Выбор

Вода была не просто холодной. Ледяной. И хоть магический холод исчез, как только сломали посох, теплее не стало. Но самым страшным было даже не это, а тяжесть доспехов, с каждой секундой увлекающих Карантира ко дну, в ледяной мрак, возврата из которого уже не будет. Воздуха в лёгких у эльфа практически не осталось, в них вот-вот должна была хлынуть вода, та самая, холодная и окрашенная его кровью, а следом за ней неизбежно явится смерть и уведёт его туда, откуда уже нельзя будет телепортироваться. Собственно, он уже должен был умереть, поскольку ведьмачий меч вошёл под рёбра эльфа, чудом не достав до сердца. Помешали доспехи, не только выкованные лучшими мастерами Тир на Лиа, но и зачарованные им самим. Словно предчувствуя, насколько важным это может оказаться, Карантир колдовал над ними не один день, укрепляя, придавая дополнительные свойства. И не только свои. Легендарный доспех Эредина он тоже зачаровал, хоть Глас и кривился скептически, глядя на его манипуляции, а потом и вовсе не выдержал: подошёл, прижался вплотную, по-хозяйски опустил ладонь на пах Каратира и произнёс прямо в ухо: — Бросай это гнилое дело, они и так выдержат любой удар. С выдержкой у них гораздо лучше, чем у меня, понимаешь, о чём я? — слова сопровождало столь же недвусмысленное движение бёдер. — Догадываюсь, — усмехнулся тогда он, пытаясь не растерять сосредоточенности и довести зачарование до конца, — но неужели настолько плохо? — Хуже, — мрачно процедил в ответ Эредин, — мне, конечно, доставляет немалое эстетическое удовольствие созерцание твоего зада, но хотелось бы не только смотреть, — сильные пальцы эльфа нащупали пряжку на ремне Карантира и занялись ею, — впрочем, можем совместить одно с другим… — Не получится, — окончательно сдаваясь, он повернулся к Эредину лицом, — но не прямо здесь же… — кивнул на стол, почти полностью занятый доспехами. — А почему нет? — приподнял бровь Глас, рывком сдёргивая с бёдер Карантира штаны и подталкивая к краю стола. — А лишнее железо можно и подвинуть, — с этими словами Эредин попросту сбросил на пол свои же доспехи, не обращая никакого внимания на грохот, — или ты против? — запоздало поинтересовался, стягивая с Карантира рубашку. — А похоже? — выдохнул тогда он, начиная расстёгивать штаны Эредина. — Просто доспехи… — Подождут, — закончил за Карантира Глас, а потом слова стали уже не нужны. Теперь надежда была только на доспехи и на то, что он успеет зачерпнуть из воды достаточно силы, чтобы телепортироваться в более сухое и тёплое место. Невероятным усилием воли Карантир подавил хватающую за горло панику и потянулся к воде, вспоминая то, чему его так долго и старательно обучал Аваллак’х. Эльфу повезло ещё раз — он опускался на дно прямо над одной из интерсекций, а потому у него, захлёбывающегося и теряющего сознание от холода и боли, всё же получилось зачерпнуть силы и открыть портал, надеясь, что сумеет воспользоваться им до того, как свет в глазах померкнет раз и навсегда.

