал её прелестные худенькие ножки в прозрачных капроновых чулочках, которые на бёдрах были украшены белой, словно шёлковой, бахромой. Я пришёл в себя только тогда, когда эта красавица уже вскарабкалась на стену и обернулась ко мне. Хорошо, что было довольно темно, и она не могла видеть моё выражение лица, и то восхищение, которое на нём отразилось. Сонгмун действительно была идеальной со всех ракурсов. Не долго думая, я вскарабкался вслед за ней, а потом помог ей спуститься. Мы подошли к слегка недоумевающим парням, которые ждали нас у калитки. Сынхён даже было хотел что-то сказать насчёт того, что мы появились слегка не в том месте, в котором нас ожидали увидеть, но моё умоляющее выражение лица заставило его замолчать и перевести разговор в другое русло. — Наконец-то, — молвил друг, — а то мы уже заждались. — Нужно было обойти все камеры, чтобы нас не спалили, — посетовал я. — Ты вроде как должен был быть один, — сказал Туан и толкнул в бок Йунга, кивнув ему на девушку. — Знакомтесь, это Сонгмун, моя подруга, — для чего-то уточнил я. Пока девушка приветствовала всех парней из моей банды, Сынхён отвел меня чуток в сторону и спросил: — И как это называется? — Что именно? — недоумевающе захлопал я глазами. — Ты зачем приволок бабу в нашу чисто мужскую компанию? — негодовал друг. — Во-первых, не бабу, а девушку. Во-вторых, может, я влюбился до беспамятства. — Очередная влюблённость? Которая за этот год? — ехидно улыбаясь, поинтерсовался Сынхён. — Первая и последняя, — уверенно отрезал я. — Квон Джиён, это на тебя совсем не похоже, — улыбнулся друг, но потом изменил выражение своего лица на более строгое. — Время покажет, насколько у вас всё серьёзно. Кстати, а она ничего, — слегка выглянул из-за меня друг, смерив девушку с ног до головы, — симпатичненькая. — А то, — хмыкнул я и потащил Сынхёна к остальным, пока парни не попытались отбить у меня мою красотку. Подойдя ближе, я увидел, как жаркий пыл в глазах моих друзей начал постепенно угасать. Наверное, выражение моего лица было уж слишком красноречивым и обещало, что я убью любого, кто посмеет подойти к этой девушке, благо Сонгмун стояла ко мне спиной и всего этого не видела. Я снял пиджак и надел его ей на плечи. — Зачем это? — удивилась девушка. — Я не замёрзла. — Мы ездим на мотоциклах на большой скорости, при этом ветер ощущается довольно сильно. Тебе будет прохладно. — А ты тогда как? — забеспокоилась обо мне девушка, и от этого стало приятно. — Остался ведь в одной футболке. — Не боись, я горячий парень, — подмигнул я и, натянув шлем, сел на мотоцикл. Сонгмун расположилась сзади, робко обняв меня за талию. Тогда я почувствовал себя, наверное, самым счастливым человеком на земле. — Держись крепче, — сказал я и крутанул ручку «газа». Мы провели чудеснейший вечер, катаясь по ночному городу, распивая пиво с друзьями и соревнуясь в мини рэп батлах. Сонгмун смеялась и, кажется, тоже отлично проводила время. Она понравилась всем парням без исключения, и они поочерёдно тет-а-тет сознавались мне в этом. Я был тогда по-настоящему счастлив, однако ничто не длится вечно, и пришла пора возвращаться домой, а то была велика вероятность попасться. Мы подъехали к всё той же стене, и я отдал свой мотоцикл Сынхёну. Попрощавшись с парнями, мы вошли на территорию сада через калитку — не хотелось больше мучить девушку, да и я успел разглядеть всё, что надо, ещё с первого раза — и поспешили к чёрному входу. Весело улыбаясь друг другу мы шли по просторному коридору, как внезапно наткнулись на стройную миловидную женщину с весьма суровым взглядом. — Мама? — дрожащим голосом произнесла Сонгмун. — Где ты была?! — рассерженным тоном спросила женщина. — Я весь вечер тебя искала, уже весь особняк на ноги поставила. — Мы… мы… — Мы гуляли вместе в саду, — заступился я за Сонгмун. — Вас, молодой