Мой любимый одноклассник

К сожалению, мои мольбы, как и следовало ожидать, не привели к результату. Знаете, я всегда знал, что смерть - это не весело и даже не забавно. Однако, я и представить не мог, что смерть близкого человека - это, буквально, трагедия мирового масштаба. В моей жизни никогда не умирали близкие люди. Бабушка и дедушка по папиной линии скончались ещё до моего рождения, а по маминой линии, хоть и были уже давно не молоды, но всё еще прибывали в полном здравии. Как уже стало очевидно, Алька умер, всего неделю спустя после того, как он попал в больницу. Во время моего очередного визита, сквозь сон, да я частенько просто спал в палате Ала, я услышал пронзительный и противный писк. Открыв глаза и поискав источник звука, я понял, что он исходит от аппарата фиксирующего сердцебиение. Я был не силён в медицине и никогда этим не интересовался, но даже я понимал, что означает этот писк. Выбежав из палаты, я начал орать во всё горло, привлекая внимание всей больницы. Уже спустя пару минут в палате Алана был его лечащий врач и две медсестры. Я сидел в углу на полу и отчаянно посылал все оставшиеся во мне силы в слабое тело Альки. Я видел всё в замедленной съёмке и до сих пор частенько вспоминаю эту сцену. Врач, который давит Алу на рёбра, медсёстры, мельтешащие из коридора в палату, выполняя поручения врача. И среди всего этого хауса сидел я, не понимая как помочь и надо ли это делать. Аппарат не переставал пищать долгие двадцать минут, именно столько врач пытался спасти жизнь моего возлюбленного. Я чувствовал себя маленьким ребёнком, который никак не мог помочь, хотя безумно сильно хотел сделать всё возможное и невозможное дабы спасти Алана. - Майкл... - грубый мужской голос вывел меня из транса. - Сожалеем, мы не смогли его спасти. Время смерти четыре часа сорок пять минут. Крепитесь. Мужчина, чьё имя я не помню, вышел в коридор, а на его лице застыла маска горечи и обиды. Слёзы, которые текли из моих глаз, я перестал ощущать минут десять назад. Я медленно поднялся и подошёл к койке Ала. Он был бледный, худой и... мертвый. Я хотел сгрести его в охапку и никогда не отпускать, как будто это могло его оживить. Двадцать пятое декабря, суббота, четыре часа сорок пять минут, всего за пару дней перед моим днём рождения, не стало человека, который дал мне надежду на счастье. Спустя пару дней мы с Олесей Станиславовной похоронили Ала в узком семейном кругу. Мама Алана постарела лет на сорок за эти дни. Всё, что касалось похорон, легло на мои плечи, так как тётя Олеся была не в состоянии, не то что заниматься всем этим, она даже не могла осознать смерть своего сына. После его смерти тётя Олеся стала мне ближе. Теперь ей казалось будто частичка её сына жила во мне. Мы с Олесей Станиславовной могли часами разговаривать об Алане, я раскрывал ей зеленоглазого с новой стороны, которую она не знала. Собственно, благодаря этим встречам и разговорам я и не сошёл с ума в первый месяц скорби. Наши беседы словно делали смерть Алана не реальной, так как мы никогда не говорили о нём в прошедшем времени. Однако, спустя месяц тётя Олеся решила уехать на реабилитацию в какой-то там санаторий, видимо осознание потери дошло до неё только сейчас. Ну, а я... А что я? Лишившись возможности днями на пролёт говорить об Альке я начал пить, причем много, литрами так сказать. Сначала я пытался жить обычной жизнью: ходил в вуз, общался с Бобом и Крис, ездил к родителям, играл в футбол; но потом голова начала разрываться от количества мыслей, связанных с моим зеленоглазым безумием по имени Алан. Я решил найти ему замену и ушёл в блядский период, пытаясь хоть на одну ночь забыть и не думать ни о чём. Через мою постель прошло немало парней и девушек, даже Крис пару ночей провела в моих объятиях, видимо надеясь на возобновление отношений. Вот только до меня очень быстро дошло, что ни один из людей не был даже близко похож на Альку, а просто секс стал мне не интересен. И вот тут-то, спустя месяц скитаний, я дошёл до бутылки. Я решил напиться один раз и потом постараться хоть