Devil Side

- Окончательный список стран тура еще не готов, но можете взглянуть на ориентировочный, - с этими словами Маркус Шоу подтолкнул свой ежедневник в мою сторону. Ребята тотчас же обступили меня, склонившись над ним. Великобритания, Германия, Франция, Италия, Ирландия – все эти страны зарябили в моих глазах. Я устало потер их, зарекаясь больше так не напиваться. По крайней мере, в ближайшее время. И откуда только в ребятах столько бодрости и энергии? Льюис будто бы и не блевал на моем заднем дворе, Тимоти доволен, как Чеширский Кот, а Киан как всегда бесстрастен. Один бедняга Альф выглядит паршиво – у него даже пот над верхней губой выступил. Интересно, как себя чувствует Скай? Когда мы уезжали, она дрыхла без задних ног. Надеюсь, на этот раз девица обойдется без фокусов. В горле ужасно пересохло, и я пожалел, что не захватил с собой газировки. С трудом проглотив слюну, я попытался сосредоточиться на обсуждении нашего первого тура, но, к несчастью, это было последнее, что сейчас меня занимало. Честно говоря, мне было все равно, где выступать – слушатели найдутся в любой стране, а это главное. Мой взгляд невзначай наткнулся на Маркуса. Этот человек прямо-таки ходячий оксюморон – одновременно строгий и добродушный на вид. Его карие с прищуром глаза оценивающе глядели на ребят, а пальцы задумчиво поглаживали подбородок. Интересно, о чем он думает? Ставлю двадцатку, что Маркус ждет не дождется, когда мы свалим в тур – тогда часть забот относительно нас автоматически перекинется на других людей, а он сможет свободно попивать свой дорогущий виски, закрывшись в кабинете. Впрочем, скорее всего Маркус займется этим, как только мы выйдем отсюда. Удивительно, что, несмотря на любовь к виски, Маркус для своего возраста был в прекрасной физической форме; от него веяло уверенностью и силой. Единственное свидетельство прожитых лет – морщинки в уголках глаз и рта – появлялось только, когда Маркус улыбался. - Тут явно описка, Маркус, - слишком звонкий голос Альфа вывел меня из размышлений. - И какая же? – брови Маркуса взлетели вверх. - В списке нет Норвегии! Альф в своем репертуаре. - Что ж, это поправимо, - Маркус скрестил пальцы рук. – А что ты думаешь, Зейн? Насчет списка? А то у меня создалось впечатление, что ты сегодня не с нами. Наблюдательный черт. Я моргнул, изо всех сил стараясь прогнать сонливое оцепенение: - Меня все устраивает. Все круто. - Радует твой энтузиазм, - хищные глаза Маркуса буквально впились в меня, следя за каждой мелочью, каждым моим вдохом и выдохом. Иногда мне кажется, что он знает гораздо больше, чем показывает. - Энтузиазм у Зейна вызывает только попка Нуры, - хихикнул Льюис. - Разве Нуры? – фыркнул Альф. - В каком это смысле? – Маркус жадно хватал каждое слово и, конечно же, уловил брешь в своих знаниях относительно наших жизней. Я непроизвольно напрягся. Идиоты. Неужели так сложно следить за языком? Ребята стушевались. Ну, еще бы. Дебилы. - В том, что кое-кто вследствие своего одиночества стал постоянным посетителем сайтов непристойного содержания, - Льюис довольно натянуто хихикнул, что не ускользнуло от зоркого глаза менеджера. Однако, к моему удивлению, он не стал копать глубже. Эта маленькая оплошность как следует взбодрила меня, и следующие два часа я принимал активное участие в обсуждении предстоящего тура. Когда мы с ребятами уже выходили из кабинета Маркуса, торопившись на съемки клипа, он вдруг добавил: - И помните: я должен знать о каждом вашем похождении, - его взгляд при этом особо задержался на мне. Что ж, спасибо огромное, придурки, теперь я под прицелом, и нам всем не поздоровится, если Маркус что-нибудь