Выбор

Прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди, Цири смотрела на своё генеалогическое древо, занимающее всю стену в лаборатории Кревана. Но перед собой ведьмачка видела не сотни имён своих далёких предков, а лестницу в Башне Marbh ear, по залитым кровью ступеням которой спускалась с Эредином. Это было слишком похоже на лестницу в замке Стигга — десятки врагов, кровь и смерть, вот только рядом был не Геральт, а тот, кого ещё совсем недавно она ненавидела до мозга костей. Скажи ей кто-то пару недель назад, что такое случится — подняла бы на смех и сочла безумцем, но судьба и впрямь склонна пошутить и сделать реальностью то, что кажется совершенно невозможным. Мёртвый Король Дикой охоты возник из небытия, и она не только не уничтожила его ещё раз, но и сражалась плечом к плечу, чтобы спасти Аваллак’ха и… Карантира, едва не убившего её саму. Навигатора, над чьей сломанной рукой сейчас колдовал Креван, выставив их с Эредином из спальни. К собственному немалому удивлению, Карантира Цири тоже перестала ненавидеть. После недавно пережитого она испытывала к нему даже некую долю сочувствия, смешанного с уважением. Ведьмачка прекрасно знала, что такое перелом, а потому не могла не оценить стойкость, с которой Карантир терпел боль. С момента телепортации из Мёртвого мира он ни разу не застонал, молчал, стиснув зубы, и только испарина, которую эльф то и дело стирал с лица чуть подрагивающими пальцами, выдавала, насколько ему на самом деле паршиво. Висящая на перевязи рука навигатора опухла и посинела, он с трудом удерживался на ногах, и если бы не Эредин, вовремя подставлявший плечо, вряд ли выдержал бы долгое возвращение на Скеллиге. Оно действительно было очень долгим, поскольку вести по Спирали нескольких спутников намного сложнее, чем идти одной. Это Цири поняла, ещё когда шла с Эредином в Мёртвый мир, покинуть который оказалось не так-то просто. Он словно не хотел отпускать свои жертвы, цеплялся за них невидимыми щупальцами, разорвать которые было очень сложно. Первый переход — самый трудный и короткий, выбросил их в мир, лежащий совсем рядом с Marbh ear. Это была холодная каменистая пустыня, тишину которой нарушало только завывание ледяного ветра, мгновенно пробравшегося под одежду и обсыпавшего кожу мурашками. Они покинули его через несколько минут, потребовавшихся Цири, чтобы перевести дух и снова протянуть руки своим спутникам. Эредин сжимал её ладонь сильно, почти до боли, и по сравнению с его стальной хваткой прикосновение руки Кревана казалось нежным, лёгким и тёплым. Приятным настолько, что не хотелось разжимать рук даже тогда, когда очередной переход завершился. Они оказались в мире, очень похожем на Континент, на ту его часть, которую занимали Северные королевства. Во всяком случае, деревья и кустарники, окружающие небольшую поляну, временно приютившую их, были подозрительно похожи на знакомые с детства берёзы, ёлки, черноплодную рябину, собачью петрушку и хмель, а трава ничем не отличалась от цинтрийской или брокилонской. — Здесь мы сделаем привал на пару часов, — сказала Цири, — место вроде подходящее. Увидев, что Эредин открывает рот, она невольно напряглась в ожидании очередной саркастической пакости, но услышала нечто совсем другое: — Самое время. Нам всем не мешало бы передохнуть и пожрать. Особенно тебе, — он опустил руку на здоровое плечо Карантира. — Я не голоден, — хрипло ответил тот, — просто