Второе дыхание

- Пить... Пить... - слабо срывалось с пересохших губ девочки лет шести, пока темноволосая девушка, ползя, волоком перетаскивала её в тень обломков от изменившего угол солнца. Темноволосой девушке и самой хотелось пить. Больше всего на свете. Но воды не было. Уже почти три дня не было. А Салли нужно в тень, в тени легче. И она дотащит её до тени. Она обещала её маме позаботиться о её малышке Салли. Позаботиться вместо самой мамы, и папы. Они больше не смогут позаботиться о ней. Никогда... Тело моряка попадается под руку, и темноволосая девушка ползёт вокруг его, продолжая упорно тащить малышку в тень обломков бака. Ещё немного, ещё пара рывков. Но это солнце... Эта жажда... Салли волочится на чьём-то камзоле - чтобы не получить занозу - будто тряпичная кукла. Тряпичной же куклой девочка заваливается на бок, когда темноволосая девушка усаживает её спиной к обломкам разрубленной скалами палубы. Девушка кое-как выпрямляет спину малышки - Салли нельзя падать на пекло. А как же самой хочется упасть в эту тень, закрыть глаза... - Пить... Пить... Ей тоже хочется пить. И полежать, совсем немного. Уже нет сил, нет никаких сил даже спрятать голову в тени. Руки подгибаются, и темноволосая девушка падает головой к ногам девочки. Удар обгоревшим лбом о доски палубы царапает кожу. Сил нет. У малышки Салли тоже нет, хотя она отдавала Салли половину своей еды всю неделю после крушения... Затылок печёт солнцем, девушка с тихим стоном отворачивает голову влево, пряча затылок от лучей, и видит ещё одно тело, в этот раз солдата. Он уже не двигается от обезвоживания, привалившись спиной к огрызку фальшборта. Но что-то вдруг заставляет темноволосую девушку вновь подняться на руках и начать ползти уже к нему. Добравшись до голого левого борта, она, щурясь, глядит в море, туда, где виднеются силуэты двух приближающихся кораблей. Слабыми исцарапанными пальцами девушка достаёт торчащую из кармана солдата подзорную трубу, замеченную во время пути. Призрак дикой надежды вспыхивает в голубых глазах, пока она крутит трубу так и эдак, но тут же гаснет, едва она видит флаги - чёрные, с черепом, с крестом костей. Со смертью. Вздрогнув всем телом, темноволосая девушка в ужасе отползает спиной вперёд. Упав на тело моряка и оттолкнувшись от него, ползёт уже лицом к противоположному борту, останавливается рядом с пушкой. Трясущиеся исцарапанные пальцы снова крутят трубу, взгляд в панике ищет, ищет на противоположной стороне, но видит в линзу только серые морские волны. И вдруг - корабль. Корабль под английским флагом, идущий вдалеке на всех парусах за ещё одним, чёрным, как смоль. Темноволосая девушка едва не задыхается от кома в горле. Есть надежда, есть надежда. Но чем подать сигнал? Кричать? Сил нет. Голубые глаза девушки лихорадочно осматривают палубу в поисках колокола, но не находят ничего. Однако внезапно девушка, что-то вспомнив, замирает и тянется в маленькую сумку на платье. Достав оттуда складное зеркальце в форме ракушки, она едва не роняет его в море, но тут же, ухватив крепче, раскрывает, цепляется за огрызок левого фальшборта, встаёт на трясущихся ногах и поднимает зеркальце к жгучему солнцу. Светило горит в стекле яркой белой вспышкой, а темноволосая девушка, щурясь, смотрит на маленькую точку в океане. Точка плывёт мимо, всё дальше и дальше. "Стойте. Стойте же! Мы здесь! Мы живы!" - надежда тает, ноги подкашиваются, рука трясётся, голова кружится от жары. Но девушка сжимает зеркало, сжимает так, как только утопающий может сжимать спасительный канат. Корабль удалялся, уплывал, увозя на борту последнюю надежду. Перед глазами всё тоже плыло, перемежаясь светящимися точками. - Стойте. Помогите. Пожалуйста... Мы здесь… - дрожащими обветренными губами выдохнула девушка. По обожжённому лицу сбежала пара солёных слезинок, её шатнуло, и всё вдруг исчезло, окрасившись белым.

