Мы сами выбираем путь. (Омега)

Сознание вернулось, когда в ногу впились тысячи маленьких иголок, оповещая о первом признаке судороги. Ощущения не самые приятные, как на ежа наступил, но даже они тут же отошли на второй план в сравнении с тянущей болью внизу живота. И все же водичку стоило сделать потеплее, укорил я сам себя, поворачивая кран и направляя струи прямо на лицо. Любимым мылом так и не рискнул попользоваться, хотя пахло оно офигенно. Еще бы! Запах для настоящих альф. Вместо этого достал обычное мыло, почти без запаха, и методично стал втирать в воспаленную кожу. И кто сказал что течка - это только жгучее желание быть оттраханным? На самом деле чувствуешь себя больным, как при затяжной простуде: все тело ломит, кажется, даже лихорадит, кожа до ужаса чувствительна, а в уши словно ваты напихали. И если бы не стояк и относительно влажная задница, можно было бы запросто завалиться спать. Сверху полил кипяток, и я, чертыхнувшись, постарался собрать ускользающие мысли в голове, ну и собраться самому, конечно. Выходило хреново. Но здравая мысль все же блеснула. Папа, иногда наезжавший ко мне с Рэем, хранил в шкафчике предметы первой необходимости для омег: прокладки, спреи и прочую требуху. Но, возможно, в этом было мое спасение и где-то там должны быть припрятаны подавители. Эта мысль настолько увлекла меня, что я, даже не вытираясь, пошлепал до шкафчика, где хранил медикаменты. Жутко мешал стоявший член, а ноги подрагивали, но благо идти недалеко, шкафчик располагался прямо в ванной комнате. Открыл дверцы и извлек на свет аккуратный ридикюль. Таблетки нашлись, да еще и несколько упаковок, пришлось читать инструкцию, хотя в моем бредовом состоянии это было похоже на игру - буквы расплывались, убегали, а иногда попросту казались чуть ли не иероглифами. Впрочем, суть я уловил: «принимать после оргазма». Это как? И словно в ответ низ живота снова скрутил спазм, а анус непроизвольно сжался и заныл так, что я невольно поджал пальцы ног. Черт. Мне пришлось ухватиться за раковину обеими руками чтобы не упасть. Когда же шум в голове немного поутих, а перед глазами перестали плясать разноцветные круги, я уже не раздумывая обхватил свой член руками. Нужна была срочная разрядка. Пара движений вверх-вниз и легкое нажатие на пояс узла - и меня прошибло ни с чем несравнимое удовольствие, кругов перед глазами стало не в пример больше, а ноги подкосились. В себя я пришел сидящим на полу, дыхание с шумом вырывалось из моей груди, а колечко мышц пульсировало. Но главное, я кончил. Убрать белые потеки на полу мне было уже не по силам. С трудом поднявшись, и быстренько закинув в рот две таблетки, размолотил их крепкими зубами. Горько, зато быстрей подействует. И тут же напился из-под крана. Дальше словно сомнамбул прошел в спальню, было бы неплохо как минимум накинуть пижамные штаны, но эта мысль вызывала неожиданное отвращение. Кулем повалившись на кровать поверх одеяла, я стал ждать, когда же лекарство подействует. Особенно если учесть, что волна возбуждения снова прошлась по моему телу. Спустя пару часов или минут в голове шумело так, что я не мог сказать наверняка, сколько прошло времени, пока наконец-то не провалился в забытье. Разбудил меня звонок в дверь. Открыв один глаз, я понял, что либо уже наступило утро, либо кто-то решил пошутить и установил напротив моего окна здоровый прожектор. Звонок снова повторился. И кто там такой настойчивый? Хотелось было привычно заворчать, но едва я поднял голову с подушки, реальность в виде мокрой задницы обрушилась на меня с головой. У меня же течка! И снова звонок. И тут я напрягся. Первой мыслью было, что это Джек. Почему? Сам не