И Королями Вселенной их сделала любовь

Gintama ost 1 - Ore mo, Mou Jump Sotsugyou Shi Nakya Ike nee Toshi da yo naa. pov Хиджиката. Я неспешно шел по раскаленной солнцем дороге, медленно и блаженно затягиваясь сигаретой. Сегодня в городе разгорелась городская распродажа в честь весны и цветения сакуры. Улица буквально кипела от обилия народа. Неожиданно девочка, пробегавшая мимо с оравой таких же озорных ребят ее возраста, споткнулась и упала на землю прямо передо мной. Я нервно отпустил на нее взгляд и вопросительно приподнял бровь. Она неуклюже встала, отряхнула голубое кимоно и, почувствовав мой взгляд на себе, подняла свои испуганные глаза и уставилась на мою катану, висевшую на поясе. – Осторожнее, – хмыкнул я и пустил колечко сигаретного дыма. Дети столь беспечны. – Д-да...– девчонка поклонилась и убежала в сторону зовущей ее матери. Мамой оказалась высокая, статная гейша, одетая во все оттенки красного. Я невольно за смотрелся на прекрасную женщину, а затем стыдливо отвёл взгляд. – Мужчина, Вы уже порядком достали курить возле мой еды! – крикнул мне облысевший старик из под прилавка. – Заткнись, именем закона! – рявкнул я в его сторону и злобно кинул окурок на землю. Раздражает. Я сделал пару шагов вперед, как вдруг мой взгляд упал на прилавок с абсолютно дешевым, невероятно прекрасным, обольстительно чудесным и восхитительно привлекательным майонезом. Трясущейся бледной рукой, голодно сглатывая, словно обезвоженный верблюд, я полез в карман кимоно за кошельком, чтобы купить себе коробку... нет, две коробки желаемой субстанции. – Эй, продавец! Дай мне две коробки этого шедев...майонеза! – чуть было не осекся я. – Сейчас, секундочку. Что-то в его интонации меня насторожило, я слышал этот голос где-то. Но где? – Хачиро. Стоп. Хачиро?! Мужчина с замысловатой прической, в своей "уникальной" униформе, как-то характерно качнул бедрами и подошел ближе, буквально врываясь как торнадо в личное пространство, опаляя мое и без того вспотевшее лицо горячим дыханием. – Решил, так сказать, взять отпуск в своем искусстве обольщения, – сверкнув солнечными очками и поглаживая тонкие усики, начал он, – и, вот теперь, я, куколка, продаю майонез. Нервно сглотнув, я сделал шаг назад. Напряжение между мной и "продавцом" явно накалилось до предела. – Сколько с меня? – я решил поспешить. Осознание того, что нужно уходить отсюда со всех ног, врезалось в мою голову, словно раскат грома среди ясного дня. – Бесплатно, куколка. Этот человек не растерял задатки Ханако. – Ай-яй, майонезный маньяк решил отовариться вдоволь, – заговорчески прошипел кто-то сзади. – Надеюсь, одна из этих бутылок окажется с ядом, ну, может просроченная... пустая на крайний случай, чтобы Вас кондратий хватил. – Даже гадать не буду, из чьего гнусного рта вылетели эти слова. Ну, вот бывает же такое – вспомнишь говно, а вот и оно. Я ненавидел, когда Сого абсолютно не в тему появлялся прямо передо мной и портил день своим присутствием. Единственное желание, которое я загадывал на все праздники –чтобы каток переехал Оките язык. – Убери, пожалуйста, от меня свое существование, мелюзга. Не оборачиваясь, я резво схватился за коробки и побрел в сторону "дома". Больше я здесь, в обществе уродливого транса и конченного садиста, оставаться не намерен. – Эй-эй, Хиджиката, я не просто так пришёл, – Сого шел за мной и кричал так громко, как только можно. – Кондо хотел позвать нас на горячие источники, сказав, что делать Вам и мне все равно нечего. – Давай позже, у меня дела, разве ты не видишь? – Ну, вот Вы всегда так, врёте и не краснеете, развратник майонеза. Я ведь не просто так прошу. Кондо сказал, что если Вы не пойдете, то я не пойду, а в этом случае и он не пойдет! – размахивая одной рукой, объяснял принц садистов, другой крепко вцепившись в рукав моего