***

«Разящий» уверенно рассекал воды Атлантики. Переменившийся ветер, бейдевинд, благоприятствовал кораблю британского Королевского флота и его команде: паруса на бизань-мачте под умелым управлением заставляли линейный корабль выписывать поворот за поворотом, каждый из которых приближал его к цели рейда. А цель эта была уже в полумиле впереди: «Чёрная Жемчужина», вместо того, чтобы лететь за горизонт на всех парусах, неуклюже покачивалась на воде, почти не продвигаясь вперёд. Встречным ветром лёгкий чёрный корабль пиратов едва не сносило назад, в то время как тяжёлый военный медленно, но верно сокращал разделяющее два судна расстояние. - Зарядить книппели. Приготовиться к залпу с левого борта, - отняв подзорную трубу от лица, приказал командор Норрингтон после очередного поворота «Разящего». - Зарядить книппели! Готовиться к залпу с левого борта! - зычно повторил приказ старший лейтенант Эндрю Джиллет, затем с азартной улыбкой повернулся к старшему по званию. - Сбив мачты, мы всё равно что подрежем этому Воробью крылья. Ему от нас не уйти! - Он находчив. Вы думаете, у него нет запасного плана на такой расклад? - спросил лейтенант Теодор Гроувс, держа ладонь козырьком и щурясь на ярком солнце. - Пока ветер переменился в нашу пользу, пусть планирует, сколько хочет, это бесполезно, - гордо вздёрнув нос, веско произнёс Джиллет, как если бы перемена ветра была задумана заранее, причём им. - Мы тяжелее, идём вперёд на набранной ранее скорости. Их паруса потрепало в сегодняшней буре, они легче - и их почти относит к нам бейдевиндом. Всё просто. - Однако в любой момент ветер может перемениться снова, после бури он менялся уже трижды. Скорее всего, на выстрел у нас одна попытка. К тому же, от этого пирата никогда не знаешь, чего ожидать, и я не удивлюсь, если он уже ждёт подхода подкрепления, - ответствовал Гроувс, явно не разделяя спокойствия своего боевого товарища и его полной уверенности в успехе. - Следующий поворот и точный залп всё решат, джентльмены, - подытожил Норрингтон, тем самым положив конец спору своих подчинённых. О непредсказуемости Воробья он знал, как никто другой, а за три месяца гонки убедился в этом ещё сильнее. Пиратский фрегат и сами пираты ускользали, как вода сквозь пальцы. Каким-то сверхъестественным образом они узнавали о приближении солдат Королевского флота и на море, и на суше, и сбегали, когда были почти в руках. Манёвры Воробья в океане сбивали с толку, несколько раз ему удалось обставить команду «Разящего», но Джеймс Норрингтон умел учиться на своих ошибках, и сегодняшний день был тому подтверждением. Проигнорировав серию обманных манёвров и выполнив несколько в ответ, «Разящий» намертво повис у «Жемчужины» на хвосте. Переменившийся ветер выглядел добрым знаком, знаком того, что удача наконец была на стороне Королевского флота, а пираты понесут справедливое наказание. По наклону палубы под ногами поняв о начавшемся развороте, Норрингтон снова посмотрел в подзорную трубу, исследуя открытое море. Пусть сам Джеймс слабо верил в пиратское подкрепление, в делах с Джеком Воробьём предосторожностей много не бывало. Насколько хватало глаз, горизонт был чист, но вдруг какой-то блеск привлёк внимание коммодора. Настроив трубу, Норрингтон пригляделся внимательнее. Вдалеке, почти у самой границы неба и моря, виднелись остовы корабля, на которых что-то блеснуло снова. Джеймс ещё отрегулировал трубу, и смог различить у края обломков очертания тонкой человеческой фигуры, которая и держала блестящий предмет. Ясно, как день, она подавала сигнал бедствия. Пальцы Норрингтона сжались вокруг трубы: помочь потерянным душам означало бросить преследование Воробья, неуловимого пирата, за которым он гнался так долго… - Сэр, ветер переменился! - восклицание Джиллета заставило Норрингтона посмотреть в трубу уже на «Жемчужину». Чернеющая впереди, она больше не болталась по волнам, а двинулась вперёд, набирая скорость. «Разящий» же заходил на выгодную огневую позицию слишком медленно, едва начиная обходить корму пиратского корабля. Было ясно: если они и дальше будут идти правым галсом, «Жемчужина» вырвется