:солянка из BTS

Чимин выползает в зал в одном свитере и носках, стянутых из шкафа, потому что пол холодный. В пальцах зажат край боксеров, которые он собирался надеть, честно, но после душа тело все такое мягкое, теплое, ну и не кайф это. Юнги вышел за едой порядка 15 минут назад, думает Чимин, в такую метель и с его-то скоростью вернется не скоро, поэтому, да. Можно оккупировать диван. Диван у Юнги просто охеренный, широкий, обивка мягкая, подлокотники высокие. Чиминов пылесборник ни в какое сравнение не идет. Чимин заваливается на него одним большим комком разогретости и расслабленности. Сгиб колен приходится на подлокотник, стопы свисают, болтаясь в воздухе. Благодать. Чимин закидывает руки за голову, блаженно выдыхая, и ловит легкую дрожь, когда свитер задирается, оголяя все те причинные места, которые преполагались оставаться прикрытыми. Немного неуютно, но он скрыт от входной двери спинкой и, если что, он успеет одеться. Он ерзает, из-за чего ткань задирается выше, а ворот наползает на лицо, и это как-то, ну, приятно. Ткань немного колется, едва царапает распаренную теплую кожу, что делает неожиданно хорошо. Чимин вдыхает глубоко. Потом еще. И еще раз. Он ловит себя на том, что считай залпом вбирает в себя запах краски для волос, одеколона и, едва различимый, но, запах Юнги. От этого ведет, Чимин сползает еще ниже, чтобы ткань наползла выше, вдыхает глубже и из горла вырывается едва слышный короткий скулеж. Внизу живота тянет , поясницу хочется выгнуть, а колени свести. Очень сильно и резко просто хочется. Чимин запрокидывает голову и прикрывает глаза, одна рука вплетается в собственные влажные волосы, пока другая скользит по груди и оголенному животу, ниже, обхватывая полувставший член. Воображение, вопреки привычкам, ничего определенного не рисует. Абстрактные худые пальцы с широкими фалангами, жилистую шею или узкие плечи. Чимин стонет, обводя большим пальцем головку, смазывая выступающие капли. Выгибается в пояснице, подаваясь бедрами в сжатый кулак, одна нога упирается пяткой в подлокотник, но соскальзывает. Икры и стопы напряжены, как струны. Очень хочется. Чтобы эти самые абстрактные руки погладили бедра, едва касаясь, нежно. А потом очень грубо и больно вцепились в колени и развели как можно шире. Хочется почувствовать этот запах, оставшийся на линии ворота только фантомно, едва ощутимо. Чимин скулит от всего этого, пальцы вжимают волосы у самых корней, оттягивая, спина съезжает ниже, а ткань на груди немного грубая, царапает соски и Чимин хнычет в сгиб локтя тихое "Юнгия". - Что? Чимин дергается и распахивает глаза, выгибая шею до предела. Юнги шипит и накрывает его глаза холодной ладонью. - Нет-нет-нет. Я слушаю, Чимини...