***
Это случилось на четвёртый день после возвращения. Зелья Аваллак’ха быстро вернули навигатору достаточно силы, чтобы освободить Эредина от клятвы. А сам Глас всё это время был непривычно молчаливым и задумчивым, Карантир часто ловил на себе его пристальный взгляд, но вопросов не задавал, прекрасно зная, что за этим последует. Создавалось впечатление, что Эредин мучительно раздумывает над чем-то, очень важным для него, и никак не может принять решение. И молчит. Охотится, подолгу бродит в одиночку в лесу, а возвращаясь, говорит только о том, что видел. Например, с гордостью сообщает, что обнаружил совсем рядом с лабораторией чистый и прохладный ручей, мыться в котором намного приятнее, чем в Лисьей ванне. Ложась спать, Глас плотно кутался во второе одеяло и поворачивался к Карантиру спиной. Это было до такой степени не похоже на прежнего Эредина, что не на шутку встревожило мага. Он пытался отыскать разумное пояснение происходящему и не мог, просто запутывался в собственных догадках и предположениях ещё сильнее. Карантир прекрасно знал, что Глас не терпит, когда его донимают расспросами, но и бесконечно делать вид, что все в порядке, тоже не мог. И он решил, что все же рискнёт всё выяснить после снятия клятвы. Да и собственное состояние пока что оставляло желать лучшего. Слабость ещё не прошла окончательно, он очень быстро уставал и много спал. И только на четвёртый день Карантир почувствовал себя достаточно хорошо и сразу же приступил к ритуалу, успев досконально изучить контрзаклинание и заранее подготовить всё нужное. К счастью, никаких редких ингредиентов не требовалось, а само снятие заняло совсем немного времени и далось удивительно легко. — Ну, вот и всё, — он улыбнулся и убрал руки с груди и лба Эредина, — теперь твоя воля ничем не связана. — Отлично, — Глас положил руку на плечо мага и сильно сжал, — удавка на шее здорово отравляет жизнь, не находишь? — Да, — кивнул Карантир, — Учитель не хотел, чтобы ты возненавидел меня из-за этого. Он был уверен, что твое желание отомстить Ласточке останется в прошлом, и не ошибся. — Довелось червяку на веку лист подъесть, — хохотнул Эредин, — а Кревану оказаться правым. А ещё я вижу, что лисье пойло пошло тебе на пользу: ты больше не похож на призрака, не шатаешься от ветра и снова можешь колдовать. — Это так, — заставил себя улыбнуться Карантир, — и сейчас, когда с клятвой покончено, я больше не хочу делать вид, что меня не беспокоишь ты. Ты сам не свой с момента нашего возвращения, что случилось? — Ты с чего это взял? — почти натурально удивился Глас. — Ты постоянно молчишь, где-то пропадаешь целыми днями и даже спишь под другим одеялом. Прежде ты никогда не вёл себя так, и я хочу знать, что с тобой происходит? Если всё дело во мне, только скажи и я… — Скажу, — перебил его Эредин, и Карантир напрягся в ожидании худшего, — что не всегда стоит копать слишком глубоко. Иногда ответы лежат на поверхности, особенно в случае второго одеяла. Здесь всё просто, как задница младенца: Лис сказал, что тебе нужен покой для скорейшего восстановления, а я не настолько себе враг, чтобы прижиматься к тебе ночами, не имея возможности трахнуть. Ты прекрасно знаешь, что просто лежать рядом с тобой, видеть, чувствовать тебя и ничего не делать, я не могу. И кстати, — Глас окинул его потемневшим зелёным взглядом, — как по мне, сейчас самое время наверстать упущенное. Согласен? — Конечно, — улыбнулся маг, решив пока что больше не донимать Эредина вопросами о причинах его задумчивости и молчаливости — продолжать допытываться было слишком рискованно. — Ты же знаешь, что я… — Хочешь меня всегда, равно как и я — тебя, — послышалось в ответ, а рука Гласа сжала кисть Карантира, — раздевайся, а я к ручью, — бросил он и быстро пошёл к выходу из спальни. Маг проводил любовника взглядом и принялся снимать