***

Открывать портал, не представляя, куда именно собираешься попасть, не просто рискованно, а очень рискованно. Можно запросто угодить в такое место, выбраться из которого будет не так-то легко. Но времени на сосредоточение у Карантира не было, равно как и сил. Их хватило только на то, чтобы провалиться в возникший почти у самого дна сияющий овал, надеясь, что его везение на сегодня не закончилось. Надежда не обманула, да и частые перемещения между мирами сыграли свою роль — из портала Карантир вывалился прямо на густую траву, показавшуюся замёрзшему эльфу почти горячей. Пару мгновений он просто хватал ртом воздух, молясь, чтобы поскорее исчезло жжение в лёгких, а потом, ощутив, что вода, которой успел наглотаться, стремительно рвётся из желудка к горлу, стащил шлем, со стоном перевернулся на бок и просто открыл рот. На большее его уже не хватило. Когда рвотные позывы утихли, Карантир попытался отползти подальше, но не смог, силы окончательно оставили эльфа, и вернулась боль, раздирающая тело. Он прекрасно понимал: если не сумеет остановить кровь, останется здесь навсегда, а потому попытался опустить руку к поясу, на котором всегда держал несколько зелий, приготовленных собственноручно и очень сильных. Принимать их часто было нельзя, но сейчас другого выхода просто не было. Зелье, которое Карантир, спустя несколько чудовищно долгих минут, вылил в рот и проглотил, было горьким и жгло, словно кислота, но зато оно останавливало кровь и в несколько раз ускоряло регенерацию. Именно то, в чём эльф отчаянно нуждался. На окончательное заживление ран уйдёт не один час, а может и день, если помочь будет некому, но это уже что-то. Во всяком случае, он не умрёт прямо сейчас, а выносливость, присущая всем Aen Elle, обязательно сделает своё дело. Промокшая одежда неприятно липла к телу, холодила, и Карантир начал стучать зубами, но снимать доспехи не решился по двум причинам: во-первых, сил на это не было, во-вторых — эльф понятия не имел, где именно оказался, а без доспехов стал бы намного уязвимее. Преодолевая тошноту и слабость, Карантир поднял шлем и надел, решив, что оставаться без защиты точно не стоит, особенно сейчас, когда его хватает только на то, чтобы не орать от боли, по-прежнему грызущей изнутри. Дело было в том, что обезболивающего эффекта у зелья не имелось, а принимать ещё одно, способное облегчить страдания, эльф не рискнул. Оно имело поганый побочный эффект — сильно понижало магические способности, а пожертвовать ими сейчас Карантир никак не мог, потому что собирался как можно скорее вернуться обратно на палубу Нагльфара. В последний раз он видел Эредина именно там, но понятия не имел, как закончилась схватка Гласа с ведьмаком. В том, что она будет, Карантир нисколько не сомневался, равно как и в том, что в живых останется один. Но кто? Если Эредин — всё пойдёт по заранее продуманному плану, и совсем скоро Ard Gaeth будут открыты, а dh`oine-ключ, которую Карантир ненавидел всеми фибрами души, исчезнет из мира живых. А если… победит ведьмак, то Эредин больше никогда не увидит рассвета. От одной этой мысли делалось так же больно, как от всё ещё кровоточащей раны под рёбрами. Не так давно Карантир считал, что простому ведьмаку ни за что не одолеть никого из них, но когда от рук проклятого Белого Волка погиб Имлерих, в душе мага зашевелились сомнения. Противник перестал казаться ему слабым и недостойным внимания. Не раз и не два Карантир говорил Эредину, что стоит сначала прикончить ведьмака, а потом спокойно разыскивать Цириллу, но Глас не слушал, раздражённо отмахивался, а как-то даже грубо приказал заткнуться и не совать нос туда, в чём нихрена не соображаешь. — Ты отменно делаешь две вещи: трахаешься и колдуешь, — прошипел, сужая глаза, Эредин, — но стратег и воин из тебя, как из dh`oine — эльф. А потому не мели ерунды и займись тем, что у тебя получается по-настоящему хорошо! — Пойти поколдовать? — деланно-равнодушным тоном осведомился Карантир, испытывая