хочется пить и… — Прилечь, — закончил за него Глас, — чем ты и займёшься прямо сейчас. Креван, Цири, разведите костёр, а я постараюсь обеспечить нас обедом, уверен, что в этом лесу полно зверья. Приступаем немедленно, неизвестно, как быстро тут темнеет и не явятся ли вскоре местные жители, чтобы поприветствовать нас дружеским размахиванием мечами и радушным метанием стрел и копий. В чём дело, Креван? Ты собираешься сообщить, что не умеешь разжигать огонь без магии? Не стоит напрягаться, я в курсе твоей одарённости в данном вопросе. — Не угадал. Я хочу сказать, что у нас есть более насущные надобности, чем утоление голода. — И какие же? Просвети меня, будь так любезен, — Эредин вопросительно уставился на Знающего. — Я не могу заниматься костром, потому что должен срочно собрать травы для обезболивающего зелья, — Аваллак’х бросил выразительный взгляд на Карантира, — здешние растения по виду совершенно идентичны нашим, так что огнём займёшься ты, а мы с Цири отправимся в лес. — Лис, ты кое о чём забыл, — хмурясь, перебил его Эредин, — мои решения и приказы не обсуждаются и не оспариваются, а поэтому… — Ты идёшь на охоту, — решительно вклинилась в разговор Цири, — ты, — она глянула на Кревана, — за травами, а костёр я и без вас разведу. Нашли время меряться… собственной значимостью! — ведьмачка красноречиво посмотрела на Гласа, а тот собирался возразить, но увидел, как болезненно сморщился в этот момент Карантир, скрипнул зубами и сказал: — Будь по-твоему, Zireael. Креван, надеюсь, ты не оставил в Башне арбалет? — Нет, — буркнул в ответ Знающий, — но он сломан и бесполезен. — Сломан? — приподнял бровь Эредин. — Потрясающе! И как ты умудрился свернуть ему шею? Впрочем, можешь не отвечать, лучше дай его сюда. Быстро. Оправдываться будешь потом. — У нас всего четыре болта, — негромко напомнил Карантир. — Более чем достаточно. Ты прекрасно знаешь, что я не промахиваюсь. Никогда, — забирая у Аваллак’ха арбалет, сказал Глас. — Так-с, посмотрим, — он замолчал и несколько минут внимательно рассматривал оружие, а потом что-то плавно повернул в механизме и победно улыбнулся: — Готово. Ну что, сердечный друг Креван, пошли? — Идём, — вздохнул Знающий, вешая на плечо сумку Карантира с остатками трав и зелий, — надеюсь, это не займёт много времени. — Если ты не будешь разглядывать каждый куст по полчаса, прежде чем к нему подойти, то нет, — насмешливо бросил Эредин, подошёл к навигатору и негромко напомнил: — Я приказал тебе прилечь и отдыхать. И не вздумай двигаться с места, ясно? — Да, — улыбка получилась кривой и больше походила на гримасу боли, — сбежать у меня точно не выйдет. — Отлично, — Глас приподнял голову мага за подбородок, — попытайся уснуть, если сможешь. — Это приказ? — Просьба, — прозвучало совсем тихо и мягко, а потом Эредин резко повернулся и пошагал к лесу, а Аваллак’х последовал за ним, пытаясь переварить только что увиденное и услышанное. Неужели Карантир действительно был прав, когда сказал, что Глас изменился? В это не верилось, но… Прежний Эредин никогда не вёл себя так, просто жёстко требовал мгновенного исполнения своих приказов, обещая примерно наказать за ослушание. Так что же всё-таки случилось с ним в Мёртвом мире? Возможно, когда-нибудь Карантир и расскажет об этом, если, конечно, они все благополучно вернутся на Континент, а Глас откажется от безумной и заведомо провальной идеи вернуть себе корону.

