И Королями Вселенной их сделала любовь

pov Гинтоки. Как такое могло произойти? Совершенно недавно все было в порядке… Через затуманенное окно тускло пробивался лунный свет. Дышать было трудно оттого, что физическая боль заглушала душевную, и эта безысходность с головой накрывала меня, затягивая в пучину отчаяния и страха. Вокруг стоял ужасный, застоявшийся гнилой запах трупов и крови. Я сидел в слабо освещаемой комнате у подножия огромной колонны. Гобелены вокруг давно изжили свое, и без магии, поддерживающей молодость места, они выглядели весьма архаично. Мужчина на моих руках все также обездвижено лежал, такой бледный, утонченный, красивый. Далекий. Недосягаемый. Я пересилил себя и посмотрел на его лицо, прижимая лишенное жизни тело ближе к себе, пытаясь согреть и поделиться частичкой тепла, чтобы вновь разжечь огонек жизни внутри Хиджикаты. Но Тоширо лежал, не подавая ни единого признака жизни. Он мертв. Его голубые, стеклянные глаза уставились в потолок, окровавленные губы раскрылись в немом крике. Ихоровые потоки струились во всех направлениях, пачкая мое кимоно и медленно заливая краснотой большую часть пола. Я зажмурился, зажав себе рот ладонью, и несколько минут просто раскачивался из стороны в сторону. “Если я вдруг потеряю тебя, то потеряю самого себя”. – Нет, нет, нет, Хиджиката, я без тебя не смогу… Нас обоих не любили в детстве родители – я и Тоши выросли абсолютно одни, не зная этих чувств. Может, поэтому до последнего бегали друг от друга, не понимая, куда еще деваться. На любовь нам было дано слишком мало времени. – Тоши, я опять сел в яму, я опять ничего не успел… Это ведь было так странно… Как я мог влюбиться в парня? Когда я касался тебя, мне вновь становилось страшно. Я был напуган, поэтому просто сбежал от этого всего, хотя должен был быть с тобой. Извини меня, извини, – я просто лег, уткнувшись лицом ему в грудь. Слова путались в голове, голос дрожал. – Гин, оставь его, нужно уходить, – Кагура потянула ко мне руку, но я лишь отчаянно зарычал и ближе придвинулся уже к бывшему замкому Шингсенгуми. Они просят меня бросить Хиджикату. Друзья ли это? Я готов нести его на себе многие километры, голодным и изможденным, но только не оставлять его здесь. Здесь, в этой большой, полуразвалившейся комнате, больше напоминающей склеп или пристанище Франкенштейна. Где стены молят о пощаде, о спокойной старости, а не о наших приключениях. Что же будет со мной, когда я до конца осознаю все это? Продолжу жить, как ни в чем не бывало, вернусь к обыденности в Йородзуе? Нет. Воспоминания сожрут меня изнутри, добьют и окончательно уничтожат. Ведь теперь мне дозволены только они и ничего более. Мысли о его очаровательной улыбке, о взгляде этих озорных, но томных синих глаз, растрепанных, черных, словно смоль, волос. Что-то холодное упало на мою руку. Слеза. Еще одна. Кажется, теперь я точно не смогу их сдержать. Это было уже не в моих силах. На заднем плане ребята мне что-то кричат, объясняют. Но мне было настолько все равно. – Так боялся любить тебя, боялся потерять тоднажды. Только теперь я осознал это, – я громко всхлипнул и прижался губами к холодному лбу. “Большую ценность имеет то, что не вечно”. – Гин, пошли! – Я люблю тебя! – меня за плечи принялись оттаскивать к выходу, но я изо всех сил выкрикнул эту последнюю фразу. Как такое могло произойти? Ведь я помню, что было до этого. Столько времени прошло, а все началось с горячих источников…