Мы сами выбираем путь. (Омега)

Я проспал! Серьезно! В первый учебный день после праздников я умудрился проспать! Твоего ж отца за ногу! Бегом-кувырком, на ходу дожевывая подгоревший тост, застегивая тугие пуговицы на рубашке, толкаясь в тесном вагоне, но все равно - все отлично, я почти уложился во времени, подумаешь, пара минут ничего не меняют. Взъерошенный и раскрасневшийся, я влетел в холл и тут же врезался в чье-то крепкое плечо. Ну, не чье-то - это был Джек, я его запах узнаю, наверное, среди тысячи других ароматов. Прям как ретривер или бландхаунд. Докатился. И вот стою я, прижавшись грудью к нему, и кайфую, сдаваясь на милость собственным инстинктам, и впервые отчетливо-остро осознаю, как же я, черт побери, по нему соскучился. И тут две сильные руки разворачивают меня, прижимают к груди и гладят спину. - Привет, Кэл. Пахнешь, как морской бриз. Бежал, что ли? У Джека в голосе дразнящие интонации, карие с золотом глаза смеются и смотрят на меня с нежностью. Он улыбается - меня просто выкручивает от осознания этого - мне одному. Кажется, теперь понятно, чего омеги так падки на него: да вокруг него такие флюиды, я просто голову теряю, вот еще чуть-чуть и сорвусь - коснусь этих ярких чувственных губ и… В реальность меня вернуло ошарашенное лицо Тома, так кстати появившееся за плечом Джека. Ни хера себе меня унесло! А Джеку хоть бы хны - стоит улыбается и лапает меня спокойненько, будто так и надо. - Парни, вы… - Том старательно отводит глаза и раздраженно щурится. Я пытаюсь сделать шаг назад, но меня в ту же секунду прижимают ближе - я чувствую мышцы пресса и груди. - Я скучал, Кэл. Этот полуинтимный шепот на ухо окончательно выбивает меня из колеи. Стоп! Стоп! Мы друзья, все окей. Джек просто прикалывается. - Том, звони в психиатрию, кажется, шизофрения обостряется не только весной! - смеюсь я, ловко выворачиваясь из объятий Джека, и хлопаю его по плечу. - Я тоже по тебе скучал, приятель. Джек смотрит на меня долгих пять секунд не моргая, а потом отводит взгляд, и мое сердце пропускает удар. Но он уже тянет за руку упирающегося Тома, и через мгновение я присоединяюсь, ерошу волосы друга и висну на нем на пару с Джеком. - Придурки! Отвалите от меня на хрен! - Ну То-о-ом! Мы же так скучали! – уже тяну я и хлопаю по большой ладони своего истинного, который искренне хохочет и веселится. Никто не придал значения этому инциденту - ни случайные свидетели, ни мы сами. Ну, подумаешь, подурачились три лучших друга, можно посмеяться и забыть. И в принципе, все и забыли. А вот я был в полной прострации. Поведение Джека после новогодних каникул радикально изменилось. Что происходит?! Джека похитили инопланетяне и теперь с нами его клон? Джек стал меня касаться. Ненавязчиво, вскользь, небрежно и в то же время с невыносимой нежностью: он клал руки мне на плечи, когда мы сидели в библиотеке, проводил по щеке, смахивая упавшую прядь волос, брал за руку, когда мы шли по коридору. И это было так естественно и легко, не причиняло дискомфорта, а дарило покой и тепло - мне даже нравилось это в какой-то степени. «Эй, Кэл, у тебя такие мягкие волосы!» - пальцы Джека перебирали запутанные пряди отросших волос. «Улыбнись еще раз, ты такой милый, когда улыбаешься» - Джек мягко касается моей щеки. «Вау, детка, ты шикарно пахнешь!» - И это после пробежки? Комплименты слетали с губ альфы легко и совсем не отдавали пошлостью или откровенной издевкой, как это бывало в прошлом. К тому времени, как словечки вроде «детка», «малыш» и «сладкий» прочно поселились в его лексиконе, лицо Тома приобретало придурковато-удивленный вид, а по универу поползли всевозможные слухи. Меня же обескураживало до ужаса поведение Джека, но сделать я почему-то ничего не мог. Мысль о том, что он за мной открыто ухаживает, просто не пришла мне в голову. Ну да, действительно, откуда ей взяться-то? Единственное, что приходило на ум и было почти логическим объяснением такому поведению альфы: мое желание было услышано Сантой. Но откровенным шоком для меня стала замена моего постоянно партнера по спарингу. Как обычно, тренер вызвал нас с Джеком на татами, я принял стойку, а вот альфа… Он нерешительно посмотрел на меня, потом выдавил жалкое подобие улыбки и, отведя взгляд в сторону, обратился к тренеру: - Можно мне поменять партнера? Фигурально выражаясь, в этот момент моя челюсть встретилась с полом, и на мгновение захотелось придушить этого… этого… и высказать все, что накипело за последнее время, но я заставил себя промолчать. Что мне оставалось? Устроить