знаю. Возможно, дело в том, что весь прошлый вечер я пялился на его мускулистую спину, на эрегированный член, на хищную ухмылку, пока он вколачивал омежку в постель… - Открыть или не открыть? – философски поинтересовался я у радующегося моим воспоминаниям члену. В ответ он дернулся. М-да, это клиника - разговаривать с собственной частью тела. С другой стороны, открывать не хотелось от слова «совсем». Видеть друзей-альф сейчас, а то что с Джеком припрется и Том я не сомневался, для меня казалось неправильным. Надо же, я все-таки неправильный омега, у меня течка, а видеть альф не хочу. Или хочу? Попытался прислушаться к себе, но меня снова отвлек звонок в дверь. Ну никакого уважения! Утро! Течка и хам за дверью! Наверное, прежде чем выйти и настучать этому нетерпеливому по голове, нужно хоть немного избавиться от возбуждения. И как только я ухватился за свой член, звонки в дверь прекратились, зато зазвонил мой сотовый, который оказался рядом с кроватью. Свободной рукой я нащупал телефон и нажал на кнопку принять вызов, и тут же подскочил на месте от громкого вопля. - Кэллиан Холидей, немедленно открой эту чертову дверь, пока я ее не вышиб! Не узнать голос своего папы я не мог, поэтому, скатившись кубарем с кровати (и откуда только силы взялись?!), и накинув на тело первое, что попалось под руку, пошлепал к двери. При виде папы и Рэя я испытал облегчение, но еще и легкое разочарование. Кажется, пора привыкать к мысли, что Джек для меня стал не просто другом. Пока братишка вис на моей шее с каким-то восторженным писком, папа уже втянул запах, пропитавший квартиру, и уставился на меня удивленно-ошарашено. - Кэл, у тебя течка?! Рэй, который тоже почуял странный запах, слегка отстранился и посмотрел на меня. - А, ну да, - как-то заторможено протянул я. Возможно, это потому что я принял таблетки, когда алкоголь еще не выветрился из организма, а возможно, всему виной была эта самая первая течка. - Это все, что ты можешь сказать? - я едва расслышал слова папы, но продолжал он громче: - Это же замечательно, дорогой. Пойдем, тебе лучше прилечь. Рэй, сделай чаю. Папа как-то сразу засуетился, и не успел я опомниться, как оказался на большом диване в гостиной, с подложенной под ноющую поясницу подушкой и чашкой ромашкового чая в руке. - Так, поглядим, - папа разворошил ридикюль, который я оставил в ванной, и бросил на меня цепкий взгляд. - Таблетку выпил? Вчера или сегодня? - Две. Вчера. - Две-то зачем? - укоризненно вскинулся он. – Так, ладно, таблетки нужно принимать по одной два раза: утром и вечером после еды. Ты ел? - Да когда?! Вы меня только что разбудили. - Хорошо, иди в ванную, а потом кушать и принимать таблетку. - Две. - Тебя заело, - вдруг огрызнулся папа. – Передозировку хочешь получить?! - Я ее рассчитал, там написано: для массы более семидесяти килограмм принимать двойную дозу. Папа перевел взгляд на упаковку и растерянно похлопал глазами. - Да-да, пап, во мне восемьдесят килограмм живого веса, не смотри так. Увидев, как сузились глаза омеги, я быстренько, насколько позволяло мое самочувствие, смотался в ванную, где вода заглушила мои стоны, когда я снова довел себя до разрядки. После чего не торопясь вымыл себя каким-то крутым гелем, который унимал зуд в заднице. Я бы еще плескался в воде в надежде, что папе станет скучно и он уйдет, а лучше уедет вместе с Рэем, но под дверьми все время торчал братишка и теребил меня вопросами, часть которых из-за шума воды я не расслышал. Выходить придется, иначе с мелкого станется просочиться сюда. Вот меня всегда удивляла способность Рэя проникать даже в запертые помещения. Поэтому, наскоро вытеревшись и одевшись в приготовленную папой