человек, никто не спрашивал, даже если вы и будущий владелец сего дома, Квон Джиён. — Она произнесла моё имя по слогам так, словно хотела разжевать меня своими белыми изящными зубами. — И я так понимаю, на дворе, наверное, ураган, раз с твоими волосами произошло вот это вот. — Женщина начала пальцами вынимать непослушные локоны из остатков причёски Сонгмун, которая, к слову, сейчас больше походила на копну сена. — А твой джентельмен, — процедила сквозь зубы это слово женщина и отряхнула несуществующую пыль с плеч дочери, — одолжил тебе пиджак, однако оставил себе мотоциклетный шлем, чтобы ветром в саду голову не надуло. Да? — обратилась мать Сонгмун больше ко мне, нежели к дочери. И только сейчас я понял, что забыл отдать Сынхёну шлем и, держа его в левой руке, подсознательно попытался спрятать у себя за спиной. — Не старайтесь, юноша, — надменно произнесла госпожа Кан. — Ваш внешний вид намного красноречивее и правдивее ваших слов. Я не хочу, чтоб вы впредь приближались к моей дочери, пусть даже в будущем станете работодателем моего мужа. Я не терплю вранья, и однажды солгавший сделает это и во второй раз. После этих слов она схватила Сонгмун за руку и, резко развернувшись, ушла прочь, потянув девушку за собой. Мне показалось, что ноги приросли к полу, а в сердце только что кто-то выстрелил из дробовика. Как хорошо всё начиналось и как глупо закончилось. Я поднял взгляд и увидел, как две фигуры — мама и дочка — почти завернули за угол, направляясь в большой холл. Сонгмун лишь в извиняющемся жесте пожала плечами и, прошептав «аньо⁴», помахала мне рукой на прощание. — А что же нам скажет лидер группы? — вернул меня из воспоминаний голос ведущего. Я опомнился. Мужчина устремил на меня взгляд, все умолкли, ожидая ответа, а я по-тупому лупал глазами, не зная даже вопроса. — Наверное, Джиён хочет сказать, что ребятам… — начал было Сынхён, но быстро сообразив тематику вопроса, я перехватил инициативу в свои руки. — Я хочу посоветовать Вам не потерять себя в лучах славы. Это единственная вещь, забыв которую, вы не сможете вернуть прежних себя, настоящих людей, которые спрятаны под лоснящимися масками корейских айдолов. После ответа на вопрос я опять отключился от реальности. Нагрянувшие воспоминания юлили в голове, не давая думать о чём-либо другом. Вспомнился день, когда я приехал на летние каникулы в Пусан и как изумился тому факту, что девушка со своей матерью будут жить в нашем доме. Об их трагедии, я узнал немного позже от няни. Как и раньше, Бона — мать Сонгмун — всячески препятствовала нашему общению, и как только мы оставались наедине, она тот час же давала дочери любые, даже явно глупые, поручения, чтобы только нас разлучить. Отец тоже был не в восторге от нашего общения и всячески пытался нагрузить меня разнообразными делами. Не знаю, было ли это связано с просьбой Боны, или это была его личная инициатива, но то, что нашим встречам препятствовали с обеих сторон, гадать не приходилось. Да, тогда прогулки на свежем воздухе и частые посещения библиотеки стали неотъемлемой частью того короткого промежутка, когда Мун всегда была рядом со мной. Только в этих местах нам давалась какая-никакая свобода. Мы могли сидеть в парке на противоположных скамейках, изображая увлечённо читающих свои книги людей, и тайком переписываться в чате. Наверное, сейчас, сидя на съёмочной площадке, я улыбаюсь, как дурак, но по-другому не получается. Мне тепло и приятно от таких давних, но от этого не менее ценных воспоминаний. И, глядя на неё, стоящую у кулис, я с нетерпением жду, когда же закончится это шоу, и мы сможем поговорить. — Джи, финальная песня, — шепнул Сынхён, слегка толкнув меня локтем в бок. И я пошёл на исходную позицию. Кто-то включил музыку — мы начали петь и танцевать. В тот момент весь мир словно растворился, и осталась лишь