разборки с выяснением, какого хрена он отказывается со мной драться? К тому же тренер и так на меня косо поглядывает, сомневаясь, стоит ли мне заниматься в его секции - для него тоже стало неприятным открытием, что я омега. Не знаю даже, плакать или смеяться. Такое ощущение, что я мастерски маскировался, скрывая свой статус. Да все омеги универа до сих пор сплетничают обо мне, надо отдать должное, трагедию никто из этого не делает. А вот тренер в замешательстве: как-то ни разу еще омега не выступал против альф в соревнованиях по восточным единоборствам, а учитывая, что я еще иногда и выигрывал, это вообще являлось нонсенсом. Но тренер молодец, быстро взял себя в руки, хотя недоверчиво коситься не перестал. Ждет подвоха? То, что я в какой-то момент потеку прямо в зале и ему придется разгонять альф, чтобы не устроили оргий со мной в главной роли? Ну-ну. И сейчас вон как напрягся, видя, что после просьбы Джека о смене партнера у меня заходили желваки. Короче, я не стал раздувать из мухи слона, решив, что выясню причину такого поведения чуть позже. Пожал плечами и до конца тренировки работал с Риганом, альфой без комплексов, как некоторые. Но ни позже, ни в последующие дни вразумительного ответа от Джека я так и не получил. Альфа мастерски переводил тему, стоило мне заикнуться о том, что происходит. В конец концов, я махнул рукой, решив плыть по течению, и будь что будет. Когда же на моей парте стали появляться шоколадные конфеты и всевозможные лакомства, я всерьез обеспокоился душевным здоровьем Джека. На консилиум в кафе возле универа были приглашены Том и Ани. Выслушав повестку дня, они переглянулись, после чего Том пожал плечами и выдал совершенно немыслимую фразу: - Может, он не знает, как к тебе подкатить? Я фыркнул. Этого просто не могло быть! Мы же друзья, и еще недавно Джек не интересовался мной как омегой. Так не бывает! Или бывает? В кафе мы просидели до самого закрытия, но так ни к чему и не пришли. Но чем упорнее я отрицал чувства Джека, тем чаще мои глаза цепляли маленькие незначительные детали: внимание альфы ко мне, подарки, лишние и совсем не дружеские прикосновения, и тогда пришло понимание того, что это нечто другое чем дружба. Но ведь Джек сам сказал, что ему нужно время. Все происходило слишком быстро и ужасно сбивало с толку. Вдобавок ко всему, папа огорошил меня известием, что Рэй будет поступать в музыкальный колледж и поэтому вся семья переезжает в город. Нет, он, конечно, что-то щебетал о большом доме, в котором они будут жить, вот только боюсь, что количество его визитов в мою квартирку порядком возрастет. Среди всех моих растрепанных чувств - а иначе я себя и не чувствовал - в этом кавардаке стало расти еще одно, гораздо более сильное и мощное - злость. Я злился на себя за неспособность понять что происходит с Джеком, на самого альфу, который вел себя, как влюбленный школьник, на Тома, который хихикал в ладонь, глядя на нас, и на всех остальных, кто шептал за моей спиной, что я урод, переросток, совсем не подхожу Джеку, и альфа наверное, сошел с ума, раз спутался с таким, как я. Последней каплей моего терпения стал огромный, вполовину меня, плюшевый мишка. Омеги из нашей группы завистливо вздыхали и строили умильные мордашки, когда Джек водрузил этого монстра ко мне на парту. Я тупо пялился на медведя, когда в голове отчетливо прозвучало: «Все. Клиника». - Выйдем? - спокойно спросил я у Джека. Он доверчиво пошел за мной, галантно пропустив вперед. Я сдержался и припер его к стене в уже знакомой подсобке под запасной лестницей, испытывая острое дежа-вю, хотя в этот раз альфа совсем не сопротивлялся. - Ты охренел? Какого черта ты творишь? - О чем ты? - Джек состроил недоуменное лицо, и захотелось его стукнуть. Да посильнее. - Че это за хрень? Лапаешь меня, шоколад таскаешь, медведя припер. На хуй он мне сдался? - Ну, я всего лишь пытаюсь за тобой ухаживать, - Джек протянул руку к моему лицу, улыбаясь такой дебильно-счастливой улыбкой, что мне стало плохо. - Я тебе что, омега?! - хлопнул я по его руке и тут же спохватился. - А, да, я омега… Но, черт, я нормальный омега! Твой друг, помнишь? - Помню, - лицо Джека стало серьезным. - Ты мой друг. Но ты и мой омега. Ты так сладко пахнешь, Кэл. Меня тянет, я просто не могу оторваться. Позволь мне… чуть-чуть. Момент, когда его руки обвились вокруг моей талии, я пропустил. Просто утонул в его молящем взгляде и обезоруживающем запахе. Джек прижал меня к себе и потерся носом о шею, судорожно вдыхая. А у меня затряслись