кимоно. Я сморщил лицо, будто объевшись лимонов, скривился, и вновь яростно посмотрел на парня, всем видом показывая нежелание ввязываться в это дело. Но Окита, как я понял, сдаваться не был намерен. – Замком, соглашайтесь. Не нервируйте меня. – Нет. И вообще, кто тут кого нервирует? – я закрыл глаза и постарался успокоиться, чтобы не начать скандал прямо на улице. – Отстань от меня. Читая про себя успокаивающую мантру, я быстрым шагом направился к кинотеатру, – в казармах Шинсенгуми Сого бы от меня не отстал. Коробки с майонезом приятно гремели в руках и грели душу, оставаясь последней капелькой оптимизма перед моим нервным срывом. – Хи-джи-ка-та То-ши-ро, – не успокаивался Окита и наворачивал вокруг меня круги, как главный участник Формулы 1. – Залепи свое дуло, меня уже продуло, займись чем-нибудь. Иди отсюда, сделай сеппуку, кыш! ... В кино шла премьера "Некрасивое магэ". Говорят, на этом фильме даже сегун-сама не смог сдержать слез. Я постарался выбрать себе максимально непримечательное место, поэтому спрятался от банного листа Сого в самом конце зала на местах для влюбленных. – Хиджиката, дьявольский замком, мой вечный ночной кошмар, – донесся откуда-то шепот. Я начал нервно озираться по сторонам, одной рукой несвойственно перекрещиваясь, а другой крепко держа катану за рукоять. Парень ведь отстал, затерялся среди толпы еще две улицы назад, он попросту перестал идти за мной, развернулся и ушел! Но почему сейчас я вновь слышу его ехидный смех? Ответ не заставил себя долго ждать. На экране медленно, растягивая мое предынфарктное состояние, вылезла реклама с долбанным садистом! Где он в гавайской одежде, покачивая бедрами в такт незамысловатой музыке, рекламировал некий кокосовый сок, при этом лениво напевая: "Горячие источники "Голубая луна"! Не сморщиться твоя мошонка - крепкая она. Не будут яички похожи на Дедпула, Потому что их двоих давно уже продуло, Теперь твоя мошонка как неспелый авокадо, Пошли на источники, и она будет как надо!" – СОГООООООО!!! Абсолютно растеряв все крупицы хорошего настроения, я, угрюмый и злой, как собака, решительно настроил себя вернуться в казармы. Дверь кинотеатра за мной захлопнулась с удвоенной силой. На улице было настоящее пекло – солнце бессовестно слепило в глаза, окрашивая всю улицу желтовато-зеленым, даже неоновым неестественным оттенком. Нет, серьезно мать вашу. Я думал, что не доползу до дома, не превратившись при этом в пережаренный хлеб с черной корочкой. Сакура во всей красе цвела, отдавая приятным ароматом сладкой вишни; на дерево садились птицы и друг за другом начинали свои не надоедающие песни. На улице и правда пахло весной, свежестью и...клубникой? Я обернулся. Затем снова, щурясь, посмотрел вперед. Мне показалось – или здесь, именно на этом месте, невероятно сильно запахло клубникой. Головокружительно. Так приятно... Красные стены, черная крыша. Это же Йородзуя! Щеки сразу обдало жаром, я разозлился на свою наивность. Вот, кто действительно опасен для общества - Саката Гинтоки, фетишист на клубнику, живущий с маленькой девочкой и бабкой с климаксом под одной крышей. Чуть прибавив ход, я двинулся дальше, когда за спиной неожиданно громко разнеслись знакомые ленивые голоса, возвращающихся откуда-то жителей Йородзуи: – Какого хрена нам постоянно дают какие-то фиговые задания? – Гин-сан, найти пропавшего бомжа Аманто – тоже дело. – Да-да, Гинчик, помнишь, как в тот раз ты ворчал по делу о таинственной пропаже *** Зуры, но за это мы получили довольно много денег и риса-ару! – Ой-ой, тогда он всеми силами попытался стать Зурако, – голос Гинтоки прозвучал испуганно. Я задумался о том, что будет очень глупо и неправильно, если сейчас откуда-то появится Окита и испортит Йородзуйскую идиллию. – Данна! – послышался недалеко крик Сого. Вот черт! Только не