Цена Мести

Бескрайние желтеющие луга. Не желтые, нет, именно желтеющие. Некогда зеленые, сочные и плодовитые, теперь они навевали лишь грусть и безысходность. Они увядали, как увял владевший этими землями род Талли. Зима приближалась. Джейме махнул рукой, армия остановилась. — Сир Джейме, — ошарашенно затараторил кто-то, и Джейме всмотрелся, стараясь определить, был ли это один из бездарных детей Фреев. Конечно. Старый лорд не позволил бы вести свою армию чужаку — у него было слишком много своих, не нужных ему наследников, от которых он при каждом удобном случае старался избавиться. — Мы не знали, что вы прибудете... — да, сомнений не оставалось, Фреи никогда не блистали умом и сообразительностью. — Тогда вам чертовски повезло, что мы на вашей стороне. Не заметить приближение восьмитысячной армии... — он замолчал раньше, чем его слова окончательно превратились бы в оскорбление. Затягивать свое пребывание в Риверране Джейме не планировал. Его армия всерьез превосходила оборону замка, а значит, очень скоро можно было рассчитывать вернуться домой. — Его Светлость король Томмен прислал меня прибрать ваше дерьмо, — коротко проговорил он, спешиваясь и шагая в сторону лагеря. — С этого момента осада под моим командованием. В ответ донеслись несвязные попытки согласиться, возмутиться и что-то обсудить одновременно. Джейме огляделся: армия Фрея была здесь уже не первый день, а между тем, замок они так и не окружили, толпясь лишь у парадных ворот, которые, разумеется, охранялись надежнее всего. Все это было решительно неправильно, и следующие часы Джейме потратил на то, чтобы выстроить осаду ровно так, как этого требовало военное дело. К вечеру, когда вновь прибывшая армия разместилась вокруг замка Риверран, Джейме уже знал все, что ему необходимо для победы. Количество солдат в замке, их оружие и их лидера. Конечно. Черная Рыба. Чего-то другого от этого старика и ожидать не стоило — Фрей абсолютно напрасно не догнал того после свадебной резни. Рыбе терять было нечего. Только чертов замок. Джейме ругнулся себе под нос: он с самого начала не был в восторге от идеи своего отца перебить Старков во время венчания Эдмара Талли. Нарушение закона гостеприимства сулило если не проклятья богов, то презрение всех королевств. Впрочем, не считая ушедшего старика-военачальника, затея и правда удалась: одним махом не было больше ни восстания Робба Старка, ни короля Севера, столько лет стоявшего в Семи Королевствах особняком, ни Талли. В какой-то мере Джейме было жаль разве что леди Старк — нет, помиловать ее после всего случившегося было бы излишней жестокостью, но с ней у него были личные счеты. Сейчас Джейме просто радовался, что она не увидела, чем закончилось славное существование ее рода. Риверран уже был под властью Фреев. И снова к ним вернется. Хотя и с Фреями скоро придется что-то делать, ибо они постепенно набирались наглости. С белым флагом Джейме приблизился к главным воротам замка, лишь с тем, чтобы спустя несколько минут препирательств со стариком вернуться в свой лагерь. Державший замок Бринден Талли был так же упрям, как все его семейство. И так же безрассуден. Джейме предложил тому спасти своих солдат и убраться с поля боя, пожертвовав лишь своей жизнью. Талли остался Талли. Это упорство было у них в крови. — Мы перебьем вас всех в считанные часы, — сплюнул Джейме, и Черная Рыба только засмеялся в ответ. Смех человека, которому нечего было терять. — Я родился в этом замке. И я здесь умру. Убирайся, чертов Ланнистер. — Я вижу, вы и не собирались вести переговоры, сир. Зачем же тогда согласились на встречу? — Хотел посмотреть на тебя лично... Нечасто людям удается так меня разочаровать, — Бринден отвернулся и зашагал обратно к воротам. Разговор был окончен. Последующее прибытие Бриенны Тартской по сути также ничего не изменило. Джейме рассчитывал, что упрямый Талли вспомнит о девизе своего рода "Семья. Долг. Честь" и уведет армию на помощь Старкам, вот-вот готовым осадить Винтерфелл. Но доводы Бриенны остались не услышанными. Разве что теперь предстояло убить и