И Королями Вселенной их сделала любовь

pov Хиджиката Кирин вышел из кабинета, твердым шагом направился вперед по коридору. Издалека был слышен громкий крик Гинтоки, молящий о помощи и проклинающий весь мир. О, как ему было больно. Как же Сакате было невыносимо больно - каждая клеточка тела горела, в горле отвратительно жлго, глаза покрыла пелена из гнева и слез. Арико выполнила его приказ – выманила глупого, нерадивого ученика Шое из дома, - несмотря на то, что прониклась к нему пониманием, - обезвредила и преподнесла на блюдечке в самое пекло. - Знаешь, Саката Гинтоки, - Кирин вошел в зал, озорно оглядел стол и поднял счастливый взгляд на Гина, - ты такой беспомощный, беспросветный болван! Уцуро был бы очень тобой не доволен… Он был бы разочарован. В ответ Саката лишь прохрипел что-то невнятное и пару раз дернулся. Кисти и лодыжки отозвались глухой болью из-за натянувшихся на них фиксирующих ремней. Кирин громко стукнул кулаком по столу напротив мужчины, а затем зло потер нижнюю губу большим пальцем, не отрывая взгляд от серебряноволосого. - Не смей двигаться, пока я с тобой разговариваю, выродок, - сплюнул он и отвернулся в противоположную сторону. Мозг тут же напрягся, будто сам Уцуро внутри него останавливал, не давал причинить еще больше боли Гину. В висках неприятно потянуло, кольнуло, пол слегка поплыл. «Шое, не смей выталкивать меня же из моего собственного разума» - подумал Асаджиши и вышел из зала, бормоча про себя гневные ругательства. Когда дверь за мужчиной закрылась, Гинтоки поднял затуманенный взгляд, моргнул пару раз, чтобы прогнать выступившие слезы. Зал был огромен, с высокими потолками, небольшие окна находились на противоположных стенах, однотонные колонны с выцветшими гобеленами по периметру комнаты выглядели удручающе. Везде лежали какие-то балки, провода, стоял шум как в самолете, пахло гнилью. « Во что я вляпался на этот раз?» - подумал Гин и без энтузиазма ухмыльнулся сам себе. *** "Я же тобой восхищался, Уцуро, какого черта ты все просрал?" - эта мысль не то, чтобы постоянно проскальзывала в голове Кирина, но в последнее время всплывала все чаще. Он следил за ним с самого начала. Еще раньше тех времен, когда Саката Гинтоки и остальные ученики Шое были детьми, жили в храмовой школе и тренировались на деревянных мечах, не понимая, рядом с кем они находятся. Глупые, какие же глупые дети. Уцуро. Кирин остановился на мгновение, прислонился к стене и глубоко вздохнул. Сколько же воспоминаний было о нем, и все в итоге это смешалось в голове. Отдельный момент вызывал радость, другой - грусть, третий - злобу и ненависть. Разве это не абсолютная любовь? «Только ты. Всей моей жизнью был только ты». Кирин мельком улыбнулся и сосредоточенно закусил нижнюю губу. Такой многозначительный жест мог говорить о многом. Например, о том, что Кирин воссоздавал в голове образы давно утраченного чувства любви к союзнику - Уцуро, тогда еще амбициозного, полного решимости уничтожить все. Или, например, о том, что в недалеко от его кабинета, в зале с гобеленами, валяется уже прощающийся с жизнью его любимый ученик. По телу мужчины тут же пробежала волна мурашек. Они встретились, когда Кирин прибыл на Землю во время масштабной войны с Аманто. Он давно держал меч в руках, но, не имея как таково учителя, умел только размахивать им. Кромсать на кусочки. В тот летний день, в конце августа, когда погода медленно переливается из долгожданного лета в осень, они и встретились впервые. На территории тогда еще существовавшего государства шла гражданская война. Людей было не так много, но резали они друг друга знатно. Кирин до сих пор помнил поле, на котором когда-то цвели алые альстромерии, но на момент сражения оно стало кладбищем для пехотных коней. И запах стоял там соответствующий: вместо сладкого аромата миниатюрных лилий - разложившиеся трупы