вперёд, и шансов попасть не будет вообще. - Что будем делать, сэр? - в голосе Эндрю, такого уверенного пару минут назад, едва ли не слышалась паника. Прийти к решению стоило пары секунд. - Левый борт - огонь, - коротко приказал коммодор, опустив трубу. - Левый борт - огонь! - зычно крикнул Гроувс, и ему громом вторили пушки. Книппели взвились в воздух, но из-за малого разворота лишь третья часть попала в цель. Единственным достижением было повреждение бизань-реи, что лишало «Жемчужину» способности маневрировать, и грот-марса реи, что чуть снизило её скоростной потенциал. Однако чёрный корабль всё равно уходил в отрыв. - Лево руля, поворот оверштаг, - приказал Джеймс, сжав балку у края шканцев. - Лево руля! Поворот оверштаг! - громко повторил Джиллет, и команда заторопилась выполнять новое приказание. Через несколько томительных секунд «Разящий» снова повернул и по команде коммодора дал новый залп, уже с правого борта, пришедшийся на грота-рей «Жемчужины», треснувший справа. - Есть! - Джиллет победно сжал кулак, вновь с азартом глядя вперёд. - Это замедлит их, а мы сможем снова приблизиться, если ляжем на их курс. Ещё несколько манёвров, и мы напрочь снесём этим пиратам паруса. Они не уйдут, сэр! Норрингтон не ответил, снова посмотрев в трубу в сторону далёких обломков. Блеск всё ещё был там и пока был виден, но было ясно: если «Разящий» продолжит гнаться за «Жемчужиной», они рискуют совершенно потерять потерпевший крушение корабль из вида и больше не найти. Джеймс сжал зубы, отняв трубу от лица. Если упустить «Чёрную Жемчужину», он больше не догонит её никогда. Но ведь там, на горизонте, в море, могут быть живые люди. И бросить их на произвол судьбы означало бросить их на верную смерть… - Курс не менять, - произнёс коммодор, и тут же затылком почувствовал на себе недоумённый взгляд лейтенанта Гроувса. - Курс не… Что?! - на полуслове осёкся Эндрю, начавший было отдавать приказ. - Но… почему, сэр? - В нескольких милях от нас потерпевший крушение корабль. Если мы продолжим преследование, мы его больше не найдём, - закрыв глаза на эмоциональный всплеск подчинённого, ответил Норрингтон, и передал трубу подошедшему Гроувсу. Тот тут же посмотрел в сторону, куда указал коммодор, вместе с Джиллетом, доставшим свою подзорную трубу. - Вижу обломки. И блеск, сэр, - удивлённо произнёс Теодор, отнимая от лица трубу и глядя на старшего по званию. Затем обратился к Эндрю, всё ещё настраивавшему трубу: - Ты не видишь? Бедняги явно подают сигнал! - Я да, то есть, нет… - неуверенно сказал Эндрю, всматриваясь вдаль. Он ещё побился над настройкой, однако затем тоже опустил трубу. - Он пропал, сэр. Блеск, - сообщил Норрингтону старший лейтенант. Коммодор перевёл взгляд с подчинённого на горизонт, в направлении обломков. Причин не верить Джиллету на слово у него не было никогда, но что могла значить эта внезапная пропажа сигнала? - Сэр? - уточнил Эндрю, вместе с Теодором ожидая приказаний. - Мы поможем этим людям, - заключил коммодор после паузы. - Отставить преследование! Курс не менять! - громко скомандовал он. Несколько гвардейцев на палубе недоумевающе и с сомнением посмотрели на своего командира. Но, поймав его прямой взгляд в ответ, стушевались и повернулись к матросам передавать приказ дальше. - Сэр, а если там уже никто… Никого нет? На том корабле? - решился спросить у их командира Джиллет, кивнув в сторону далёких обломков. - Вдруг это вообще ловушка? - Держаться на чеку. Зарядить орудия, пистолеты, ружья и мушкетоны, - коротко ответил Джеймс, обратившись к обоим своим офицерам. Те с готовностью кивнули и отправились передавать приказание гвардейцам и матросам и следить за его исполнением. Оставшись в одиночестве на шканцах, Норрингтон сложил руки за спиной, глядя с высоты на работу людей под его командованием. Первоклассные моряки, отличные солдаты, всего восемьсот человек экипажа, они знали, что такое преданное служение отечеству, флоту и своему командиру. Но они были не только гвардейцами и матросами, они были и живыми людьми. И Джеймс прекрасно видел, что они устали. Гонка за «Жемчужиной» была