ее — женщина-рыцарь так и осталась в замке, очевидно, присоединившись к его обороне. Бриенну ему было действительно жаль. Это не ее война. Ее госпожа давно покинула этот мир, а она продолжала тонуть в уже проигранной войне Старков против всех. Пустая бессмысленная смерть. Но каждый делает выбор, и Джейме в своем даже не сомневался. Мирное решение сохранило бы много жизней и времени, но было вовсе не обязательным... У них был заложник. Об этом Джейме знал заранее и уже прокручивал в голове варианты, как воспользоваться присутствием Эдмара Талли в достаточной мере. Тот все еще мог бы приказать солдатам сдать замок. О чем Джейме не ведал, так это о решении Уолдера Фрея выдать сыновьям для переговоров совсем не Эдмара Талли. На краю лагеря, между шатрами солдат, Джейме ожидал увидеть кого угодно, но только не ее. Только не убитую по приказу его отца Леди Старк. Несколько секунд он стоял, не в силах ни сдвинуться с места, ни произнести что-то внятное. Стоя в отдалении, он размышлял, что делать дальше. Казалось, остальным в лагере не было до чудотворного воскрешения никакого дела. Или он и правда стал единственным Ланнистером, который не был осведомлен? Джейме раздраженно вздохнул и зашагал вперед. Леди Старк изменилась: в волосах проступила седина, на лице — новые морщины, но он узнал бы ее в любом случае. — Миледи, — он отвесил ей поклон со сдержанной улыбкой. Встреча не могла стать радостной, а обстоятельства не предвещали ничего хорошего. Кейтилин вскинулась, будто выныривая из дремоты, и потерла рукой лицо, озираясь вокруг и оставляя на коже грязные полосы. В мрачном свете костров и звезд она, казалось, не сразу узнала стоявшего перед ней. А затем в ее глазах вспыхнул огонь: — Ты... — Мне странно, что они не сковали вас по рукам и ногам, — проговорил Джейме, разглядывая массивную цепь, ползущую от шеи Кейтилин к столбу. — Вы волчица. Я думал, вас боятся куда больше... Что для вас этот ошейник, — в голосе теперь отчетливо послышалась издевка, и Кейтилин закашлялась, сжимая руки в кулаки. Злоба и отчаяние требовали воздуха, но дышать часто и глубоко было сложно — металлический обод на горле казался слишком тесным и начинал ее душить... Она молчала. Джейме присел рядом, и женщина дернулась в сторону, будто он уже замахнулся для удара. — У меня нет камней, и мне не за что вас ненавидеть, — после затянувшейся паузы наконец проговорил он, отчетливо помня, как в их прошлую встречу Кейтилин едва не проломила ему череп. Женская боль, боль сердечная, была едва ли не самым опасным зверем в Семи Королевствах. — С нашей последней встречи я тоже потерял детей. Сына и дочь, — он примирительно поднял руки, — но мне никак не обвинить в этом вас, леди Старк. Да, та встреча была давно. Очень давно. Вот только казалось, будто не прошло долгих месяцев и лет. Будто все перевернулось с ног на голову в одно мгновение, отразилось в каком-то адском зеркале, исковерканное до неузнаваемости. Теперь они поменялись местами: на грязной земле сидел уже не он, не Ланнистер. На коротком крепком поводке сидела волчица, готовая ради своих детей на все, даже на предательство. Он помнил это. Знал. Когда-то она освободила его из клетки, ослушавшись и своего короля-сына, и просто здравого смысла. Джейме тогда был уверен, что если женщину не растерзают солдаты, сын уж точно прикончит наивную мать. Но этого не произошло. Старки чтили своих куда выше, чем Ланнистеры. Джейме усмехнулся этой мысли: как поступил бы с ним отец, сделай сын хотя бы половину того, что сотворила Кейтилин? — Они знают, — коротко ответила она и опустила голову на плечо — настолько, насколько позволил массивный ошейник, — что форель не может бегать, — упершись руками в расстеленную на земле шкуру, она отодвинулась от Джейме, не сводя с него глаз. Цепь тихо звякнула, ударившись о деревянный столб. — По крайней мере, вам не дадут замерзнуть, — с издевкой добавил он, кивая на полыхающий у ее босых ног костер. Босые ноги казались Джейме, пожалуй, излишеством, и объяснить это он пока не мог даже самому себе. Пламя горело непозволительно