животных. Уцуро наблюдал за ним издалека, гордо восседая на американском альбиносе. Мужчина видел, как Кирин убивал людей, а ведь он был наемником - и не плохим, - сам сегун заказывал головы неудобных ему людей. Но Уцуро лишь наблюдал, и в тот момент, когда очередная голова противника была безжалостно отрублена Кирином, он закрыл глаза, медленно втянул воздух и расслабился. Мужчина натянул поводья и медленно поскакал навстречу к Кирину измазанному в крови. «Кто этот наемник?» - эта мысль была единственной в его голове. - Кирин. Асаджиши Кирин, - самодовольно отчеканил мужчина на вопрос подъехавшего Уцуро. Брюнет протянул руку, и когда мужчина пожал ее в ответ, на его губах невольно расцвела улыбка. Тогда Кирин готов был поклясться, что это была самая располагающая к себе улыбка, которую он когда либо видел. С тех пор началась их история. Уцуро не убивал людей, но был убийцей. Кирин стал его руками, глазами и ногами. Нараку тогда набирали обороты, но все еще не высовывали головы из-под земли. Это было тяжелое время, но для Асаджиши оно было самым лучшим. Золотым веком. "Те, кто предают организацию, могут получить искупление и обрести свободу лишь в смерти" - так сказал ему Шое, когда Кирин впервые появился в главном зале. Эта фраза стала символом его падения. *** Я распахнул глаза и осмотрел место, в котором находился. Это было большое помещение больше напоминающее старый склад. Везде валялись разбитые бутылки, пробирки и прочий мусор. Я попытался вспомнить, где нахожусь и как тут оказался, но в голове было глухо, и лишь шум в ушах был подтверждением того, что меня ударили по голове и силой притащили в это место. В памяти сразу же всплыл Гинтоки, сидящий на мопеде под звездным небом, его теплая полуулыбка, прохладные ладони. В глазах предательски защипало. - Не думал, что ты так скоро очнешься, полицейский. Я сосредоточился и попытался определить источник звука, но в помещении было темно, перед глазами клочьями летала какая-то фиолетовая пыльца. - Не трать силы на мои поиски, я – везде. К тому же ты тут с особой целью, так что советую не рыпаться. Голос неизвестного прозвучал прямо над моей головой, он показался смутно знакомым, но через боль в голове – не различимым. К горлу тут же приставили клинок, легкий шелест юкаты свидетельствовал о том, что «кто-то» оказался позади меня. Я тут же дернулся, извернулся и попытался ударить, но кулак со свистом разрезал воздух и рука, не найдя цели, упала на землю. - По моим сведениям, Саката Гинтоки на корабле Кирина, нам стоит выдвигаться прямо сейчас, иначе будет уже слишком поздно, - сказал другой голос, который по ощущениям находился чуть поодаль. – Командир Кацура, Вы зачем запугиваете пленника? Я взревел, попытался отползти, но крепкая мужская рука, словно капкан схватила меня за предплечье. - Ненавижу Шинсенгуми, и этому есть свое обоснование. Включился свет, я невольно зажмурился, клинок у горла пропал. Человек, стоявший сзади меня, встал, откашлялся и сел напротив меня. - Эй, полицейский, пить хочешь? Это действительно оказался Кацура Котаро. - Буду. - Отлично, можно начинать, - сказал мужчина, стоявший у компьютера ко мне спиной. – Кстати, меня зовут Вириус. Извини, что в обличии твоего товарища, обманным путем выволок тебя из комнаты. Это были меры предосторожности. «Меры предосторожности?» - подумал я и начал разминать затекшую шею, в голове начало все проясняться - «То есть, ударить меня в лоб рукояткой меча, запихать в пыльный мешок и вывезти на окраину города, передав террористической организации – это меры предосторожности? Черт бы их всех побрал!» - Что ты имел в виду насчет Гина? - Только держи себя в руках, - неожиданно мягко произнес Котаро, ставя передо мной на стол горячую чашку с ароматным зеленым чаем. – По нашим данным его похитили. Сейчас он находится на дирижабле, недалеко