***
Я ошиблась, вылезли мы из постели только к вечеру. Ганнибал пошел на кухню что-то готовить, а я побежала в душ. Мне хотелось посмотреть, как готовит Лектер, как его длинные пальцы держат нож, как он нарезает им продукты. Мне нравилось смотреть на его лицо, такое довольное и одухотворенное. За неимением в этом доме каких — либо моих вещей, пришлось надеть вчерашнее платье. Мокрые волосы я попыталась как можно тщательнее вытереть полотенцем, но они все равно были влажными, а у Ганнибала не было фена. Пришлось идти так на кухню. Я зашла, и Ганнибал поднял голову. Он нарезал овощи. — Желаешь вина? — Красного, немного, иначе с твоими ужинами я совсем сопьюсь. — Почему? — Засмеялся Ганнибал. — Потому что у тебя хороший вкус. Вино потрясающее, а еще очень дорогое. — Но я могу себе его позволить, — он налил мне немного вина в бокал. Я подхватила его и немного покрутила в руке. Чтобы ощутить всю полноту вкуса, вину нужно немного постоять. — Я тоже могу позволить. Пару раз в год. Вообще не очень люблю пить. Только в редких случаях. Ганнибал готовил бедро: посолил, натер маслом, смешанным с перцем, и положил посередине смесь из овощей и грибов, заворачивая все это по типу рулета в мясо. Перевязал веревкой и завернул в бекон, потом в лист какого-то растения. Достал из-под стола огромный кусок глины и поставил на стол. Разрезал ее и обложил ею мясо, из оставшейся он сделал цветы и кленовые листья. — Насколько я помню, совсем недавно ты напилась до невменяемого состояния. — Как…? — я так и знала. Ну не могла я без какой-нибудь хрени напиться.- Господи, что я натворила? — Ты написала мне около пятидесяти сообщений по одному слову. Большую часть я не смог разобрать, там были просто бессмысленные наборы букв. А все остальные несли довольно странные значения. Если не ошибаюсь, в числе понятных слов были: мышка, удочка, червяк и бабирусса. — У меня лишь один вопрос. Что такое баби- что-то там? — Ганнибал засмеялся, а я покраснела еще сильнее. — Это млекопитающее семейства свиней. Она настолько отличается от других свиней, что как правило выделяется в отдельное подсемейство, в котором является единственным представителем единственного рода, — Ганнибал — ходячая энциклопедия. Все- то он знает, все-то умеет. Эх, какого я мужика отхватила, прям, сокровище! — А, ну теперь понятно, почему я тебе отправила это слово! Ты сам хоть понимаешь насколько отличаешь от обычных людей? — я подошла к Ганнибалу, который стоял, опершись на столешницу, и подлезла под одну его руку. Он будто обнимал, но не касался, я отпила из бокала вино и хитро посмотрела на Лектера. Я облизнула губы. — Мм, очень вкусно! — Ты меня решила подразнить? — он подхватил меня за талию и посадил на столешницу. — Не боишься? — Чего не боюсь? — Не чего, а кого. Меня? — А что? — наши губы практически соприкасались. Я скользнула по ним и прижалась к его щеке, прошептав прямо в ухо.- Мне следует испытывать страх по отношению к тебе? Ганнибал взял мой бокал и поставил на стол. Потом он наклонился ко мне за поцелуем, но таймер на духовке пропищал, что блюдо готово. — Ты дразнишь зверя, Никодем. — Моего зверя, — тем же тоном, что и он ответила я, дернув немного бровями. — Ты не против ужина в компании еще одного человека? — невзначай спросил Ганнибал, доставая бедро из духовки.***
Я присела на предложенный стул, стараясь не смотреть на Авеля Гидеона, который сидел за столом. Вид у него был не самый лучший, поэтому рядом с ним стояла капельница. Ганнибал внес главное блюдо. — Жаркое из курицы, запеченное в глине, бедрышко. И взрезанный в форме каноэ мозговые косточки, — он убрал с основного куска листья и цветы и, взяв что-то типа маленькой биты, сломал глину. Авель немного поморщился, но старался не выдавать своих эмоций. Боже мой! Это его бедро. Мне поплохело. Я понимаю есть мертвого человека, но если человек сидит рядом, и я ем его ногу, как-то не очень. Ганнибал отряхнул приспособления и поставил его на стол.- Люблю готовку с глиной. Блюдо получается более сочным, а ужину все это добавляет немножко театральности. От глины произошли-в глине и возвращаемся. Мне разделать? — По-моему вы уже, — съязвил Гидеон. Я закрыла глаза рукой. Это немного перебор, даже для Лектера. — Ноги все равно вам более не пригодятся, — Ганнибал аккуратно нарезал бедро. — У вас т-образный перелом позвоночника. Так эти конечности сослужат службу куда лучше. — Ганнибал! Это уже слишком тебе не кажется? — я прошептала ему. Гидеон обратил на меня внимание. — Сложно иметь все, правда, доктор Лектер? Почти не достать, почти не удержать. Чертова неустойчивая жизнь, — Ганнибал расстегнул свой пиджак, открыл вино и разлил всем троим. Авель пристально на меня глядел. Мурашки по коже. Ощущать на себя взгляд и знать, что этот человек с удовольствием тебя убил бы при любой возможности, аппетита не прибавляло. Точнее он у меня вообще пропал, меня затошнило. -Вам было суждено познать Чесапикского потрошителя, доктор Гидеон. Вот и выпала возможность. — Хотите, чтобы я стал сам себе последним ужином? — Да, — Ганнибал начинает меня нервировать. — А как вежливо отказаться от приема пищи в подобных обстоятельствах? — Никак не отказаться, доктор. Умереть, Авель, это