одежду (и когда только успел?), я наконец-то вышел из такой уютной ванной. После завтрака, состоящего из омлета и тостов, я под пристальным вниманием папы и Рэя выпил еще две таблетки. Глаза братишки просто светились от любопытства, уверен, у него на языке уже вертелся тысяча и один вопрос, отвечать на которые я был не намерен. Это касалось и папы. Мне вообще хотелось, чтобы они поскорее уехали, оставив меня один на один с моими мыслями. Но судя по довольному виду старшего омеги, одиночество становилось несбыточной мечтой, по крайней мере до того момента, как я не удовлетворю любопытство папы, а по его поблескивающим глазам и тому, как он закусывает уголок губ, допрос мне стоит ожидать очень и очень скоро. - Как же я за тебя рад сынок, - папа всегда заходил издалека, особенно когда ему было неловко. – На каникулах мы с Рэем хотели у тебя немного погостить: пройтись по магазинам. Но, пожалуй, нам не стоит долго задерживаться. Хотя мы можем и остаться, пока течка не закончится, мало ли что случится. - Да все нормально, пап. - Наверное, нам стоит докупить тебе все необходимое, и продукты нужны. Билеты поменять. Сегодня мы не уедем, все-таки Рэю просто необходима новая форма для секции бальных танцев. Уедем завтра. Но если ты хочешь, мы можем переночевать в гостинице. Папа метнул на меня осторожный взгляд из-под длинных ресниц. - Зачем вам гостиница? На одну ночь вы меня не стесните. Надеюсь, мой ответ не был грубым. Как бы я ни хотел остаться один, папе и брату я всегда рад. Ну, почти. - Но ведь доктор говорил, что течка начнется, когда ты встретишь истинного, и будет довольно-таки проблематичной, - вот он и добрался до сути. Теперь большие любопытные глаза внимательно изучали меня. Я промолчал, лихорадочно пытаясь подобрать нужные слова. Ничего не могу сказать насчет болезненности течки - она у меня первая, но раз таблетки помогают, значит не все так плохо. А вот насчет истинного я и сам не был уверен. Ощущение, что это точно Джек, не покидало, тем более что кому еще-то быть? Не Тому же, мы с ним, можно сказать, с одного горшка слезли, уж его я бы сразу узнал как истинную пару. Но Джек… Перед глазами мелькнули картинки вчерашнего разврата, и я понял, что снова возбуждаюсь, на этот раз серьезней. Меня спас Рэй, который, тряхнув волосами, неожиданно подскочил к папе и быстро затараторил: - Пап, Кэлу наверняка уже хочется прилечь и поспать. Ты же сам всегда говорил, что во сне все болезни проходят. Пойдем пока по магазинам и еще купим продуктов к обеду. Видел же - у Кэла в холодильнике только вода и яйца. А ты отдыхай, братец, взамен я куплю тебе твоих любимых яблок. Я мысленно восхитился младшим братом, утаскивающим папу за руку из квартиры. Передышка. На следующее утро я чувствовал себя намного лучше, слабость правда оставалась, и возбуждение, что накатывало волнами, но сейчас все это переносилось уже легче. Настроение прибавляло и то, что сегодня вечером папа и Рэй уедут и я наконец-то смогу поразмыслить над ситуацией в спокойной обстановке, а не судорожно соображать под пристальным взглядом пары глаз, что можно говорить, а что нет. Хорошо хоть от утреннего допроса меня снова спас Рэй, уговорив папу отправиться с ним в зоопарк. Мелкий едва ли не мурлыкал от восторга, пока ловкие папины руки заплетали его длинные золотистые волосы во французскую косу. - Кэл, а скажи, правду говорят, что у омег пояс узла только для оргазма? - внезапно спросил он, заставив меня поперхнуться утренним чаем. Рэй звонко рассмеялся, отчего тут же получил подзатыльник от папы. Папа же в свою очередь уставился на меня в отражении большого зеркала. - Так ты нашел истинного? - а это уже прямой в