***

— Я помогу тебе собрать ветки, — с трудом поднимаясь на ноги, сказал маг, когда Эредин и Креван скрылись в лесу. — Не стоит, — попыталась остановить его Цири, видя, как нелегко даётся эльфу это простое действие — встать. — Тебе действительно лучше прилечь. — Не делай вид, что тебя заботит моё здоровье, — кривясь от боли, процедил Карантир, — я прекрасно знаю, что если бы не Учитель, ты никогда не пришла бы в Marbh ear. — Тебя это удивляет? — Нет, — эльф всё-таки встал и медленно пошёл к ближайшим кустарникам, под которыми заметил обломанные ветром сухие ветки. — Я поступил бы так же. И всё же тебе удалось меня удивить, я был уверен, что dh’oine неведомы признательность и благодарность. Впервые в жизни я рад тому, что ошибся, но не жди от меня извинений за прошлое, их не будет. — А я и не жду, — фыркнула Цири, поднимая с травы под ближайшей берёзой толстую ветку, — единственное, чего я хочу — поскорее распрощаться с вами обоими и больше никогда не видеть ни тебя, ни Эредина. — Взаимно, — Карантир зашипел, неловко повернувшись и ощутив острый укол боли в сломанной руке, — жаль, что Учитель не думает так же. — О чём ты? — О том, что глядя на тебя, он видит только золотой слиток и совершенно не замечает перегноя, в котором тот валяется, — маг выпрямился и сейчас смотрел на Цири красными от усталости глазами. — Из-за тебя он предал нас, веселил dh’oine в обличии Умы, едва не умер при снятии проклятия и навсегда потерял доверие и уважение Aen Elle. Я был уверен, что ты не ответишь на призыв, как и положено человеку, но ты всё же пришла, да ещё и вместе с Эредином. Ты сделала это, потому что обязана Учителю жизнью, Zireael, или… — Или ты прекратишь задавать идиотские вопросы, — отводя взгляд, пробормотала Цири, — или я уложу тебя спать насильно. Поверь, я прекрасно разбираюсь не только в человеческой, но и в эльфьей анатомии, и знаю, куда ударить, чтобы избавить себя от необходимости слушать тебя хотя бы на полчаса. — Так примени свои знания на практике и наконец-то дай Учителю то, что принадлежит ему по праву Предназначения, — властно и холодно сказал Карантир, глядя на неё. — Он слишком долго этого ждёт, но никогда не решится сказать об этом первым. — Генерал Дикой Охоты решил податься в сводники? — насмешливо спросила ведьмачка, чувствуя, как горят от смущения щёки. Карантир был последним, с кем она хотела бы обсуждать свои непростые отношения с Креваном, но не вырубать же его на самом деле! — С чего бы это? — С того, что я хочу, чтобы он был счастлив, даже если для этого ему нужна ты, — глядя ей в глаза, ответил маг. — Он создал меня и заменил мне отца и мать, благодаря ему я стал тем, кем есть сейчас, познал сладость и горечь настоящей любви, и хочу, чтобы Учитель, наконец-то, тоже обрёл это. Сотни лет он тосковал по прошлому, как по мне, это слишком долго даже для Elle. Если ты пришла за нами потому, что любишь его, скажи ему об этом, иначе вас обоих уничтожит Белый Хлад одиночества, победить который не сможешь даже ты, Zireael, — сказав это, Карантир повернулся к ведьмачке спиной и медленно пошёл к месту привала, неся в здоровой руке собранные ветки. Цири смотрела ему вслед, так и не найдя слов для достойного ответа, и понимая, что пословица «лучше горькая правда, чем сладкая ложь» — чушь от первого до последнего слова. Карантир сказал ей чистую правду, и её хинная горечь осела прямо на сердце — не смыть, не стереть, не забыть. Принять и поступить так, как он сказал, или… попытаться забыть аквамариновые глаза и до конца своих мотыльковых дней жалеть о том, что так и не решилась сделать первый и самый важный шаг к собственному счастью. Из плена воспоминаний ведьмачку вырвал голос Гласа, всё это время мерившего шагами комнату, бросая на закрытую дверь спальни полные нетерпения взгляды: — Да сколько можно возиться?! Если разучился колдовать и неспособен срастить кости — выйди и скажи об этом! Я найду того, кто сможет, благо в этом мире с магией всё в порядке! — Ага, — усмехнулась Цири, — и все чародеи сгорают от желания помочь Королю Дикой Охоты. Ты стал персоной нон-грата не только в