Царство дельфинов

Вселенная: Гарри Поттер и Проклятое дитя Персонажи: Дельфини, Волдеморт i У печали привкус тиса и ежевики, что на языке, как полынь, горчат... Люди лгут об авгуров предсмертных криках: те, кто вечно помнит, всегда молчат. Печать тайны — в глазах у детей пророчеств, судьбы их — снежинками на ветру… Сотни иссушающих одиночеств в жизни холст вплетают свою игру. Мир враждебно холоден к юным змеям, им не место в каменных городах, метка смерти в душе у детей злодеев. Словно щит невидимый сжав в руках, от мечты забытой отгородиться, защищая выдуманные рубежи. Чем в других эпохах могла гордиться — в этой бы попробовать пережить. Обманувший время во тьме пребудет, словно мантру, лелея свою мольбу, так кому, как не дочери Лорда Судеб, повторить, как в драме, его судьбу? Тех, кто безрассудно застыл на грани, не спасут ни заклятие, ни метла, что там адское пламя хватать руками — в них и звезды верно сгорят дотла. Звездный кит — трофей на зловещей тризне, а драконы в небе молчат, скорбя. Нет страшнее вечной счастливой жизни, что всегда случается до тебя. ii Царство дельфинов — в обители темных вод. Солнце сочится кровью, как спелое манго, брошенный камень кометой летит вперед, гаснущей искрой пронзает водоворот и по волнам возвращается бумерангом. Старый кальмар плывет по млечной реке, на рыбьих хвостах звезды гремят перезвоном, здесь кобры-подвески венчают твою колыбель, янтарные розы — как жженая карамель, а на Самайн закат безупречно зеленый. Над призрачным замком клубится лиловый пар, свивается говорящими черепами на шее богини из края, где редкий дар молиться тьме змеиными голосами — не больше, чем разновидность обычных чар. Крапива цветет по весне у мраморных плит, развалины старого дома влекут магнитом. В огромном котле бирюзовый настой кипит. Увы, из настоянных в зелье багряных нитей мерцающий плащ, что от смерти спасет, не выйдет, как и сказочный жезл — из веточки бузины. Горчаще-колючим свечением от воды в руках зловещих огненных великанов оплывшие свечи тянутся из глубин, и сердце, как хранилище воспоминаний, лишь в чаше яда получится утопить, а медные отблески драконьего пламени впитаются в отшлифованный малахит. У артефактов капризный и скверный нрав. Раз временем тщетно править — в него играют. Реальность свою небрежно переписав, ты падаешь сквозь дожди у порога рая, напрасно стремясь из осколков пароль собрать. Царство дельфинов — в гроте дьявольского огня, его языки по страницам бегут разводами, чернильными резкими росчерками звенят. А твой молчаливый спутник окутан холодом и всякий раз исчезает при свете дня, оставляя тебя молчать над смеющимися темными водами. iii Черный феникс безбрежно раскинет крылья, и от искр тлеют края небес, просыпаясь сквозь пальцы алмазной пылью на темнеющий в дымке лес. Как, восстав из пепла, бессильным взглядом в сизом бархате ночи искать ответ? Оперение — марево звездопада, а в глазах язычки комет, в ожерелье миров, обрывках куплетов, ветхих ветвях ясеня среди звезд тусклой тенью лететь в иллюзии света, отражением забытых грез. Небеса над долиной в ночи расколет рыжый столп направленного огня. Гнев стихий — проекция призрачной боли, что словами уже не унять. Замок помнит дыханье драконов и ветер, тихий шепот сгоревших страниц, умолкающий горестно на рассвете с первым взмахом солнца ресниц, что лукаво глядит в тумане заката на в кострах вулканов тающую чешую… И сорвутся времени водопады под зловещую песнь твою. 16-21 августа 2016