одежду, аккуратно складывая её на стуле у постели, а потом отбросил одеяло и лёг, надеясь, что вскоре непременно получит ответы на свои незаданные вопросы, и поймёт, что же происходит с Эредином в последнее время. Это началось ещё в Мёртвом мире и продолжалось до сих пор, перемены радовали, одновременно пугая, поскольку их причина продолжала оставаться для Карантира тайной. …— Люблю освежаться перед сексом, — заявил Эредин, раздевшись донага, подходя к зеркалу и начиная расчёсывать волосы. — Мёртвый мир научил меня ценить такую простую вещь, как вода, и не только её. — А что ещё? — рискнул спросить Карантир, приподнявшись на локте. — Тебя, — не поворачиваясь, ответил Глас, — а еще… Ты часто спрашивал, кто был моим учителем. Арамиль. Носитель Старшей крови. Лучший воин Тир на Лиа. — Я знаю, — вырвалось у мага, но Эредин словно не услышал и продолжил, по-прежнему стоя спиной: — Он был не только моим наставником. Я… любил его и убил, когда он предал меня. Молчи. Это не всё. Он был единственным, кому я отдавал своё тело, — Глас взял со столика у зеркала небольшую склянку и продолжил: — И до недавних пор я был уверен, что больше никогда не сделаю подобного, но… — Он повернулся к Карантиру и посмотрел в удивлённо расширившиеся глаза: — Я не буду клясться тебе в верности, потому что никогда не даю пустых обещаний, но кое-что будет позволено лишь тебе, и не только сегодня. — Эльф шагнул к постели, сел на её край, наклонился над магом и прошептал ему на ухо: — Если ты, конечно, этого хочешь, и… помни — в последний раз я делал это, когда тебя ещё не было на свете. Карантир ответил не сразу, ошеломлённый услышанным, и ответил без слов — провёл подрагивающими пальцами по щеке Эредина, по его губам, а потом коснулся их благодарным поцелуем. А после притянул Гласа ближе и сказал, касаясь губами уха: — Тогда позволь сделать то, чего я хочу уже так давно… — он снова поцеловал Эредина, опуская руку к паху и даря любовнику желанную ласку, но баловал ею недолго и попросил: — Ляг на живот. Доверься мне. И Глас послушался, хоть разум вопил, что он снова наступает на те же грабли, прямо как Лис, и собирается сделать то, о чем вскоре пожалеет. Но поступить иначе было нельзя, ведь как по-другому дать Карантиру понять, что он уже давно не просто лучшая задница в Тир на Лиа, а… любимый? Покорно уткнувшись носом в подушку, Глас невольно напрягся, ожидая, что маг воспользуется своим новым правом незамедлительно, и это будет чертовски больно и неприятно, но ничего подобного не случилось. Просто на плечи легли руки Карантира, а губы коснулись затылка и начали неспешно опускаться вниз, обжигая кожу: плечи, лопатки, спина, поясница, ягодицы и… Эредин глухо застонал, сжимая в руке простынь, когда губы любовника коснулись его в месте, не знавшем подобной ласки слишком давно. Так давно, что Глас уже успел забыть, насколько это приятно, и сейчас напрасно пытался унять дрожь, пробегающую по телу, и заглушить стоны. Сражение с собственным телом он позорно проиграл, поймав себя на том, что подаётся навстречу языку, губам и… пальцам, ласкающим умело и нежно, и пахнущим ароматическим маслом, которое он сам принёс с туалетного столика. И с не меньшим удивлением Эредин обнаружил, что его тело вовсе не против этих ласк и осторожного вторжения прохладных пальцев Карантира. И не просто не против — ему это нравится, о чем красноречиво заявляет всё сильнее напрягающаяся плоть. Так было у него с Арамилем, но даже тогда не было настолько остро и приятно. Слишком приятно. Особенно сейчас, когда пальцы Карантира касаются заветного места в его теле, заставляя рычать от удовольствия и… хотеть большего. И, словно прочитав его мысли, маг снова наклонился к уху и выдохнул хрипло и прерывисто: — Пусть будет так, как хочешь ты… — сказав это, Карантир лёг на спину, а Глас, понимающе