острое желание врезать любовнику заклинанием, чтобы привести в чувство. — Можем потрахаться, — ухмыльнулся Эредин, — но только быстро, время не ждёт. — Трахайся с ней, — процедил Карантир, указывая на карту, расстеленную на столе, — а у меня есть дела поважнее, — он развернулся и вышел из каюты Гласа, не дожидаясь высочайшего позволения и от души треснув дверью. В тот день Карантир не покидал своей каюты до самой ночи, всерьёз обидевшись на Эредина, не желающего слышать то, что ему говорят. Самоуверенность любовника и глупое пренебрежение опасностью всерьёз обеспокоили Карантира. Казалось, каждый день погони за Цириллой добавляет каплю безумия в кровь Эредина, лишает его холодной рассудительности, превращает в одержимого. И если сначала это просто настораживало Карантира, то теперь испугало по-настоящему. Самым поганым было то, что он понятия не имел, как заставить Эредина услышать разумные доводы, оградить от ненужного риска, спасти Гласа от него самого. Собственное бессилие злило, не позволяя сомкнуть глаз, а потому Карантир прекрасно слышал, как негромко стукнула дверь его каюты, как знакомые тяжёлые шаги звучали всё ближе, а потом на него навалился Эредин, горячо шепча на ухо: — Лучше всё-таки с тобой, — Глас схватил обе руки Карантира и вздёрнул над головой, как когда-то давно, в их самый первый раз, — и прекрати изображать обиженную девицу. — Иди нахер, — глядя в мерцающие в свете магического огня глаза Эредина, произнёс Карантир, — Имлерих тоже похвалялся, что снесёт ведьмаку голову одной левой, и где он сейчас? — Имлерих всегда был идиотом, — проворчал Глас, продолжая вдавливать Карантира в кровать весом своего тела, — головой он пользовался для того, чтобы есть и носить на ней шлем. Я — не он. — Да? А так сразу и не скажешь, — съязвил Карантир, проклиная собственное тело за то, что уже ответило на близость Эредина. — Ведьмак опасен, а ты не хочешь это признать. Я боюсь, что… — А ты не бойся, — промурлыкал Глас, наклоняясь к губам мага, — и… прости, — добавил совсем тихо и как бы нехотя, — сегодня меня и вправду занесло. — Это было заметно, — усмехнулся Карантир, решив, что обижаться дальше действительно не стоит. Никто из обитателей Тир на Лиа никогда не слышал от Эредина этого короткого слова «прости», и означать это могло только одно — для Гласа их отношения не просто постельные утехи, а нечто большее. — И вообще, ты долго собираешься на мне лежать и… — Ничего не делать? — закончил за него Эредин. — Нет, я просто жду, когда ты успокоишься окончательно, хоть штаны всё сильнее давят… Не поможешь их снять? — отпуская руки любовника и перекатываясь на спину, спросил он. — Как прикажете, ваше величество, — утрированно покорно ответил Карантир, жадно приникая к губам, во власти которых находился уже не один год. Подняться на ноги у него получилось далеко не сразу. Голова кружилась от кровопотери, дрожали руки и ноги, в глазах темнело, а мир качался из стороны в сторону, словно заправский пьяница. И боль, она никуда не делась, только стала немного слабее, но между рёбер по-прежнему жгло, словно туда всадили раскалённый прут и медленно им вращали, так же, как ведьмак поворачивал свой проклятый меч, которым почти пригвоздил его ко льду несколько… минут, часов, дней назад? Ощущение времени исказилось, Карантиру казалось, что он лежит лицом вниз на окровавленной траве непростительно долго. Так долго, что вокруг него вот-вот соберутся местные хищники или трупоеды, привлечённые запахом крови. Справиться с ними сейчас он не сможет, его вообще хватает только на то, чтобы, сцепив зубы и опираясь на дрожащие и какие-то ватные руки, снова попытаться встать. Встать. Как это, оказывается, сложно, если совсем недавно рядом прошла смерть, если она уже ухватила за руку и почти утянула на дно. На это уходит столько же сил, как и на открытие портала между мирами в самом начале обучения. Встать. Для начала опереться на колени и локти, стараясь не думать о том, что