близко, потрескивая поленьями и отбрасывая яркие блики на лицо Кейтилин. Если бы она хотела покончить со всем здесь и сейчас, ничто не смогло бы ей помешать: ее шея вспыхнула бы огнем и убила в считанные мгновения. — Все Семь Королевств уверены, что вы мертвы, леди Старк, — поправляя меховой плащ у нее на плечах, проговорил Джейме, щурясь. Мысли метались, пытаясь найти правильный путь. Правильные слова. — Вы знаете, что у вас нет выбора. За вами никто не придет. За вами некому прийти. Мы возьмем Риверран. Так или иначе. Но вашим людям вовсе не обязательно здесь умирать, — неожиданно резко она вцепилась тонкими пальцами в его руку, обнажая расцарапанное и покрытое стареющими синяками запястье. — Ты обещал вернуть моих девочек, — в ее глазах блеснуло безумие, речь участилась. Кейтилин подалась вперед, почти касаясь его лица. — В обмен на твою свободу. Ты обещал. Ты предал меня! — скороговорка быстро закончилась, и Кейтилин уложила ладонь на металлический ошейник, будто бы уговаривая его не давить на горло так сильно. Она все еще шевелила губами, но уже не говорила. — Я пытался, — он снял ее ослабевшую хватку со своей руки и стал почти равнодушно рассматривать покореженное запястье, неохотно замечая, что на всех пальцах кроме указательного нет ногтей. — Но вы можете спасти своих детей. Помогите мне получить Риверран и... Пощечиной назвать это было трудно. Ладонь Кейтилин скользнула по щеке, почти мягко и незаметно. — Это мой дом. Это мои люди! — И они умрут за пустые стены, — выплюнул Джейме, поднимаясь на ноги. — Семья, долг, честь. Разве не так? Разве не семья должна быть для вас на первом месте? Или долгие месяцы в подземельях Фрея повредили ваш рассудок и стерли из памяти то, кем вы были? Кейтилин опустила глаза, не желая продолжать разговор. Гордость Талли бурлила в ней — о том, как ее неделями морили голодом, а затем, спохватившись, начинали насильно наталкивать пищей, она предпочитала молчать. Как молчала о долгих месяцах пыток на потеху старому лорду Фрею. Тот смеялся всякий раз, когда из Кейтилин удавалось вырвать мольбу о пощаде, и смеялся он унизительно часто. Она не была воином, закаленным в боях. Всего лишь матерью, на глазах которой убили ее старшего сына. Ее последнего из живых детей. Она отчетливо помнила каждое мгновение, каждый вздох Робба, пока сама истекала кровью, из последних сил впиваясь пальцами в кинжал у горла ни в чем не повинной молодой жены Фрея. Она помнила, как Робб упал, подкошенный стрелами, и как угрюмой тенью нависал над безжизненным телом своей жены. Кейтилин помнила хрустяще-шипящий звук, с которым врезалось острие кинжала Болтона в тело ее сына... Как мальчик упал на пол, выдыхая последнее тепло. Холодея у нее на глазах. "Ланнистеры передают свое почтение!" А затем она не помнила ничего. Ей говорили, что она сошла с ума. Что перерезала горло малолетней девчонке, а затем, исцарапывая себе лицо, хохотала, так и не сдвинувшись с места, размазывая по щекам свою и ее кровь. Ей говорили, что лорд Фрей отчего-то передумал убивать ее в самый последний момент, когда солдатские руки уже натянули до треска огненные волосы, а острие меча готовилось рассечь волчью глотку. Ей говорили, что ее держали связанной, пока раны на лице и теле не перестали кровоточить. Кто-то даже шептал, будто сам лорд Фрей неспроста сохранил ей жизнь и в те первые недели, когда она еще находилась в беспамятстве, часто проведывал ее, всякий раз пользуясь ее телом, чтобы показать превосходство над Талли. Победу над Талли. Сотни лет Фреи целовали подолы платьев, и вот теперь этому пришел конец... Впрочем, это она помнила. Потому что приходить он так и не перестал. Постепенно разум вернулся к Кейтилин, и вместе с ним вернулась боль в сердце. Боль в теле. Вечер за вечером она становилась развлечением старого лорда, а по ночам разрывалась между желанием умереть и отомстить. Пожалуй, отомстить она все-таки хотела больше, ибо несколько раз у нее была возможность броситься на острие, вспороть себе живот или перерезать горло, но она предпочла этого не сделать. Она