коленки. Буквально, черт тебя дери. Омега во мне вопил от восторга, требовал сдаться, откинуть голову и наслаждаться, но… Я ткнул кулаком в грудь Джека, освобождаясь от его объятий. Знаю, что выглядел в тот момент совсем неубедительно, потому что дрожал, потому что голос срывался… - Ты… завязывай с этим, - я отошел на шаг и отвернулся. - Может, я и омега, но сюсюкать со мной не нужно. Вздох за моей спиной показался мне слишком громким. Потом на плечо легла рука и слегка его сжала. - Я понял, - Джек улыбался, и мне даже не нужно было видеть в тот момент его лицо. – Но я привык ухаживать за обычными омегами, и их все устраивало. Поэтому я подумал, что с тобой будет так же. - Подумал он, - заворчал на него и дернул плечом, а потом тише добавил: - Я не все. - Ты особенный, - легко согласился Джек, уткнувшись лбом мне между лопаток. – Я понял и исправлюсь. Позволь мне попытаться еще раз? Ну вот что с ним делать? Еще чуть-чуть, и я расплачусь, как самая настоящая омега. И чтобы скрыть так несвойственное мне смущение, я снова отстранился и хмыкнул. - Хорошо, даю тебе еще один шанс. Удиви меня. Воскресенье. Мелкий снег сыпет в лицо, но меня просто покалывает изнутри от возбуждения и предвкушения. Чикаго Буллз против Нью-Йорк Никс. Матч века. Не знаю, где Джек достал билеты - их раскупили еще в начале сезона, словно знали, что встретятся старые соперники. У Веризон-центра меня поджидал еще один сюрприз - Том рука обо руку с Ани. Он мило мне улыбнулся и словно невзначай прижался к Тому. Друг тут же поцеловал омегу в висок. Я же отметил, что альфа какой-то мрачный, хоть и старался это скрыть. Может, у них с Ани не все так гладко? Надо будет расспросить его попозже, если, конечно, он захочет рассказать. А если нет, буду пытать. Ани мне нравился. Дальнейшее мое размышление прервал Джек, собственнически взявший меня за руку. - Ну что, все готовы к зрелищу? - весело поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, повел всех за собой. Игра была жаркой. Я даже сорвал голос, когда мы орали с трибун. Никто из команд не хотел уступать друг другу, они шли почти вровень. Мяч летал с одного конца площадки на другой, словно это был пинг-понг. Всю четвертую четверть я сидел как на иголках, зная, что овертайм все равно будет, и сам не заметил, как стискиваю ладонь Джека в своей, волнуясь и нервничая. Остудил меня внезапный порыв альфы - он обнял меня, положил голову на плечо и тихо сказал: - Знаешь, быки все равно выиграют. Так оно и вышло. Разница была небольшой - всего пять очков, но я изо всех сил хлопал в ладоши и кричал охрипшим голосом, вместе со всеми остальными болельщиками, потом мы с Томом танцевали какой-то танец, а Ани смеялся над нами, открыто и заразительно. Мы вышли на улицу под лозунги и кричалки, и немного потоптались на месте. Говорить я не мог, горло саднило ужасно, но эйфория от игры затмевала все, и пока мы шли позади Тома и Ани, я взял Джека за руку и слегка сжал, а когда он повернулся ко мне, произнес одними губами: «Спасибо». И Джек меня поцеловал. Мягко и нежно, словно боялся, что оттолкну. Его губы были теплыми, а запах кружил голову, я подался ему навстречу и он заключил меня в объятия. Потом мы еще долго стояли, ничего не говоря, под сыпавшимся с неба снегом, губы Джека то и дело касались моих щек, лба, носа и снова губ. Том и Ани, спасибо им за понимание, оставили нас одних. И мне действительно казалось в окружении падающего снега, что в этом мире остались только мы - я, Джек и снег. *** Папа восседал в кресле с видом триумфатора. Все семейство уже месяц как переехало и, как я и предсказывал, визиты родителя стали чуть ли не ежедневными. И целью было, конечно же, узнать, а может, и поправить мою личную жизнь. С одной стороны, это раздражало, а с другой, радовало. В конце концов, я сдался давлению и колким вопросам и все ему рассказал. - Значит, вы теперь встречаетесь? - Ну да, - я слегка смутился, но если не с папой, то с кем обсуждать такие вещи? После той игры и поцелуя прошла неделя, и мне ужасно хотелось с кем-то поговорить об этом. - Вот как. От судьбы, видно, не уйдешь, - пробормотал вдруг родитель и стал мрачным. - Ты что-то сказал? Вот опять! У меня в последнее время сложилось четкое ощущение, что мне чего-то недоговаривают. Папа, Том и даже Рэй. А вот как подступиться, чтобы выяснить, что именно от меня скрывают, я не знал. - М? Нет, милый. Так когда ты нас познакомишь? - папа лучезарно улыбнулся, и мне захотелось прикусить язык. - Даже не проси! Папа тяжело вздохнул и снова сделал