она — та единственная, которой я посвящал всего себя. — Ну ты, Джиён, и зажёг, — похлопал меня по плечу Сынри. — Это ты на репетиции просто прикалывался? — подмигнул мне Тэян. — Ага, чтоб вы, мелкие, знали, кто здесь лидер группы, — самодовольно улыбаясь, произнёс я. Шоу закончилось, все начали расходиться, и я увидел, как к Сонгмун подошёл один из BTS, Джин, кажется. Что-то больно сжалось у меня в груди. Девушка обняла его, а он покружил её, держа в объятиях. — Ты чего такой кислый? — спросил Сынхён. — А, понятно… — проследил он за направлением моего взгляда. — Сынхён, — я резко повернулся к другу. — Делай, что хочешь, но ты должен убрать этого придурка, Джина, кажется, от Сонгмун. Не знаю, пригласи их на афтерпати или что-то подобное, за мой счёт, конечно, но девушка должна поехать домой одна. — Эх, Ромео недоделанный, что бы ты без меня делал? Прямо ощущаю себя братом Лоренцо, — улыбнулся Сынхён и, положив руку на плечи мимо проходящего парня, направился с ним к Сонгмун. — Чимин, верно? У меня есть хорошее предложение… В моём распоряжении было не так уж и много времени, поэтому я стрелой помчался в гримёрку. Быстро скинув свой сценический костюм, облачился назад в излюбленную чёрную толстовку, надел кепку и, схватив очки и маску, поспешил вернуться на съёмочную площадку. Все уже почти разошлись, и я хотел было проклинать себя за упущенный шанс, как заметил вдали женский силуэт, который направлялся к лифту. Это определённо была Сонгмун, и я поспешил за ней. Девушка села в лифт и начала спускаться на первый этаж. Мне не хватило буквально каких-то несколько секунд, чтобы успеть добежать до закрытия дверей кабинки. Благо лифт здесь был не один, и я без остановки начал нажимать кнопку вызова, тем самым словно подгоняя каретку. Спустившись, наконец-то, на первый этаж, начал судорожно водить головой по пустому холлу в надежде отыскать Сонгмун, но девушки нигде не было. Она, как всегда, ускользала из моей жизни, не оставляя ни малейшей зацепки, где бы можно было её разыскать. Переполненный коктейлем из гнева и страха вновь потерять любимую, я выбежал на улицу и, хвала небесам, заметил садящуюся в такси девушку. Успеть задержать машину до того, как она тронется с места, мне не удалось. Поэтому я выбежал на дорогу и, поймав таким образом проезжавшее мимо свободное такси, почти приказал водителю двигаться следом за в очередной раз убегающей от меня Сонгмун. Мы ехали около получаса, и всё это время у меня бешено колотилось сердце. Казалось, я нахожусь под действием какого-то сильного психотропного вещества, которое не даёт мне расслабиться. Оказывается, нервы вперемешку с волнением могут «вставить» куда круче любого алкоголя или наркотика, и я чётко ощущал это на собственной шкуре. Преследуемое нами такси остановилось в одном из жилых кварталов Сеула. Я попросил своего водителя притормозить перед поворотом, чтобы не вызвать ни у кого подозрений, расплатился с ним, оставив щедрые чаевые, и направился вслед за вошедшей в один из домов девушкой. Сонгмун стояла у двери первого этажа и уже успела вставить ключ в дверной замок. Освещение в коридоре было довольно тусклым, но мне хватало и этого, чтобы просто любоваться ею. Провернув дважды ключ, девушка внезапно остановилась и резко повернула голову в мою сторону. Её лицо исказила гримаса страха, и она сделала шаг назад, упершись при этом спиной в стену. — Не бойся, Сонгмун, — обратился я к девушке, стягивая с лица очки и маску. — Это же я… Джиён…Я тебя помню, глава I
2 апреля 2018 г. в 07:15
Примечания:
¹ — авторы имеют ввиду легендарного солиста группы «Queen» Фредди Меркьюри и исполненную им песню «The Show Must Go On».
² — обычное корейское обращение младшего по возрасту товарища к старшему.
³ — слово, обозначающее самого младшего исполнителя в группе.
⁴ — до свидания на корейском.