Часть 10
21 декабря 2021 г. в 11:08
За год своей жизни, которую скорее следовало называть пленом, на пиратском корабле она научилась различать около десятка разных шагов. Сидя за вечно запертой дверью капитанской каюты «Жнеца», словно в клетке, Мэри всегда знала, кто проходит мимо по средней палубе. Она знала, как ужасающе и неотвратимо гремят тяжёлые подкованные сапоги её мужа, синяки от которых на животе, груди и руках постоянно пополнялись и уже, казалось, никогда не пройдут. Знала неровную, постукивающую деревом поступь одноногого контуженного кока, приносившего ей еду и тяжело и с кряхтением переставлявшего свой протез. Различала быстрое шлёпанье босых ног мальчишек-юнг, которые могли во время её игры на клавикордах и пения прибежать и громко колотить дробь палками прямо в дверь, смеясь и называя её ведьмой, пока Рика не было рядом, и обзывательства были гораздо, гораздо лучше, чем его близость. Мэри различала буханье шагов жирдяя-боцмана, постоянно сплёвывавшего рядом с её дверью. Различала припрыжку беспокойного квартирмейстера и неверный шаг словно вечно полупьяного главного канонира. Отличала уверенные шаги пиратов-офицеров, сопровождавшиеся стальным побрякиванием сабель, от тяжёлых и гулких, натуженных – верный признак сутулости идущего – шагов опытных матросов.
Однако сегодня шаги принадлежали кому-то другому, кому-то не с корабля. В сопровождении того самого жирного боцмана к капитанской каюте шёл кто-то немолодой, Мэри могла точно сказать это по тому, как неуверенно и медленно шаркал ногами по дощатой палубе пришедший, словно на его ногах было что-то тяжёлое, однако ни лязга цепей, ни чего-либо подобного слышно не было, их сковывала старость. Когда дверь в душную каюту открылась, в неё, пыхтя, вплыл сперва живот боцмана, потом и сам боцман в жёлтом жилете, нелепо дорогим по сравнению с шароварми с неотстирывающимися пятнами то ли грязи, то ли крови на них и видавшими и лучшие времена сапогами. Слева на кушаке, невероятных размеров и на самом деле шитом из двух кушаков, синего и бирюзового, покоился в ножнах огромный охотничий нож восточной работы, который боцман то и дело поглаживал, словно опасного питомца, которого был готов в любой момент пустить в ход. Сам же боцман и впрямь сопровождал ещё одного человека, старичка, напоминавшего кузнечика своей скрюченностью. Одет старик был в коричневый сюртучок, хорошего качества, но застиранную рубашку без жилета, светлых кюлотах, серых чулках и чёрных башмаках с простыми медными пряжками. Старичок робко и с плохо скрываемым страхом озирался по сторонам, и явно старался держаться подальше от кинжала боцмана, стоя именно слева от толстяка, а тот же криво ухмыляясь поглаживал нож именно тогда, когда старик бросал на него взгляд украдкой.
Ни к кому из вошедших Мэри не повернула головы. В роскошном платье из красной парчи с вышивкой растительных мотивов райского сада из золотой нити она, бледная, напряжённая как перетянутая струна, и будто сжавшись сидела на стуле перед клавикордами, расписанными красочными пасторальными пейзажами и беззаботными сценками из жизни нарядных пастушков и пастушек на живописных лугах. Девушка смотрела исключительно перед собой, большие голубые глаза её были пусты, словно у дорогой разодетой куклы. Тонкие изящные руки, тёмные синяки на запястьях которых были скрыты белизной кружева дорогого платья, были сложены на коленях.
- Ах, мсье Лерой, вы, как и в прошлый раз, точно вовремя. Люблю, когда люди соблюдают договорённости и приходят в нужный час, это показатель профессионала своего дела, - Рик Роксбург, за спиной девушки сидевший в дорогом обшитом шёлком кресле, которому пристало скорее быть в гостиной дома богатого человека, чем в каюте корабля, с грацией хищника встал и радушно поздоровался с гостем. В одной рубашке, алом домашнем халате чистого шёлка, чёрных штанах и сапогах капитан являл бы собой образ сибарита на морском отдыхе, если бы не алый же кушак на его поясе с внушительной саблей на нём.