утомительной, гораздо тяжелее, чем за любым другим пиратом, но наконец-то начала давать плоды, и внезапная смена курса вместе с броском в неизвестность обескуражили многих. Хуже всего, что он сам не знал наверняка, ждёт ли их что-то на тех обломках на горизонте. Джиллет, как и Норрингтон наученный горьким опытом, озвучил все возможные сомнения своего непосредственного начальника не в бровь, а в глаз: слишком сильно нынешний сценарий напоминал спасение Уильяма Тёрнера. При этой мысли коммодор сжал руки так, что костяшки побелели. Погоня и море помогали не думать о том, что случилось четверть года назад у Исла де Муэрто, и какими потерями со стороны экипажа «Разящего» обошлось спасение одного-единственного кузнеца. Будучи, прежде всего, военным стратегом, Джеймс понимал, что никогда не пошёл бы на такой опрометчивый шаг и ни за что не стал бы так рисковать своими людьми, если бы не просьба и обещание Элизабет принять его предложение руки и сердца. Элизабет… Это имя по-прежнему отзывалось горечью в душе Норрингтона, бередя едва зажившую рану. Пусть он и принял её выбор, пусть он и пожелал ей и её избраннику счастья тогда, в крепости, совершенно искренне и без задней мысли, однако он не мог запретить сердцу биться чаще всякий раз, как он возвращался мыслями к этой девушке, а себе иногда представлять, что было бы, если бы что-то во всей этой истории с пиратами и проклятым золотом пошло иначе. Если бы Тёрнер не задумал признаться ей в день казни Воробья. Если бы не было налёта бессмертных пиратов на Порт-Роял. Если бы Джиллет не отговорил его от прыжка со стен крепости следом за ней, если бы… - Сэр. Голос Теодора вывел Норрингтона, в какой-то неуловимый момент устремившего взгляд вслед исчезающей вдали «Жемчужине», из задумчивости. - Гроувс? - Прямо по курсу приближаются ещё два корабля, - сообщил подчинённый, глядя в подзорную трубу. - Судя по корпусу и парусам, фрегат и бриг. - Флаги? - спросил коммодор, заранее предполагая худшее. Старший лейтенант ещё отрегулировал прибор. - Пиратские, - ответил он, уже с опасением глядя вдаль. - Приготовиться к атаке, - приказал в ответ Джеймс. - Всем быть наготове! Пушки к бою! - повысив голос, скомандовал он. - Есть, сэр! - донесся с палубы хор десятков голосов, и жизнь закипела на корабле с новой силой. Рисковать своими людьми Джеймсу хотелось меньше всего, однако даже при численном перевесе противника риск для линейного корабля был невелик: по огневой мощи «Разящий» превосходил любой корабль на Карибах, многие в Атлантике и уж точно оставлял позади два двухпалубных пиратских судна. К тому же у Норрингтона и всех членов его команды, кроме Теодора, уже был опыт сражения против двух кораблей одновременно, и это давало им дополнительное преимущество. - Дадим этим двоим бой, сэр? - поинтересовался Джиллет, взбегая на шканцы по трапу. Он явно был в предвкушении морского сражения, а упущенная возможность поквитаться с «Чёрной Жемчужиной» только больше раззадоривала его. - Если они не захотят уйти, - остудил пыл своего боевого товарища коммодор. - Наша первостепенная задача - помочь потерпевшим кораблекрушение. Через несколько минут три корабля сблизились на расстояние нескольких кабельтовых рядом со скалами. Лёгкий бриг замешкался при виде надвигающегося линейного корабля, однако фрегат тут же повёл себя агрессивно, разворачиваясь правым бортом на косых парусах и готовясь атаковать. «Разящий» дал предупредительный холостой залп, в ответ на что пиратский корабль дал боевой залп с правого борта. Ядра врезались в нос линейного корабля, который продолжал идти прямо на своих противников, рассекая волны. Как только фрегат начал разворот, чтобы выстрелить из ретирадных орудий, а экипаж «Разящего» уже мог разглядеть суетящихся пиратов, линейный корабль дал залп правым бортом. Книппели, предназначавшиеся для «Жемчужины», с треском сбили реи и разорвали паруса. Почти лишившись своего главного преимущества, маневренности, фрегат всё же выстрелил кормовыми, развернулся левым бортом для нового залпа и выстрелил по правому борту разворачивающегося линейного корабля, царапая укреплённый