лоб. Ясно. Юлить и ерзать бесполезно. - Думаю, да. - Думаешь? И кто он, если не секрет? - папа поджал губы, скрывая улыбку. - Ты его не знаешь. Его зовут Джек Ромбарг, он перевелся к нам на втором курсе. Отличный парень. Щетка для волос с грохотом полетела на пол, я раздраженно повернулся к родителю, и тут же испуганно подскочил к нему. - Пап! Пап! Тебе плохо? Папино лицо было белым, как мел, в глазах застыли слезы. Он вцепился в мою футболку, как утопающий в соломинку, и рвано дышал. - Рэй! Принеси воды. Пацан метнулся на кухню. После глотка воды папа смог посмотреть на меня ясным взглядом и даже выдавить некое подобие улыбки. - Все нормально, милый. Просто переволновался, вот и прихватило. Папа чмокнул жмущегося к нему Рэя в лоб и погладил меня по щеке. - Я очень рад, что ты нашел свою пару, Кэл. -Да? А я бы, наверное, был бы рад, если бы ты сходил к доктору. Знаешь, пап, мне тут Рэй рассказал, что… Папа слушал мои наставления с улыбкой, только в глазах у него остался осадок горькой печали. Несмотря на мои протесты, они все-таки ушли в зоопарк, а я и рад бы поволноваться за них, но течка снова дала о себе знать, и часа на два меня просто вынесло из реальности. Потом как в тумане я наблюдал, как вернулись из зоопарка родные, как папа что-то мне объясняет, указывая на упаковки с таблетками и гигиеническими средствами, как братишка накрывает к обеду и дает инструкции: что и где у меня лежит в холодильнике. И все это происходило под аккомпанемент моего бубнежа: у меня все хорошо, я справлюсь, если что позвоню. Когда же они, подхватив дорожные сумки, наконец-то уехали, я вздохнул свободней и, дотащившись до своей кровати, предусмотрительно перестеленной папой, снова уплыл в сновидения. Обо всем я подумаю завтра. В институте я появился аккурат в первый день нового семестра. Не сказать, что я шел туда как на расстрел, но и не трясся от страха. В конце концов, друзей я не обманывал, в личном деле у меня стоит четкий статус «Омега», а кому не по душе - на тех пофиг. Мне хватило времени, течка закончилась через три дня, и я смог в спокойной обстановке все проанализировать, смириться и принять решения. Том звонил дважды за прошедшие каникулы, интересовался самочувствием, звал гулять. И как-то совсем спокойно воспринял ту новость, что Джек мой истинный. В то время как сам Джек ни разу не связался со мной. Том упрямо молчал, а спрашивать его мне не хотелось. Я знал, что Джек будет злиться, ведь его чувство собственного достоинства пострадало, обманутое мной. И даже был готов к тому, что выяснить отношения нам придется в спарринге на татами. В любом случае все закончится хорошо. Какой альфа не будет рад тому, что нашелся его истинный? Друзей я заметил еще на подходе к вузу. Они как обычно стояли у крыльца. Увидев меня, Том радостно махнул рукой, а вот Джек зыркнул злобно и демонстративно отвернулся. Ожидаемо. Не успел к ним подойти, как мне в лицо прилетел кулак Джека, от неожиданности я его пропустил, только и успел чуть отклониться, от чего удар пришелся вскользь по скуле. Но в следующее мгновение мягко перетек в сторону и встал в боевую стойку, драться мне не хотелось, легкая слабость все-таки присутствовала, но и молча сносить обидные удары ни за что тоже не собирался. Все могло закончиться знатной дракой, если бы положение не спас Том, встав между нами. - Охолонитесь, идиоты. Устроили цирк. С неохотой Джек опустил руки и, засунув для верности их в карманы, скрылся за дверями. Я тоже поспешил внутрь, следовало умыться, перед тем как появляться в аудитории. Ну что ж, все так, как я и предполагал, а с другой стороны, кто сказал, что будет легко? Том и Джек как обычно восседали в центре