Тир на Лиа, Эредин. Эхо нашей битвы на Скеллиге уже успело облететь Континент, и всем известно, кто именно возглавлял Дикую Охоту. Правда, о том, что ты всё ещё жив, пока что знаю только я. — А ты не скажешь об этом никому, — Глас уставился на ведьмачку тяжёлым взглядом, — это будет наша маленькая тайна, Ласточка. Не думаю, что наш общий знакомый — Белый Волк — скажет тебе спасибо за то, что помогала нам. Простому ведьмаку никогда не понять, что кроме чёрного и белого существует ещё серый и его оттенки, которых гораздо больше пятидесяти. — Если ты о «меньшем зле», — сухо обронила Цири, — то Геральт лучше кого-либо в курсе, что это за дерьмо, и предпочитает не выбирать вовсе. Но ты прав, о нашей встрече ему действительно лучше не знать, если, конечно, ты сдержишь слово и не начнёшь снова гоняться за мной. — Я не люблю повторять, — в голосе Эредина ясно слышалось раздражение, — а сомнительное удовольствие сделать тебе ребёнка с радостью уступлю Кревану, в качестве благодарности за титанические усилия по спасению Карантира. — Да вы сговорились, что ли?! — возмущённо воскликнула ведьмачка. — Вам-то какое дело до наших… — Неотношений? — иронично уточнил Глас. — Никакого. Я просто не люблю быть должником, а, как ни крути, теперь я обязан тебе за то, что вытащила Карантира из Marbh ear. — Я… — Сделала это из-за Кревана, — закончил за девушку Эредин, — но важен результат, которым я буду окончательно доволен, когда Лис соизволит осчастливить нас своим присутствием и сообщением о том, что… — Я закончил, — Знающий появился на пороге спальни, тихо притворил за собой дверь и остановил решительно шагнувшего вперёд Гласа жестом: — Не вздумай его будить! Я погрузил Карантира в глубокий магический сон, необходимый для скорейшего выздоровления и восстановления силы. Он проснётся не раньше завтрашнего вечера. — Его рука?.. — В порядке, — устало улыбнулся Аваллак’х, — к счастью, кости не успели сместиться, но ближайшие несколько дней ему следует быть очень осторожным, не делать резких движений и ни в коем случае не брать в руки оружия или чего-то тяжёлого. Лучше всего провести это время… — В постели, — ухмыльнулся Эредин. — Да, но не за тем, о чём ты подумал! — Креван нахмурился. — Карантир слишком долго пробыл в Мёртвом мире, и для полного восстановления физических и магических сил нуждается в длительном отдыхе и отменном питании. Кроме того, я приготовлю зелье, которое ему необходимо будет пить, пока магия не вернётся окончательно. И если Карантир действительно нужен тебе не только, как сила и тело, ты удержишь в штанах свой… — он глянул на Цири и осёкся. — Одним словом: покой и ещё раз покой, если хочешь, чтобы он как можно скорее стал прежним. — Никогда бы не подумал, что мне будешь приказывать ты, — буркнул Глас, не найдя разумных контраргументов и прекрасно понимая, что в этот раз Аваллак’х совершенно прав. — Я не приказываю, и только тебе решать, какому зову следовать: сердца или плоти, — глаза Знающего были серьёзны. — В любом случае, я не смогу этому воспрепятствовать или проконтролировать, потому что сегодня же отправляюсь в Тир на Лиа, чтобы передать Альмиру останки Ранэля и дневник. — И оставишь нас здесь? — удивлённо приподнял брови Глас. — В своей святая святых? — Это всего лишь лаборатория, одна из многих, и даже если ты здесь всё разнесёшь, — на этих словах Цири покраснела и поспешно отвернулась, — не беда. В любом случае вы не сможете покинуть это место, пока к Карантиру не вернётся сила, а здесь сухо, тепло и безопасно, то, что нужно, чтобы быстро поправиться. — Потрясающее благородство, Лис, — фыркнул Глас, — только не забудь забрать из стола свои художества, кое-кому будет небезынтересно на них посмотреть, — он указал взглядом на ведьмачку, стоящую спиной к эльфам. — Уверен, что твой талант будет оценен по достоинству. А сейчас я, пожалуй, избавлю вас от своего присутствия — хочу увидеть Карантира, и не волнуйся, я не стану его будить, хоть и очень хочется, — с этими словами эльф пошёл к спальне, бросив на Цири выразительный взгляд и шепнув на ухо Кревану: — Не будь дураком хоть на этот раз.