корпус. «Разящий» ответил залпом ретирадных, а совершив поворот, выстрелил с левого борта уже ядрами по корпусу. Правым бортом линейный корабль дал залп по осмелившемуся выстрелить было по нему бригу. Тот, получив несколько пробоин, счёл за лучшее лечь на противоположный «Разящему» курс, бросая фрегат на произвол судьбы. - Видимо, у них пробоины ниже ватерлинии, - произнёс Гроувс, глядя на обстрелянный пиратский фрегат, резко лёгший в дрейф, и на котором морские разбойники суетились на палубе, позабыв про стрельбу. - Тогда примем их капитуляцию, - ответил Джеймс, гордо смотря на поверженных пиратов с высоты шканцев линейного корабля. Победа над уступающим по силе противником была, может, и не самой значительной, но это была победа, то, что было так нужно команде «Разящего» все эти долгие месяцы утомительной гонки. К тому же Норрингтон был рад, что ещё одно пиратское судно, угрожавшее миру на море, больше не представляло опасности, пусть это и не была «Чёрная Жемчужина». Подойдя почти вплотную к борту фрегата, «Разящий» дал холостой залп, сигнал побеждённой команде сдаваться. - А что с тем бригом, сэр? - кивнув в направлении уходящего к горизонту второго пиратского корабля, спросил Джиллет. - Он нам не противник. Преследовать ненужно, - ответил коммодор. Преследовать было не только ненужно, но и бесполезно: лёгкий, на всех своих косых парусах улепётывающий прочь бриг давал большую фору по скорости и маневренности тяжёлому «Разящему». К тому же, подбитый фрегат и так достаточно сильно отвлёк команду и коммодора линейного корабля от основной задачи. Сдача пиратов в плен не прошла гладко: некоторые решили бороться до конца и открыли огонь из пистолетов по гвардейцам. Однако сопротивление было быстро подавленно превосходящими числом военными. Те посадили пиратов в шлюпки и конвоировали их на палубу «Разящего», и, с запертыми в трюме морскими разбойниками, корабль двинулся в сторону разбившегося судна. Обломки ранее были большим трёхпалубным торговым кораблём, явно более пятидесяти ярдов в длину. От мачт не осталось ничего, как и от флагов с парусами. Сам корабль просто нанизало волнами на скалы, так что одна пробила днище и расколола корпус надвое. Борта потерпевшего крушение судна, на две трети утопленные в море, были все в пробоинах, доставшихся от ударов о камни, фальшборт сохранился лишь кусками. Окна капитанской каюты были выбиты, нос был разбит о самую высокую скалу. Однако, даже глядя на эти остовы, можно было представить, что до произошедшей с ним трагедии это был очень красивый корабль. Изысканная резьба по дереву на корме, резные фигуры кариатид, блестящая на ярком солнце позолота и сочные цвета голубой и жёлтой краски на переломленном скалой надвое корпусе, всё выдавало богатство владельца корабля, высокую цену его возможных грузов и не последнее положение его пассажиров. - Неудивительно, что эти пираты решили плыть сюда, явно хотели выяснить, чем здесь можно поживиться. В отдалении-то от основных морских путей, - фыркнул Джиллет, рассматривая открывшийся команде «Разящего» вид. Когда линейный корабль лёг в дрейф в кабельтове от скал, матросы начали спускать шлюпки, пока коммодор и его офицеры отряжали людей, которые вместе с ними отправятся исследовать обломки и искать выживших. Во время выбора один темноглазый невысокий гвардеец внезапно перекрестился, покрутился на одном месте и отряхнул руками мундир, чем вызвал непонимающие взгляды со стороны товарищей и начальства. Заметив это, солдат замер и нерешительно заозирался. - Это от, ну, вы знаете, от Дэйви Джонса, морского дьявола, - нервно улыбаясь проговорил он. Норрингтон припомнил, как его зовут. Мёртог, кажется. - У меня его брат видел и сказал, так точно можно уберечься от беды, сэр, - добавил Мёртог, обращаясь уже к коммодору и придав лицу серьёзное выражение. - А я слыхал, что ерунда всё это, - встрял было его закадычный товарищ, полный и высокий Малрой, однако Норрингтон прервал обоих: - Отставить суеверия. Мистер Мёртог, мистер Малрой, вызовите преподобного Павла и доктора Бэнбоу, он должен был уже закончить с раненными. Оба гвардейца тут