Ты рядом

      Если вы думаете, что так легко прочитать записку, оставленную девушкой, которая только что призналась в своих чувствах, перепугав тебя до полусмерти (хотя ты этого ждала), загнав в угол (вернее, в ванную комнату), если вы считаете, что можно просто протянуть руку, взять листок и неторопливо, смакуя каждое слово, зачитать вслух написанное там… Идите к чёрту! Это нелегко!       Я села на табуретку и смотрела на листок , будто он сейчас испарится. Думаю, я боялась, будто в нём был заключён кусочек души Лексы (хэй, любители Гарри Поттера, которые сразу же просекут фишку с крестражами). В конце концов, я сделала самое разумное, что могла сделать. Нет, не прочитала его. И нет, мне тяжело рассказывать это в шутливой форме, потому что на душе было паршиво. Самым разумным было звонить Рейвен. Не знаю, как бы она мне помогла, но точно бы настроила на то, чтобы прочитать записку.       — Рей, привет.       — Привет! — очень жизнерадостно откликнулась она.       — Как ты? Чего делаешь?       — Элементарно, Кларк!       — Гуляешь с Джоном? — догадалась я.       — Да, что ты хотела? — Рейвен прикрыла трубку рукой и, судя по звукам, отпихнула Мёрфи. — Погоди минутку, сейчас… Нет, не фисташковое, оно же похоже на слизь! Бери обычное мороженое!.. Да, Кларк, прости. Нужно было решить важную проблему.       — Слышала, — усмехнулась я.       — Что хотела-то? Лекса позвонила? Что сказала?       Внезапно в моей голове что-то щёлкнуло: нельзя постоянно использовать в своих отношениях, с кем бы то ни было, Рейвен. Она, конечно, никогда не откажет, пусть и съязвит. Но сейчас она с Джоном, у неё только-только что-то начало зарождаться, она давно была ни с кем не встречалась, что странно, учитывая её идеальность, а сейчас, если я расскажу о разговоре, она сорвётся и приедет. Или будет рассеянной, а Джон нелепо будет ходить с мороженым и виновато спрашивать, что случилось.       — Позвонила, всё нормально. Просто хотела услышать твой голос, Рей. Рада, что вы с Джоном гуляете, — я вложила в свои слова максимум беззаботности и искренности.       И Рейвен, влюблённая Рейвен, не уловила в моём голосе нотку фальши, поэтому попрощалась, торопливо пожелав хорошего вечера, и (я слышала это, потому что она закричала раньше, чем отключилась) стала ругаться с Мёрфи из-за того, что он купил ей пакетик фисташек и обычное мороженое.       Я покусала в задумчивости губу и решилась: что бы Лекса ни написала, я постараюсь быть смелее. И обязательно извинюсь за своё нелепое поведение.       «Прости, я ошиблась. Не хотела тебя пугать».       Господи, она ещё и извиняется? Она святая, честное слово. Я ещё раз мучительно вспомнила, как срывающимся голосом почти кричала Лексе, чтобы она не подходила. Хотелось выкинуть это из головы, но услужливая совесть подсовывала всё в ярких красках. Нужно срочно написать Лексе, чтобы мы поговорили. Ага. Я села. Поговорили уже. Но и ничего не написать ей нельзя, я просто не имею права. Представляю, в каком она состоянии. А вдруг что-то случится? Меня как подбросило. Я же даже не знаю, как она ушла отсюда! А её дрожащие губы и покрасневшие от сдерживаемых слёз глаза подсказывали, что она явно пойдёт не домой спокойно спать.       «Лекса, прости. Я дура. Ты всё не так поняла…»       Ага, она не так поняла, что ей нужно прекратить, хотя я повторила это раз двадцать. Нет. Стереть.       «Лекс».       Я зависла и не знала, что написать дальше. Но послать ей просто её имя?.. Думаю, она его помнит. Нет. Стереть.       «Оставайтесь на линии, ваш рассказ очень важен для нас…»       Кларк, ты циничная идиотка, у тебя ещё есть силы шутить? Я не знаю, что ей написать.       «Я не испугалась, а ты не ошиблась. Выходи за меня».       