Искупление

POV Кэссиди - Ему нужно в больницу! - Уйди, женщина! Я едва не вцепился клыками в руку Кристины, сжавшую мое плечо. Мать Джесси отшатнулась, ее лицо окаменело. Прижав к себе падре, я плечом толкнул дверь спальни. - У тебя там девчонка твоя, ей помоги лучше. О Джесси я позабочусь. Кристина отступила, стиснув зубы. Действительно, у нее в гостиной девка без сознания валяется, хуй знает, что с ней эти утырки могли сотворить, а миссис Кастер мне тут под руку лезет! Укладываю Кастера на кровать. Голова кружится от запаха крови. Его крови. - Я принесу аптечку, - голос Кристины лишен любых интонаций. - Ага, блять, ща пластырем заклею, и заебись будет! Выйди на хуй! Рычу, стараясь не задумываться о последствиях. За спиной хлопнула дверь. Краем одеяла зажимаю жуткую рану, стараясь не смотреть на бледное в синеву лицо Джесси. - Ты только держись, отче… вера нам сейчас не помешает. Разрываю клыками кожу на своем запястье, почти не замечая боли. Хоть одна из баек о вампирах должна же быть правдой, верно? А «скорая» не успела бы, тут месиво из раздробленных костей и мышц, и потеря крови. Слишком много, одеяло уже пропитано ею. Прижимаю окровавленную руку к губам Джесси. Говорят, если вбить себе в голову, можно и простой водой от рака вылечится. Так блять… - Давай же, сука! Ща нахлебаешься вампира, будешь, как огурчик! Пей, блять! Бесконечно долгую минуту ничего не происходит. Я чувствую только холодные губы под рукой. Где-то вдалеке воет сирена «скорой». Падре вдруг вздыхает судорожно, обхватывает мою руку своей. Человеческие зубы еще больше раздирают рану. Усмехаюсь, придерживая голову Кастера. - Умница… глоточек за маму, за ебаната Кэссиди… В голове шумит от слабости, боль так и не приходит. Едва ощутимое шевеление в ране, убираю одеяло. Могу поздравить тебя, кровосос недалекий, кажется, в этот раз ты не лоханулся. Осколки кости вылезают, сменяясь новыми тканями, мышцы срастаются на глазах. Лучшее, что я видел в своей никчемной жизни. Бывает и от вампирских сказочек польза. Джесси вздыхает, отпустив мою руку. И все не так страшно. Только тело, как ватное, и больно дышать. Хотя, зачем мне? Я же и так труп ходячий… - Кэссиди? - Оживел, падре? Смеюсь, давясь воздухом, каким-то слишком густым и горячим. Слышу, словно издалека, как материться святой отец, затаскивая меня на кровать. Понимаю это только потому, что потолок стал чуть ближе и тело не так гудит от жесткого пола. - Кэсс, ты что сделал?! Хотел бы я сам знать, падре, хотел бы я знать.