же почтительно вытянулись в струнку, нестройным дуэтом гаркнув «Есть!», и поспешили за капелланом и доктором, неуклюже обгоняя друг друга. - Гроувс, вы остаётесь на карауле, - приказал Джеймс и вместе с Джиллетом первым сел в шлюпку, увлекая гвардейцев за собой. После того, как все тридцать отобранных солдат разместились в лодках, к ним присоединились ещё двое людей: преподобный Павел - крепко сбитый темноволосый человек в чёрной рясе, держащий в руке библию и утирающий платком пот с высокого лба, и доктор Бэнбоу - сухой и тонкий, словно палка, светловолосый голубоглазый мужчина, одетый в сапоги, серые кюлоты, белую рубашку и коричневый жилет. Между обоими давно возникла взаимная неприязнь: склонного к поучениям и фатализму Павла, для которого нынешнее плавание было первым, старожил «Разящего» Бэнбоу, человек гордый и склочного характера, с первого дня принял в штыки, и не стеснялся бросать в сторону преподобного ехидные замечания. А потому, обменявшись взглядами, доктор и священник постарались сесть в последней шлюпке как можно дальше друг от друга, что на узеньком сидении было весьма непросто. По команде гребцы взялись за вёсла, и четыре шлюпки двинулись по направлению к обломкам. Ощущение дежавю для Джеймса усиливалось по мере приближения к разбитому кораблю, воспоминания о нападении проклятых пиратов пробегали перед мысленным взором. За весь путь коммодор дважды обернулся на «Разящий», сжав пальцы на рукояти верной шпаги. Лишь когда пришло время взбираться на борт потерпевшего крушение корабля, мужчина разжал хватку на оружии, чтобы схватиться за канат, переброшенный через самый надёжный на вид участок фальшборта. Стоило солдатам оказаться на разломанной палубе потерпевшего крушение судна, их взорам предстала гнетущая картина: по всей палубе, насколько хватало глаз, недвижно лежали и сидели, прислонясь к мачтам и у края искорёженных бортов, люди. Мужчины и женщины, моряки и гражданские, военные, по чьей форме стало ясно, что корабль английский, обгоревшие на прямом солнце и измученные жарой, они, на первый взгляд, даже не подавали признаков жизни. Однако Джеймс загнал страх, что он и гвардейцы опоздали, как можно дальше: один из этих людей смог подать сигнал бедствия, а, значит, для остальных тоже есть надежда. - Обыскать весь корабль, не упускать ни одного человека, всех выживших переправить на «Разящий», - отдал распоряжения Джеймс, приводя солдат, обернувшихся к своему командиру, в чувства. - Джиллет, вы и ваши люди проверите корму и ют, осмотрите люки и выясните, можно ли спуститься на среднюю и нижние палубы. Если подходов не будет, после того как найдёте выживших начинайте искать мёртвых и подготавливать их к погребению. - Есть, - коротко отозвался Эндрю, кивнув, повернулся к своим гвардейцам, отдал им указания и вместе с ними приступил к поискам. - Остальные - со мной к носу корабля, - сказал Норрингтон своим людям, после чего обратился к священнослужителю: - Преподобный Павел... - Господь всемогущий… - преподобный, всё ещё пытавшийся отдышаться после битвы и подъёма, казалось, вот-вот упадёт в обморок от вида лежащих тут и там недвижимых тел. Библия в его руках мелко дрожала, пот катился по круглому лицу. - По завершении поисков вы проведёте церемонию похорон, - произнёс коммодор, заставляя священника посмотреть на него. - Только не потеряйте сознания раньше времени, преподобный, здесь и без вас таких хватает, - с издёвкой протянул спрыгнувший на палубу доктор Бэнбоу, пройдя мимо священнослужителя по направлению к ближайшим телам. Обидная ремарка привела священника в чувства, и, пусть и не найдясь, что ответить, кроме как пробормотать, что для Господа доктор потерян, преподобный Павел приосанился и нервным движением отдёрнул рясу, готовясь исполнять свой долг и волю божью. - Доктор? - Норрингтон повернулся к сидящему на корточках перед телами светловолосому Бэнбоу, осматривающему их. - Обезвожены и обожжены, но в остальном живы и целы, коммодор. По крайней мере, эти двое. Нужно быстрее унести их в тень, - констатировал тот, проверив пульс у сидящих, привалившись к фальшборту, пожилых