не трагедия, а вот пропасть даром вполне себе. — О ней, вы такого не скажите, правда? — Я надеюсь, мне — то он позволит нормально умереть! — пробубнила я себе под нос. Лектер даже не обратил на фразу Авеля. Ганнибал очень внимательно, с удовольствием смотрел, как Гидеон поедает собственную ногу, приготовленную Лектером. — Мои аплодисменты шеф-повару, — Ганнибал благодарно кивнул и сам принялся за еду. Я сидела, не притронувшись к столовым приборам. Лектер взглянул на меня, стремительно темнеющим взглядом: — Милая, почему ты не ешь? — Аппетит пропал, — Ганнибал улыбнулся и, потянувшись, погладил мою руку. — Тебя что-то смущает? — О, да! Тот, из чего сделано это блюдо, сидит за этим столом и ест сам себя. Мне, знаешь ли, не комфортно, — я еле смогла сглотнуть. — Не нужно, — Авель Гидеон пристально посмотрел на меня. — Как сказал доктор Лектер, отказаться у вас нет возможности. — Действительно! — я махнула на все приличия рукой и отрезала кусочек бедра. Я, как могла быстро его проглотила, стараясь даже не жевать его, и запила это огромным глотком вина. Я ведь не дура, я знала, на что иду! Так чего сейчас моя уверенность немного пошатнулась? А, к черту все! Буду плыть по течению! Он захотел, значит, надо улыбнуться и выполнить!***
Я пришла домой, до усрачки уставшей. Меня встретила Роуз, которая подметала полы, попутно, подпевая во весь голос какой — то певичке. Он крутила бедрами и мотала головой. Обычная воскресная уборка! Блин, я о ней совсем забыла! — Привет! — Я убавила музыку — Ты забыла об уборке! — в меня бросили самый злобный взгляд, на который она была способна. Она склонила голову на бок и оглядела мое тело. — Стопики! Ты во вчерашней одежде! Ты не приходила домой! — Ага! Одно слово — Ганнибал! — Божечки! Ты стала совсем взрослой! Тебе прочитать лекцию о предохранении? — Уже нет! Поздно! — Вы, что не…! — она была удивлена. — Нет! Он очень хитрый! — я села на стул и взяла из изящной пиалы яблоко. — Мужик – молодец! Знает рычаги давления! За таким, как за каменной стеной, — Роуз присела на спинку дивана. — Только за этой каменной стеной придется ужинать в неприятной компании — съязвила я. — Вот скажи честно. Ты разве не знала кто он, когда такими бессовестными способами соблазняла? — Я его соблазняла? Не было такого… — так, что она только что сказала? — А ты — то откуда знаешь, кто он? — Ну, — она потупилась. — Я нашла бумаги у тебя на столе, когда сегодня там прибиралась. Так что… — Почему у нас в доме еще нет ФБР? И у него дома? И почему от Джека нет сообщений, что он поймал потрошителя? — Я никому не сказала, — она пожала плечами. Так просто это сказала, будто в магазине молоко покупала. — Но почему? — Что поделать! Мне так нравилось исследовать его жертв в морге, когда я еще работала на ФБР. Черт, да он же творческий человек! А ты хоть знаешь, какая у меня скучная работа? Скучнее не придумаешь! — в таком удивлении я не была никогда, у меня чуть кусочки яблока изо рта не вывалились. — Тем более, если он не заприметил меня своим ужином, то все нормально! Тем более, если он твой парень! — Правильнее сказать, что он мой мужчина. — Ладно, это не важно, — она радостно улыбнулась. — Мы с тобой две беспринципные стервы, которым насрать на чужие жизни! — Роуз? — она вопросительно на меня взглянула. — Что? — Ты самая лучшая подруга в мире! — О, я знаю, но, когда ты мне это говоришь, у меня на душе теплеет, и хочется петь и танцевать! — она полезла обниматься. — Знаешь что? — Мм? — Иди, спи! Я завтра уберусь, — ну и с чего это я такая добрая сегодня? — Я же знаю, что у тебя проблема с понедельниками, и ты завтра будешь устраивать скандал на почве зарплаты. Она благодарно чмокнула меня в щеку и развернулась. Я шлепнула ее по попе, она засмеялась и побежала в свою комнату. На пороге она повернулась ко мне: — Нико, я люблю тебя! — Я тоже! Иди уже! — она послала воздушный поцелуй, а я сделала вид, что у меня заболело сердце. Уже за закрывающейся дверью послышался ее звонкий смех. Я оглядела квартиру. Пустая. Именно таким словом можно ее описать. Моих вещей здесь был минимум: кое — что для работы, моя одежда, да, пожалуй, книги. И я тоже пустая. Большая часть моей жизни я не помню, а последние пять лет можно описать тремя словами: дом, работа, Роуз. Я хочу заполнить эту пустоту, но страх во мне не позволяет. Я боюсь упасть, ошибиться. Однако разве опыт это не мои неверные шаги? Я решила, что поняла Ганнибала, увидела его без прикрас, но ошиблась. Я сама себя завела в тупик, откуда нет выхода. Только вот хочу ли я уйти? Хочу ли спастись от огромного урагана, уже настигающего меня? Мой ответ будет очень прост. НЕТ, НЕ ХОЧУ! Во что бы то ни стало, я постараюсь не отказаться от этого, постараюсь не пожалеть об этом. Как известно любовь абсолютно слепа и безжалостна. Своими слепыми глазами она смотрит на тебя, а беспощадные руки стараются утопить тебя в твоих собственных чувствах. В тот момент, когда ты уже на последнем издыхании, и в груди остается воздуха всего на несколько секунд, ты сама становишься слепой. Эту загадку еще никто не разгадал, потому что вместе со своим зрением ты теряешь всякое желание посмотреть за завесу этой тайны. Тебе уже все равно…