***

Сотни раскалённых игл впиваются в тело, пахнет паленым. Доброе, блять, утречко! Не открывая глаз, пытаюсь укрыться хотя бы под одеялом. Бесполезняк – руки уже дымятся, не слушаются. - Кэсс, бляха муха! Встревоженный голос падре, меня накрывает с головой спасительное одеяло, боль немного отступает. Слышу стук закрываемого окна, шорох ткани, видимо, шторы. Кровать прогибается под чужим весом. - Прости, Кэссиди, это, должно быть, Лора решила проветрить. Я проспал, не заметил, как она пришла в себя. Я… мы забыли ее предупредить, вчера не до того было. Фыркаю в одеяло, толком не в силах поверить, что рядом именно Джесси. - Жив, отче? - Не знаю, как ты это сделал, но жив. Мама чуть в обморок не упала, увидев меня целым и невредимым вчера. Сказала, ты ее едва не загрыз ночью. Хватаюсь за одеяло, стаскивая его с головы. В полумраке комнаты лицо Кастера кажется светлым пятном. Вообще, все расплывается перед глазами. Стараюсь изобразить онемевшими губами улыбку. - Я бы ее никогда не тронул. - Знаю. Чем тебе помочь? После вчерашних разборок у нас здесь самая настоящая война с местными отморозками. Мне не помешает твоя поддержка. Смеюсь, наплевав на слабость и обжигающие приступы голода. - Всегда готов, падре, ты же знаешь. Мне бы перекусить… Шорох одежды, одеяло летит на пол. К моему боку прижимается полуобнаженное тело. Ну, ебушки-воробушки, так сходить с ума я абсолютно точно не согласен! - Какого хера?! - Кто-то мне тут жизнь спас… - И поэтому ты мне свое горло подставляешь?! - Горло, задницу… не все ли тебе равно, Кэсс? Я тебе обязан, этого мало? – Рука Джесси скользит по моей груди, сметая остатки самоконтроля на хрен. Что-то совершенно неправильное происходит. Интонации Джесси не слишком вменяемые. Перехватываю его руку, уже подбирающуюся к поясу джинсов. - Не то, чтоб я против, падре, но на тебя это совсем не похоже. - Сукин ты сын, Кэсс! Чтоб ты не сотворил вчера, меня это пиздец задело! Я твое состояние чувствую лучше, чем свое собственное. И пока, блять, ты в норму не придешь, я сам соображать и разбираться во всем этом дерьме просто не могу! Пальцы Джесси сомкнулись на моей шее, не сильно, но вполне ощутимо. Отчаянный голос падре бьет по нервам. Облизываю пересохшие губы, все еще не в силах рассмотреть его лицо. - Да я понятия не имел, что делаю! Мог и убить тебя, и в вампира превратить… - А превратил в гребаного наркомана, сука! Укуси уже или трахни, мне нужно прийти в себя! Вот тебе, блять, и хэппи-энд. Чувствую, как трясет святого отца, как пульсирует вена на его шее. Запах разгоряченного тела пьянит. И то, что Джесси явно не соображает, чего требует, только больше сносит крышу. В пизду слащавые романы, имею я право поиметь того, кого люблю, в конце-то концов?! Перехватываю его руку, вгрызаясь в запястье. Раскаленная кровь Кастера льется в горло. Конечно, ее совсем немного, я же не собираюсь загрызть своего Джесси, но ощущения такие, словно я окунулся в целительный кровавый водопад. Падре глухо стонет, инстинктивно пытаясь освободить свою руку из захвата. Ослабляю хватку, зализывая рану. То, что укус заживает просто на глазах, даже не удивляет. Остаточный эффект вчерашних приключений? А не насрать ли? Зрение проясняется, притягиваю Джесси ближе, вжимаю его в кровать, навалившись всем телом. Он не пытается сопротивляться, что пугает… и заводит. - Это, блять, дом твоей матери, - рывком стягиваю с Джесси белые брюки. Оптом он их скупает, что ли?! – Не стыдно, святой отец? - Захлопнись, моралист несчастный, - сильные пальцы давят на затылок, притягивая ближе. Целую Джесси, уже не пытаясь осмыслить происходящее. Он рычит, скользя языком по моим клыкам. Пиздец как знакомый, уже родной, вкус его крови, окончательно срывает крышу. Его руки удерживают меня за плечи. Подается бедрами вперед, словно демонстрируя свой стояк. Ах ты ж блядь! Отодвигаюсь лишь за тем, чтоб расстегнуть джинсы. И тут же получаю коленом в живот. - Кэссиди, сука, не