мужчины и женщины. Даже без сознания, даже готовясь предстать перед лицом смерти, пара, судя по кольцам, муж и жена, держалась за руки. - Хорошо, - жест супружеской четы заставил Норрингтона сухо сглотнуть, но, не позволяя себе отвлекаться на посторонние мысли и чувства, Джеймс только одобрительно кивнул врачу и дал знак военным следовать за ним. Он не ошибся в своём решении отправиться сюда, это было главное, а теперь его долгом было найти всех выживших и сделать для них всё, что было в его силах, чтобы помочь. Оглядываясь вокруг, видя бессознательные либо едва шевелящиеся тела и отправляя к ним солдат, Норрингтон не мог не спрашивать себя, кто из этих людей собрал последние силы и подал сигнал бедствия. Та вспышка, тот блеск, это мог быть разве что отражённый свет. Соответственно, кто-то из потерпевших кораблекрушение догадался использовать зеркало, зная наверняка, что такой сигнал будет видно за милю в ясную погоду. Но кто? Выслушивая отчёты гвардейцев и раздавая им указания, коммодор двигался вперёд к баку. Следя за Малроем, выносящим на руках из тени обломков русоволосую девочку лет шести в жёлтом платьице, к облегчению обоих военных, живую, Норрингтон обошёл одну из уцелевших пушек, и, опустив взгляд, вдруг тут же сел на корточки: прямо рядом с орудием лежала без чувств девушка в голубом платье. Как мог аккуратно, коммодор перевернул девушку на спину, лицом к себе. Незнакомка была совсем юной, ей было разве что чуть больше двадцати. Её лицо в форме сердца было красным от беспощадных солнечных лучей, кожа на носу с маленькой горбинкой облезала, чувственные губы обветрились и пересохли. На обгоревшем высоком лбу девушки была свежая царапина, тёмная кровь на ранке едва запеклась. Торопливо убрав с шеи несчастной упавшие на неё длинные и спутанные пряди тёмных волос, Джеймс, много раз наблюдавший за Бэнбоу, приложил два пальца к вене на шее потерпевшей кораблекрушение и тут же почувствовал биение пульса. Жива. Встав на колено, чтобы поднять девушку на руки, Норрингтон заметил, что она что-то крепко держит в ладони. Освободив маленький предмет из тонких пальцев, покрытых царапинами, Джеймс развернул его и с удивлением уставился на своё собственное отражение. Зеркало. Это было двойное складное зеркало, со стёклами, вставленными в половинки настоящей отполированной раковины моллюска. «Она?…» - переведя взгляд на девушку, Джеймс приметил лежащую у её бока разложенную подзорную трубу, и недавнее видение вспыхнуло в голове. Тонкая фигура у края борта на носу. Женская фигура. Может ли быть, что это она, эта девушка увидела «Разящий» и подала сигнал бедствия? - Сэр! - голос Эндрю заставил Норрингтона резко поднять голову и встать. Джиллет, подойдя, на мгновение запнулся, увидев бессознательную незнакомку у ног своего командира, однако затем продолжил: - Осмотр судна закончен, сэр. Подхода к нижним палубам нет: средние полностью затоплены водой, и из неё выловили пять трупов. Семерых выживших нам удалось найти на юте и в каюте капитана. - Отлично. Хорошая работа, Джиллет, - похвалил подчинённого Джеймс, на что тот с гордостью улыбнулся. - Доктор Бэнбоу свободен? - спросил он затем у своего офицера. - Сейчас узнаю, сэр, - пообещал Эндрю и торопливо направился в сторону кормы. Не прошло и пяти минут, как эскулап уже был рядом с незнакомкой и проводил беглый осмотр. - Переломов нет, коммодор, - сухо констатировал Бэнбоу. Что девушке также, как и остальным выжившим, необходимо скорее в тень и воды, а также более детальный осмотр, повторять нужды не было. Кивнув доктору, который, откланявшись, поспешил к другим пострадавшим, Джеймс снова опустился на колено перед бессознательной незнакомкой. Спрятав зеркальце-ракушку в карман мундира, в непонятном самому себе волнении Норрингтон бережно поднял девушку на руки и понёс туда, где гвардейцы переправляли других пострадавших на шлюпки. Отчалившую с ней к «Разящему» лодку, одну из двух последних, Норрингтон провожал взглядом до тех пор, пока не подошёл Джиллет: найденные мёртвые, пятнадцать человек, были подготовлены к погребению, и преподобный Павел был готов приступить.