Justice League of a High School: Детские игры

Брюс Уэйн. Главный корпус "Эксельсиора". 5 сентября 2016 года, 12:03

- Брюс... Лёгкий полумрак. Три свечи на столе. Её улыбка. Она улыбается так, словно уже знает всё, что он когда-либо захочет ей сказать. Всё снова так же, как несколько месяцев назад. Они снова на вилле её отца в какой-то маленькой азиатской стране, название которой вылетело у него из головы. Он подходит к ней, и её ладонь касается его щеки. Он касается её талии обеими руками и хочет притянуть к себе для поцелуя... Шум от выстрела висит в воздухе. Талия вздрагивает. Её зрачки расширяются. Она падает на землю, кажется, целую вечность, но Брюс не может даже двинуться, чтобы поймать её, словно его руки и ноги вдруг перестали ему принадлежать. Он опускает взгляд, и только тогда видит, что пальцы его правой руки сжимают пистолет. Оцепенение спадает и, вскрикнув, Брюс отбрасывает оружие и кидается к Талии, лежащей на шахматной плитке. По её красному платью расплывается тёмный след крови. Он что-то говорит ей, гладит её лицо и волосы, прижимает к себе, но она уже ничего не слышит и не чувствует. В какой-то момент, совершенно неожиданно, Талия поднимает голову и открывает глаза. Брюс пытается извиниться, сказать ей, что не знал про пистолет, но она отталкивает его, и он падает на плитку, а она встаёт. Теперь Талия возвышается над ним, прекрасная, как прежде, и лишь пятно на платье говорит о том, что только что произошло. - Брюс, - повторяет она, но теперь в этом голосе нет ни тепла, ни страсти - только холод и обвинение. Брюс снова пытается оправдаться, но слова застревают у него в горле, когда он видит, как по губам Талии из её рта выкатывается маленький белый шарик. Жемчужина. Вслед за ней выкатилась ещё одна, и ещё... Они падают вниз, отскакивают, ударяясь о плитку, и Брюс не может оторвать от них взгляд - точно так же разлетались жемчужины маминого ожерелья в день её смерти. Последний, самый крупный шарик выпадает изо рта Талии, и девушка снова падает на пол, чтобы больше уже не подняться. Юноша наклоняется к ней, чтобы закрыть глаза, так и не прекратившие обвинять его, а потом, сам не зная, зачем, прикоснуться к пистолету, отнявшему жизнь любимой. - Мистер Уэйн, - звучит голос за его спиной. Рефлексы срабатывают моментально. Брюсу потребовалось всего три секунды, чтобы узнать голос Альфреда и понять, что за спиной - друг. Для того, чтобы развернуться и выстрелить понадобилось две. - Альфред! - юноша закричал, но кричать было поздно. Его дворецкий и единственный настоящий друг уже упал на колени, а по его лбу стекала струйка крови. - Мистер Уэйн, - повторил Альфред, глядя куда-то в пустоту позади Брюса, голову которого занимала мысль о том, как он может разговаривать с дырой во лбу. - Я знаю, кто убил ваших родителей. - Кто, Альфред? - даже после всего только что увиденного сердце Брюса ёкнуло при мысли о том, что он может узнать имя человека, застрелившего двоих самых дорогих для него людей. И тут же последовал укол вины за то, что человек, заменивший ему родителей, сейчас умирает от его руки. Хотелось сказать "прости", но на фоне всего произошедшего это слово казалось таким мелким, что юноша не смог заставить себя это сделать. - Брюс Уэйн, - слишком членораздельно для умирающего произнёс Альфред и упал на пол. Всё вокруг закружилось, как в какой-то разогнанной до безумной скорости карусели. Вилла, жемчужины, свечи, шахматный пол, пистолет, тела Альфреда и Талии - всё исчезло и сменилось тёмным переулком на выходе из кинотеатра Готэм-сити. Посередине улицы стояло зеркало и, подойдя к нему, Брюс увидел своё отражение. На нём была тёплая куртка и лыжная маска, закрывающая лицо, а в руке он сжимал пистолет - точь в точь, как тот грабитель. На секунду ему показалось, что за его спиной стоит ещё кто-то, бледный человек с горящими глазами и чёрной шевелюрой, но, оглянувшись, Брюс увидел лишь чёрное небо и две яркие звезды. А потом отовсюду налетели чудовища. Стаи маленьких мохнатых тварей, кусающих, царапающих когтями и хлопающих крыльями. Он старался отмахнуться от них, отбиться, но