только молила Фрея сжалиться над ней, когда боль становилась невыносимой. Молила искренне. А затем, затаив в сердце ложь, клялась, что не желает ему зла. И что его солдатам не обязательно обездвиживать ее всякий раз, когда он приходит в ее обитель. Я ваша пленница, Лорд Фрей, я знаю, что это значит, — голос дрожал всякий раз, и всякий раз она надеялась, что он поверит. — Я клянусь вам честью Талли, что не стану сопротивляться. Она клялась тем, чего уже не было. Кейтилин знала это. Фрей знал это. Солдаты знали это. — Мы раздели и избили ее прямо у ворот города, — послышался резкий голос, и Кейтилин вскинулась. Джейме обернулся — один из сыновей Фрея, потягивая вино из кубка, неспешно приближался к ним. — А Черная Рыба даже слова не сказал. Не думаю, что от нее будет польза. Джейме изогнул бровь: удивление и презрение уместились на его лице одновременно. — И каков же был ваш... план? — выплюнул он, искоса наблюдая за пленницей, но не отводя взгляда от порядком выпившего военачальника. — Получить Риверран взамен на ее... что, безопасность? Жизнь? — Жизнь, — простецки ответил тот и снова хлебнул вина. — Я сказал, что мы убьем ее, если он не откроет ворота. Но он и не подумал. Мой отец неправ, — он замотал головой, — от такого пленника больше хлопот, чем толку. Надо было брать ее брата Эдмара, он хозяин Риверрана, ради него город отдали бы по первому требованию. — Идиот! — Джейме напряженно рассмеялся. — Никогда не угрожай тем, что не собираешься исполнять. Что толку от убийства пленника? Мертвым он уже бесполезен. Черная Рыба знает это. Я знаю это. Даже она, — он кивнул на Кейтилин, — знает это. Он замешкался на мгновение, решая, что делать дальше. На улице становилось чертовски холодно, а небо затягивали тучи. Сидеть здесь с несговорчивой волчицей под проливным дождем и сырым ветром решительно не хотелось. Разговор явно затягивался, а прикованная к столбу пленница все отчетливее дрожала несмотря на меховой плащ и волчий нрав. Ей здесь не место. Им здесь не место. И он попросил — нет, приказал — привести ее к нему в шатер. Отпрыски Фрея одарили его непонимающим — или слишком подозрительным? — взглядом, но спорить не решились. В тусклом свете силуэты двух солдат с повисшей между ними женщиной трудно было с чем-то спутать. Джейме поморщился, уже догадываясь, в чем дело. Она не просто так была босиком, не просто так опиралась на руки и не просто так не помышляла о побеге, даже оказавшись на воле и вдали от замка Фрея. — Куда? — буркнул один из конвоиров, явно недовольный порученным ему делом, и Джейме безразлично махнул в сторону своей постели. Кейтилин не издала ни звука, и солдаты покинули шатер так же поспешно и незаметно, как появились. Джейме искоса взглянул на ничем не сдерживаемую теперь пленницу. Она сидела, ссутулившись и медленно растирая шею ладонями. — Мне кажется, мы неправильно начали наш диалог, — Джейме протянул ей кубок вина, ожидая, что тот мгновенно ударит его по голове или отправится на пол. Этого не произошло — Кейтилин залпом практически осушила сосуд, остановившись лишь когда ей снова перестало хватать воздуха. — Если вы продолжите в таком же темпе, обсудить мы сегодня ничего не сможем, — Джейме рассмеялся, доливая в кубок пурпурно-красной жидкости. — Я как-то сказал, что восхищался вами, Леди Старк. Я не врал. Это было давно, и я был абсолютно уверен, что вы уже кормите червей, но я сказал это, — Кейтилин вздохнула, и в воздухе повисла пауза. Волчица ничего не ответила. Джейме продолжил: — Ваша дочь похожа на вас. Санса. Стойкая молодая девушка, чего только ни сделал с ней ее король, но она так и не сдалась. Она только говорила о своей леди матери и о том, как та гордилась бы ею. — Если вы думаете, что сможете разжалобить меня, уже поздно, — ровно и почти без эмоций прошептала Кейтилин заплетающимся от вина языком. — Вино не изменит моего решения. Риверрана вам не видать, можете пытать меня, можете рассказывать, как заботились о моих дочерях, пока они думали, будто я мертва... Это ваша вина, ваше предательство стоило жизни моим