он... – О, Окита, откуда бежишь? – ковыряя в носу, спросил серебрянноволосый. – Не видели тут эту смазливую ублюдскую рожу майонезного педофила? Кого-кого?! Я тебя сейчас на место поставлю, мелюзга. – Ты, ублюдок! – с ором выпрыгнул я из своего "убежища", выставив вперед указательный палец. – Это уже все рамки переходит! Я тебя сейчас на суши покромсаю! – О, а вот и Вы! – сделав "кавайное" лицо, Сого вновь обернулся к Сакате. – Данна, заставьте его пойти с нами на горячие источники. Гинтоки лениво глянул в мою сторону, оценивающе осмотрел с ног до головы, состроил брезгливую рожу и безынтересно протянул: – Купишь мне парфе, Сого? Клубничное. – Без проблем, Вы только заставьте его, а труп я могу и сам дотащить. Босс Йородзуи начал приседать, отжиматься, качать пресс, прыгать на месте, словно готовясь к масштабной борьбе. Затем, произнеся что-то вроде: "Ой-ой, я готов", он медленно подошел ко мне и максимально заинтересованно спросил: – Пойдешь на источники? – Хер там плавал, – как можно более язвительно крикнул я. Затем мужчина пожал плечами, вытер пот со лба, словно совершил величайшее деяние всех времен и развернулся к садисту. – Ну, Сого, я пытался. – Держите парфе, вы очень постарались. – Спасибо, Окита-сан, был рад помочь, но очень-очень жаль, что не получилось. * * * Весь путь до штаба Шинсенгуми я шел молча, слушая бесконечный мощный словесный понос Сого по теме "Источники "Голубая луна", и полностью изжевав сигарету во рту. Окита все не унимался: доводы подпитывались фактами и всевозможными суждениями. "Голубая луна" стал для меня уже каким-то седьмым кругом ада, и, видимо, уже даже Йороздуя покажется на этом фоне райским уголком на краю Земли. Вдруг он замолчал, остановился и, уставившись куда-то в сторону, добавил: – Тогда он наберется сил позвать Отае на свидание. – Отосе?! – О-т-а-е, глухонемой Вы майонезный почитатель, – он раздраженно цокнул. – Главком слишком переработал, ему нужна разрядка и дружеский подбадривающий пинок под зад. Эта горилла совсем впала в уныние. Сого вновь задумался, потер переносицу и продолжил: – Слушайте, ходячий кодекс Шинсенгуми, вот я – Окита Сого, прошу Вас на многолюдной улице, сходить с нами на горячие источники, понимаете? – серьезно начал карамельноволосый. Ехидный тон испарился, как по щелчку пальцев. Если подумать, то Сого прав... с какой-то стороны. Кондо и в самом деле с приходом весны совсем загрустил, и это никак не помогало мне в работе. Его вечные страдания по девушке, которая в упор его не замечает, уже изрядно достали всех. Сложная ситуация, черт возьми. – Замком, я устал за Вами бегать. Решайтесь уже наконец, неужели Кондо для Вас совсем ничего не значит? С друзьями так не поступают, не по-самурайски это. – Так и быть, пойдем. С тебя сигареты, – я и сам удивился, что сдался под его напором. В подсознании, моя рука, держа позорный белый флаг, начала размахивать им перед носом ликующего Сого. – Хрен Вам. Умрите. Вот ублюдок. * * * – Кондо-сан, я притащил сюда это ублюдочное майонезное отрепье! – как обычно, без эмоционально крикнул Окита, когда мы потные ввалились в штаб. – Так, ты, нежеланный недоношенный ребенок, выживший после аборта... – процедил я сквозь зубы, сплюнув изжёванную сигарету ему в лицо. – Я Вам что, Гаара? – рявкнул парень в ответ. Да уж лучше бы Гаара, чертов недомерок. Кондо вышел из своего кабинета и с довольной миной уставился на нас, улыбаясь во все тридца два. – О, Тоши, хорошо, что ты пришел, – обрадовался главком. – Я очень рад! Мужчина подошел ко мне вплотную и принялся обниматься, елозя огромными ручищами по моей спине. – Вперед, навстречу голым женщинам в горячей воде! – добавил он и хищно улыбнулся. Что-то явно пойдет не так. Ох, не к добру все это... * * * Солнце после обеда начало палить еще сильнее, из-за этого район Кабуки весь