-- Bonjour, эм, мсье Роксбург, благодарью покорно за ваш заказ на настройку клавикордов и ваше гостепреимство, -- вновь опасливо покосившись на жирного боцмана, на поясе которого висел увесистый охотничий нож, хрипловато ответил с сильным французским акцентом невысокий старик. Лицо его, и без того вытянутое, словно сильнее вытянулось, плешь на темени будто на глазах стала покрываться блестящей испариной. Мэри знала, кто этот старик, даже не смотря на него. Это был Антуан Лерой, единственный настройщик клавесинов, неведомым образом оказавшийся в самом гнезде пиратов, на Тортуге. Он должен был прийти сегодня, чтоб настраивать их инструмент. – Честь для менья оказать помощь avec ce beau instrument* вам и…
-- Моей несравненной супруге, миссис Мэри Роксбург. Она — мастер игры на этом инструменте, красавица, умница и просто моё главное сокровище. Поздоровайся же с мсье Лероем, душа моя, где же твои манеры?
-- Bonjour, monsieur Léroy. Comment ça-va?** – голос девушки, воровато и полумеханически взглянувшей было на гостя и тут же отвёдшей глаза, был тусклым и не выражвл ничего. Старик с удивлением посмотрел на Мэри сквозь пенсне в деревянной оправе, сидящее на его крючковатом носу.
- Ça-va bien, mademoiselle, j'éspère vous etez bien aussi...*** - поддержал было беседу настройщик.
- Не пора ли приступить к делу, ami? ‐ громко прервал его Рик, вальяжным движением наливая себе в золотой кубок вина из стоявшего на маленьком столике хрустального графина, затем указал пальцем на клавесин. ‐ Эта драная красивая штуковина стала дребезжать, а я хочу, чтобы моя дорогая жена и дальше могла играть на ней и петь, раз ей это так нравится. Как муж и заказчик, я вам плачу не за разговоры. Так что чем скорее вы всё настроите, тем лучше.
От ледяного взгляда единственного яркого голубого глаза капитана Роксбурга, словно не договорившего "лучше для тебя", как и от презрительно приподнявшего верхнюю губу и вновь будто невзначай коснувшегося своего ножа боцмана, у мсье Лероя по спине побежали мурашки, сам старик сухо сглотнул. В который раз он про себя подумал, что не был бы окружён головорезами никогда, если бы не тот далёкий день много лет назад, когда он в Париже убил на дуэли высокопоставленного дворянина, обесчествишего его сестру, а после своей смерти превратившего отмстившего настройщика в persona non grata не только в родной Франции, но и во всех французских колониях, так что ему пришлось бежать на потерянную для закона и любых властей Тортугу. Удивительно, что заказы по специальности нет-нет, ему, теперь трактирщику, да поступали, только в основном для проверки пригодности краденных инструментов для последующей продажи.
- Oui, oui, certaiment...**** Сейчас же я всё смотреть. Скажу, однако, сразу, всему виной сырость. Если вы возить такой инструмент с собой, он впитывать влагу из воздух как губка, и струны просто проседают, а дерево портиться и плесневеет со временем, - старик заторопился развернуть этуи с инструментами, а, нервничая, затараторил только больше. Ощущение холодного, как лёд, взгляда пиратского капитана было почти физическим, застывшая в одной позе бледная молодая жена его походила на призрака, а жирному боцману за спиной явно было бы достаточно одного знака, чтобы пустить огромный нож в ход. Лишь навык, не растраченный за десятилетия, не давал старческим рукам Лероя затрястись, когда старик начал подкручивать колки струн ключами и проверять звук при помощи камертона.
