Тайны поместья Уэйнов

      Как бы там ни было, а Брюс любил всех своих сыновей. Поэтому, когда Джейсона убил Джокер, он кинулся искать выход. Не уберёг, не помог, не спас. Он просто не успел…       Малец, который тырил шины Бэтмобиля сразу же запал в сердце Брюсу. Взгляд испуганных голубых глаз, наполненных отчаянными соображениями о том, возможно ли будет улизнуть, в тот момент словно дёрнул какую-то ниточку души. Брюс взял его домой, словно маленького голодного уличного котёнка. В уверенном взгляде и упрямо выдвинутой вперёд челюсти Уэйн видел отражение себя.       Сын… На грязном залитом кровью полу лежал его сын. И Бэтмен не успел.       Дальше были поиски, беготня, яма Лазаря и долгое бесконечное ожидание. Джейсон вернулся. Он был жив. Но он ли это?       Беспощадные убийства, вызывающее поведение, вечная пелена ненависти в глазах. Тодд всё глубже погружался в криминал, и от этого Брюс уберечь его тоже не смог. Нет, это точно был не тот Джейсон, которого знал Уэйн. Это был Красный Колпак. Почему? Потому что не смог спасти, не отомстил. Потому что совершил ошибку…       Постепенно отношения между отцом и приёмным сыном стали более нейтральными. Джейсон изредка, но всё же наведывался в поместье, чтобы узнать о делах семьи или, что случалось ещё реже, помочь с каким-либо делом. Эти моменты Брюс особенно ценил.       Время стирало из глаз Колпака ненависть, и вот они практически стабильно видятся и общаются. Брюсу больно, он осторожничает, параноит по поводу и без, продумывает все возможные исходы своих кампаний на десять шагов вперёд. Только когда рядом оказывается Джейсон, Уэйн успокаивается, но лишь на миг, боясь потерять снова. Боясь вновь почувствовать на себе ненависть родного человека. Тим ли это, Дэмиан или Дик, больно будет одинаково.       Сколько лет прошло, а сердце до сих пор щемит при одном только взгляде на сына. Старые раны не зарастают.