попытку разузнать последние новости, я же всеми силами дипломатично пытался отвертеться от очень уж откровенного разговора. Вот так и проходили мои встречи с папой. Но это не самое сложное. Совру, если скажу, что Джек круто изменил свое отношение ко мне прям так сразу, но, по крайней мере, перестал таскать игрушки и сладости. «Малышом» он меня тоже перестал называть, правда, с легкой подачи Тома, который с помощью подзатыльника и пары нецензурных выражений объяснил, как это странно выглядит со стороны, учитывая, что мы с Джеком почти одного роста и схожей комплекции. Хорошо хоть от спаррингов он больше не отказывался, но дрался так аккуратно, будто я из стекла сделан. Это, конечно, бесило, но все же лучше, чем ничего. Постепенно, потихоньку наши отношения менялись. Я, конечно, читал в глупых омежьих книгах, что при встрече с истинным случается течка, феерический секс, метка и, как следствие, беременность. По этому поводу я очень переживал, не хотелось «как у всех». Но Джек в очередной раз удивил меня. Он был внимателен, нежен, в меру заботлив, но в то же время оставался и забавным шутником, и моим лучшим другом. Признаться, это было так круто, что я даже не заметил, как часто мы стали проводить время вдвоем, в обнимку или просто держась за руки. К тому времени, как снег окончательно сошел и наконец-то подул теплый ветерок, весь универ был в курсе, что мы образовали пару. Мы и правда встречались, даже ходили на двойные свидания с Томом и Ани, и подолгу целовались на заднем сидении машины Джека. У нас срывало башню, мой альфа оказался куда как сдержаннее меня, и в то время, пока я буквально выдергивал его ремень из брюк, он умудрялся скрутить мне руки так, что я едва мог шевелиться. И все же нет-нет, и он слетал с предохранителя - никогда не забуду, как впервые отсосал ему прямо в прихожей, не сняв даже куртку и ботинки, немного неуклюже пару раз задев чувствительную плоть зубами. В отличие от меня, Джек был умелым любовником, все мое тело знало его язык и губы, не было ни одного местечка, что он не опробовал на вкус, и надо отдать ему должное - он легко поддавался каждой моей ласке и не запрещал ничего. Ничего, кроме самого секса. В моем понятии секс означал вставить член в дырку. Думаю, в понятии Джека тоже, вот только пространственные объяснения и что-то там про «первый раз» в итоге приговорили меня к баловству - а иначе наши ласки и не назовешь - до прихода течки. Хрупкий омега, сидящий во мне, восхитился благородством альфы, но вот животная часть меня вопила от негодования. Но Джек был непреклонен, что вводило меня в ступор и заставляло злиться. На провокацию альфа не велся, а только поблескивал глазами, наблюдая за моими трепыханиями. Садист. Грела мысль, что вот-вот должна была начаться вторая течка и я смогу отомстить за свое воздержание. По наивности я даже спросил совета у папы, видимо, чувство самосохранения от неудовлетворенности во мне притупилось. Мне прочли целую лекцию о контрацепции, смазке, прелюдии, первом проникновении. Когда я понял, что слушаю о том, под каким углом у омеги находится простата, я сбежал, заткнув уши. Впрочем, папино благословение на вступление в половую жизнь я, кажется, получил. Будто оно мне было надо - я хотел Джека до звона в яйцах. Что не мешало мне строить планы по совмещению приятного с полезным: течки с диким сексом и мести Джеку, какой - я еще не придумал. Планы планами, а получилось как-то все быстро и до смешного банально. Течка началась поздно ночью, я проснулся от тянущей боли внизу живота и тут же набрал Джека. - Слушаю, - сонный голос на том конце провода заставил меня громко застонать. - Кэл? Ты чего? Тебе плохо? - Нет, блять. Мне охуительно хорошо, - рявкнул я в трубку, судорожно надрачивая истекающий смазкой член. - Джек, у тебя ровно десять минут, чтобы добраться до моего дома, иначе, клянусь, я сам к тебе поеду. - Только попробуй, - грозный рык моего альфы током прошил мой позвоночник, и я кончил, орошая живот перламутровой жидкостью, мало заботясь, куда упал мобильник. Щелчка замка я не расслышал сквозь шум воды в душе, но от тут же забившего мой нос запаха альфы я выскочил мокрым из кабинки в тесный коридор. Альфа пришпилил меня грудью к стене, пока пальцы нетерпеливо раздвигали мои ягодицы и оглаживали вход. - Ай-яй-яй! И кто у нас тут такой нетерпеливый? Я выгнулся и подался назад, стремясь насадиться на пальцы, но их тут же убрали. Влажный язык прошелся по шее. - Попроси меня трахнуть себя, Кэл. Проси. - Дже-е-ек, - простонал я и