от планеты Ято, и направляется дальше на восток. Причины поступков Кирина неизвестны. - В смысле? – я не поверил своим ушам, сердце ухнуло куда-то вниз, руки выпустили горячий чай, и жидкость разлилась на брюки. Но боли я не почувствовал. – Это что, шутка какая-то? На кой черт этот придурок кому-то сдался?! - Мы пока не уверены, но… - Кацура запнулся, закусил губу и уставился на Вириуса. Тот в свою очередь отчаянно опустил взгляд в пол, будто боясь встретиться со мной взглядом и сказать хоть что-то. - Не молчите, все итак хуже некуда! – громко сказал я и зарылся пальцами в волосы. – Говорите как есть! - Похитителя зовут Асаджиши Кирин - он давний товарищ и союзник Уцуро, - начал Вириус. – Они с ним проделали большой путь, начавшийся еще задолго до войны с Уцуро, задолго до того, когда его альтер-эго был учителем Гина и остальных. Они разделяли одну идеологию – уничтожить все. Но если у Уцуро было раздвоение личности, и одна его часть этого не желала, то у Кирина с этим все было гораздо жестче. Он наслаждался смертью, видел в ней всю сущность пребывания в мире. Смерть для него – цель, а убийства – задачи и способ осуществления. - Черт… черт… что за говно! Пропади оно все. Больной ублюдок, - процедил я сквозь сжатые зубы. - Когда Шое казнили, Кирин знал, что это фарс. Он сам добился того, чтобы Шое погиб и Уцуро стал волен делать то, что предначертано ему судьбой. Кирин готовился к появлению на свет Уцуро и в дальнейшем делал все, чтобы Нараку укрепился у власти. Он имел большое влияние на людей, с легкостью мог ими манипулировать - это еще раз подтвердило тот факт, что Кирин был правой рукой Уцуро. - Какого черта он дал ему сдохнуть? - Слушай дальше, Хиджиката, - Вириус грузно вздохнул и прикрыл глаза рукой. - Он не посвящал никого в свои тайны, кроме своей дочери - Арико. Казалость бы – все, тупик! Но нам повезло хотя бы с тем, что, несмотря на свою преданность отцу, Арико выросла доброй девочкой. В последний день нашей встречи, когда я собирался сбежать от Кирина… - Собственно говоря, Вириус – шпион Джоишиши, - вставил свое слово Кацура. – Ну, это так, чтобы тебе было понятно. Вы же, полицейские, вроде народ недалекий. - Твою мать, Котаро! – я вскочил со стула и начал широкими шагами приближаться к террористу. – Ты поговорить хочешь? - Вы что, совсем обезумели? – между нами вклинился Вириус и грубо отпихнул меня от своего главы. – Ваш друг в опасности, а вы решили кулаками помахать? Не самое ли время забыть на время старые обиды и серьезно отнестись к делу? Нет, вы конечно можете прямо здесь решить все свои неурядицы, но когда планета вновь будет в опасности, ваши руки будут в крови больше всех остальных! «Чертов шпион прав. Если с Гином случится беда, если Земля вновь будет в опасности – это будет всецело моя вина» - с этой мыслью я вернулся на свое место, но продолжал нервно поглядывать на брюнета. - Так вот. В тот день Арико обнаружила меня у выхода, она сразу поняла, кто я такой. Я без промедления вытащил меч и готов был обороняться, но она неожиданно заговорила со мной. Она сказала, что не может пойти против своего создателя, зная о том, какой он человек. Арико попросила меня не дать ему завладеть телом Гинтоки. Что с момента их встречи, Уцуро заметил странное колебание души Кирина, и тогда он понял, что ее отец является порождением Альтаны. Они провели множество месяцев на поиски неизведанной планеты, и когда нашли ее, назвали – Джигоку. Ну, из-за халатности Кирина планета начала погибать - Джигоку является его жизненной силой и наоборот. Было принято решение перелить половину крови Уцуро Кирину… И сейчас, когда Уцуро больше нет, он живет внутри него. В прямом смысле, прямо в голове. В штабе Джоишиши наступила тишина, лишь напряженное дыхание каждого из нас наполняло помещение хоть каким-то звуком. - Да уж, когда-то мы шутили о