разузнает. - Зейн, побольше жизнерадостности! – прокричал Луи, как всегда недовольный нашей работой. Для него не существует предела совершенству. К нашему несчастью. Я попытался от души улыбнуться. - Жизнерадостности, Зейн, жизнерадостности, а не выражения а-ля «унылое говно, пытающееся всех убедить, что оно не такое уж унылое»! - Луи, дружище, тебе срочно требуется посетить школу юмора, - прыснул Льюис. - Глядя на тебя, Льюис Берк, я сомневаюсь в ее компетентности, - парировал продюсер. Тимоти присвистнул: - Так держать, старина! В последнее время мне все чаще хочется моргнуть и оказаться где-нибудь в другом месте, может, даже другим человеком. Подальше от тупых шуток, шума, наигранной веселости, фальшивых улыбок и множества глаз, постоянно следящих за каждым моим шагом. Но с другой стороны меня пугает иная жизнь. Я не могу даже представить свое далекое будущее. Не могу представить, что будет, когда наша группа распадется. Даже думать об этом не хочу. Кто я без них? Кто я с ними? Я ощущаю дикую усталость. У меня нет совершенно никаких сил на то, чтобы бегать и кривляться перед камерами сейчас. Все, чего я хочу – оказаться на диване в своем доме с сигаретой в одной руке и бутылкой «Гессера» в другой. Однако сейчас это невозможно. И мне приходится, вопреки желаниям, фальшиво улыбаться в камеры, делая вид, что все прекрасно, и я верю в то, о чем поется в песне. Помните, что я говорил про голос и всю важность умения его контролировать? Так вот, если бы мне действительно пришлось сейчас петь, вся Англия узнала бы, что Зейн Гонсалвес – лжец. Я уже привык работать на автомате. Мастерски притворяться счастливым для камер. Но мне так необходимо с кем-нибудь поговорить, избавиться, хотя бы словесно, от всего, что так меня гложет. Я не знаю, что со мной происходит. Нура меня поняла бы. Моя милая Нура. Как же мне тебя не хватает. Съемки пролетели незаметно. Я будто бы отключился. Конечно, Луи остался недоволен работой, но, тем не менее, мы неплохо справились. Я и оглянуться не успел, как уже сидел в машине Льюиса. Из нас пятерых только у меня и у него были права, и сегодня именно Льюис исполнял роль шофера. - Зейнии? – я все никак не могу понять, чего все от меня хотят. – Ты что, оглох? - Просто задумался, - ответил я, упрямо глядя в окно и не желая поворачиваться к Льюису лицом. - Зейни, такое ощущение, что у тебя послеродовая депрессия, – насмешливо произнес Тимоти. - Он просто скучает по булочкам Рабах, - хихикнул Альф. – Знаешь, Зейни, Нура - вылитая мать. Может, ты… - Заткнись, Альфи, - отмахнулся я от него. Не желаю ничего слышать. - Или у тебя блондинки в приоритете? – не обращая ни малейшего внимания на мой протест, продолжил блондин. – Тогда у тебя под боком как раз есть одна, очень даже симпатичная. - Занимаешься саморекламой, Альфи? – фыркнул Льюис. Я вложил, сколько мог, благодарности в свой взгляд. Льюис всегда меня понимал. Хотя бы отчасти. - Слушай, Зейн, можно покипеть у тебя до вечера? – поинтересовался он. - Да без проблем, - а я умел не задавать лишних вопросов. Мама всегда говорила, что это мой талант. Боюсь, талант оказался проклятием – я не задаю лишних вопросов даже тогда, когда нужно было бы их задать. - Принцесса, папочка дома! – заорал Льюис, как только мы вошли в мой дом. - Блять, а я только начала прицениваться к телику, - Скай, зевая, медленно спустилась по лестнице. На ней были мои спортивные шорты, выглядевшие на ее тощих ногах еще большего размера, чем они есть, и майка-алкоголичка, подчеркивающая грудь без лифчика. Я оторопел. - Ты же не против? – Скай взглядом указала на шорты. Я, с трудом сглотнув, молча покачал