они облепили его, накрыли, словно плащ и продолжали ранить и причинять боль. Одна, особенно настойчивая, трясла егоза плечо... - Мистер Уэйн! Мистер Уэйн, просыпайтесь! - голос был мягким, но настойчивым. Брюс открыл глаза. Это только в фильмах герои просыпаются от кошмара с диким криком вскакивая с кровати. В реальности ты просто открываешь глаза, и лишь бешено стучащее сердце может выдать, что ты только пережил. Хорошо, что люди не могут услышать стук твоего сердца на расстоянии. Юноша смахнул с лица дремоту и посмотрел на разбудившего его человека. - Доброе утро, мистер Уэйн, - улыбнулось широкое лицо мистера Персиваля, учителя трудов, а, вместе с этим - самого несуразного учителя на свете. Для Брюса всегда было загадкой, как этого чудика вообще терпят в школе для наиболее одарённых и богатых подростков Штатов. Мистер Персиваль отличался не только постоянно улыбкой на своём круглом лице, но и просто невероятно снисходительным отношением к ученикам - можно было не ходить ни на одно его занятие и всё равно получить "B", просто придумав для него даже совершенно неубедительную причину, в то время как перед другими преподавателями даже в случае одного прогула пришлось бы ползать на корточках и слёзно умолять дать возможность закрыть долг отработкой. Возможно, секрет того, что Персиваль всё ещё остаётся на своём месте заключался в том, что он был чертовски хорошим слесарем и умел объяснить вопрос ученикам наиболее понятно. Говорят, что у него даже когда-то был свой бизнес, но он прогорел, и поэтому Персиваль подался в учителя. - Спасибо, мистер Персиваль, - наверное это звучало глупо, но должен же был он ответить хоть что-нибудь. Перед глазами всё ещё стояло лицо Талии и жемчужина, выкатывающаяся из её рта. - Вы хорошо отдохнули, мистер Уэйн? - В устах любого другого учителя эти слова, адресованные спящему на уроке ученику звучали бы как издёвка, но Персиваль, похоже, действительно переживал о самочувствии Брюса. - Нет, - эти слова он пробурчал себе под нос, но учитель, похоже, их услышал. Вспомнились слова Альфреда из кошмара. Брюс Уэйн. Брюс вздрогнул. - Что ж, очень жаль, - учитель покачал кудрявой головой, - а потом указал в дальний конец класса, где стояли верстаки и заметил, как бы, между делом. - А я вот только что закончил читать лекцию, на которой вы изволили отдыхать, и теперь остальные ученики отправились выполнять практическое задание. Прошу прощения, что разбудил вас, просто я подумал, что вы захотите к ним присоединиться, чтобы получить хорошую оценку за зачёт. - Да, конечно, - юноша кивнул и поднялся со стула. Фраза про зачёт из уст Персиваля звучала просто смешно. Одноклассники из-за верстаков бросали на него насмешливые взгляды и о чём-то переговаривались. Придурки. - Извините. - Ничего страшного, мой мальчик, - в своей привычной манере ответил Персиваль. - Всем детям нужен отдых. Брюс не стал отвечать и просто пошёл к своему верстаку - в самом дальнем углу, у окна. Заготовка для вырезания по металлу уже была зажата между тисками. Забавно, что в элитной школе учеников заставляют заниматься такой ерундой, в то время, как в обычных школах ученики разбираются в устройстве автомобилей. Честно говоря, Брюс бы вообще не ходил на этот факультатив, но Альфред убедил его, что подросток, не имеющий хобби, будет вызывать подозрение у остальных, а потому записал на все возможные факультативы. Иногда Брюс просто не может понять его логику, но Альфред - его опекун, и в таких вопросов его право голоса пока что важнее. - Физкульт-привет Спящей Красавице! - чересчур громкий голос и очень быстрый темп речи за спиной юноши мог принадлежать только одному человеку, общение с которым никогда не доставляло ему удовольствия. - Что снилось? - Отвали, Аллен, - Брюс ответил не оборачиваясь, продолжая методично резать лобзиком жестяную пластину. - Ой, да ладно тебе, Мистер Угрюмость, - от тона капитана школьной команды по бейсболу прямо-таки несло насмешкой и самохвальством. Чирк! - кусок метала отвалился от ровного прямоугольника, и юноша наклонился, чтобы поднять его, продолжая демонстративно не замечать