Дональде Зурампе и надеялись на то, что жизнь стала налаживаться, как опять какой-то ебанутый шизик решил похерить все к чертям собачьим! – я встал и направился к выходу, - Нам надо обдумать план по спасению серебряной задницы, а голову Кирина я собственноручно насажу на пик Терминала. Я курить! - Не парься, дьявольский замком, в данную минуту многое происходит. Я остановился и вопросительно глянул на Кацуру. - Тацума собирает своих людей, Муцу готовит боевые корабли, Такасуги Шинске и Камуи с Кихейтаем согласились нам помочь в воздушном бою. Даже Мацудайра отвел нам нескольких элитных бойцов из Мимаваригуми, в том числе и Нобуме. Само собой вся Йородзуя в деле. Хьякка во главе которой Цукуе будут прикрывать нас с Земли, если битва продолжится уже тут. К ним присоединятся оставшиеся члены Онивабанши, их сейчас собирают Сарутоби и Зензо. И у меня вопрос, Хиджиката Тоширо. - Какой? - Шинсенгуми в деле? Нам понадобится помощь в воздухе. Я ухмыльнулся, зажал сигарету между зубов, щелкнул зажигалкой. Запахло табаком. - Глупый вопрос. Входная дверь за моей спиной закрылась. *** Военные корабли Каентай выглядели воистину устращающе – огромные железные махины, наполненные боеприпасами, в том числе старомодными, но проверенными временем книпелями, картечью, ядрами и бомбами. Кагура бегала туда-сюда, помогая всем подряд, что даже не заметила, как я с полным отрядом Шинсенгуми ступили на борт. - Кагура! Девчонка остановилась, недоверчиво оглядела полицейский отряд, затем бросилась обнимать нас с Кондо. - Вы! Я знала, что вы придете! Кондо едва лишь сдержал скупую слезу, все крепче прижимая Ято к себе. Сого лишь весело ухмыльнулся. - Я надеюсь ты не погибнешь, - серьезно сказала она парню, выглядывая из-за плеча Исао. - И тебе того же, китайщина. Они обменялись улыбками. С бушприта послышался звонкий, но грозный голос Муцу, заставляя нас всех обратить свое внимание на капитана. Она была явно настроена весьма серьезно, чего нельзя было сказать о Тацуме, который стоял спиной к палубе. Выражения его лица было не видно, но по напряженной позе было ясно – он волнуется и страшно злится. - Мы собрались здесь все, чтобы отправиться на поиски нашего друга! Собрались, чтобы вновь встать плечом к плечу и защитить нашу родину! Забудьте о себе, о своих проблемах, сейчас главную роль играет долг! Мы обязаны защитить страну и весь мир в целом от надвигающейся опасности, мы обязаны истечь кровью, рвать зубами, сдирать с себя кожу, терпеть боль, но спасти наших отцов и матерей, детей и внуков, друзей и товарищей от беды! Воспряньте духом и готовьтесь нанести врагу удар, который собьет его с ног без шанса на победу! Сакамото обернулся и расстроился, заметив, что его уже никто не слушает. Каждый был занят своим делом, готовка шла полным ходом. - Чего разорался, дурак? - протянула Муцу, натирая ядро в руке полотенцем. - Все итак знают, что мы идем погибать... В очередной раз. В воздухе стоял запах надвигающейся бури. *** Кирин медленно нагнулся, вытащил небольшой клинок из ножен и вонзил мужчине в левый бок острое изогнутое лезвие, слегка повел рукой вверх, разрывая ткани кожи. Гинтоки закричал еще сильнее, живот обдало жаром, рубашка тут же намокла от крови, которая казалась черной из-за необычного освещения. Он закусил губу, откинул голову назад, пытаясь насытиться кислородом. Нож медленно разрезал его плоть, пока не достиг основания соска и не выпал из рук Кирина. Мужчина медленно засунул руку в рану, огибая ребра. Гинтоки понимал, что жить осталось недолго, он дышал рвано, рот издавал булькающие звуки из-за накопившейся крови. Вдруг помещение качнусь, вздрогнуло, послышались звуки боя вдали, а рука, которая была внутри него, исчезла, как весь мир вокруг. - Ой-ой, ты что уснул? – прошептал родной сердцу голос. Гинтоки тут же распахнул глаза и схватился за бок. Боли