аудитории. Ловеласы и хулиганы по жизни, в стенах учебного заведения становились настоящими занудами и едва ли не ботанами. Еще бы, скатиться вниз в учебе означало отстранение от тренировок, а это уже лишало стипендии и многих привилегий. И хотя никто из нас не испытывал нужды в деньгах, все же мы предпочитали уже хоть немного, но зарабатывать самим. Стоило мне усесться на свое место рядом с Томом, как Джек принялся демонстративно игнорировать меня. Ясно. Дуется. И ведь никогда не признается, что не слышал, как я сотню раз говорил, что не бета. И чья тут вина? Джека хватило на три пары. После третьей, во время большого перерыва он наконец взорвался. В аудитории мы оказались одни, все отправились на обед, поэтому голос альфы разнесся по всему помещению. - Ну-ка, объясни мне, Кэл, а что это произошло в тот вечер? У тебя вправду началась течка? - Ну да, - я пожал плечами и перевел взгляд на Тома. - У меня был гормональный сбой, но теперь я в норме. - Да ты что? - Джек развязно приблизился и осторожно, словно чего-то опасаясь, втянул воздух возле моего горла. - Бля, реально омегой пахнет. Я видел, как сокращались его зрачки. Как клыки непроизвольно выступили наружу. Да! Черт меня подери! Он меня почуял! Я его омега. Но Джек как-то резко отступил и повернулся к Тому. - И что, ты предлагаешь общаться как ни в чем не бывало? Он омега! И он солгал нам! - Мы просто не спрашивали, а он не говорил, - Том развел руками, будто не видел здесь проблемы. А вот Джек, по ходу, видел. Мне стало не по себе. Нет, я, конечно, не ждал, что меня прям подхватят на руки и потащат в ближайшую койку, трахнут и пометят, но вот такой реакции ожидать я точно не мог. Джек повернул голову в мою сторону и выцедил сквозь зубы: - Лживая шлюха. Том едва слышно охнул и схватил меня за плечо, пытаясь удержать, но… Может, будь я все двадцать три года нормальным с точки зрения общества омегой, не старался стать сильнее, не победил свой комплекс неполноценности, не пережил бы разочарование родителей - все было бы иначе. Но перед Джеком стоял именно Я, и моя уязвленная гордость требовала отмщения. И я ему врезал. От души, с разворота в челюсть. Джек, не ожидавший такого, рухнул на колено, сплевывая кровь прямо на пол. - Ну-ка, повтори, ублюдок! - зарычал я, не замечая, как Том уже удерживает меня обеими руками. - Точно, как я мог забыть, - Джек неторопливо поднялся и стряхнул сор с джинсов. - Ты же у нас крутой чел: спортсмен, активист и… целочка по всем параметрам. Ну, раз уж ты омега, Кэл, давай я распечатаю твою задницу по-дружески, м? Скажем так, проложу дорожку следующим. То ли Том перестал меня удерживать, то ли я оттолкнул его. Но когда мой кулак врезался в живот Джека, в ответ я получил удар в челюсть. Он охренительно пах, мой истинный, который сейчас желал стереть меня в порошок, вся моя омежья суть требовала прекращения драки и умоляла о ласке, но хуй там! Может, я и не был рожден альфой, но в силе духа мог посоперничать с ними. Кто нас разнял, я не знаю. Джек был взъерошен, в порванной майке, с кровоточащей губой и возбужденный - да, я чуял это на расстоянии пяти метров, на которые меня оттащили. Думаю, мой вид был не лучше, да и штаны изрядно жали. - Ты уебок! - орал Том на Джека. - Какой альфа позволит себе поднять руку на омегу? - Съебись, - мой истинный грубо оттолкнул его и посмотрел на меня. – Он недоомега, лгавший нам все время. Повеселился, Кэл? Теперь наша очередь. – Я смотрел и не верил своим глазам, по всем признакам: расширенным зрачкам, выступающим верхним клыкам, бисеринкам пота, что скатывались по его виску, и тому, как его взгляд время от времени скользит по моей шее, останавливаясь