дернулся, тело сотрясала крупная дрожь не то от холодного воздуха, высушивающего капли воды на моей коже, не то от жара, что выжигал меня изнутри. Хотелось разрядки. Я было дернулся, чтобы потереться членом хотя бы об стену, но альфа, схватив меня за бедра, оттянул назад, впечатав задницей себе в пах, и от ощущения возбужденного члена, что уперся в меня, я кончил. - Сучка похотливая. Дразнящий шепот, и меня рывком переворачивают, теперь я спиной прижимался к стене, а горячие руки шарили по моему телу, выкручивая соски, мня мошонку и сжимая член, а что вытворял Джек своим языком! И снова меня выгибало от удовольствия, я терся об его ширинку, стаскивая с него рубашку и впиваясь поцелуем в ключицу, утробно урча от его пальцев, проскользнувших в мою задницу. - Все вы, течные омеги, одинаковы, - прошипел он, когда я с наслаждением насаживался глубже и прикусил его сосок. Второй рукой он отрывал меня за волосы от своей груди и впился в рот сладким и тягучим поцелуем, словно хотел съесть. Ноги не держали, и я буквально повис на нем. Пальцы из задницы исчезают, чтобы подхватить меня. Краем сознания отмечаю, что меня несут. Рывок, и я упал спиной на сбитые мной же простыни. Мне было все равно, как я в тот момент выглядел, хотя видок тот еще: ноги раскинуты и бедра чуть приподняты, чтобы распаленная и неимоверно чувствительная кожа не соприкасалась с тканью, но при этом прекрасно был виден сокращающийся анус, из которого вытекала тонкая струйка смазки. Раскинутые руки мяли простынь, а член бесстыдно подрагивает под взглядом альфы. Прибавьте к этому лихорадочный румянец на лице, взгляд с поволокой и скользящую по виску капельку пота, не удивительно, что Джек с глухим рыком сдернул с себя джинсы, и уже я облизываю взглядом его член. Карие с золотом глаза темны, совсем как тогда, на дне рождения Тома, и у меня окончательно снесло крышу. - Хочу тебя! - почти скулю и тянусь к своему члену. - Не смей трогать! – грозный окрик, почти приказ, и моя рука послушно замирает. Все что угодно, я сделаю все! Только трахни меня наконец! Но Джек не спешит. Он стоит у кровати, лаская свой член, размазывая по нему капельки смазки, выступающие из головки, и смотрит. Чего он ждет? Омега во мне готов принять его, просит и всем видом просто умоляет о соединении. И не просто омега, а истинный. Но альфа ждет, его губы кривятся, что делает его лицо почти чужим, а глаза словно выжигают на моей коже рисунок. Мне было тяжело идентифицировать его взгляд, хоть я и пытаюсь сосредоточиться. Голова словно в вакууме, вижу, как шевелятся его губы, и только спустя долгую томительную минуту могу разобрать. - Особенный. Другой. В конце концов ты, как и все омеги готов скулить, выпрашивая в свою дырку член. Слова я слышал, а вот понять их не мог, смысл сказанного просто терялся в волнах возбуждения. Я облизнул губы и еще шире расставил ноги, выгнувшись, схватил себя за половинки и растянул их так, чтобы анус открылся, являя альфе розовое нутро. - Мы истинные, Джек, и я хочу тебя, - все, что смог я произнести. Альфа сглотнул и сжал свой член у основания. - Повернись на живот и встань на колени, Кэл. Уговаривать дважды меня не пришлось, это же мой истинный, а значит, ему можно все. Я проворно, насколько позволили мои подрагивающие от нетерпения руки и ноги, перевернулся на живот и, встав на колени, немного выпятил попу, снова раздвинул половинки, а затем, не сдержавшись, вильнул ею, от чего яйца, оттягивающие мошонку, качнулись из стороны в сторону. - Сука, - выдохнул Джек и навалился на меня сзади, входя сразу и на всю длину. Не будь у меня течки, он наверняка порвал бы меня. А так я только заорал от острого наслаждения, тут же теряясь в пространстве. Я чувствовал Джека как продолжение меня самого, он словно впаял меня в свое тело, казалось, мы стали единым целым. Первый толчок, и я выгибаюсь и поддаюсь ему навстречу. Второй толчок, и огненная лава протекает по моим жилам, третий - и я словно растворяюсь в своем истинном, чувствуя, как и ему сносит крышу, какими сильными и рванными становятся его движения, он словно метит меня изнутри. Одной рукой он упирается в постель, а второй оттягивает мою голову за волосы и шепчет в ухо: - Альфы не теряют контроль даже во время течки омеги, мы сильнее вас, поэтому и правим, а ваш удел - подчиняться, подставляясь. Он замирает, а я чуть не вою, потеряв такое нужное движение внутри себя. Верчу задницей, чтобы возобновить трение, пытаюсь насаживаться сам, но Джек меня удерживает на месте. Больно и