головой. По виду девушке было так же паршиво, как и Альфу. Ее лицо выглядело несколько помятым, а в мешки под глазами можно было спрятать все наши секреты. - Завтрака не будет? – поинтересовалась Скай, вальяжно плюхнувшись на диван. - А ты, я смотрю, уже чувствуешь себя, как дома, - хмыкнул Льюис. Скай едва заметно дернулась: - Это вряд ли, - тихо пробормотала она. - Я могу заказать пиццу, - предложил я. - Сойдет, - кивнула девушка. Оформляя доставку, я краем глаза наблюдал за Скай и Льюисом. Было заметно, что с ним она чувствует себя спокойнее, чем с остальными, включая и меня. Честно говоря, это немного нечестно, особенно если учесть, что именно я спас ее от пьяных бандюг и дал приют. Она искренне улыбалась словам Льюиса и уже не выглядела такой мрачной, как будто бы была двойняшкой Уэнсдэй Аддамс. Вообще-то, я был практически уверен, что на самом деле Скай совсем не такая, какой пытается себя показать. С ней явно произошло что-то плохое, и мне до чертиков хотелось узнать, что именно. - Большая с пепперони, сгодится? – спросил я, усаживаясь на пол рядом с Льюисом. Меня задело то, что при моем появлении Скай будто бы втянула голову обратно в свой панцирь. - Сгодится, - кивнула она, при этом одна светлая прядь упала ей на глаза, и я с трудом удержался, чтобы не сорваться и не дотронуться до ее волос. Идиот. Скай поймала мой взгляд и заметно напряглась. - Что ж сегодня все так скромно? С вечеринками покончено? – поинтересовалась она. - Ну, уж нет! – возмутился Льюис. – Просто вы скучные собутыльники. Совсем не умеете пить. Я обязан научить вас. - И это говорит человек, который почти каждое утро встречает в обнимку с унитазом, - фыркнул я. - И это говорит человек, который один раз напился до такой степени, что разговаривал с кошкой, думая, что это Альфи, - отпарировал Льюис. Неплохой удар. - Сдаюсь, - я поднял руки вверх. - Вы такие дети, - Скай закатила глаза. Когда привезли пиццу, Скай набросилась на нее с таким аппетитом, что у меня не осталось сомнений – обычно она больше пила, чем ела. - Принцессы так не едят, не будь свиньей, - хихикнув, сказал Льюис. - Нахер пошел, - пробубнила Скай с набитым ртом. - Вот так всегда, - Льюис обиженно вздохнул. В один присест умяв пиццу, мы с Льюисом решили поиграть в приставку, а Скай улеглась на диване, лениво наблюдая за игрой. Мне казалось, еще чуть-чуть, и она начнет вылизываться, как сытая кошка. Может, за то время, которое она проведет в моем доме, мне удастся ее хоть немного откормить, чтобы хотя бы ее коленки перестали быть настолько острыми, будто вот-вот проткнут кожу. - К превеликому сожалению вынужден вас покинуть, дорогие мои друзья, - спустя полчаса произнес Льюис, взглянув на часы. - О, я так расстроена, как бы не расплакаться, - застонала Скай. - Ты лжешь сама себе, - Льюис подмигнул ей. – Ведите себя хорошо и не смейте пить! Понял, Зейни? - Ага, так точно, - вяло откликнулся я. - Адьос, амигос! – с этими словами Льюис вышел за дверь. Глядя вслед Льюису, я почувствовал нарастающую панику. Что делать? О чем разговаривать со Скай? Чувствую себя безумно глупо. - Мы же не послушаем его, верно? – к моему великому счастью, Скай первая нарушила повисшее молчание. - О чем это ты? – я с удивлением повернулся к ней. - Лично я не особо люблю хорошо себя вести, - проговорила Скай и, подойдя к мини-бару, достала оттуда бутылку текилы. – Как насчет тебя? Я немного растерялся, но слова сами вырвались изо рта: - Знаешь, когда нашу группу только сформировали, парни называли меня Блэкберн Бэд Бой. - Вот и чудно! Тащи рюмки! – Скай с грохотом поставила бутылку на столик. – И еще нам нужна музыка! - Расскажи