и благодарно улыбнувшись, нашарил на постели склянку и откупорил её, прекрасно зная, что иначе их обоих ожидает только боль. Карантир смотрел на это, облизывая пересохшие от волнения и возбуждения губы, и не мог поверить, что это происходит на самом деле. То, о чем он боялся даже мечтать, становилось реальностью, потому что так решил Эредин. Тот самый Эредин, чьи пальцы сомкнулись вокруг его напряжённой плоти и направили её внутрь тела — тесного и безумно жаркого. Эредин, зашипевший сквозь стиснутые зубы, но не остановившийся до тех пор, пока Карантир не вошёл в него до конца, и только потом замерший, стиснув его пальцы и выдохнув: — Проклятье… Я думал, у тебя меньше… — Мы можем прекратить, если… — начал маг, но на его губы тут же легла ладонь Эредина и послышалось негромкое и насмешливое: — Если ты сделаешь это — пожалеешь, просто дай мне время. Немного… Я… — Глас не договорил, потому что Карантир вновь начал ласкать его, сводя боль на нет. Эредин наклонился, целуя губы любовника, и сам не заметил, как начал двигаться, сначала медленно и осторожно, а потом всё быстрее, ощущая, что совсем скоро тело полностью вырвется из-под контроля и тогда… — Твою мать, — выдохнул он, откидывая голову назад и сжимая пальцы Карантира ещё сильнее, почти ломая их: — Это слишком… — Хорошо, — закончил за него маг, глядя, как падает на его грудь и живот семя Гласа и спеша покинуть тело любимого, чтобы не причинять ему боли. О том, чтобы дойти до пика самому, он не думал, слишком сильно потрясло только что случившееся, но когда его плоть сжали пальцы Эредина и парой движений вырвали Карантира из реальности, он смог просто громко застонать, выгибаясь и до боли прикусив губу. А потом Глас лёг рядом и сказал, кладя палец на его губы: — Ни слова. — Как скажешь, — кивнул маг и добавил, вставая с постели: — Я ополоснусь и принесу полотенце, — он окинул выразительным взглядом тело Гласа. — Не задерживайся, — приказал Эредин, — это было только начало, второй поединок — за мной, я слишком давно не был в тебе. — Конечно, — Карантир улыбнулся и пошёл к выходу, надеясь, что пока будет освежаться — успеет взять себя в руки, которые всё ещё дрожали, а сердце продолжало колотиться, как сумасшедшее. Он не видел, как Глас сел на постели, скривился и ругнулся себе под нос — ощущения были острыми, но сожаления не было. Ноющая задница — ничтожно малая плата за удовольствие, которое он подарил Карантиру и, чего греха таить, испытал сам. А чего стоил изумлённый взгляд широко распахнутых синих глаз, когда маг понял, что именно ему предложили! И сейчас Эредин был абсолютно уверен: он дал Карантиру понять, как много тот для него значит, единственно-верным способом. Быстро ополаскиваясь в ручье, Карантир продолжал улыбаться, вспоминая только что пережитое, и убеждая себя, что это действительно было. Он видел перед собой запрокинутое лицо Эредина, ощущал, как сжимает Глас его пальцы в своих, чувствовал его всего. И даже то, что Эредин не обещал хранить верность, теперь не обижало. Какая разница, кого он отымеет, им достанется всего лишь тело, а ему Глас отдал всего себя. Только ему. Это было лучшее из всех возможных признаний в любви, ради этого стоило рисковать жизнью, терпеть и прощать. «Я по-прежнему люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив, свободен и наконец узнал, что такое настоящая взаимная любовь, которую Глас никогда не сможет тебе дать, просто потому что не умеет любить» — вспомнилось сказанное Аваллак’хом и маг прошептал: — Твоё желание исполнилось, Учитель. А любить Эредин умеет, жаль, что ты никогда не узнаешь об этом. Вернувшись в спальню с влажным полотенцем в руках, Карантир сел на постель и сказал, начиная вытирать тело Гласа: — Я тоже должен тебе кое-что сказать: Учитель был неправ, когда говорил, что ты не умеешь любить. — Конечно, умею, — насмешливо