во впадинке около ключицы, там, где ставится метка, Джек признал во мне своего истинного. Вот только мне было непонятно его сопротивление. Почему он не хочет поверить очевидному? Он зол и в ярости? Можно пережить, принять, как сделал это я. Но, кажется, альфа даже не думал о таком варианте. Вместо этого, гулко сглотнув, он прошипел, уставившись прямо в глаза: - Если хочешь, чтобы тебя трахнул истинный, убеди меня, что ты настоящий омега. Следующие две недели напоминали мне какой-то дешевый сериал о старшеклассниках. Дури в голове Джека оказалось более чем достаточно, чтобы уйти из секции перед самыми соревнованиями. Тома и меня он теперь демонстративно не замечал, но только до поры до времени. Все началось с колких комментариев о моих широких плечах и совсем не омежьей походке, дальше были едкие ругательства в адрес моего молчания, но потом и этого оказалось мало - пошлость во всех фразах Джека зашкаливала по всем счетчикам. Не буду говорить, чего мне стоило пересилить себя и никак не реагировать на его шуточки и поддевки, скажу одно - мне было больно. Может, я и не был идеальным омегой, но все же был его другом и истинным, которого он ощущал. Впрочем, его издевки и предложения поиметь меня в тех или иных позах вызвали разве что болезненный стояк и жгучее желание воплощения. Том пытался нас помирить или хотя бы превратить наше противоборство в худой мир, но не преуспел. Я видел, как альфа мечется между нами, и мне самому становилось тошно. Несколько раз сам пытался поговорить с Джеком, но натыкался на стену презрительного молчания, после которого издевки возобновлялись с утроенной силой. Недели через две Том позвал нас в кафетерий, чтобы поговорить. Как ни странно, Джек согласился. Как я готовился к этому! Даже в салон красоты сходил. Том пришел не один, он держал под руку высокого омегу, Ани, в котором я признал того гуру Гармонии, с кем кувыркался Том на свой день рождения. И да, Ани оказался на два года старше Тома. Я искренне порадовался за друга, но тут влез Джек. - Ты умеешь держать лицо, Кэл, - лицо альфы перекосило от злости, когда он поднялся из-за столика. – Ты лишился постоянного любовника. А в тебе Том я разочарован. Ты идиот, раз поменял одну шлюху на другую. Не горю желанием продолжать общение. С этими словами он развернулся к выходу. Ани с трудом удержал взбешенного Тома на месте, а вот я выскочил вслед за альфой и, схватив его за грудки, швырнул в стену. - Если тебе так хочется меня трахнуть, я не против, давай трахнемся. При условии, что ты заткнешь, наконец, свой грязный рот, отъебешься от меня и перестанешь вести себя с Томом как последняя мразь! Как ни странно, Джек даже не попытался вырваться или ударить в ответ. Он так глянул на меня, что я невольно опустил руки и шагнул в сторону, дав ему спокойно уйти. В глазах Джека я разглядел целый бушующий океан: боль, ярость, растерянность, страх, злость, нежность. И меня пронзила догадка: он тоже чувствует себя неуверенно. Тот, кто ни в грош не ставил омег, высмеивая сказочки об истинности, кто считал, что дружит с бетой, в один миг узнает, что кругом ошибался и его истинный омега похож на альфу. Поэтому его поведение - это своеобразная защитная реакция, по-детски глупая и нелогичная. Вот только почему такая? В любом случае это было хорошо. Кажется, у нас есть шанс все поправить. Хотя последняя выходка альфы меня разозлила. Я не думал, что сорвусь, но уж точно не предполагал, что после моих слов сорвется Джек. Он стал прогуливать занятия. Сдружился с какими-то отморозками, его часто видели в их компании по ночам, а однажды пришел на пары, наглотавшись каких-то колес. Я не узнавал его, пусть он никогда не