смей уходить! - Ебанат ты натрия, отче… тебе через джинсовку въебать, что ли?! Новый поцелуй глушит мой истеричный смешок. Пальцами провожу меж его ягодиц. Микроскопическая честь сознания взывает к здравому смыслу по поводу отсутствия смазки. Но падре, кажись, плевать. Обхватывает меня ногами за пояс, вжимаясь еще сильнее. - Джесси, так нельзя… - Трахни меня уже! На мгновение сознание ускользает. И вроде как понимаю, что у Кастера ломка, что Генезис явно не в курсе техники безопасности анального секса, но горячая теснота тела святого отца вышибает последние связные мысли. Наверное, Джесси кричит. Я сам готов заорать, но блядский Глас Божий останавливаться не разрешал. Вбиваюсь в желанное тело, глотая предательские слезы. Ногти падре скребут по спине, словно пытаясь вырвать мои ребра ко всем чертям. Тело подводит, мышцы сводит в оргазме. Всего лишь физиология, реакция организма на охуенный секс… если бы не захлебывающийся стонами Джесси подо мной. Отшатываюсь, с трудом переводя дыхание. - Джесс, твою мать… - Кристину не трогай. Кастер с явным трудом вздыхает, распластавшись по кровати. Голова кружится, и я не сразу замечаю детали. Все еще возбужденный, падре тяжело дышит. По внутренней стороне бедер стекает кровь. Паника накатывает волной, хочется содрать на хуй шторы, выйти на солнце, просто потому, что причинил ему боль… так. Сам же знаю, каково вот так валяться, собирая тело по кускам, и, лучше бы, в буквальном смысле. Но алый отблеск в глазу далеко уже не святого отца не позволяет двинуться с места. -Ты не закончил. - Бляха, Джесси, ты не в себе! - Заткнись и отсоси. Падре, сукин ты сын! Подползаю на кровати ближе. Приходится лечь между его ног, опираясь на локти, беру в рот, задыхаясь от запаха его кожи и крови. Глухой стон Кастера вызывает дрожь во всем теле. Да какого черта сопли совестливые разводить, если мы оба этого хотим?! Провожу языком по его члену, немного задевая клыками. Джесси рычит, сжимает мои волосы, тянет ближе. Заглатываю полностью, благославляя про себя свой организм - дышать вовсе не обязательно. Падре бормочет что-то невнятно-жалобное. Чувствую, как напрягается тело подо мной. Немного отстраняюсь, не выпуская головку изо рта, провожу ладонью по стволу, сжимая, возможно, сильнее, чем нужно. - Кэссиди, бля! Севший, дрожащий, насквозь человеческий голос. Кастер отпихивает меня дрожащей рукой. Падаю на спину, тупо усмехаясь, уставившись в потолок. Прерывистое хриплое дыхание Кастера рядом. Его же нервный смешок. - Да ебал я такие приходы! Кэссиди, ты жив? Давлюсь смехом, с трудом усаживаюсь на кровати, не сводя взгляд с расстрепанного мужчины. Кажется, вполне доволен жизнью. И уж точно не чувствует себя жертвой изнасилования. В отличии от меня. Мотаю головой, отгоняя непрошенные мысли. - Более чем. Слушай, я бы и так тебя завалил, зачем Генезис? И сам себе не признаюсь, но мне почему-то страшно услышать ответ. Вдруг, Джесси теряет контроль? Или этот адско-райский гомункул свел падре с ума окончательно? - Ты бы резину тянул до второго пришествия. К тому же, не говори, что тебе не нравится подчиняться. Смеется. Ах ты ж скотина! Нашарив рядом рубашку Джесси, кидаю ему в лицо. Перехватывает, все еще посмеиваясь. Улыбка исчезает с его лица, я мигом сажусь ближе. - Джесси? - Знаешь, странно. Мне не больно. В процессе, конечно, пиздец получился, но сейчас я в порядке. Проводит плечами, потягивается с явным наслаждением. Прижимаюсь к его плечу, пока не успел рубашку надеть, провожу ногтями по смуглой коже, на которой не осталось и следа вчерашней раны. Да и недавнего укуса не заметно. - Так крови моей нахлебался, чему удивляешься? - А ты-то сам хорош! Ты ведь не знал, как все будет? Мотаю головой. - Да я даже не думал, что с первой раной получится, я же говорил! Так что, хуй его знает, как нас дальше накроет. - Идеально, - Джесси насмешливо фыркнул, целуя меня в шею, - не жизнь, а сплошной эксперимент.