***

Когда дверь за Эредином закрылась, Цири повернулась к Аваллак’ху и сказала: — Значит, Тир на Лиа? — Да. Я принесу дурные вести Альмиру, но иначе нельзя. Он должен знать, что случилось с отцом, и как сильно тот любил его, — грустно улыбнулся Знающий. — Ясно, — ведьмачка прикусила губу, — в таком случае, не буду тебя задерживать, мне давно пора вернуться на большак. Va faill, Креван. — Цири… — эльф порывисто схватил её за руку, понимая, что сейчас девушка исчезнет в портале, унося с собой его единственный шанс наконец-то обрести счастье. — Что? — она выжидательно посмотрела ему в глаза, не пытаясь отнять руку, которая чуть дрогнула, когда их пальцы соприкоснулись. — Я… — говорить было трудно, все сомнения и страхи разом подняли головы и зашипели, словно клубок ядовитых змей. — Я хотел… предложить тебе пойти со мной, если, конечно, у тебя нет никаких срочных дел и никого, к кому ты спешишь вернуться, — эльф всё-таки сказал это и теперь ждал её ответа, от которого зависело так много. Цири молчала, глядя ему в глаза, и Креван понял это по-своему, заговорил быстро, невольно сжимая её пальцы сильнее: — Я хотел просто показать тебе свой дом, лабораторию и библиотеку, к тому же в Тир на Лиа сейчас удивительно хорошо, а в лесу… — Не думаю, что эта идея понравится твоей подружке, — Цири нахмурилась, вспомнив обидные до слёз слова неизвестной эльфки, брошенные здесь, в лаборатории. — Какой под… а… ты имеешь в виду Лиэлли? — по щекам Кревана пополз румянец смущения. — Я понятия не имею, где она сейчас, мы не виделись с момента моего возращения сюда после битвы на Ундвике. — Вот как? — приподняла бровь ведьмачка. — Я могу узнать, почему? — Лиэлли никогда не умела держать язык за зубами, видела то, чего на самом деле нет, и слишком любила выдавать свои фантазии за действительность, — скороговоркой ответил Знающий. — Но хватит о ней, я и так слишком долго жил прошлым, которое невозможно изменить, и собираюсь положить этому конец. Постоянно оглядываясь назад, не видишь того, что впереди, рискуешь споткнуться и упасть на ровном месте — непростительная для Знающего глупость. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, — он решительно придвинулся почти вплотную к девушке, осторожно убрал локон, упавший на её лицо, и тут же отдёрнул руку, словно испугавшись собственной смелости, — но если ты скажешь… — Да, — сорвалось с её губ еле слышно, но Креван вздрогнул, как от раската грома. Он недоверчиво смотрел в зелёные глаза несколько секунд, а потом мягко опустил руку на талию ведьмачки, привлёк девушку к себе, ощутил, как её руки ложатся ему на плечи — прямо как в сладко-горьких мечтах, и прошептал то, что должен был сказать ещё несколько месяцев назад: — Essea eaminne te, Zireael. Теперь вздрогнула она, а через мгновение закрыла глаза, опустила голову, шумно и судорожно выдохнула и молча уткнулась лбом в его плечо. А он слушал громкий стук её сердца, ощущал трепет, пробегающий по телу, и никак не мог поверить, что это — не очередной сон, который вот-вот растает, оставив после себя только горечь. И, чтобы окончательно развеять сомнения, Креван наклонился и коснулся губами её виска, прижал Цири к себе ещё теснее, запоздало подумав, что может невольно испугать или оскорбить её чрезмерной красноречивостью собственного тела, но желание чувствовать её всю оказалось сильнее разума. — Я больше не позволю тебе улететь, Ласточка, — тихо сказал эльф. — А я и не собираюсь, — прозвучало в ответ, а глаза Цири встретились с его, — у меня в запасе нет нескольких столетий на бесполезные попытки сбежать от себя, я ведь всего лишь… — Последнее слово умерло, не родившись, в осторожном и нежном прикосновении губ Кревана к её губам.