был пределом совершенства и произошедшее с нами выбило его из колеи, но то, что он творил с собой, перешло уже все границы. В конечном итоге над ним нависла серьезная проблема - его арестовали по подозрению в групповом изнасиловании беты. Родители сыночка отмазали, но в вузе уже поговаривали об его отчислении. Слова ничего не значат, поступки куда как важнее - ну или как там звучала эта пафосная хрень? Том был мне не помощник - мой альфа, моя головная боль. Нужно было расставить все точки над «i» и вбить в дурную голову моего истинного хоть крупицы разума. Вылавливал я его в вузе три дня, пока он не соизволил явиться на занятия. Велев Тому нас прикрыть, я затащил Джека в подсобку под служебной лестницей и припер его к стенке. Альфа пытался вырваться, но я был зол и легко отбивался от его слабых атак. - Смотри, пара недель без тренировок, и тебя может уложить на лопатки омега. - Ты недоомега, генетический урод, - выплюнул он. - Я думал, ты мне друг, а ты… Логики в его словах не было никакой. - А я омега, да? И в этом твоя проблема? Нет, Джек, это я думал, что мы друзья, потому что мы втроем дрались с дюжиной ребят, ты держал мою голову, когда я блевал дальше, чем видел, от того паленого абсента, это мы сняли омегу для Тома, чтобы он наконец смог почувствовать вязку… Да, блять, Джек! У нас столько совместных воспоминаний, секретов, вещей, целей, и ты хочешь все это разрушить из-за того, что у меня раз в полгода течет из задницы? Ты готов пустить свою жизнь псу под хвост, лишившись диплома, престижной профессии и друзей только потому, что не разглядел в друге омегу?! Знаешь что, иди к черту. Я устал искать тебе оправдания и пытаться наладить отношения. Если ты сдохнешь от передоза в какой-то подворотне или тебя прирежут в очередной разборке, я даже не приду на твои похороны. Видя, что Джек перестал вырываться, выпустил его рубашку и отступил на шаг. Альфа смотрел на меня не отрываясь, словно препарировал. И мне стало неуютно под его взглядом, но отступать не собирался: конечно, я омега и передо мной мой истинный, но сейчас в первую очередь я хотел вернуть назад своего друга. - Я так жалок? - неожиданно прервал молчание Джек. На его губах мелькнуло подобие прежней улыбки. Не понял? Все так просто? Я столько дней мучился, а надо было просто приложить этого придурка об стену? Так, не расслабляться. Нужно ковать железо пока горячо. - Есть немного. - Друзья… - протянул он задумчиво и снова остановил свои карие с золотом глаза на мне. - Ты прав. Блять. Ты во всем прав. Но я не могу, вот так… резко. Ты омега, и я… - А кто сказал, что надо резко? Присмотрись, Джек. Это по-прежнему я. Главное, не торопись. Он улыбнулся мне, сдаваясь. А я затолкал подальше свою омежью суть, рвущуюся в объятия альфы. Пусть так, я не хочу потерять Джека только из-за того, что природе вздумалось пошутить и сделать нас истинной парой. Не знаю, что будет дальше, но главное - первый шаг сделан. Осторожно, как кошка на охоте, Джек следил за мной несколько долгих недель. Мы возобновили общение - все втроем, хоть Том и дулся на альфу первое время, потом все же остыл. Джек вернулся к тренировкам, прежним забавам, шуткам. Пытаясь возобновить былое, мы втроем ходили все в те же клубы, смотрели бокс и баскетбольную лигу по телику, пили на спор сомнительное пойло или просто гуляли по городу. Хотя кое-что все же изменилось. Мы больше не клеили омег в кафешках и парках, Том все чаще приводил своего Ани, и тогда вечера проходили намного спокойней, хоть и так же весело. Поначалу Джек отмалчивался, но потом обиженно складывал руки на груди и то и дело повторял: - Один стал омегой, второй обзавелся любовником. А мне что