сладко. - Умоляй! - Приказ-рык. - П-прош-шу… - Хорошая сучка. Поцелуй-укус в шею, и я снова кончаю, когда Джек делает всего один единственный толчок. Дальше только движения, стоны, я поворачиваю голову, и тут же мои губы начинают терзать, я не остаюсь в долгу, возвращая все сторицей. Я совсем потерял чувство времени и даже не понял, как оказался лежащим на спине, мой взгляд застыл в восхищении. Джек походил на древнего бога: мышцы на груди и руках напряглись, став рельефней, я скользнул взглядом вниз, плоский живот с кубиками пресса, атласная кожа покрыта капельками пота и блестит словно атлас. Джек задрал мои ноги так, что я фактически встал в позу березки, мне был прекрасно виден собственный член, подрагивающий в такт толчкам, и то самое место, куда проникал член альфы. От этого вида я снова кончил. - Какой ты... - выдохнул Джек и ускорился. Все, на что меня в тот момент хватило, это на протяжный стон удовольствия. Мир вокруг словно взорвался разноцветным фейерверком. Следующий оргазм накрыл уже нас обоих. - Выпей все до капли, - услышал я срывающийся шепот, когда почувствовал, как внутрь меня выплескивается семя альфы. И тут же с гортанным криком кончил сам. Думаю, прошло не меньше получаса, когда нас перестало потряхивать от испытанного оргазма. Все тело болело и ныло в сладкой истоме, хотелось забыться хоть на минутку, и уже проваливаясь в сон, услышал тихий самодовольный шепот: - Ну вот, сказал же, что ты сам ко мне придешь, так и вышло. Теперь ты никуда от меня не денешься, глупый омега. *** Странно, мне казалось, что секс во время течки должен был вымотать меня до предела, так по крайней мере писалось в омежьих журналах, но я чувствовал себя бодро. Все прошло как надо, я все же успел выпить противозачаточные таблетки, значит, никаких сюрпризов можно не ждать. Единственная проблема - на носу был диплом, а мне хотелось трахаться с Джеком двадцать четыре часа в сутки. Омегам надо быть сдержанными, отдернул я себя. Впрочем, на хуй надо строить из себя недотрогу, когда так хочется, чтобы потискали и присунули? Альфе нервы потрепать? Ну, может, я попробую это в будущем, а пока… Четыре дня мы провели заперевшись в моей квартирке. К слову в этой самой квартирке наверняка не осталось ни одной горизонтальной поверхности, на которой бы меня не поимели. Мы ели, трахались, спали и так по бесконечному кругу, до тех пор пока меня наконец не отпустило. Джек открыл мне сторону которой я не знал - он был искусным любовником, подчас почти жестоким, но я мог кончить только от его грязной брани или если он шептал мне на ухо «Маленькая шлюха». Наверное я все же извращенец, впрочем после исследования одного форума я убедился что множество омег в самом деле кайфуют когда их унижают словесно. Кто знает, может я из их числа? Я шел из магазина, обдумывая, что бы такого приготовить на ужин. Кулинар из меня отменный, хотя готовил я редко - не для кого было, но Джек обещал принести какое-то крутое вино, а значит, едой на вынос не ограничишься. Говорят, влюбленный человек стремительно глупеет, наверное, это правда, потому что иначе я бы никогда не пропустил затормозивший рядом Кадиллак и двоих амбалов-альф, которые в две секунды скрутили меня и затолкали в салон. По законам киносюжета внутри меня должны были удерживать, и я даже сгруппировался для атаки, но… Напротив меня сидел очень красивый омега в строгом костюме в тонкую полоску. Сидел абсолютно спокойно и, казалось, изучал меня своим внимательным, ледяным взглядом карих с золотом глаз… Я едва заметно вздрогнул. Легкое сходство в чертах лица, одинаковый цвет глаз, горделивая посадка головы - передо мной сидел папа Джека, кажется, его звали Майкл. Еще пару секунд я просидел в ступоре, а потом тряхнул головой: раз это папа моего альфы, значит, надо показать себя с лучшей стороны. Но стоило взглянуть на омегу, как слова застряли в горле. Майкл рассматривал меня как какую-то букашку, что осмелилась предстать перед его светлым взором. Не понравился мне этот взгляд, не люблю, когда смешивают с грязью, толком не узнав собеседника, а у омеги это прекрасно получилось. Стало ясно, что теплого общения у нас не получится, а значит, следует выйти из щекотливой ситуации с наименьшими потерями. Хотя меня так и подмывало сказать: ну, я догадался кто вы, дальше что? И тут омега слегка наклонил голову, губ коснулась издевательская усмешка. - Надо же, каким ты вырос. Я ожидал что-то подобное. - Эм, а вам, собственно, что нужно? - не очень вежливо поинтересовался я. Хотя какая нахер