всегда ненавидел эту рабскую позу, но сейчас и она — великое достижение. Постоять так несколько минут, тяжело и хрипло дыша и глядя на то, как капает на траву кровь, а потом заставить своё тело принять вертикальное положение и молиться богине, чтобы снова не упасть от накатившей слабости и дурноты. И как назло, поблизости нет ни дерева, за которое можно было бы ухватиться, ни палки, способной побыть временной, но такой необходимой опорой. Нет ничего, только трава — зелёная и очень густая, почти такая же, как на заднем дворе дома Эредина. На ней было так приятно лежать, подставляя обнажённое тело под солнечные лучи и наслаждаться умелыми ласками любовника. И плевать, что слуги-dh`oine могут их увидеть. Это никогда не смущало ни Эредина, ни самого Карантира, скорее наоборот: возбуждало сильнее, превращая желание в вожделение. Да, трава была почти такой же, только тогда её не пятнала кровь, из неё не доносилось подозрительного шуршания и шипения, над ней не поднималась, раскачиваясь из стороны в сторону, змеиная голова, размером с кулак Карантира. — Проклятье, — прошептал эльф, понимая, что если змея окажется ядовитой и очень быстрой, останется надеяться только на крепость доспехов. Времени на сложные заклинания нет, равно как и сил. Карантир замер на месте, не двигаясь, и глядя прямо в немигающие изумрудные глаза с вертикальным зрачком. Змея продолжала раскачиваться и всё громче шипела, а потом вдруг свернулась пружиной и подпрыгнула в воздух, метя эльфу в голову. И в этом была её главная ошибка. Похоже, прежде тварь не имела дела с зачарованными доспехами, прокусить которые не смогла. Зубы бессильно скользнули по металлу шлема, а сама змея некрасиво шлёпнулась на траву. Прыгнуть снова эльф ей не позволил — рухнул сверху, вдавливая в землю всей тяжестью своего тела и заорав от новой вспышки боли. Змея забилась под ним, извиваясь и безуспешно вонзая зубы в металл доспехов, а Карантир, криво усмехнувшись, чуть приподнялся, просунул руку и, схватив гадину, сжал пальцы, услышал хруст костей и снова упал на траву. Змея больше не извивалась так сильно, похоже, ему всё же удалось сломать твари хребет. Снова приподнявшись, эльф увидел, что змея всё ещё подергивается, во всяком случае — передняя часть её тела. Сжав руку в кулак, Карантир изо всех оставшихся сил саданул по голове гадины, и та треснула, словно спелый фрукт, забрызгивая траву сине-зелёной жидкостью. Трава тут же почернела и пожухла, словно на неё попала кислота, Карантир бросил встревоженный взгляд на перчатку, которой убил тварь, и увидел на металле несколько пятен, медленно, но верно увеличивающихся в размерах. Думать о том, что случилось бы с кожей, попади на неё эта дрянь, не хотелось. От одной мысли продирало холодом и усиливалось желание поскорее убраться из странного мира, порождающего настолько ядовитых тварей. Адреналин всё ещё бурлил в крови, временно заглушая боль и придавая сил, а потому подняться на ноги у эльфа в этот раз получилось. Он даже почти не шатался, стоял на месте, глубоко дыша и настраиваясь на открытие портала. Не надеясь на свои силы и понятия не имея, есть ли поблизости интерсекции, Карантир сорвал с пояса зелье, усиливающее магию. Оно тоже было из разряда тех, которые лучше не пить, но иначе у эльфа просто не хватило бы сил на открытие портала на палубу Нагльфара. Права на ошибку у него не было, равно как и времени болтаться по мирам в поисках нужного. Каждая секунда могла стать последней в жизни Эредина и его самого. Он и так потратил слишком много времени на лечение и змею. И пусть потом он несколько дней, а то и недель, не сможет сотворить даже простейшего заклинания — главное добраться до корабля сейчас. Проглотив зелье и отбросив уже ненужную бутылочку, Карантир прикрыл глаза, концентрируясь и ощущая, как сила наполняет его. В этот раз он прекрасно знал, куда именно должен попасть, а потому решительно шагнул в открывшийся портал, успев услышать за спиной уже знакомое шипение.