***

      Снег ложится белым покрывалом на землю, устилая мокрый после неожиданных дождей, невесть откуда взявшихся под конец декабря, асфальт и сразу же начиная таять. Но густые хлопья валят часто и крупно, и ближе к двенадцати улицы оказываются в плену мокрых сугробов. Новогодняя ночь, волшебная ночь! Впервые Брюс Уэйн приглашает на семейный вечер абсолютно всех детей-Робинов. Даже Тодда.       К стыду сказать, прикинувшись срочными делами компании, Брюс решил не выходить встречать сыновей самостоятельно, боясь столкнуться взглядом с Колпаком и увидеть там вновь воспылавшую ненависть. Параноик…       А время близилось к назначенному.       Уэйн представлял, как парень шаркает подошвами высоких сапогов по присыпанной мокрой аллее, как он ругается на погоду и сплёвывает на снег. Наверняка, если уж он и решит принять приглашение, его обувь оставит грязные следы на дорогом ковре, и конечно же, он не станет снимать свою любимую кожаную куртку, будь она хоть сто тысяч раз мокрой и грязной. Зайдя в гостиную, он вряд ли скажет вслух приветствие, а лишь кивнёт ребятам. И окинет Тима уничтожающим неприязненным взглядом. Всё будет как и в те моменты, когда он заскакивал по делу, или даже не по делу, а просто ради нервотрёпки. Наверняка он будет недоволен тем, что пришёл. Будет язвить и иногда задевать членов семьи за больное. В этом весь Тодд.       На столе одиноко ютилась новая папка с ещё пустыми файлами, на самом краешке ровным столбиком лежали листы, давно просмотренные и подписанные. Лежали ради отмазки. Часы показывали 21:00. Ещё час…       Дверь с тихим скрипом открылась, и столь неожиданный звук выдернул Уэйна из раздумий. — Извини. Без стука.       Силуэт Джейсона мужчина угадал сразу же, хотя голос был неожиданно тихим и спокойным, будто бы не его. Тодд шагнул внутрь и, притворив дверь, пересёк кабинет бизнесмена всего несколькими размашистыми шагами.       Брюс отодвинул кресло и встал, приветствуя. Неужели парень пришёл именно к нему? Да ещё и раньше назначенного времени! В костюме! Постойте, он что, не был недовольным?! Наверное, стоит вызвать психиатра, ибо это просто невероятное сумасхождение! — Джейсон. Ты всё-таки пришёл, — скорее констатировал Уэйн. — Да. Не могу же я в канун Нового года не потрепать вам всем нервишки? Я уже и взрывчатку подложил, осталось лишь связать всех и с тупорылым смехом нажать на кнопку. — Прости, Джейсон.       Повисла тишина. Сказать, что парень простил старую обиду, не получится. Он. Помнил. Всё. И не его вина, если остальные решили благополучно забыть о событиях того года. Он пришёл напомнить. И, возможно, отомстить. — Прости, — повторил Брюс. — Я не успел к тебе. Я не смог ничего сделать. — Вопрос лишь в том, хотел ли ты этого? Присядь, — Джейсон упёр ладонь в грудь отца и толкнул его обратно в рабочее кресло. — Я вернулся не за сказками и извинениями. Ты не спас меня. Ты заменил меня другим и решил, что всё так и должно быть. Я бы хотел убить тебя. Убить жестоко и кроваво, как ты и заслуживаешь! — Почему, Джей? Почему ты не понимаешь?       Тодд приподнял в усмешке бровь, всё так же глядя на Уэйна. А Брюс действительно не мог поверить, что ему выдался шанс всё объяснить и поговорить с сыном. Он продолжил: — Я не мог отомстить, прости меня. Я не был бы Бэтменом, если бы сорвался. Возможно, тогда это и не было самым правильным решением, но я продолжал работать. Я… я люблю тебя, сынок. И я рад, что ты передо мной.       Угнетающая минута молчания. Брюс так и не смог объяснить. Но он смог сказать главное и, видимо, в нужный момент. Джейсон тихо опустился на ручку кресла. — Брюс Уэйн, обещай, что больше не бросишь меня. В следующий раз я не прощу — твой дом вместе с твоими недоРобинами взлетит к чертям.       Тодд обхватил мужчину за шею. Брюс не мог поверить в то, что происходит, поэтому просто приобнял сына и шёпотом выдавил из себя: — Обещаю, Джей.       Словно маленького ребёнка, Уэйн стащил его к себе на колени, прижимая к своей груди сильнее. — Прости меня. Прости…       Губы мягко коснулись друг друга и замерли нерешительно. Тодд подался навстречу, уже не особо заморачиваясь о дальнейших своих действиях. Он не маленький ребёнок, пытающийся открутить колесо, и при любом раскладе не станет искать пути к отступлению. Бомба-то настоящая.       Аккуратно, боясь спугнуть, Уэйн расстёгивает пуговицы на пиджаке, затем на рубашке, оголяя грудь Джейсона. Мягкими поглаживающими движениями, не разрывая поцелуя, мужчина обводит соски, проходится по рёбрам, перебирается на поясницу, обхватывая мощными руками и прижимая сильное тело к себе. Тодд не противится, и движения Брюса становятся настойчивее.       Это личный ад для главы семейства. Но, вместе с тем, и великое счастье. Он прощён, честно и от всего сердца!       Одежда оседает на пол бесформенным комком тряпья. Джейсон подобно античному богу восседает на бёдрах Уэйна. Он запрокидывает голову, прикрыв от удовольствия глаза и безумно улыбаясь. Бледная кожа, сплошь и рядом покрытая старыми и не очень шрамами, принимает на себя огненные прикосновения сухих грубоватых губ.       Поцелуи продвигаются дальше, тела все сильнее распаляются страстью, и, словно прикованные друг к другу, любовники не могут сдвинуться ни на йоту. Это значило бы отдалиться. Всё могло исчезнуть…       Крышка стола жалобно скрипнула, принимая на себя больший, чем обычно вес. Джейсон упёр руки позади себя. Он податлив, горяч, он отвечает на поцелуи жаркими укусами, кромсая последние хлопья сдержанности.       Слюна вязкая, а в горле давно сухо, поэтому дыхание сбивается, становится страшно хриплым. Ритмичные движения становятся рваными, бестактными, инстинктивными. К чёрту всё! Брюс отрывает влажное от пота тело от столешницы и опускается с ним на ковёр. Мягкий, с крупным ворсом он смягчает движения.       Джейсону всё равно, он жёстко вскидывает бёдра навстречу движениям Уэйна. На спине Бэтмена красуются кровавые следы, а бёдра парня теперь украшают нехилые синяки. Где-то внизу гулко хлопает дверь. Брюс не обращает внимание. На данный момент не важно ничего, кроме царапающегося и кусающегося от возбуждения Тодда.       В дверь постучали. — Мистер Уэйн, мистеры Дрейк и Грейсон тоже прибыли.       Да какой к чёртовой матери Грейсон?! Но молчать нельзя, иначе Альфред попробует войти. Классная будет картинка!       Мужчина зажимает Джейсону рукой рот и, прочистив горло, громко отвечает: — Да, Альфред, спасибо. Мы сейчас закончим и спустимся!       Шаги удаляются.       Снизу сквозь ладонь слышно приглушённое хмыканье. Брюс отрывает от губ парня руку, и тот начинает судорожно дышать сквозь невротический смех. — Закончить не удастся, папочка.       Брюс молчит в ответ на грязную неприятную шутку.       Они спешно надевают одежду и спускаются к семье. Примятая рубашка бизнесмена, небрежно закинутый на плечо пиджак у Джейсона, короткие многообещающие взгляды. Оба понимают — разговор ещё не окончен.