что-нибудь о себе, - слегка икнув, просит Скай. – Какая же пьянка без задушевных бесед. Мы вылакали почти всю бутылку текилы, закусывая лимоном, завалявшимся в холодильнике. Возможно, завтра у меня будут проблемы из-за этого, но сейчас мне плевать – уж слишком хорошо я себя чувствую. Скай, кажется, тоже – впервые наедине со мной она выглядит полностью расслабленной. Текила творит чудеса. - Ну, я родился в Блэкберне, как ты уже, наверное, поняла, - начал я, почесав затылок. – У меня есть младшая сестра. Я несколько лет занимался боксом и… - Стоп, СТОП! – зашикала на меня Скай. – Это же нудятина полнейшая! Не нужно мне пересказывать свою биографию, лучше расскажи что-нибудь интересное. Эксцентричное. Я обычно не выдаю своих секретов, даже очень маленьких, но сегодня меня так и тянет нарушать правила. - Что ж, интересное и эксцентричное? Ну, например, у меня есть одна странная традиция – когда парни распеваются перед концертом, я чищу зубы. Собственно, почему бы и нет. Скай вздернула брови, но промолчала. Я заметил, как ее распирало съязвить, но она сдержалась, а, может, просто не могла уже ворочать языком – спасибо и на этом. - Еще я боюсь воды и не умею плавать, и мне всегда стыдно в этом признаваться. Чувствую себя мальчишкой, - продолжил я. – И обожаю печь пироги. Они фантастические. Как-нибудь угощу тебя. - Надо же, - только и сумела выговорить девушка. - И мне кажется, если я буду долго гладить кота, то статическим электричеством смогу убить человека. - Продолжай, - Скай, не моргая, смотрела мне прямо в глаза. Честно – я готов был и дальше продолжать; готов был выдать ей все свои секреты, но, хвала Аллаху, я сдержался. - Теперь твоя очередь, Скай, - мне так нравилось ощущать ее имя на кончике языка. Я готов был повторять его вечность. - Еще чего, - фыркнула девушка. - Эй, но мы так не договаривались! – возмутился я. - Мы вообще никак не договаривались, - она ткнула в меня своим тонким пальцем. – Я не люблю рассказывать о себе. Мне по душе больше, когда люди сами узнают меня, раскрывают мои качества, замечают привычки. Понимаешь? Так гораздо интереснее. - Типа «Посмотрите, я вся такая худая и таинственная?» - А ты не так глуп, как может показаться, - Скай криво ухмыльнулась. - Тебе вовсе не обязательно уходить, ты ведь знаешь это? – если бы я мог сейчас, то отрезал бы себе язык. Надеюсь, мы так налакаемся, что завтра никто из нас ничего не вспомнит. Скай не ответила, лишь продолжала глядеть на меня. - Мы что-нибудь придумаем, правда, - думаю, она понимала это. - Знаешь, а я ведь тоже пишу песни, - неожиданно произнесла она. – Точнее, писала раньше. От удивления я даже не донес рюмку до рта. - Почему же перестала? - У тебя есть гитара? – будто бы не замечая или не желая замечать моего вопроса, спросила девушка. Я молча кивнул. - Хочешь послушать? - предложила она. Я не представлял ее голос в пении – слишком уж грубый и хриплый. Но я определенно хотел это услышать. Не произнеся больше ни слова, я взлетел по ступенькам на второй этаж, схватил гитару и спустился обратно. Быстро опустошив очередную рюмку, Скай поморщилась, но закусывать не стала. Вместо этого она взяла гитару, старательно избегая физического контакта наших рук, и принялась настраивать ее. - Я написала эту песню, когда мне было лет шестнадцать, - сказала девушка. - Просто придумала на ходу и запомнила. Ничего особенного. И она запела. / Девочка-солнце очень устала, Душа ее - сплошные клочки, Не быть этой девочке маминой гордостью, Таковы ведь последствия суки-судьбы. Девочка-солнце устала бороться, Утонула во мраке, стала пустой, Друзья - алкоголь, сигареты и слезы Помогли