***

Эредин стоял у постели и смотрел на крепко спящего Карантира, заботливо укрытого одеялом до самого подбородка. Маг дышал глубоко и ровно, с его лица исчезли ссадины, кожа и волосы были чистыми, и только худоба и бледность напоминали о том, что ему довелось пережить. Острое желание наплевать на все указания Лиса, сгрести Карантира в объятия и разбудить поцелуями охватило Гласа и толкнуло вперёд, но… У самого края кровати он остановился, словно напоровшись на невидимую стену. «Покой и ещё раз покой, если хочешь, чтобы он как можно скорее стал прежним». — Чёрт бы тебя подрал, Креван, — пробормотал Эредин себе под нос, — можно подумать, это так просто — видеть и не касаться, да ещё и несколько дней! Не всем хватает бумаги, карандаша и собственной руки, знаешь ли, — он тяжело перевёл дыхание, чувствуя, как запах тела, по которому уже успел соскучиться, щекочет ноздри и кружит голову. В этот момент Карантир повернулся, одеяло сдвинулось, и Глас увидел, что с рукой мага действительно всё в порядке. Теперь она выглядела совершенно нормально, от синевы и опухоли не осталось и следа. Эредин поймал себя на том, что улыбается, как последний дурак, нахмурился и тряхнул головой — длительное воздержание ему действительно противопоказано, поскольку превращает в… Лиса, восторженно взирающего на предмет своей… любви? Нет. Чушь собачья. С любовью он покончил несколько сот лет назад, и всё это время ему вполне хватало тела, чтобы чувствовать себя счастливым. «И кому ты врёшь, Эредин? — глумливо прозвучало внутри. — Может, хватит уже отрицать очевидное? Пора посмотреть правде не куда-нибудь, а прямо в глаза, и признать, что Карантир…» — Жертвенный идиот, которого безумно хочется трахнуть, — буркнул эльф, продолжая смотреть на такое близкое, желанное и недоступное сейчас тело, — но нельзя, вот же гадство! Ну да ладно, пару-тройку дней можно и потерпеть, но зато потом кое-кто не покинет ложа до тех пор, пока я не разрешу, а это случится очень и очень нескоро. Глас самодовольно усмехнулся и тут же снова посерьёзнел, вспомнив о том, что решил сделать ещё в Башне Мёртвого мира, когда увидел распростёртого на полу безоружного Карантира, над которым нависал хвостатый магоящер. Навигатор снова оказался на волоске от смерти, в очередной раз стоял на краю, отдав в залог собственную жизнь, чтобы спасти его. Жертвенность, хоть и доходящая до абсурда, достойна награды. И пусть потом придётся не раз пожалеть об этом, поступить иначе нельзя, поскольку слова — это полное дерьмо, имеют значение только поступки. А значит — дождаться, пока Карантир оклемается, и… Впрочем, ещё есть время подумать — а стоит ли это делать? И лучше всего заняться этим, пока смываешь с себя кровь и грязь в заботливо наполненной Лисом ванной. С удовольствием искупавшись, Эредин насухо вытерся полотенцем, бросил полный брезгливости взгляд на изгвазданные доспехи, сплюнул и пошёл к постели. Обойдя её, он устроился с другого края, укрылся вторым одеялом, чтобы даже случайно не коснуться Карантира и не подвергать себя соблазну, с которым будет очень сложно совладать. «Утро вечера мудренее» — так, кажется, говорят dh’oine? Возможно, это справедливо не только для обезьян и стоит проверить истинность данной сентенции прямо сейчас.