Ага, а ещё веду здоровый образ жизни. Это сообщение явно тянет на литра три самого крепкого алкоголя. Нет. Быстрее стереть. Я растянулась на кровати, задумчиво легла на спину и уставилась в потолок. Мысли разбредались, а время шло. Я и так, наверное, час просидела в ванной. Закрыла глаза. «Потому что ты мне нравишься, Кларк… Потому что ты мне нравишься, Кларк… Я не подойду, если ты не захочешь…» Я снова и снова слышала её слова. Слова Лексы. К чёрту всё. Я решительно взяла телефон и набрала её номер, нажала кнопку «Вызов» и растерялась от своей стремительности. Но уже шли гудки. После седьмого гудка трубку наконец-то взяли.       — Лекса, нам нужно поговорить.       — Это не Лекса.       Я подавилась. Голос спокойный, немного холодноватый, но приятный.       — А … А кто? И что с Лексой?       — Думаю, неважно, кто; а Лекса спит. Она вернулась домой и сразу легла. Надеюсь, что не заболела.       — Аня, это … вы? — мне неловко было обращаться к незнакомому человеку на «ты», хотя я знала, что она ровесница мне по возрасту.       — Нет, это не Аня. Это Костия.       Я остолбенела. Комната поплыла у меня перед глазами.       — А могу я, в свою очередь, поинтересоваться, кто вы? Лекса мне не рассказывала ни о какой Кларк.       — Откуда вы?..       — Ваше имя высветилось при звонке, — пояснила очевидные вещи Костия.       — Просто знакомая, — я помолчала, так как Костия вежливо ждала продолжения. — Пожалуйста, передайте Лексе, когда она проснётся, что нам нужно срочно …       Тут меня пронзила мысль, что Костия может просто не рассказать о моём звонке, если заподозрит, что у меня что-то большее, чем …       — Нам нужно срочно обговорить один проект, — лихорадочно сообразила я, моля бога, чтобы она не уточнила, какой.       — Хорошо. Когда она проснётся, я попрошу её вам перезвонить. Всего доброго.       — И вам.       Костия. Костия? Костия? Откуда она, дьявол её раздери, взялась? Я обхватила голову руками и пустыми глазами уставилась на стену. Почему именно сейчас? Лекса же сказала, что… Что она там сказала? Костия вышла на связь в мае, ну да, в этом месяце… Помню, она позвонила, когда мы с Лексой были в кофейне. Лекса тогда ещё испачкала футболку. Но она не взяла трубку, с каменным лицом проигнорировала новость о том, что Костия ей звонила, а потом не упоминала о ней. А потом (меня захватили воспоминания) мы пошли по разным магазинам.       Зашли в отдел с открытками, Лекса нашла какую-то, где было написано «Поздравляем с юбилеем, 60 лет!» и всерьёз хотела купить её для меня. В ответ я нашла «Дорогой бабушке», но Лекса подразнила меня, сказав, что это плагиат.       — Надеюсь, это слово тебе знакомо?       — Знаешь, пожалуй, я сделаю открытку на заказ «Зануде», — закатила я глаза. Продавщица смеялась над нами.       А когда ехали в метро, вместе с нами в вагон зашли ребята с гитарами, один был со скрипкой, типичный музыкант из консерватории: высокий, нескладный, в очках, на голове копна кудрей. Он посматривал на Лексу и стеснительно улыбался, пока, при резкой остановке, не полетел вперёд со своим несчастным футляром и не наступил ей на ногу. Лекса зашипела от боли, я, понятное дело, хихикнула, парень, весь пунцовый от смущения, скомканно извиняясь, попытался завязать разговор, чем вызвал у меня недовольство, но Лекса быстро его оборвала, убедив в том, что всё в порядке, а потом мы вышли. Я вспомнила, что в конце дня, обнимая Лексу, перечисляла эти истории, говоря, что они сделали день волшебным. А Лекса не отпускала меня и ждала чего-то ещё, ещё, ещё… И потом я призналась, что именно она сделала этот день восхитительным.       У меня заныло сердце: она и правда делала эти дни сказочными. С ней было легко, тепло. Её шутки, словно мы знакомы сто лет, мимолётные невинные прикосновения; её поцелуй в щёку после просмотра «Амели»… Её смуглые худые руки, красивые татуировки на обнажённой спине, её шикарные волосы, всегда небрежно уложенные или заплетённые в косички, нежные губы, глаза. Её зелёные глаза, такие родные.       Чёрт, Гриффин. Права Рейвен. Наплевать, кто и что скажет. Тебе необходимо вернуть Лексу. Она должна быть рядом.