- На причины, почему эта штуковина ломается мне плевать, главное, чтобы играла. Как вы можете видеть, я весьма богатый человек и могу хоть каждый день оплачивать ваши услуги, - Рик развёл руки в стороны, указывая на эксцентричное богатство капитанской каюты. Помимо клавикордов, обитого шёлком кресла, хрустального графина и золотого кубка, в каюте были и другие дорогие предметы мебели, от чёрного секретера в китайском стиле до серванта карельской берёзы, где тускло поблёскивала золотая, серебряная и хрустальная посуда. Висели в тяжёлых рамах на стенах картины неизвестных знатных людей, выполненных различными мастерами, манеру двух из которых Лерой узнал. Да и платье миссис Роксбург было таким, что заставило бы позавидовать иных модниц из высшего света. Однако, стоило лишь присмотреться, и становилось ясно, что дорогие предметы предметах мебели не сочетаются между собой, картины висят совершенно без плана, золото, cеребро и хрусталь в серванте набросаны и перемешаны друг с другом как попало. А что до драгоценного алого платья девушки, Лерой почему-то совсем не был уверен в том, что оно было куплено. Настраивая дорогой прекрасный инструмент, совершенно непредназначенный для того, чтобы его возили по морям туда-сюда и уже начавший плесневеть в дальних углах, старик украдкой посматривал на застывшую, словно изваяние, пианистку. Недвижимая, девушка вовсе не смотрела на него в ответ, она словно никуда не смотрела, и этим странно походила на дорогие предметы мебели вокруг неё, такие изящные и такие чуждые капитанской каюте пиратского корабля. Лицо девушки не выражало ничего, только огромную усталость, какая бывает во взгляде загнанных зверей. Чувственные губы её пересохли, были искусаны и сжаты, щёки без следа румянца чуть впали, на правой брови виднелся заживающий шрам. Длинные тёмно-русые волосы миссис Роксбург, заплетённые в простую падающую на левое её плечо косу, так неподходящую к роскошному платью, создавали впечатление, что кожа лица в форме сердца и шеи пианистки и вовсе неестественно бледная.
- Je n'ai jamais vu une femme aussi riche aussi malheureuse.***** - произнёс настройщик как бы невзначай, не вызвав у девушки никакой реакции, затем тут же уже громче добавил на английском:
- Мсье Роксбург, ваш инструмент быть настроен.
- Похвальная быстрота. Хотелось бы проверить его в деле. Мэри, душа моя, сыграй нам что-нибудь, покажи мсье Лерою, как ты умеешь, - капитан пиратов пощёлкал пальцами. Девушка, чуть вздрогнув, положила руки на чёрно-белые клавиши, и тонкие нежные пальчики её запархали над ними. Отточенно легко полилась по каюте мелодия фантазии Моцарта в рэ-миноре, печальная в своей лёгкости и словно устремлённая куда-то в другое место, в другой мир, подальше от пиратского корабля, его зловещего капитана и почёсывающего пузо боцмана с огромным ножом на поясе. Старик Лерой, давно не слышавший такого исполнения на острове-прибежище грабителей и отщепенцев всех мастей, замер, ловя нежные грустные звуки и уносясь мыслями далеко за океан не только пространства, но и времени.
- Ну, что скажете? Разве она не прелесть? - щелчок пальцев капитана Роксбурга, и чудесная игра тут же прекратилась. Рик Роксбург, с хищной грацией встав, подошёл к вновь застывшей на стуле, как кукла в музыкальной шкатулке, у которой кончился завод, жене. Лерой почувствовал, что на неё такую просто жалко смотреть, совсем как на его сестру, когда та, смертельно бледная, заливаясь слезами, рассказала ему о том, что над ней совершили насилие. А этой девочке, похоже, и рассказать-то некому.
- Думаю, за быструю и качественную работу следует заплатить мастеру больше, чем было обговоренно, что скажешь, дорогая? - нагнувшись к ней, капитан медленно провёл рукой по её волосам, и девушка тут же закивала.
- Конечно, мы же с тобой уважаем чужой труд. Принеси вознаграждение из шкатулки, три луидора, - протянув Мэри маленький драгоценный ключик, Рик отошёл от неё, и девушка, под цепким взглядом его единственного глаза отошла к столу. Там она взяла из медной шкатулки три золотые монеты и, положив в холщовый мешочек, протянула было их настройщику, однако капитан пиратов легко и быстро перехватил мешок, высыпал их на ладонь и рассмотрел.
- Не хотелось бы, мсье, вас обидеть тем, что моя жена взяла бы вдруг не те монеты, например, достоинством меньше, - улыбнулся Роксбург.
- Она у меня умница, конечно, однако доверяй но проверяй, - убедившись, что всё в порядке, пиратский капитан снова отправил деньги в мешочек, который отдал старику Лерою.
- Премного благодарен вам, мсье Роксбург, мадам, - старик вежливо и, насколько позволяла беспокоящая его спина, поклонился.
