Галлюцинация!

Мастозимаза собрала на стол (сама, ведь слуги в замедленном времени двигались как замороженные), и они с Ийоном сели пообедать. Мастозимаза попросила: – Расскажите о тех местах, откуда вы прилетели. Как вы живёте, какие у вас племена, как выглядит ваша звезда?.. Ийон долго отнекивался, говоря, что из него повествователь никакой, но постепенно, поддаваясь уговорам, начал подробно рассказывать девушке о Земле. Мастозимаза была бы идеальной слушательницей, если бы не удивлялась таким обычным для него земным вещам. Он, безусловно, ожидал, что она раньше не знала, что такое республика или как шло освоение космоса землянами. Но его долго раздражали возгласы изумления относительно зелёного цвета земных растений или белого, чёрного, красно-коричневого и жёлтого цветов человеческих «шкурок». Кожа, по словам Мастозимазы, бывает только у плодов, но не у микроцефалов и соответственно не у людей. Это был, строго говоря, первый нормальный разговор Ийона и Мастозимазы. Как ни странно, когда они были женаты, Ийон предпочитал с ней общаться поменьше – она могла поймать его на каком-то неосторожно произнесённом слове, заподозрить в измене (ей самой или государству) и придушить так же легко, как Одлопенза. Теперь же он с удивлением обнаружил, что его бывшая-будущая жена, несмотря на обидчивость и вспыльчивость – остроумная, неглупая и к тому же склонная к творчеству и мечтательности. Смущённо оглянувшись на замороженных слуг, как бы опасаясь, что они умудрятся подслушать её, Мастозимаза даже призналась, что любит рисовать красками на основе разноцветной глины, которой на Амауропии полно. Тихий снова поразился её сходству с Эйлин. Когда он от описания Земли незаметно перешёл к рассказам о своих путешествиях, юная микроцефалка восхищённо вздохнула: – Вот я бы хотела так!.. Подумать только – летаешь по космосу, видишь столько интересного... Но ваши путешествия не очень опасны? – Когда как, – пожал плечами Ийон. – Вот, например, как-то раз целую неделю я из-за перемешанного в гравитационных вихрях времени только тем и занимался, что колотил самого себя! Или вот что: два раза мне довелось побывать в брюхе курдля – это такое исполинское животное с планеты Энция. Тоже невелико удовольствие. А ещё долгое время после Лунной миссии, пока я не нашёл способ вылечиться, был вообще кошмар: левая половина моего тела отказалась мне повиноваться и начала мыслить сама по себе! – Ужас какой! – поддержала его Мастозимаза. – Но всё равно интересней, чем здесь. Лучше эти ваши – как их? – курдли и грави-та-ци-онные вихри, чем безвылазное и бездельное сиденье во дворце, к которому готовили меня. – Ну, насчёт дворца не знаю, но вообще у вас планета вполне интересная, – сказал Ийон. – А мне она надоела! – отрезала Мастозимаза. – Скука кромешная. По крайней мере, для меня. Этот дурак набитый Одлопенз – и тот живёт веселее, он хоть в походы ходит! А мне... Туда не ходи, этого не делай, учись краситься синью, такую белокожую никто замуж не возьмёт! – передразнила она своих нянек и тут же смутилась, случайно подняв тему брака. Она за время дружеской беседы и забыла, что замедливший время незнакомец с Земли был в другом будущем её супругом. Ийон Тихий тоже смешался и быстро сказал: – Так что ж, решайте, как вам скрыться от Одлопенза. Вы же не собираетесь вечно жить в таком замедленном времени, правда? Я бы, по крайней мере, за пару месяцев такой жизни бы спятил. – Мне на размышления нужно время! – упрямо заявила микроцефалка. – У Одлопенза пронырливые разведчики. Они меня, вполне вероятно, из-под земли достанут. А я этого не хочу. Я вам сейчас покажу нашу комнату для гостей. Располагайтесь там, а я пойду по лесам подыскивать убежище.