теперь делать, предатели? В декабре увеличилась нагрузка в занятиях, к тому же нам следовало принять участие в областных соревнованиях. Подготовка к новогоднему вечеру для первокурсников, елка - все это отобрало лишнее время, мы полностью погрузились в учебу. Словом, жизнь вошла в свое русло, так сказать. Иногда на практических занятиях я ловил на себе взгляды альфы. Но делал вид, что не замечаю. Я помнил свое предложение Джеку: присмотреться к нашим отношениям. Но ни словом, ни взглядом альфа не показал, что заинтересован во мне хоть немного. Том тактично молчал, а я… Я уже выбрал дружбу, оставив все сопливые предположения о разбитом сердце настоящим омегам, коим я, наверное, никогда не стану. Выбрать-то оказалось легко, а вот как воплотить свой выбор в жизнь, если омеги продолжали виснуть на Джеке, как спелые груши на дереве? Да и растерянный взгляд альфы как-то не способствовал этому, впрочем, было еще одно большое "НО" - то, о чем я, наверное, никому бы не осмелился рассказать. Когда я видел Джека с симпатичным омегой, в моей груди расползалось черное гнетущее чувство, похожее на раскаленную лаву, оно словно стягивало мне горло тонкой шелковой петлей и заставляло сходить с ума. Ревность. Я выплевывал ее, с яростью схлестываясь в очередном тренировочном поединке, я заталкивал ее глубже в свою эгоистичную душонку, сдерживался, чтобы не наломать дров, заявляя свои права на истинного, и не разрушить едва окрепшую дружбу, выл в подушку от бессилия и молился всем известным мне богам, чтобы ни одна живая душа не прознала о борьбе, что происходила у меня внутри. К Рождеству я все же не выдержал - впервые за долгое время поехал домой на все праздники. Сбежал. Как настоящий слабый трепетный омега. И был несказанно рад, когда выяснилось, что родители с братишкой на три дня уехали на горнолыжный курорт. У меня было время хотя бы привести свои раздраенные чувства в относительный порядок и не напугать близких почти безумным видом. В первый же день отыскал на кухне херес, что папа использовал для готовки, не глядя, плеснул в бокал и, прихватив бутылку, ушел в гостиную. Стакан молока и горка печенек для Санты, оставленные Рэем, сиротливо стояли у блестящей елки. Темноту гостиной разбавляли бегущие огоньки гирлянды, и в их неровном свете я читал письмо братишки, адресованное выдуманному старику в красной курточке. В нашей семье была такая традиция: писать письма Санте и оставлять под елкой, когда все семейство уезжало на пару дней к родителям отца или папы. В детстве я верил, что в наше отсутствие добрый Санта читал их и обязательно оставлял именно то, что я просил. Много позже я понял, что подарки заранее покупались родителями и клались под елку в день отъезда, а по приезде, пока папа отвлекал меня, отец распечатывал письма, словно их кто-то читал, и я искренне верил в чудо, но несмотря на то, что правда открылась, традиция осталась. И вот сейчас я без зазрения совести читал три письма, аккуратно лежащие на столике. Рэй хотел новый компьютер и классного бойфренда для старшего брата. Папа тоже написал, что будет рад погулять на свадьбе старшего сына. Отец, как обычно, попросил успехов в бизнесе и счастья своим любимым омегам, Луису и Рэю, и наставить на путь истинный его непутевого старшего сына. Я хмыкнул, отец в своем репертуаре. Думаю, он так никогда и не простит мне, что я не такой, как все. Я отсалютовал полупустым бокалом в темноту: желаю, чтобы ваши мечты сбылись, мои дорогие люди. И сделал большой глоток, а позже, сидя в широком отцовском кресле, попивая херес, сам не ведая, что творю, я загадал настоящее желание - чтобы Джек стал моим. И дружба тут была совсем ни при чем.