вежливость? Затолкали в машину и теперь хамят. Ничего, потерпит. Усмешка сползла с лица омеги. Теперь он был отстраненным, как механическая кукла, и говорил медленно, словно цедил каждое слово сквозь зубы: - Я, кажется, предупреждал Луиса, чтоб он не смел подпускать своего уродца близко к моему мальчику, – взгляд омеги фактически пришпилил меня к сиденью. - Тебе мало было того, что ты в детстве отправил его в больницу? Я думал, что увезя его подальше от тебя, защищу. Но ты снова с ним и дуришь ему голову. Но в этот раз я не позволю, чтобы мой сын пострадал, я больше не хочу видеть его на больничной койке. Я научу тебя держаться подальше от моего мальчика. Он хороший, умный альфа, он достоин лучшего. Он достоин быть счастлив с настоящим милым омегой. И не важно, как крепко он привязан к тебе сейчас, в будущем он обязательно поймет, что я был прав. Я даже окажу Луису услугу - избавлю его от такого никчемного сына недоомеги, думаю, он будет рад воспитывать только младшего. Уберите эту мразь от меня. Последнее было брошено в открытое окно, за которыми маячили двое альф-охранников. Я не почувствовал, как меня снова вытащили из машины. Бред, что нес этот сумасшедший, давил на мозги десятитонным грузом, и реальность я видел словно через искаженное стекло. Будто одно изображение накладывалось на другое. Я видел взрослого Джека и его детское отражение. Видел себя, и вдруг отчетливо осознал, что знал своего альфу, когда был ребенком. Но окончательно вспомнить мне не дали, бесцеремонно затолкав в багажник другой машины, надо мной навис здоровенный альфа, и усмехаясь, ударил по голове. Я отключился под чей-то смех и звук захлопнувшейся крышки. *** Боль всегда возвращает в реальность. Голова болела так, словно ее раскололи и теперь вбивали туда сваи. Даже открыть глаза казалось нереальным. И все же было кое-что похуже. Нестерпимая боль в заднице, словно туда затолкали раскаленную биту. - О, очнулся. Эй, - пощечина обожгла левую сторону. - Ну как? Кайфуешь детка? Я заставил себя открыть глаза. Первая весенняя зелень покрывала деревья, растущие так плотно, что это место нельзя было спутать ни с чем другим. Это была глухая лесополоса в черт знает скольких километрах от города, сохранившаяся случайно благодаря прихоти какого-то политика. Надо мной нависал уже знакомый альфа – тот, что двинул мне по голове - и яростно дышал. Мозг тормозил и не сразу сопоставил факты, это потом до меня дошло, что меня насилуют. Я дернулся, но мои руки держал другой альфа - темнокожий, с длинными косичками. Рот мне заклеили куском скотча. - Да ты не боись, лапа, мы пошалим чутка, - альфа двигался во мне рваными толчками, каждым движением причиняя нестерпимую боль. - Ты все равно почти покойник, порадуй нас напоследок. Нестройный смех отозвался эхом в ушах, и на меня накатил ужас - их было явно больше двух. Больно… больно… больно… Но эта боль позволила мне оттеснить ужас, навалившийся на меня. Я не трепетная омежка, падающая в обморок от бранного слова. Я - Кэллиан Холидей, недоомега-недоальфа, и я не сдамся. Собраться, напрячь мышцы и вскинуть голову вперед, чтобы услышать хруст и вопль альфы, которому расквасили нос. Рывок вбок, и вцепиться в кисть другого, который удерживал меня. От неожиданности хватка ослабевает, и я дергаю руками, освобождая их. Сейчас нужно четким ударом послать насильника в нокаут, а потом, сгруппировавшись, перевернуться и встать на ноги, чтобы дать отпор. Но не успел, яростные крики и жесткий удар по лицу на мгновение ослепил меня, руки снова прижали к земле и на кисти встали тяжелыми ботинками, втопив их в землю. Еще пара точных и сильных ударов в бока и грудь, резкая боль в коленных чашечках, и меня парализовало, только чувствовал, как ни обидно, сознания я так и не потерял. - Люблю строптивых, вырваться не получится, все равно уже порченный, - хрипел альфа со сломанным носом, который так и не вышел из меня, кровь из его разбитого носа капала мне на лицо. Через несколько секунд он, яростно зарычав, толкнулся еще глубже, и я почувствовал, как в заднице становится мокро от его спермы. Член тут же покинул мой анус, и словно со стороны я увидел, как надо мной тут же склонился другой - бритоголовый - и тут же толкнулся внутрь. Скотч заглушил мой крик. Слезы текли по лицу, слезы боли злости и унижения, но даже они были ничем по сравнению с той яростью, что зародилась во мне в тот момент. Не помню, кто сказал мне, что важнее всего не сломаться психически. Нужно держаться определенных моментов и ни в коем случае не выпадать