***
−Ты сегодня совершенно не собрана, Роуз, − заметил Константин, легко отбивая ее заклинание. – На сегодня достаточно, ты сейчас не в лучшей форме для этого. Роза перевела дыхание. «Роуз» из его уст не казалось неприятным. Она ненавидела, когда так ее называла Гермиона, произнося это на свой английский манер. Крам не хотела хоть как-то связывать себя с родиной матери, считая, что ее место лишь здесь, в Болгарии. Вот только директор говорил это иначе – приятно тянул гласные и всегда пронзительно смотрел в глаза, когда произносил ее имя. Вскоре «Роуз» стало чем-то нормальным, и иногда она позволяла Алеку так называть себя, но ее до сих пор передергивало, когда так говорила Гермиона. − Что тебя так подкосило? – спросил Константин, вновь откинув набок челку. Роза часто негодовала, почему он не сострижет ее, раз она так мешает, а так как он был боевым магом, это было в какой-то степени опасно. − Просто… − она вздохнула и спрятала палочку, начиная расхаживать по тренировочному залу. – У меня последнее время странное предчувствие, оно так сжимает изнутри, что иногда дышать сложно. Она ожидала, что мужчина рассмеется, но тот пристально наблюдал за каждым ее движением своими пронзительными черными, как у нее, глазами. Он молчал. Молчал очень долго, но потом вздохнул. − Для волшебников предчувствие – не пустой звук, − он подошел к окну и внимательно разглядывал капли воды, оставшиеся после дождя. − Но я не знаю, что это может быть. Прорицания я даже не изучала, − всплеснула руками Крам. Директор наблюдал за ее отражением в окне. − Бывают вещи, которые нельзя объяснить. Ты понимаешь их значение только в тот момент, когда что-то уже произошло. Мозаика складывается в единую картину, и ты понимаешь, что упустил нечто важное и не в силах исправить предначертанное. − К чему ты все это ведешь? – спросила Роза. Она уже давно называет его по имени, хоть тот и был директором, да и старше. Конечно же, при остальных они соблюдали формальности, но на таких занятиях в этом не было смысла. − Все очень просто, Роуз, − он повернулся с привычной усмешкой. – Прими обстоятельства и не пытайся что-то изменить – все равно все складывается именно так, как и должно, даже если происходит что-то плохое. Ты же не добродетель, пытающийся спасти всех и вся, сама это знаешь. Роза хмыкнула. Предмет их занятий почти всегда выходил за рамки положенного, и после такого не имело смысла делать вид, что тебя интересует судьба человечества. − Тебя, похоже, не волнует предстоящий турнир, − меж делом заметил Константин, когда заклинаниями восстанавливал разрушенную комнату. – Не хочешь поучаствовать? − Нет, − безразлично бросила Роза, наблюдая за ним. – Даже не буду кидать имя в Кубок. − Что ж, это замечательно, − в его голосе прозвучало облегчение, что удивило ее. − Почему же? – недоверчиво спросила она, невольно сложив руки за спину. − Не хочу, чтобы моя любимая ученица понапрасну тратила свое время на бесполезное занятие, да и живее будешь, − беззаботно ответил директор и убрал палочку. − Да уж, куда лучше, если я потрачу время на изучение темной магии, − хмыкнула Роза, склонив голову набок.***
Казалось, ее жизнь была сломана в тот момент. Вся школа ополчилась против нее, а сама ситуация зашла так далеко, что возникла угроза отчисления, если не заключения в тюрьму. А все из-за какой-то глупой девицы, которая ради себя готова подставить другого человека. Да, Роза не была святой, но если она действительно чего-то хотела, она добивалась этого своими силами, показывала то, насколько сильна, а не плела интриги. Безмозглая выскочка! Она точно ответит за это. Все началось на четвертом курсе. Первые дни они не проходили ритуал, а просто готовились к учебному году. Преподаватели только и говорили Розе, что она может оказаться в числе особого ордена. Крам это не интересовало. Она прижилась на Фламми и была уверена, что именно здесь ее место, да и тяготела она больше к боевой магии, а не к ментальной. Да, такие студенты были своеобразной элитой, но орден рыцарей тоже считался одним из лучших. Повторный ритуал, где они могут перепроверить свой потенциал, должен был пройти в ближайшие дни. Роза даже хотела не пойти на него, потому что кубок вновь окрасился бы в красный, но это было обязательным условием. Неожиданно на нее налетел парень в красной рубашке. Он сбивчиво произнес: − Эй, Крам, там в твоей комнате обыск проводят, − после этого он смог перевести дыхание, а Роза так и стояла в ступоре от его слов. – Я серьезно. Она могла похвастаться хорошей физической подготовкой, но сейчас не могла правильно дышать при беге и чувствовала неприятную боль в грудной клетке. В голове был только один вопрос. Почему? Она была уверена, что ничего противозаконного не делала, да и поводов, чтобы ее в чем-то подозревали, не