ей стать новой мертвой звездой. Девочку в плен взяли мрачные грезы, Больше нет у нее дороги назад. Из сердца сочатся чернильные слезы, Она любит море, но оно льется из глаз. Она словно дрейфующий айсберг в тумане, Мимо несутся любви поезда, Девочка-солнце одна, на морозе, Оденьте ее, кто-нибудь, в свои небеса. / Я ушам своим не мог поверить. Черт побери, да у нее действительно есть талант! - Это… - я запнулся, так как пересохло в горле. – Это восхитительно. Твой голос… Это же нечто. Как ты могла забросить музыку? - Обстоятельства, - тихо проговорила Скай, отложив гитару. – Я перестала находить в музыке свое спасение. - В последнее время я тоже, - признался я. Даже не то чтобы признался, скорее, просто сорвалось с языка. Но это - чистая правда. - Ты тоже? – язвительно переспросила Скай. – Ты, мать твою, играешь в пиздецки популярной группе, у тебя пиздецки много фанатов, тебе пиздецки много платят, а ты мне сейчас говоришь, что не можешь найти в музыке свое спасение? Да музыка – это и есть твое спасение! Ты просто еще один зажравшийся звездный мальчик, которая выдумывает проблемы на ровном месте от скуки! Так вот что она обо мне думает? Каждое слово Скай будто бы отвесило мне по сто пощечин разом. Она говорила все это с такой ненавистью, будто бы я являлся причиной ее бед, а не ее спасением. Я больше не мог молчать. - Не говори о том, чего совсем не знаешь! Ты не знаешь меня! Ты, черт возьми, не знаешь никого из нас! Ты думаешь, что раз у нас есть деньги и слава, то и жизнь прекрасна? Хрена лысого! - Неужели? – Скай скрестила руки на груди. – И что же такого ужасного в твоей жизни? Быть может, этот чудный дом, буквально кричащий – «чтобы меня купить, вам придется продать душу дьяволу»? Слова сами полились из моего рта; я никак не мог остановить эту словесную рвоту. - Я ощущаю фальшь в том, что делаю. В том, что делает наша группа. Все по чужой указке. Мы обманываем своих поклонников! Мы – не м ы. Не пай-мальчики, нет. Мы алкоголики, сексоголики и наркоманы. У Альфа часто бывают вспышки неконтролируемого гнева. У Киана проблемы с алкоголем. Тимоти настоящий Дон Жуан, трахает все, что движется, Льюис изменяет своей девушке, а я страдаю от панических атак из-за того, что почти каждый день курю травку. Вот они – мы, те самые сладкие парни, которые поют в своих песнях о любви, верности и всяких милостях-пряностях. Песочные принцы. Это л о ж ь. Наших фанатов каждый божий день пичкают ложью. Мы не пример для подражания. Мы – жалкие тени, шаблоны. Иногда, когда я стою на сцене, мне хочется прокричать в микрофон в лицо всем фанатам: «Очнитесь, вы что, не видите? Вас обманывают! Вам подложили свинью!» Как же я хочу избавиться от этих рамок, черт подери! Я выдохся. Сдулся. Из меня выпустили все слова, которые придавливали к земле, забивались мне в рот, заставляя молчать, застревали в горле, заставляя задыхаться. Я сказал правду. Скай сидела, не шелохнувшись. И тут я понял, что натворил. Я выдал все наши секреты абсолютно незнакомой девушке. Я подставил всех. О Боже. - Знаешь, а ты не так плох, как может показаться, - чуть наклонив голову, наконец-то произнесла Скай. И я понял, что ничего она никому не скажет. У этой девушки полно своих демонов; слов, которые заставляют ее задыхаться. Мы лепим своих кумиров из песка и плачем, когда они рассыпаются, да? Оставшееся время я играл в приставку, а Скай сидела рядом и наблюдала, допивая остатки текилы. Я заметил, что она уснула, лишь когда ее голова сползла на мое плечо. Иногда по ночам я слышал, как она кричала во сне. Но сегодня все по-другому. Я буду твоим ловцом снов, Скай. И защищу от любых кошмаров.