фыркнул Эредин, — в разных позах, очень долго и не один раз за ночь, тебе ли не знать? — Ты прекрасно понял, о чём я, — он пристально и серьёзно посмотрел на Гласа, — и ещё: обещаю не злоупотреблять твоим даром, и если ты больше этого не захочешь, я никогда… — Никогда — это слишком долго, — перебил его Эредин, — но ближайшие несколько дней не смей покушаться на мой зад, — он поморщился, устраиваясь удобнее. Карантир понимающе улыбнулся и быстро сотворил целительное заклинание, сопровождая знакомый жест словами: — Через несколько минут всё будет в порядке, а пока… — он бросил полотенце на пол, наклонился к губам Гласа, жадно поцеловал и ощутил, как тот подминает его под себя.Эпилог
— Ты хотел знать, о чём я думал всё это время, — начал Эредин, когда они лежали рядом, потягивая вино из бокалов. — О том, что делать дальше. Я не собираюсь долго сидеть в лисьем логове, но и бесцельно таскаться по Спирали — не вариант. — Ты хотел вернуть корону, — напомнил Карантир. — Да, но… Если бы можно было сделать это, вызвав Ге’эльса на бой и как следует вломив ему за всё хорошее, мы уже были бы на пути в Тир на Лиа. Однако эта трусливая шавка никогда не примет вызова, прекрасно зная, что шансов у него нет. Он будет прятаться во дворце, бросив против нас городскую стражу и тех, кто рискнёт поднять на меня меч. Нам придётся идти к трону по трупам, а меньше всего я хочу проливать кровь своего народа. — Глас помолчал и продолжил: — Да и потом, если допустить, что на мою сторону встанут уцелевшие Красные всадники, и у нас всё получится, я стану королём, которого будут бояться и ненавидеть. Мне придётся обзавестись целой армией соглядатаев и постоянно оглядываться, опасаясь, что мне воткнут в спину нож, угостят отравленным вином или наложат проклятие, которое невозможно будет снять. Это не то, чего я хочу. Корона, залитая кровью Elle, мне не нужна, я всегда любил наш народ и люблю до сих пор, как бы странно это ни звучало. Вынудить Ге’эльса сдать Тир на Лиа без боя можно, только вернувшись во главе огромной и сильной армии, которой у меня нет, и я понятия не имею, где её взять. — А почему бы тебе не создать собственное королевство? — предложил маг. — С одним подданным в твоём лице? — криво усмехнулся Глас. — Очень смешно. — Почему же с одним? Погоди, — он остановил Эредина жестом, — послушай, когда мы с Учителем были в Башне, говорили о многом, в частности — о наших братьях Aen Seidhe, которым мы когда-то обещали спасение от dh’oine. Мне кажется, пришло время сдержать данное нашими предками слово. — И как ты себе это представляешь? — Это будет нелегко и может занять не один десяток лет, — начал Карантир, пристально глядя на Гласа, — но вполне возможно. А начать стоит с… — он говорил, и по мере того, как картина возможного будущего вырисовывалась всё чётче, скептическое недоверие на лице Эредина сменялось удивлением и заинтересованностью. Глас то и дело одобрительно хмыкал, а когда маг замолчал, сказал, глядя в глаза любовника: — Лучше жалеть о том, что сделал, чем сдохнуть с тоски от безделья. Твоя идея до сих пор кажется мне нереальной и больше похожей на сказку, но… Рискнём, в конце концов, терять нам больше нечего, а вот приобрести можно многое. Когда и куда мы отправимся? — Мне нужно ещё несколько дней, чтобы сила вернулась окончательно, — ответил Карантир, — а потом мы найдём мастеров, способных выковать доспехи и оружие не хуже наших прежних, я зачарую их, и мы будем готовы сделать первый шаг к созданию твоего нового королевства. — Нашего, — негромко произнёс Эредин, притягивая мага к себе, — и знаешь, я совсем не против задержаться тут ещё на несколько дней. Лисья кровать мне всё больше и больше нравится… — Не только тебе, — улыбнулся Карантир, запуская пальцы в волосы Гласа и отвечая на требовательный и жаркий поцелуй.