пропах запахом человеческого пота и жареного. Жаренного человека. До горячих источников было довольно не далеко идти, поэтому мы с парнями, посовещавшись, выбрали пеший ход. Вновь проходя мимо Йородзуи, я на автомате подумал о том, что случается ли этой тройке, живущей там, когда-нибудь так выбираться на горячие источники или развлекаться как-нибудь еще, не экономя при этом свои деньги? Скорее всего, нет. А Гинтоки? Что он делает целыми днями? Как и что он ест? Греет ли ему постель женщина? Или быть может... Стукнув сам себя по лбу и смутившись собственным мыслям, я решил, что думать об этом очень-очень глупо и неприлично. Наверняка у Сакаты после войны все в порядке. – Хэй, Кондо-сан, это вторая стадия разложения мозга, – зашептал Сого где-то у меня за спиной. – Может быть, у него рак мозга из-за курения? – серьёзно изрёк Исао, привычным для него жестом приставив себе пальцы к подбородку. – Да-да, точно подмечено, у него рачила. – Вы, оба... – Да ладно тебе, Тоши, мы же любя, – положив руку мне на плечо, звонко рассмеялся Исао. – Да-а, любя, – пристроился с другого бока Сого, состроив ужасно "милую" морду. – Умрите, Хиджиката... На входе в "Голубую луну" стоял рекламный щиток с, собственно, самой рекламой. Около неё лениво расположился гламурный промоутер в костюме луны, раздающий листовки. – Молодые люди, проходите сюда! Лучшие горячие источники! "Голубая луна" – это точно такое же голубое заведение, как и я, – радостно заверещал человек. – О, вы же из Шинсенгуми, и ты, куколка, тут. – Хачиро?! – Здравствуй, мое солнышко, заходи, тебе, может, спинку потереть? Рядом стоявший Сого хрюкнул и заржал в кулак. – Я думаю н-не стоит, – прохрипел я, презренно посмотрев на "луну". Господи, как же раздражает этот мужик. И чего я везде его встречаю? Сначала я не обратил внимание, а затем, когда голоса идущих позади нас девушек стали чуть громче, я осознал, что мы в большой беде! – Подожди, Отае, я придержу дверь, – прошептала Кьюбей. В этот момент лицо Кондо можно было сравнить только с лицом горящего в огне и чахлого вояки, который запнулся на своем жизненном пути. Исао то ли пискнув, то ли крякнув, сгорбился насколько, насколько это было возможно и крупно задрожал всем телом. – Тоши, Сого... – зашептал он, пряча свое лицо в моем кимоно, пристроившись между ног. – Господи, во имя сегуна и кодекса Шинсенгуми... Главком резким движением схватил за рукава капитана первого отряда и меня и силой потащил нас в сторону мужской бани, оставляя после себя вереницу говна, на ходу ссылаясь, что это сделал его питомец. Лишь только забежав внутрь, он развалился на полу и, облегченно выдохнув, сел в позу лотоса и более менее успокоился. – Черт возьми, Кондо, объясняйте, что это было? – спросил я, отдышавшись и облокотившись об дверной косяк. – В общем-то, я знал, что сюда придет Отае, поэтому и решил позвать вас. Но я не думал, что мы придем раньше неё. – И поэтому Вы решили, – я неловко откашлялся в сторону, – обосраться и сбежать оттуда? – Обсираться не было в моих планах, глупый, но сбежать я должен был. Она же ненавидит меня, а я хотел тут последить за ней, – грустно объяснил он, глядя куда-то вдаль обречённым взглядом. Шумно выдохнув, мы с Окитой перекинулись взглядами и, подняв с пола разлагающуюся тушку Исао, потащили мужчину в баню. – В любом случае, мы пришли сюда отдыхать, поэтому не берите это в голову, она, наверно, нас не заметила. – Верно говоришь... – мужчина грустно вздохнул и молча пошел за мной. * * * – А-ах, чудесная водичка, – блаженно чуть ли не пропел Кондо. Вода здесь и правда была прекрасная: горячая и расслабляющая, она нежно обволакивала натруженное тело и заставляла насладиться собой. Действительно, это то, что нужно после тяжелого дня среднестатистического японского мужчины. Я не раз уже внутренне