детям. — Пытать вас никто не собирается, — он протянул тарелку с едой, но Кейтилин покачала головой и снова впилась губами в кубок. — Мне кажется, с вас уже достаточно. Вы не находите, леди Старк? Убедите своего дядю сдать нам замок, и я клянусь, вы вернетесь к семье. Будьте разумны. Вы ведь видели, чего стоили вашему мужу его... принципы, — он почти сплюнул последнее слово. — Нет. Джейме прокрутился на каблуках, стараясь не выказать всей палитры разрушающего раздражения, разом вспыхнувшей на его лице. Собеседница же продолжила неотрывно рассматривать свое отражение в темной глади вина. — Вы знаете, что с вами сделают, если вы вернетесь к лорду Фрею? — неожиданно резко спросил Джейме, сбрасывая заботу и вкрадчивость как пожелтевшую осеннюю листву. — Знаете, конечно. Вы провели в его владениях... сколько? — он нахмурил брови, как будто и правда силился подсчитать. — Сколько, леди Старк? Вы не знаете? Не помните? — она заметно сжалась, вцепившись пальцами в кубок и не отрывая испепеляющего взгляда от собеседника. Три года. Три года Уолдер Фрей и ее отродье делали с ней все, чего желала им хотелось. Зубы сжались до скрежета, скулы как будто окаменели. Впрочем, богатой фантазией старый лорд не отличался, и это решительно спасло Кейтилин от смерти и помешательства. Джейме же злился все больше — он не хотел быть здесь, не желал принимать во всем этом участия, но выбора ему решительно не оставили, и как хороший солдат — настоящий солдат — он повиновался приказу. — Или вы думаете, что все худшее уже позади? И он не станет больше вас трахать каждую ночь в надежде обрюхатить своим потомством? — он бил наугад, не зная ровным счетом ничего и все еще не осознавая до конца, что она может быть жива, но бил точно в цель. Кейтилин задышала еще чаще, в груди все сжалось. В нос ударил запах, которого здесь совершенно точно быть не могло — дряблое немытое тело, покрытое липким потом и пропитанное ароматом протухших помоев. Она поморщилась. Визиты старого Фрея были далеко не самым страшным, что ей пришлось пережить. Даже когда старик наполнял ее после затяжной агонии своим семенем, а по лицу растекалась его слюна, перетерпеть это было куда проще, чем осознать, что во всем произошедшем виновата и она тоже. — У него будет наследник Талли, пусть и ублюдок, но кого это останавливало? Джон Сноу вот-вот возьмет Винтерфелл, так почему бы Фреям не укрепить свои права на Риверран вашим сыном? — не унимался Джейме, не замечая, что Кейтилин пытается встать с постели. Задумка ей не удалась, и кубок вина, расплескиваясь, покатился по полу, а волчица рухнула на ковер, сверкая седыми и рыжими прядями в свете свечей. Джейме встал над ней, глядя сверху вниз. Ненависть, бурлившая в его крови, наконец-то находила выход. Эта упрямая женщина стояла между ним и возвращением домой, к семье. К единственному оставшемуся в живых сыну. И к сестре, которая нуждалась сейчас в его помощи как никогда. А вместо этого он накрепко застрял здесь, у стен никому не нужного замка некогда славной семьи Талли, почти исчезнувшей с лица земли. — Талли не сдадутся, — буркнула она, не поднимая головы. — Ты обязан мне жизнью, так верни долг. Дай мне уйти, — она поморщилась, когда Джейме крепко ухватил ее за плечи и, подняв с пола, усадил обратно на кровать. Кейтилин набрала воздуха в легкие, свыкаясь с только что принятым решением: — Если в тебе есть хоть капля чести, которой ты мне клянешься... Дай. Мне. Уйти. Ланнистеры всегда платят свои долги. Ты обязан мне жизнью, — она шептала, чтобы никто за пределами палатки ее не услышал, но слова звучали пронзительно громко. Джейме криво усмехнулся. Хорошая попытка. — Вы ведь не можете ходить. Неужто поползете? Или броситесь в реку и поплывете, как... Какая там у вас рыба на знаменах? — он насмехался, открыто и непринужденно, а Кейтилин мысленно считала, сколько дней и ночей уже пережила, чтобы рано или поздно вернуться к дочкам. Прошло уже так много времени, а она все еще не спятила. Она знала, что Санса и Арья живы, и только это помогло не сойти с ума, продолжать бороться за