давала. Это же только начало года! Дверь была распахнута и из комнаты доносились голоса преподавателей. Все столпились, не решаясь войти, но Роза растолкала зевак и ворвалась в свою комнату. Профессор Огнева методично проверяла левитирующим заклинанием каждый ящик, а все ее чемоданы были разбросаны по полу в открытом виде. Рядом стоял директор Йордан Пламенев и задумчиво наблюдал за этим. − Когда вы это заметили, мисс? – скрипучим старческим голосом спросил он. Только сейчас Крам заметила, что за профессором стояла ее соседка по комнате, Грета. Девушка выглядела озабоченной и опасливо смотрела на директора. − Этим утром, профессор. Она забыла спрятать эту книгу, а я случайно заметила, когда искала свой пергамент. Я даже не могла подумать, что она способна на такое, − послышался всхлип, но профессора это не волновало – он, наконец, заметил Розу, которая замерла в проходе. − Я так полагаю, это ваше, мисс Крам, − он приподнял руку с какой-то книгой в темной обложке. − Что это? – едва выдавила из себя Крам. − Не притворяйся невинной овечкой, − раздраженно процедила профессор Огнева, отбрасывая последний ящик, из которого вывалился какой-то амулет. – Ха, так и знала, что еще что-то есть! Изабелла Огнева всегда недолюбливала Розу, но сейчас она просто торжествовала. Женщина протянула директору амулет. − Я уже сталкивалась с таким, темные маги пользуются им во время жертвенных ритуалов, чтобы увеличить связь с нечестью и свои силы. Профессор Пламенев повертел предмет и снова посмотрел на Розу. − Думаю, это веские доказательства того, что обычным выговором вы не отделаетесь, мисс Крам. Крам прошиб холодный пот. Этот приговор она никогда не забудет, а в особенности торжествующий взгляд Греты. Поднялась шумиха, прибыли люди из Министерства, ее родители. Ей пришлось очень долго доказывать, что она впервые видела все эти предметы темной магии. Конечно же, на слово ей никто не поверил, так что пришлось согласиться на Сыворотку правды, чтобы не попасть в персональную камеру. Такого осуждения она еще никогда не видела в глазах Гермионы. Они и до этого не ладили, но тот момент разразил меж ними непреодолимую пропасть. Отец выглядел подавленным, а в его глазах читалась боль. Больше всего она боялась именно такого взгляда. На мать же она обозлилась еще сильнее. Когда все-таки подтвердилось, что она невиновна, отец с таким облегчением обнял ее, что даже дышать было сложно. Гермиона лишь поджала губы и опустошенно посмотрела на нее. Трактовать ее взгляд Роза даже не собиралась. Потом проверяли Грету, но по какой-то причине ее слова о том, что она говорила правду и, возможно, это кто-то другой подставил ее соседку, подтвердились всеми тестами. Только Крам не верила ни единому слову Драговой – тот взгляд был красноречивей, чем любые слова. Розу раздражала своя беспомощность, она не может спустить ей этот инцидент, но фактов у нее не было. В Министерстве еще какое-то время шла проверка студентов, но все было безрезультатно, так что вскоре это дело закрыли и жизнь в школе начинала приходить в норму. Единственный человек, который с самого начала верил ей, Алек, поддерживал сестру, но этого было мало. Пусть ее невиновность и была доказана, но многие в школе придерживались другого мнения – все считали, что ей удалось выкрутиться, потому что ее мать занимает высокую должность в Министерстве. С этих самых пор на ней закрепилось клеймо темной волшебницы. Когда все утихло, отложенный ритуал возобновили, но в этот раз Крам было все равно на необходимость участия, и она просто провела это время в окрестностях замка. На удивление, за ее выходку даже не устроили выговор. Видимо, все понимали, что сейчас не стоит дергать ее и что-то требовать. В тот день вещей ее соседки уже не было, а на следующее утро та уже красовалась в форме особого ордена. Добилась-таки своего. Розе было смешно до истерики. И все ради этого, какого-то паршивого факультета и парочки престижных занятий. Зато теперь она была абсолютна одна в комнате, хоть какой-то плюс в этом был. Но гораздо смешнее было то, что если бы та попросила ее уступить место, Крам также могла не придти на ритуал и выдержать нотации о неподобающем поведении, а Грета спокойно прошла бы его и получила заветное место. Не стоит думать, что все это из доброты душевной, но Роза не хотела лишний раз терпеть разбирательства и скандалы – она привыкла контролировать и лидировать в этом процессе, а на этом курсе она хотела всю себя посвятить тренировкам. И вот тогда, впервые, она поняла, что ее предчувствие стоит того, чтобы хотя бы прислушаться к нему. Только сейчас Крам осознала, что все равно ничего не изменила бы, даже если была осторожна. Во всяком случае, на пятом курсе это привело ее на тот путь, который сейчас она четко видит и не собирается сходить с него.