порадовался, что все-таки согласился пойти с коллегами. – Хэй! Майонезный извращенец! – заорал Сого. – Не ловите меня или утоните! С этими словами, мальчик с базукой и с садистскими наклонностями в пятой точке разогнался и прыгнул со всей дури в мою сторону. Я от страха заорал и попытался хотя бы немного отплыть в сторону, но это, конечно, слабо получилось у паникующего человека. За что мне все это, Ками-сама? Сого всем юношеским весом свалился мне на спину и потянул ко дну, при этом заливаясь задорным маньячным смехом. – Буль-буль, буль-буль! – Ну-ну, хватит, Сого, отпусти беднягу, он сейчас реально потонет, – встревоженно махал руками Исао, пытаясь сдержать смех. Но Сого, нечаянно (нет), со всей силы ударил мою голову об дно и с невозмутимым лицом отплыл к бортику. Вроде бы, я всплыл спиной вверх и вновь многословно забулькал матом. Хотя за эти воспоминания я не ручаюсь, ведь тогда мне пришлось отключиться на минуту и уйти из реальности. * * * Кондо не знал, что делает, он такое никогда вытворял. Мужчина засунул в плавки водонепроницаемый бинокль на присосках и полез по крону дерева наверх. Оттуда он забрался на самую высокую ветку и, удобно устроившись на месте, принялся разглядывать старшую Шимура, как вдруг ему в бок уткнулось что-то острое. Мужчина едва ли удержал равновесие и обернулся – на соседней ветке неудобно пристроился Тоджо, весь обмотавшийся мхом и листьями, походивший на старую коалу, прищуренным взглядом он смотрел на главкома и что-то про себя бормотал. – Ты что здесь делаешь? – Явно то же, что и ты, – ухмыльнулся блондин. – Следишь за моей Отае?! – взбесился первый и аж побагровел от негодования. – Дебил... за молодой госпожой! – За Кьюбей что-ли? Меня сначала бросило в озноб, а потом в жар, когда я заметил, как эта горилла лезет поглядеть на свою макаку. Но кто же знал, что их, сталкеров-извращенцев, там будет двое, причем каждый из них явно мог спалиться. – Кондо! Что Вы, во имя сёгуна, там делаете? – я попытался как можно тише все это прокричать и как можно скорее вразумить главкома. – Горячие источники "Голубая луна", Хреново мошонке Кондо, ведь не крепкая она. Отае со всей силы разобьет яички, И будут они тлеть, как головка спички. И не сравнить уже их с неспелым абрикосом, Ведь выглядят они, как больной опоссум, – вновь запел Окита. Видимо, парень думал, что в этой гнусной ситуации его песня покажется смешной. К сожалению, ничего подобного. – Сого! – Меня не заметят, Тоши! Все в порядке, я насмотрюсь, а потом спущусь, – заулыбался главком и вновь приклеил бинокль к глазницам, показав вверх большой палец, подтверждая свои слова. Делать нечего, надо лезть туда и "хочу не хочу" спускать с ветки двух вымирающих видов мужчин. Один из них явно был не в своем уме, раз уж так опрометчиво полез разглядывать старшую Шимура в общей бане. Мое несчастное тело ползло по дереву, представляя, что этим своим действием я спасаю Эдо от Великой войны между мужчинами и женщинами. Добравшись до свисающего как горилла Кондо, я легонько постукал его по ноге. – Эй, Исао, мать вашу за ногу, слезайте оттуда немедленно! Вот же дебилоида кусок, и как его земля мать носит? Кондо отказывался слушаться и лишь отмахивался от меня рукой. Мне пришлось подползти чуть ближе к нему. Спустя пару проделанных ползков, я услышал жалобный скрип старого дерева и помолился всем богам, чтобы мне не пришлось быть первым из Шинсенгуми, кто умрет в женской бане верхом на своем главнокомандующем, как извращённая наездница на своей старой кляче. – Ты загораживаешь мне весь вид своей пятой точкой, – негодуя, прошептал Тоджо где-то позади. – А ты загораживаешь проход релевантной информации в свою голову. Слезь от туда, немедленно! – Что ты сказал? Ты следишь за моей драгоценной Кьюбей, ублюдок? –Господи, подожди, пожалуйста, оставайся на месте! Неужели он меня плохо расслышал?! Стой...