Когда по сигналу Роксбурга жирный боцман вышел из каюты, чтобы проводить настройщика, бросил взгляд на девушку. Она теперь села в дорогое кресло, в котором сидел её муж, и с тем же отсутствующим выражением на лице взяла протянутое ей мужем вышивание, покорно принявшись шить.
Вернувшись домой на второй этаж над кабаком, посетители в который стягивались будто нехотя и ожидая окончательного захода солнца, и с облегчением закрыв дверь, старик Лерой тяжело опустился за свой стол. Достав холщовый мешочек с монетами, настройщик задумчиво развязал его, выложил по монете перед собой. Три луидора, это было гораздо больше, чем он получал от своего трактира за месяц. Думая о королевской щедрости капитана Роксбурга, от одного нахождения рядом с которым становилось не по себе, об аляповатой роскоши его капитанской каюты, о жене в дорогом платье, похожей на увядающую алую розу, Лерой теребил в сухих пальцах мешочек, и внезапно понял, что тот не кажется пустым. Старик потряс его, однако ничего оттуда больше не выпало. Но там точно что-то было, одна из сторон мешочка была плотной на ощупь, как будто там лежало что-то бумажное. Тогда Лерой вывернул мешочек наизнанку и присмотрелся. На одной стороне вещицы был пришит маленький лоскуток ткани, а на нём неаккуратными, торопливымии стежками было выведено одно слово.
- "Помогите", - Лерой застыл. Слово не могло оказаться тут случайно. Могла ли та безучастная ко всему девочка во время занятия рукоделием сшить это? За лоскутом явно что-то было, и, отпоров его, Лерой развернул тонкую, свёрнутую в трубочку полоску бумаги, судя по нотам сверху, вырванную из нотной тетради и оказавшуюся на проверку запиской.
"Принесите мужскую одежду, проволоку".
Она планирует побег, иного и подумать было нельзя. В мужской одежде скрыться будет не в пример проще, чем в платье, а проволока будет нужна, чтобы открыть замок капитанской каюты. А если её поймают? Вспомнив безучастное лицо миссис Роксбург, настройщик подумал, что, похоже, девушка уже дошла до той точки, когда риск расправы не может удержать от решительных действий. Но... если он попробует помочь, что же будет с ним самим, если об этом узнают? Не важно, заметят ли его не борту корабля Роксбурга, или какой-то пьянчуга с Тортуги что-нибудь сболтнёт. Ему уже пришлось однажды бежать из страны от петли за то, что он отстоял поруганную честь сестры. Что могли с ним сделать здесь, где закон диктует каждый, у кого при себе есть нож и пистолет, даже думать не хотелось. Особенно такой нож, как у того боцмана.
Однако стоило вспомнить ту отчаянную нежную грусть, с которой лились звуки музыки, в отличие от исполнительницы, свободные лететь куда угодно и говорить за неё, и сердце сжималось от горечи. У неё же вся жизнь впереди, а он... Он помог одной девушке в беде однажды, хотя и постфактум, неужели сейчас смалодушничает и не поможет другой? Мсье Лерой медленно потеребил записку между пальцев, на что-то решаясь, затем тяжело встал из-за стола и подошёл к своему сундуку с одеждой. Кажется, размеры его и миссис Роксбург были похожи.
Примечания:
*с этим прекрасным инструментом
**Здравствуйте, мсье Лерой. Как ваши дела?
***Всё хорошо, мадмуазель, я надеюсь, у вас тоже всё хорошо...
****Да-да, конечно...
*****Я никогда не видел такой богатой женщины такой несчастной.
_______________________________________________
Здравствуйте, дорогой читатель. Это было крайне долгое отсутсвие, во время которого уже почти была потеряна надежда на продолжение. Однако мысли об этой работе меня не покидали. Я редактировала предыдущие главы, подправила план, который написан от и до, и написала ещё одну главу, на этот раз из воспоминаний. Была мысль сделать большую главу, где было бы и описание из настоящего времени, однако это я решила оставить на следующую главу. Так что, хотя эта глава не в пример короче прочих, задел на следующую главу есть. Впредь я постараюсь публиковать главы размером около 6-7 страниц, что позволить публиковать их регулярно.
Очень прошу прощения за долгое отсутствие. Огромнейшая благодарность всем тем, кто уже написал отзывы и тем, кто сделал это недавно, именно они дали мне сил писать дальше и вести историю вперёд. Определённо, она будет дописана.