Аллена. - Ты там что-то бормотал себе под нос, и я краем уха услышал... - В этот момент сердце на секунду замерло, а потом стало стучать, как бешеное. Да что он мог там услышать? Он же ничего не говорил ни про отца Талии, ни про Лигу, и во снах не было ничего подобного... Вряд ли Аллен услышал что-то важное, но сердце почему-то успокоить не удавалось. Брюс отложил лобзик и повернулся к насмешливому собеседнику. Рыжий парень аж засветился весь, что на него, наконец, обратили внимание. Вряд ли он бы продолжал так улыбаться, если бы знал, что Брюс может одним ударом выбить из него не только всю дурь, но и жизнь. - И что же ты услышал? - парень старался сказать это как можно спокойнее, но голос дрогнул. - Барри, хватит! - пробасил кто-то на другом конце рабочей площадки. Брюсу не пришлось даже оборачиваться, чтобы понять, кто именно - конечно, Кларк Кент, красавчик, спортсмен, староста класса, главный редактор школьной газеты и вообще "в-каждой-бочке-затычка". Вся школа делилась на тех, кто фанатеет от Кларка и тех, кто ему завидует. Кроме Брюса Уэйна. Слишком уж правильным и разумным выглядел этот Кент, слишком непогрешимым. Если он и участвовал в драках - то только защищая слабых, на уроки не опаздывал и не прогуливал их, в распутном поведении, несмотря на популярность и внешние данные замечен не был, так ещё и участвовал практически во всех мероприятиях школьной жизни. И даже всё это не было бы слишком подозрительным в Кенте, если бы не одно, а, точнее, два "но" - он происходил из небогатой семьи и был довольно посредственным учеником - один из худших по успеваемости в классе. Все попытки Брюса узнать, каким образом неподражаемый Кларк Кент из захолустной канзасской деревеньки с названием вроде "Смоллтаун" попал в школу для умнейших или, по крайней мере, богатейших учеников Америки оборачивались неудачей, и поэтому он никогда не доверял ему. - Да ладно тебе, СиКей! - обернулся к старосте Барри Аллен. Тоже тот ещё фрукт, если приглядеться. Попал в "Эксельсиор" из-за того, что выиграл грант по физике в каком-то университете у себя в Централ-Сити. И он действительно умный парень, более того - Барри из тех, кого можно было бы назвать "типичным гиком" - он знает наизусть сюжеты всех комиксов, разбирается в кинематографической вселенной Марвел чуть ли не лучше самих создателей и может часами рассуждать о том, почему главный злодей седьмого эпизода "Звёздных Войн" - не причина провала фильма, а чуть ли не единственное его преимущество. Вот только от большинства задротов-физиков, проводящих ночи за обсуждением "Сильмариллиона" и хронологии "Доктора Кто", Барри Аллен занимается спортом и, более того, возглавляет бейсбольную команду школы. Можно сказать, он достиг мечты большинства гиков земного шара, вот только почему-то всё это выглядит очень и очень неестественным. - Я жду, - произнёс Брюс, пытаясь просверлить взглядом веснушчатое лицо Аллена. Это позволяло хоть ненадолго забыть о пожилом лице Альфреда с дырой во лбу. - Барри, не надо, - повторил Кент, но остановить Барри Аллена было чуть ли не сложнее, чем остановить несущийся поезд. - Кларк, отстань, - Аллен просто отмахнулся от старосты и переключил всё своё внимание на Брюса. И тут его понесло. - Да, ты там что-то говорил о талии, и я подумал - ты, наверное, хочешь подкачаться? То есть, не подумай, телосложение у тебя ничего, конечно, хотя и не такое, как у нас с Кларком. Ну, мы же, вроде как, тут суперспортсмены. И ты, наверное, тоже хочешь быть, как мы, но ты же обычно не говоришь ни с кем, вот я и подумал, может, ты хочешь нас попросить, но стесняешься, и... - Если бы мне это было нужно, я бы попросил, - Брюс постарался сдержать себя и не придавать значения тому, что произнёс имя Талии вслух. - Да погоди ты, - кажется, Барри его даже не услышал, продолжая бежать за своей мыслью. - Вот я и подумал, что мы с Кларком могли бы дать тебе пару уроков, походить вместе в спортзал - в смысле, без всяких гейских штучек, просто по-дружески помочь. Может, тогда и девчонку себе найдёшь. Знаешь, они падки на рельефные бицепсы, да и на ноги, не только талия