Плач Тауриэль

Не веселят, не радуют отныне звуки лютни, И голоса родных лесов уж больше не зовут… Найду ль забвенье там, куда ведет извечный зов: в краю священном, в землях Валинора? И обрету ли там израненной душе отраду и приют? «Amralime…» — ты прошептал мне, умирая. И, как тогда, на берегу, ты в каждом сне мне это повторяешь и с собой зовёшь… Ну, почему же, бросив всё, вместе с тобою не уплыла я? И отчего потом была не в силах отвести судьбы смертельный, острый нож? Я больше не живу. Лишь существую, в пучине мрачной горя утопая. Невольных горьких слёз поток мне не излить.  А может просто умереть, что б быть с тобой?.. (Я ничего уже не понимаю!) И неужели мне досталась вечность только для того, чтоб одиночество влачить?! Тогда зачем она мне, если буду смерть любимых созерцать я? Нет, эта вечность не нуждается в любви. Бесстрастным, мёртвым взором с высоты на всё она взирает: Пусты и безразличны ей страдания мои. Порой так хочется отринуть валинорский дар бессмертья, Простое человеческое счастье обрести, быть перестав рабой происхождения и судьбы… А может сделать проще: на границах Лихолесья Дождаться орочьей отравленной стрелы? Нет! Ты прошедший через боль и муки ада  Такой кончины никогда не пожелал бы мне… А для меня такая смерть была бы лучшею наградой: Уйти, исполнив долг, достойный сделав выбор из плеяды существующих смертей! Я помню, как с тобой мы повстречались. Тогда ты прокричал: «Брось мне кинжал, скорей!» «Ты думаешь, что дам тебе оружье, гном?» — ответила и, ничего не опасаясь, Всё сделала сама. И дерзко улыбнулась, встретив пылкий взгляд твоих испуганных очей. Ну, а потом, в темнице: рунный камень… И разговоры про Мерет эн Гилит и «луну в огне»… Я помню, как спокойно было мне и как приятно Твои рассказы слушать… Наверное, уже тогда ты был небезразличен мне.  А может всё это заранее было предначертано судьбою? И кто-то свыше взял и протянул меж нашими сердцами нить?! Тогда лишь объяснимо то, что я отпущенной стрелою Стремглав помчалась вслед, чтобы тебя от смерти защитить. «Король разгневался, ты предала его доверие!» — Мелон, догнав меня, об этом рассказал. Просил вернуться и надеяться на королевское прощение, И что не наша это битва: он бы тоже так не рисковал. «Нет, наша! — отвечала. — Преступно, сложа руки здесь сидеть, за стенами укрывшись. И жизнь прожить вдали от света, дав спуститься тьме, как будто мы не Средиземья часть.  На нас вина: бессмертием и магией от мира безразлично оградившись, Мы, пусть невольно, но потворствовали злу, позволив стать сильнее нас». Потом была безумная погоня, ведь мы решили дать врагу отпор. Нас с Леголасом волновал вопрос, который оставался без ответа: Зачем тем оркам Торин Дубощит, который шел на Эрибор? И лишь в Озёрном наши стрелы и клинки расставили приоритеты.  (Ведь орки понимают исключительно такие «аргументы»).  Но их вожак бежал, после того как мы спасли тебя, твоих друзей, И Леголас, позвав меня, отправился в погоню. Долг звал, но голос сердца был его сильней:  Я замерла, когда увидела твою предсмертную агонию. Дилемма: стоя на пороге, не могла остаться, но и не могла уйти. А голос сердца спорил с долгом, вынуждая душу на кусочки разрываться… Всё это вспоминая, не жалею, что тогда осталась, чтоб тебя спасти: С звездой меня сравнив, ты о любви просил, дрожащею рукой переплетая наши пальцы. А после катастрофы там, на берегу, ты рассказал о чувствах и позвал меня с собой. Но появился Леголас, и долг переборол мои желания. Нет, лгу. Сама я отказалась от любви, презрев твой взгляд и тихий голос, тронутый мольбой… Тогда ты, подарив мне рунный камень, прошептал: «Возьми. В знак обещания». Взяла. Не ведая и не подозревая даже, что собой тебя я погублю,  Что возвращу его тебе, сходя с ума от боли и от горя. Я слишком поздно поняла простую истину о том, что сильно и по-настоящему тебя люблю. Свою любовь ты доказал, пытаясь защитить меня, самозабвенно жизнь отдав в холодных скалах Эребора… Теперь мне очень больно, но, надеюсь, эта боль когда-нибудь пройдёт. Возможно, снова научусь я улыбаться, навсегда забыв про слёзы. Утихнет буря, и твоей улыбкой солнце мне сверкнет, А по ночам священный звездный свет подарит долгожданное забвение иль грёзы. Неважно сколько мне отпущено: мгновение или вечность, Теперь ты — свет моей души, прекрасный чистый, словно звёздный небосвод. Когда-нибудь я тоже отыщу тропу героев, уходящих в бесконечность… Ну, а пока, храня любовь, я буду жить и мир от зла беречь, с надеждой глядя за горизонт.