не было, как и следов крови. - Ты чего? – удивился Тоши, который лежал рядом, его плечо соприкасалось с плечом Гинтоки. – Все хорошо? Гин нервно сглотнул и медленно потянул руку в сторону Хиджикаты. Чтобы пальцами зарыться в пушистые волосы, коснуться мягкой щеки. Чтобы убедиться. - Лучше не трогай, - нахмурился мужчина и, оттолкнувшись, присел. «Сейчас моя единственная потребность – ощущение твоей горячей кожи под своей ладонью. Я никогда так сильно не хотел ни к кому прикоснуться. Это же совсем ненормально – трогать другого мужчину за лицо и при этом испытывать такое дикое желание дотронуться до всех других частей тела» - подумал Гин и разочарованно опустил руку. - Ты понимаешь, что это иллюзия? – Тоши поднял лицо, и Гин наконец увидел накопившееся боль и обиду в его глазах. По щекам Хиджикаты так несвойственно ему покатились крупные слезы. Его лицо выглядело таким, каким Гинтоки запомнил его в последний день, когда Хиджиката ушел навсегда. – Ты умираешь, Гин, и на смертном одре не придумал ничего лучше как увидеть меня. Жаль, что у нас так все вышло. - Ничего, я же Йородзуя, - собственный голос Гин не узнал, он звучал сломлено, ни без какого намека на просвет. - В тот день ты пришел с кольцом на пальце и сказал, что женишься на Цуки. Молодые люди склонны совершать глупые поступки, но это твое безрассудство лишило меня всех чувств. Саката не мог слушать дальше, из его горла вырвался протяжный обреченный стон, он упал лицом на колени Тоши и обнял того поперек талии. - Я такой придурок! Такой идиот, Хиджиката! Я даже рад, что умираю, ведь не смог бы дать тебе ничего! - Скажешь это мне при встрече, ни к чему разводить сопли перед галлюцинацией, - он мягко провел ладонью по вихрам Сакаты, - могу с уверенностью сказать - тот я бы не хотел, чтобы наши отношения заканчивались вот так. Я бы хотел пойти с тобой дальше. Гин поднял на него взгляд и этот момент Тоширо улыбнулся самой теплой своей улыбкой. Улыбнулся так, как улыбаться мог только он. - Можешь порепетировать то, что скажешь ему, когда встретишь вновь. - Ты так уверен, что я выживу? Мне вообще-то брюхо вспороли, - без оптимизма рассмеялся Гин, взяв руки Хиджикаты в свои. - Дураки не умирают, - прошептал он и невесомо коснулся лба серебряноволосого губами, оставляя нежный поцелуй на разгоряченной коже. - Я бы сказал… Сказал бы, что доверяю тебе всю свою жизнь без остатка. Что я вижу любовь в твоих глазах, слышу любовь в твоем смехе и голосе, ощущаю это всепоглощающее чувство внутри себя, каждый раз, когда ты окликаешь меня по имени. Когда ты появился в моей жизни, все как будто перестало существовать. Все изменилось и стало совершенно иным. Прости, что постоянно сбегал, творил какую-то чепуху... Прости, что потратил время, которое мы могли бы провести вместе. Я люблю тебя. Хиджиката чуть прикусил губу. Он еще около минуты пристально разглядывал Сакату. Затем Гин задрожал, когда почувствовал, как теплая рука Тоши коснулась его груди. Одного этого движения хватило, чтобы понять – Хиджикате понравился ответ. - Очнись. Боль была везде. Саката открыл глаза, пошевелиться было невозможно – он находился в какой-то гигантских размеров колбе, до краёв наполненной обжигающей жидкостью. Его горло жгло, инкубационная трубка царапала внутренности. Он уткнулся лбом в грязное стекло, глухо завыл, закричал, пытался уменьшить боль, но ничего не выходило, челюсть заныла еще сильнее. Он нашел в себе силы поднять руки и начал судорожно бить по стеклу. Краем глаза мужчина заметил, как начал кровоточить шов раны под левом боком. «Зачем было резать меня, а затем зашивать, больной ублюдок?» - гневно подумал он. - О, Гин ты очнулся, - Кирин подошел к стеклу и прислонил свою уродскую ладонь на уровне лица Сакаты. – Твои друзья уже здесь, они пришли спасать тебя! Здорово, правда? Ты увидишь как они все умирают.