как-то забыть Алана. Хороший план да? Вот и я думал, что всё пройдёт как по маслу, но что-то явно пошло не по моему плану. Закупив себе две бутылки виски, я пришёл домой и сразу же принялся за дело. После первой бутылки меня начало клонить в сон от дикой эмоциональной перегрузки, но когда я уже был готов уснуть прямо на столе, моим глазам предстало нечто невозможное. - Майкл, ну что ты с собой делаешь? Ты же мне обещал. - перед моими глазами стоял Ал. Живой и здоровый. Белая челка, здоровый цвет кожи, ни намёка на болезненную худобу и зелёные изумруды там где должны быть глаза. - Ебать что? - нет ну, а какая у меня должна быть реакция? Однако до меня молниеносно дошло, что Алька не более, чем иллюзия моего пьяного разума. - Ты умер! Ты бросил меня одного и ещё смеешь учить меня жизни? - я был пьян и зол, хотя появление Альки меня знатно отрезвило. Я открыл вторую бутылку виски и продолжил пить. На удивление мираж никуда не исчез, наоборот он продолжил со мной разговаривать и даже подсел ко мне за стол. Разумеется любая попытка коснуться этого призрачного Алана заканчивалась неудачей и новым приливом злости. Я был просто в бешенстве от того, что мой мозг подкидывал мне именно такие глюки. То есть я блять пью, чтобы забыть, мозг такой: неееееее братишка, на-ка выкуси. Ну и ладно, допив бутылку я лёг спать и проспал всю ночь и половину следующего дня. Проснувшись под вечер и вспомнив вчерашние глюки, я вдруг пришёл к совсем неочевидным выводам. Раз алкогольное опьянение единственный вариант оживить Ала, значит я буду бухать каждый ебаный день всю оставшуюся жизнь. Так и прошёл ещё один месяц - в вечном алкогольном угаре. Я бы с удовольствием доживал остаток жизни именно в таком режиме - встал, выпил, пообщался с Алом, уснул и так по кругу. Вот только моим планам было не суждено исполнится. Пропуски занятий и тренировок в конечном итоге привели к тому, что в мою квартиру заявился брат, открыв дверь своим ключом, который я по глупости никак не мог у него забрать. Увидев меня в состоянии очередного похмелья и насчитав по меньшей мере сорок пустых бутылок из под виски, да, мусор я тоже не выкидывал и выходил на улицу лишь за новой дозой алкоголя, он принял решение отправить меня на лечение. Скорая приехала незамедлительно и, собрав меня с пола, отвезла моё истощенное тело в рехаб. Прошло полгода серьёзной и глубокой реабилитации и вот наконец меня отпустили из больницы, взяв с меня обещание никогда больше даже не смотреть в сторону алкоголя. В рехабе я познакомился с большим количеством прекрасных людей, но Тая была какая-то неземная. Милая девчушка с зелёными глазами и пшеничными волосами (видимо теперь это мой типаж), заняла мои мысли почти с первых дней знакомства. Мы стали достаточно близки за время моего пребывания в больнице. Тая приехала в рехаб раньше меня, у неё умерла мама и девушка резко присела на бутылку, в попытках заглушить боль. Мы с Таей общались всё свободное время и постепенно стали близкими друзьями. После выхода из рехаба я стал много переписываться с ней в социальных сетях и частенько созванивался с ней вечерами. Тая вышла из рехаба через ещё один месяц и мы стали видеться каждый день, постепенно становясь ближе в романтическом плане. Не знаю как так получилось, но рядом с ней я чувствовал себя спокойно. Не думайте, что я забыл Алана. Я ходил к нему на могилу раз в неделю, рассказывал про Таю, советовался с ним, извинялся за новую влюблённость. Тая знала мою историю и очень мне сопереживала и всячески поддерживала моё душевное равновесие. Прошло совсем немного времени и мы с Таей решили съехать, а ещё через полгода расписаться. Однажды потеряв близкого человека, я стал понимать, что времени у нас не так много и стал спешить сделать всё возможное, дабы быть с любимым человеком как можно ближе. Почти сразу после свадьбы мы узнали, что Тая беременна, а спустя девять месяцев на свет появился чудесный мальчик с ярко-зелёными глазами и блондинистым чупчиком, чья улыбка озаряла мир получше солнца.

Кажется Алька всё-таки сдержал своё обещание.