из реальности. Но это трудно, удержать здравый рассудок, и не всем удается. В тот момент я ухватился за свою ярость со всем своим отчаянием, и пока альфы, один сменяя другого, вколачивали меня в землю и спускали новые порции спермы в мой зад, передо мной стояло холодное лицо Майкла Ромбарга. Я не думал о мести. Я просто удерживал его в своем сознании, даже не задавая вопросов: за что? почему? Один из альф перевернул меня на живот и вломился в анус с такой силой, что я заскреб ногтями по земле. - Ой, уже могилку себе копаешь? - донесся до меня издевательский смех. - Ты рано. У Ронни крышу снесло, а значит, иметь тебя он будет долго. Альфа надо мной хрипел и рычал по-животному, и казалось, совсем был неадекватен. Меня затошнило от отвращения, особенно когда он стал лизать и кусать мне шею. - Ронни, а может, ты затрахаешь его до смерти, а? Патроны нынче дороги… Толчки становились все более дикими, рваными и болезненными, насильник прокусил мне плечо, и теперь из раны медленно текла кровь. Альфа хрипел от удовольствия и, не сдерживаясь, вжал мою голову в рыхлую землю, заставляя задыхаться. Мне показалось, я слышал далекий лай собаки, а потом звук выстрела. - Какого хрена?! - Руки над головой, - спокойный собранный голос. - Че? Да ты знаешь… И снова выстрел. - Эй, свинья, отвали от него, - совсем рядом, словно источник голоса был всего в двух шагах. Альфа даже не обратил на него внимания. Он продолжал яростно толкаться во мне и душить. Бах. Рык превратился в скулеж, и меня наконец-то оставили в покое. - Эй, Джим! Че у тебя тут за перестрелка? Топот ног. Звуки захлопнувшихся дверей автомобиля. Визг шин. Снова выстрел, оглушительный грохот и звук разбиваемого стекла. - Вау! Попал! Джим, а ты не рано на покой собрался? Я попытался пошевелиться и застонал. Болела каждая косточка, тело просто отказывалось слушаться. Две пары сильных рук осторожно перевернули меня на спину, и я с трудом разлепил глаза. На корточках напротив меня сидел седовласый альфа с суровым волевым лицом и пристально разглядывал меня. - Живой? – поинтересовался он. - Эй, Сэм! Что там у тебя? В поле моего зрения появился молодой парень, по виду бета, держащий в руках пистолет. - Двое еще дышат. - Ну так исправь это! От резких звуков выстрелов я вздрогнул всем телом. И тут же заметил, что в полуметре от меня корчится от боли мой насильник с простреленным коленом. Жалкий, скулящий как щенок, весь в грязи, да еще и с высунутым наружу членом. Наверное, я выгляжу еще хуже, некстати подумалось в тот момент, и я снова посмотрел на старого альфу. Взгляд у него был спокойный, но почему-то липкий страх заструился по венам. Да, вот таких людей действительно стоит избегать. - Джим? - молодой бета вопросительно уставился на альфу, а потом посмотрел на меня. - Жалкое зрелище. Омега, да? Прикончи его, чтоб не мучился. Альфа шевельнулся и я последовал его примеру, из последних сил заставив себя сесть и не застонать от боли. Трясущимися руками оторвал липкую ленту с губ и вдохнул полной грудью. Альфа смотрел на меня с легким удивлением, а потом поднялся и подал мне руку. Все силы ушли на такое простое действие, и сейчас хотелось рухнуть и спать, спать, спать… Но ощущение того, что это мой последний шанс выжить, было острее. Я ухватился за большую ладонь и, закусив до крови губу, позволил поднять себя с земли. Тут же покачнулся, но альфа удержал меня на месте. И тогда я все увидел. И джип, въехавший в исполинский дуб, и троих мужчин, стоявших неподалеку и о чем-то тихо переговаривающихся. И того самого темнокожего с косичками с простреленной головой на земле… - Слушай, - голос альфы вывел меня из раздумья. - Мы эту банду ловили четыре месяца, а ты просто ненужный свидетель. Понимаешь? Я кивнул. То есть все равно убьют. - Ничего личного. Просто так бывает, - старый альфа достал пистолет. Затвор щелкнул. Я снова кивнул. И тут мой взгляд упал на моего насильника, который еще лежал на земле и тихо поскуливал. Злость затопила мой разум. Все равно мне больше нечего терять, так почему бы и нет? Я попытался сделать шаг, но меня удержали. В бешенстве я откинул руку с плеча и уставился на альфу не мигая, теперь уже ненавидя его. Господи! В тот момент я ненавидел весь мир! Альфа неожиданно улыбнулся и вложил мне пистолет в руку. - Я не ошибся. Давай, прикончи его. Холодный металл отрезвил, но лишь на мгновение. Мои руки дрожали, ноги не слушались, но я преодолел эти полметра между нами и ткнул дулом прямо в затылок моего насильника. И, не думая, спустил курок.