играет ро... Договорить рыжий не успел, потому что в этот момент кулак Уэйна понёсся в сторону его переносицы. Удар был быстрый и точный - с такого-то расстояния, но не слишком сильный, чтобы не убить и даже не сломать нос. И вот тогда случилось кое-что странное. Лицо Барри, ещё за секунду до удар находившееся прямо перед Брюсом, вдруг куда то исчезло, и кулак, занесённый для удара, попал в воздух, а после был перехвачен руками Аллена. Юноша уже собрался вырваться из захвата, но Барри сам отпустил его отошёл в сторону. Это слишком быстрая реакция. Слишком быстрая для человека. Как он это сделал? Барри уже хотел что-то сказать, но в этот момент мистер Персиваль привлёк к себе внимание, ударив в стоящий у него на столе маленький позолоченный колокольчик. Рядом с полным учителем стоял семнадцатилетний подросток - ровесник Брюса и его одноклассников. Это был невысокий худощавый темнокожий юноша с короткими тёмными волосами. Ещё один новичок - ничего не обычного. В частной школе для детей, выигравших олимпиады или получивших гранты они появляются регулярно. - Мальчики, - обратился к классу мистер Персиваль. - Позвольте представить вам мистера Джона Джонса, - Барри прыснул в кулак. Брюс покачал головой. Чего ещё можно ожидать от этого парня? - Теперь вы будете учиться вместе с ним. - Персиваль как всегда в своём репертуаре. Они же, вроде бы, в одиннадцатом классе, а не в четвёртом, так зачем обращаться с ними, как с детьми? - Мистер Джонс - очень способный юноша, не так давно выигравший олимпиаду по математике. Надеюсь, он займёт достойное место в вашей дружной компании. Дружной. Это даже звучало смешно. Уэён снова вернулся к верстаку и продолжил работу. Выпиливали все, что душе угодно, вот и он резал наобум, пытаясь отогнать мрачные мысли об увиденном во сне. Сейчас это стало легче, потому что чудесное уклонение Аллена от его кулака явно требовало размышлений. Впрочем, как и сам факт того, что Брюс не сдержался и кинулся на одноклассника с кулаками. Барри, кажется, не был в обиде, но, всё же, отошёл от него и начал доставать кого-то ещё. Брюс не стал даже узнавать, кто следующая "жертва" дружелюбной болтологии спортсмена. Не он - и хорошо. Поверх всех мыслей вдруг выплыл образ Талии. Захотелось позвонить ей, узнать, как у неё дела, чем она занимается... Дурная мысль, конечно, он сам тогда сказал, что всё, что между ними было, осталось на вилле. И всё же... Брюс заставил себя перестать думать об этом, полностью уйдя в работу над тем, что иначе как "поделкой" и не назовёшь. Последний кусок жести, отсечённый, упал на пол, и, вытащив "поделку" из тисков, он подошёл, чтобы показать её Персивалю. Учитель похвалил "интересную задумку" (кажется, он эти слова вообще всем говорит и всегда) и поставил "A". Потом Брюс пошёл на выход из класса, по дороге бросив плод своих трудов в урну. К сожалению, долететь до дна ей не было суждено. - Привет, - новичок словно вылез из неоткуда и сейчас стоял передо юношей, улыбаясь своими белоснежными зубами и сжимая в руке пойманный в полёте кусок жести. - Я Джон Джонс, новенький. А ты? - Отвали, - ответил ему Брюс своим привычным приветствием. - Я тебе не друг. Я вообще никому не друг. Если ты решил, что, раз я один и ни с кем разговариваю за работой потому, что у меня нет друзей - ты прав. Если же ты подумал, что по этой причине со мной легче всего будет завести дружбу в этой школе - ты ошибся. Я один, всегда один, и это моё желание, понял? - Да, - Джонс кивнул и перестал улыбаться, но никуда не делся. - Прикольная летучая мышь, - он поднял в воздух "поделку" Брюса, а потом провёл пальцем по её краям. - Только острая слишком. Можно и порезаться. Можно забрать себе? - Забирай, - ответил Брюс и пошёл прочь, не оборачиваясь. Ему было всё равно. Осталось отсидеть один урок, и можно будет наконец-то возвращаться домой, чтобы продолжить упражняться по системе, разработанной отцом Талии. А ещё ему почему-то очень сильно захотелось увидеть Альфреда и убедиться, что с ним всё хорошо. Сон всё ещё маячил где-то в уголке подсознания и не давал успокоиться. А ещё надо позвонить Талии.