выживание, сколь унизительным ни становился бы процесс. Но предать свой родной дом было выше ее сил. Она уже совершила однажды измену в угоду Ланнистерам, и из этого решительно ничего не вышло. Ее сына убили, а саму ее на долгие годы отдали на растерзание сумасшедшему старику. — Вы знаете, что я не могу предать своего короля. И вы даже знаете, почему, леди Старк, — она презрительно поморщилась и изогнула бровь, ожидая объяснений и зная их наперед. Она предала своего сына, чтобы спасти дочерей. Но у Джейме был лишь сын. Сын — король. "Мы, рыцари, даем много клятв. Служить королю, подчиняться королю, подчиняться отцу, защищать невинных и слабых... Но что, если отец ненавидит короля, а король истребляет слабых?" Из того немногого, что Кейтилин слышала в замке Фрея, она отчетливо представляла себе, что перед Джейме проблема выбора более не стояла: его король не сжигал людей заживо, а отец уже гнил в земле. У бесчестного рыцаря теперь не было причин метаться, ему оставалось лишь служить. — Ваш сын простил вашу измену как матери, но я не мать, — предложил он ей другой, совсем другой и куда более эгоистичный повод, — мне не простят. Она ожидала отказа. Знала, что так будет, но почему-то все равно удивилась. Впрочем, теперь, когда целая армия видела, что Кейтилин жива, она смела надеяться на спасение из рук Фрея. Рано или поздно. Он уже не мучил ее так, как в самом начале, и возвращение к нему пусть и казалось концом света, таковым не было. — Вы не рыцарь, в вас нет чести, — сдержанно проговорила Кейтилин, опуская голову. Разговор практически зашел в тупик. Джейме, пусть и не знал, но отлично догадывался, через что ей пришлось пройти. И ему было плевать. Кейтилин обняла себя за плечи, будто бы пытаясь согреться. Холод зацарапал тело, растертое ошейником горло вспыхнуло жаром, ссадины на спине и груди снова напомнили о себе. Как только они осознают, что она не станет помогать, ее отправят обратно. Свобода закончится. — Из нас двоих о чести говорить не вам. Три года вы ублажаете старика, чтобы сохранить себе жизнь. Старика, убившего вашего первенца-короля. Убившего вашего нерожденного внука. Убившего ваших людей. И не говорите, что у вас нет выбора, выбор есть всегда, но вы, леди Старк, выбрали жизнь, пусть и в позоре. Так что не вам меня судить. Вы уже проиграли. И этот замок ничего для вас не решит, если вы снова окажетесь под стариком Фреем. Черная Рыба долго не продержится. В осаде они могут выжить год... Может, полтора, а сколько выживете вы? Или вы уже привыкли и вам нравится мягкий, но очень длинный член, которым вас долбят каждую ночь? Наверное, у Неда был побольше... Покрепче... Зато теперь вам не нужно переживать о верности вашего избранника — у Фрея жен было больше, чем у вас — детей... — Джейме решительно приблизился к ней и уселся рядом, губы Кейтилин сжались в тонкую нитку: лишнее напоминание о том, чего стоила ей жизнь, ударило больнее, чем она хотела себе признаться. — Серсея говорила, что ее старик Роберт кряхтел на ней часами, то не в силах довести начатое до конца, то забывая, где он и что делает, — на этот раз пощечина получилась звонкой. Джейме самодовольно хмыкнул и в тот же миг получил вторую. — Я говорил, вы гораздо сильнее, чем кажетесь. У вас есть выбор, леди Старк. Вы можете вернуться в свою клетку, совсем не золотую и далеко не самую приятную. — Вы правда считаете, что сможете меня запугать, сир Джейме? Возможно, я заслуживаю вернуться туда. За то, что предала свою семью и освободила вас. За то, что была так наивна и слепа, что поверила Ланнистерам, — ее голос понизился до угрожающего шипения, и она подалась вперед, почти выдыхая в его лицо. — А можете, — он отдалился от собеседницы, делая вид, будто не услышал ее выпада, — помочь мне получить этот чертов замок, забрать эту чертову армию во главе с чертовым родственником, и убраться на север зализывать раны себе и своим дочерям. Возможно, ваше возвращение пойдет им на пользу. Возможно, с вашей армией они даже смогут вернуть себе Винтерфелл. И все будет, как раньше. У вас снова будет семья.