стой...не в мою сторону! – Я щас приползу и устрою тебе бои без правил! Мы будем драться, как чумные белки за орех, – блондин побежал по этой же несчастной ветке ко мне, что-то зло бормоча себе под нос. Черт, лишь бы ветка выдержала, лишь бы выдержала! – Ребята, я смотрю, тут весело, – послышался задорный голос Сого, который тоже забрался на дерево, – я иду к вам. – Сого, хотя бы ты, остановись! Ветка заскрипела уже с удвоенной силой, напоминая, что она не сделана из клана Ято. Я, жалобно крякнув, пополз ближе к Кондо, все еще умоляя его слезть с этого хренова дерева, плача, как маленькая девочка-отаку. В этот момент блондин, находившийся прямо у меня перед самым лицом, яростно скрипел зубами, готовясь набить мне морду, а Сого с довольной миной полз у того за спиной, что-то ехидно замышляя. – Пока-пока, Хиджиката-сан, – улыбнулся Окита и... ...и пнул Тоджо по ноге. Тот влетел своим лицом мне в пах, что-то рефлекторно там укусив. Я, пискнув, как шестимесячный ребенок кошки, скрючился и в полёте ударил Кондо локтем, а он в свою очередь выпрямился и задел Аюму за ногу. Парень полетел с ветки первым, перед этим ухватившись за плавки Окиты. В итоге, великая троица из Шинсенгуми и один нахальный блондин валялись на земле женской бани, в окружении обнаженных девиц. Лицо подошедшей к нам Отае было несравнимого цвета: красного, зеленого и пурпурного одновременно, прямо как мем с лягушкой Пепе. Ну, вот и все. Неплохую я жизнь прожил. Кьюбей, непонятно откуда вытащила свой окровавленный меч и приставила к горлу главкома. – Т-ты, извращенец, – с дергающимся глазом начала старшая Шимура, – ублюдок... – Отае, ты все не так поняла, – попытался успокоить ее Кондо. – Вот тут я все прекрасно поняла, извращенец, я больше такого не потерплю! Я думала, что тобой двигают только теплые чувства, а не платоническая хрень. Я пожалуюсь куда надо! * * * Катакурико Мацудайра – человек строгих принципов. – ...И вот ваш человек ко мне приставал, а я не последняя персона в городе, – закончила свой рассказ Шимура, театрально изливаясь слезами на плече у Кьюбей. – Я не приставал! – тут же соскочил Кондо в попытке защитить оставшиеся крупицы самолюбия. – Лишь наблюдал... Мацудайра громко и быстро разрезал голос Кондо глухим ударом кулака по столу. – Ах ты наблюдал? – яростно прошипел он. – За невинной девушкой в бане... Да как тебе такое вообще в голову пришло, нелюдь? И ты называешь себя Шинсенгуми? Отброс, – мужчина сплюнул в сторону и повернулся к девушкам. – Это действительно было так? Что скажешь, Кьюбей? – Именно так все и было. Хиджиката, Исао и Окита воспользовались нашей женской беспомощностью и решили погреметь своей "косточкой". – Чем-чем погреметь? – не понял Катакурико и испуганно поправил очки. – Ну, этим самым, – сказала Отае. Приставив палец к паху, она многозначно повертела перед лордом бедрами. Мы сидели в углу кабинета, побледневшие и скукожившиеся от стыда. Сого грустно смотрел на меня, будто впервые почувствовав вину за содеянное, а Кондо просто плакал. Просто сидел и капал соплями мне на штаны. – Исао, Хиджиката, Окита. Вы – трое отсталых безмозглых аутистов. Кто полез первым подглядывать? Молчание. Один за всех и за одного. Мы своих не предаем. – Так и быть, наказаны будут все. Мы посовещались и решили, что уговор будет такой – говорите, Отае-сан. – Вы трое отстраняетесь от работы на два месяца с условием возвращения, если вы эти два месяца не попадетесь ни мне, ни Кьюбей, ни Мацудайре на глаза, ни разу. Не совершите ни одно противоправное деяние и не появитесь в казармах Шинсенгуми ни под каким предлогом. – Или я заставлю вас сделать сеппуку. Она понятно выразилась? – закончил Мацудайра и отвернулся к окну. – Да, – ответили все в один голос. – А теперь...уходите.